Предыдущая публикация
Судьба распорядилась иначе
Иван Петрович проснулся с сильно бьющимся сердцем. Во сне он посетил старый ветхий домик. Войдя на крыльцо, отодрал крест - накрест прибитые доски. Вошел в дом и увидел неприглядную картину. Вся мебель покрыта огромным слоем пыли, с потолка, как гирлянды, свисала бархатная паутина. Мужчина посветил фонариком: в углу сидела большая крыса и грызла обломки мебели.
И тут, на стене, его внимание привлекла посеревшая от времени и пыли фотография. Иван Петрович снял косо висевшую в рамке фотографию, обтер ее рукавом рубашки. Это его родители, молодые, улыбающиеся, счастливые. Отец еще в гимнастерке, его рука лежала на плече матери, которая стояла в цветастом платье, поверх которого был накинут капроновый платок…
- Как же так получилось, что мы с сестрой пропустили это? – Мужчина поднялся с кровати. Потихоньку, чтоб не будить дочь с внуками, прошел на кухню. Но чайник ставить не захотелось. Его память будоражил домик в заброшенной деревне. Он иногда созванивался с земляками, они ему и сказали, что последним, кто оставил свой дом, был Прохор.
И перед глазами опять покосившиеся постройки, деревянные крыши домов зияли дырами. Вокруг бурьян выше человеческого роста…
- Навряд ли я отыщу родительский дом. – Но все-таки Иван Петрович решил съездить. – Не будет дороги, вернусь назад, а попробовать надо. Фотографию надо забрать, крысы и до нее доберутся.
- Что ты там бормочешь? – еще сонная дочь вошла на кухню. Отец рассказал ей о своем сне.
-Я поеду сегодня туда, Света.
- Папа, ты что, умом тронулся? Туда, поди, и дороги уже нет. Сиди дома и не выдумывай.
- Нет, дочь, этот сон приснился не просто так, это зов предков. Совсем в городской суете забыл про родителей. Я ведь, как мать схоронил, ни разу там и не был. И уже погост, по-моему, не найду.
- Соглашусь, тебя не переубедить. Но только не на своей старенькой машинешке. Матвей отвезет тебя, мне спокойней будет.
Иван Петрович, конечно, хотел съездить один, чтоб подышать тем звенящим воздухом, побродить по своей улице, если удастся пробраться сквозь заросли. И обязательно привести в порядок могилки родителей. А внук не даст ему такой возможности, ему все надо скорей. Но другой возможности у него нет. Он согласился с дочерью.
Собраться Ивану Петровичу хватило и тридцати минут. Не на неделю же едет? Но сапоги резиновые все-таки прихватил. Он до самого обеда высматривал внука в окно. Но Матвея не было. Звонить он ему не стал. Решил на своей семерке отправиться на свою малую родину. Ему повезло, дочка работает в первую смену, поэтому никто не мешал. А младшие внуки спят долго, просыпаются после обеда, и то не всегда.
Дорогу Иван Петрович помнил, пусть не слишком хорошо, но должны дубы расти на перекрестке, это же вековые деревья. А он не был в родном краю чуть больше двадцати пяти лет. По трассе его ласточка летела, а вот свернул на грунтовку, дело пошло хуже. Проехал дубовую рощу и удивился: дальше дорога ровная, щебнем посыпана. Даже заулыбался: жизнь продолжается, его Морозовка жива.
И вот среди холмистых полей он увидел нечто похожее на деревню. В большей части крыши не проглядывались, Вековые деревья закрывали весь обзор. Но сердце-то уже трепыхалось, руки затряслись, мужские слезы застилали глаза. И плотина через реку насыпана – Иван Петрович даже остановился на высоком берегу. Вышел из машины. Оказывается есть еще люди, которым дорог этот клочок земли. И сам себе заулыбался.
Дорога по улице тоже была расчищена, но не до конца, обрывалась как раз около колодца, где полдеревни брали воду. А дом его родителей сразу после колодца. Пожалел, что не взял свой топорик, он бы сейчас ему пригодился прорубить дорогу…
И тут с левой стороны дороги он увидел ухоженный дом с крашеными резными ставнями, с новой шиферной крышей. И забор еще отсвечивал свежей краской. Тут же жила его Тонька, его первая любовь. Сначала хотел притормозить, потом передумал. А вдруг там совсем другие люди живут? Да и приехал он за другим, ему нужно забрать родительскую фотографию.
Машину оставил около колодца, сруб которого тоже был свежий. До дома еле пробрался сквозь лебеду, которая буквально здесь царствовала. Доски, которыми он сам забивал дверь, поддались ему сразу, гвозди уже сгнили. Внутри все было так, как он видел во сне, только не было крысы. Иван Петрович бережно снял со стены фотографию, так же вытер ее рукавом. Даже губами прикоснулся.
На забытую деревню стали опускаться сумерки. Решил, что заночует в машине, а уже с утра пойдет на кладбище. Достал из пиджака телефон – связи нет. А дочка, наверное, переживает. И он увидел, что в жилом доме засветились окна. Ноги сами понесли его туда. Как и положено в деревне, разувался перед крыльцом, взял в руки туфли, поднялся, секунду постоял около двери в нерешительности, потом только постучал, вспомнил условный знак, по которому Тоня его узнавала.
- Ваня? – Перед ним стояла совсем нестарая женщина в спортивном костюме. – Ты какими судьбами здесь? – И пригласила мужчину в дом.
- Я-то приехал могилки родителей посетить. А ты?
- А у меня ностальгия, вышла на пенсию, потянуло на родину, сил не было терпеть. Спасибо Владику, сыну моему старшему. Он у меня бизнесмен, поэтому ему особого труда не стоило дорогу обновить, и дом привести в порядок. Он завтра должен ко мне приехать, продукты возит каждую неделю да еще кое-то по мелочевке.
- Ты и зимовать здесь собралась?
- Говорю же, совсем перебралась. А электричество?
- Пока генератор, к осени он этот вопрос обещал решить. Я ему верю. – Антонина Тимофеевна накормила ужином своего гостя, оставила у себя ночевать. Но не спалось мужчине. Нахлынули воспоминания.
С Тоней они всегда вместе ходили в школу в соседнее село. Он сейчас и не припомнит, когда у него проснулись чувства к этой девчонке. Наверное, в седьмом классе он начал носить ее портфель. А летом уже целовались тайком от ребят за углом школы. В девятом классе любили друг друга так, что не могли прожить друг без друга. На речку Ваня возил Тоню на велосипеде, посадив перед собой на раму.
Любовался этой нимфой, выходящей из воды. Языком слизывал капельки воды с ее лица. Какое это было время! А с выпускного они убежали вместе сразу после вручения аттестатов и всю ночь провели на сеновале у тети Шуры, родной сестры матери Антонины. Эту потрясающую ночь он помнил долго. Неповторимый запах ее тела не давал парню покоя ни днем, ни ночью…
Заснул Иван Петрович только под утро. Сквозь сон слышал, как Тоня что-то пела, гремела посудой. Просыпаться так не хотелось, потому что он был еще под впечатлением сна, в котором снилась ему эта женщина.
Проснувшись, он не заводил разговор с женщиной, ждал, когда она начнет говорить, какая неземная любовь была между ними. Тоня только поглядывала на мужчину, как будто искала, какие изменения произошли в нем за эти годы.
- Не гляди так на меня, еще чуть-чуть, и труха посыплется.
- Ваня, то, что было не вернуть, как и наши молодые годы. Чего душу бередить воспоминаниями? Я уже давно научилась жить одним днем.
Не успели выйти из-за стола, как просигналила машина.
- Владик приехал. Ты сиди, я сейчас встречу его. – Антонина скрылась за занавеской, скрывавшей входную дверь. А он приник к окну, так ему хотелось увидеть ее сына, такого заботливого мужчину. Этого Иван Петрович не ожидал. На Антонину смотрел мужчина, точь – в – точь он в двадцатилетнем возрасте. Его даже в пот пробило.
- Почему она мне ничего не сказала? Я бы никогда не женился на Нинке. Всю жизнь с ней мучился. -Жена была под боком, а мужчине мерещилась белокурая кудрявая девушка с бездонными голубыми глазами. Оттого, наверное, одну дочь ему и родила. Если поставить рядом Светлану и Владислава – очень похожи.
Владислав вошел в дом, поприветствовал гостя. После того, как мать его накормила, стал Ивану Петровичу говорить о своих плана, как дать второе рождение деревне. Он не считает себя начинающим ресторатором, хотя в этом бизнесе всего четыре года. Прибыль его идет в гору.
- Решил выстроить здесь животноводческий комплекс, чтобы мясо в моих заведениях было почти мраморным, без всяких добавок. У меня есть поставщик, но я не совсем ему доверяю. Понимаю, что он живет от веса животных, которых выращивает, а вот, как он это делает, не знаю.
- Грандиозные планы. Прежде чем выращивать скотину, нужны корма.
- Иван Петрович, тут все уже давно просчитано. У меня жена – грамотный бухгалтер, рассчитала все на пять лет вперед с учетом роста цен.
- Похвально. – Иван Петрович изучал каждую черточку на лице сына, в этом он был уверен. Провожать Владислава пошли уже вдвоем. При расставании они обнялись.
- Ты почему мне ничего не сказала о сыне?
- Сам догадался или кто раньше подсказал?
- Тут и гадать не надо, и так все ясно.
- О беременности я узнала в начале первого курса, когда тебя забрали в армию.
- Почему мне не написала?
- Почему-то побоялась, подумала, что ты откажешься. Все-таки я уже училась в городе.
- Но ты же писала мне два года, замолчала только перед самым дембелем.
- У тебя после армии, решила я, будет своя жизнь, не хотела мешать.
- С Владиком справлялась сама, чуть мама помогала. Перешла на заочное, так и вырастила сына. Замуж-то я вышла, когда ему было уже десять лет. Потом еще двоих мальчишек родила. Не скажу, что плохо жила с мужем. Всякое было, и скандалили, и мирились. В доме и счастье было, и ненастье, в общем, все, как у всех.
- А где сейчас-то твой муж?
- Третий год одна, онкология у него была.
- Как Владику будем говорить, что он мой сын.
- Ты за Владика не переживай, он, поди, уже догадался. У вас походка и та одинаковая, я уже не говорю про черты лица, цвет глаз, волос. Тебя как будто клонировали.
- И как ты отвечала на его вопросы, где его отец?
- Так и говорила. Люди любят друг друга, но не всегда получается жить вместе.
- То есть я не умер?
- Что ты, Ваня!
- А я ведь не забывал тебя ни на минуту. Срывал зло на жене. Не жизнь была, а настоящий кошмар.
- Я только поначалу сильно переживала. А потом Сашка меня очаровал, я совершенно про тебя забыла. Семья росла, хлопот прибавлялось. А вот приехала сюда, увидела ваш дом, и сердце защемило.
- А я вот увидел тебя, и жить захотелось. – И стали вспоминать былые года, когда они были счастливы вдвоем. С обеда Иван Петрович съездил на погост, дорога к которому была выкошена, опять же благодаря его сыну. Долго искал родные могилки, но нашел, освободил холмики от травянистой растительности.
К вечеру собрался домой.
- Дочка там, наверное, вся извелась. – Антонина поднялась на цыпочки и поцеловала мужчину в щеку.
- Прощай, Ваня. Очень рада была увидеть. – На глаза у нее навернулись слезы.
- Не, просто так ты теперь от меня не отделаешься. Да и сыну я просто обязан помочь. Ему лишние рабочие руки не помешают.
Мир глазами пенсионерки
Следующая публикация
Нет комментариев