Предыдущая публикация
РОНЬКА
— Он обречён, понимаете. Вы ему уже не поможете никакими деньгами.
— Всё равно возьмите. Оставьте их для других детей.
***
Ромка вжался в стену. Глаза мальчика расширились, и он едва не закричал от потрясения. Значит, они всё время обманывали его. Бабушка, мама, папа, врач. Они говорили, что операция прошла успешно, что Ромка выздоравливает, и что теперь он будет учиться уже не дома или в больнице, а в настоящей школе вместе с другими ребятами.
«Словно сглазил кто-то...» — плакала бабушка, разглядывая фотографию, на которой мама и папа поднимали за обе руки счастливого смеющегося Ромку. Они и сами были такими молодыми и счастливыми, что, казалось, от случайного снимка паркового фотографа шёл свет.
Сначала никто даже не понял, что мальчик заболел. Просто упал на горке. Папа отошёл за мороженым, а мама звонила кому-то и не увидела. Только когда на площадке закричали, женщина побледнела и бросилась к сыну. Потом, когда в больнице у Ромки взяли анализы, то оказалось, что травма полученная при падении, — не самое страшное.
И папа, который до этого вообще не разговаривал с мамой, пробормотал какие-то извинения, но, кажется, всё равно считал её виноватой в случившемся.
На два долгих года, пока родители собирали деньги на операцию, Ромка почти поселился в больницах. И в первый класс не пошёл вместе со всеми. Остался стоять в его комнате красивый яркий портфель, который он так старательно выбирал. Дома с ним занимались мама и бабушка, в — больнице специально приходящий учитель.
А после операции все в один голос говорили, что Ромка — настоящий боец, что он выиграл большую битву. Хотя на самом деле он ничего такого не делал, просто лежал в больнице.
А вот мама и папа словно действительно вернулись с войны. Мама сделалась совсем прозрачной, и даже синяя жилка у виска светилась под её тонкой кожей. У папы над переносицей появилась глубокая морщинка. Они больше не смеялись, как раньше, не обнимали друг друга, и улыбались только сыну.
***
Сегодня папа приехал в больницу, чтобы забрать Ромку.
— Подожди меня, — попросил он. — Я только поговорю с врачом и возьму документы. А потом поедем домой.
— Хорошо, — весело согласился мальчик. И вдруг вспомнил, что не попрощался с ребятами. — Папа, папа!
Он хотел предупредить отца, чтобы тот его не потерял, но папа уже свернул за угол. Ромка бросился вдогонку и вот... услышал это.
Мальчик быстро вернулся на то место, где его оставил отец. Ему больше никто не поможет. Даже деньги, которые, наверное, остались после операции, отдадут другим детям.
Было страшно. Он уже знал, что некоторые ребята не возвращаются в палату после того, как уходят из неё, совсем не потому, что их выписали. На их место привозили новых...
Но Ромка стиснул зубы и решил, что никогда в жизни никому не скажет о том, что слышал. И, когда вернулся папа, почти не дрогнувшим голосом спросил: «Ну что? Может быть, купим пиццу?».
***
Они вышли из пиццерии. Папа нёс большую коробку и рассказывал, что в выходные они поедут на дачу к дяде Боре, будут купаться, плавать на лодке, а если Ромка не проспит, то пойдут на рыбалку. А через месяц они все вместе отправятся на море, даже бабушку возьмут с собой.
«Если я доживу», — подумал мальчик и едва не споткнулся. Остановился, изумлённо разглядывая маленького невесть откуда взявшегося котёнка. Обыкновенный серый малыш широко открывал крохотный розовый ротик с тоненькими белыми иголочками зубов, но мяукал совсем тихо, почти беззвучно. Ромка опустился на корточки, котенок тут же прижался к его ноге и принялся тереться, выгнув щетинящуюся острыми позвонками спинку.
— Пап! — мальчик жалобно посмотрел снизу вверх, не надеясь на разрешение. Он мечтал о собаке и уже раньше просил щенка.
— Хочешь взять? — он закивал быстро и горячо, боясь, что отец передумает. — Ладно.
Наверное, и правда Ромка скоро умрёт, раз папа так легко согласился. Не хочет расстраивать его. Зато, когда Ромки не будет, у родителей останется хотя бы котёнок.
— А куда мы денем его, когда поедем на юг? — продолжал рассуждать отец. — Впрочем, сейчас существует масса вариантов.
Мальчик прижимал котёнка к груди, чувствуя кожей, как бьётся под тоненькой шкуркой маленькое сердце, и ему становилось легче.
— Ой, какой же он маленький! — мама взяла котёнка из рук сына и поцеловала Ромку. — Как ты себя чувствуешь, сынок?
— Хорошо. Правда, хорошо, мам. А мы с папой пиццу купили!
Но пиццу всё же пришлось разогревать, потому что следующие полчаса все они суетились на кухне. Бабушка подогревала молоко, папа резал острым ножом мясо на очень мелкие кусочки, а потом и Ромка, и бабушка, и родители смотрели, как вздрагивает серая спинка, когда малыш жадно пьёт или пытается разжевать своими маленькими зубами вкусно пахнущий кусочек.
— Ему нужен туалет и миски, — подсказала бабушка.
— А ещё к врачу, — мама нерешительно посмотрела на папу. — Надо убедиться, что он здоров.
— Да, рисковать мы не можем. — согласно кивнул папа. — Я отвезу.
— А давайте вместе! — Ромка жалобно посмотрел на родителей. Ну вот как они будут потом без него, когда даже не смотрят друг на друга. Они и сейчас улыбнулись сыну каждый отдельно.
Вместе они привезли котёнка на осмотр, вместе выбирали маленькие расчёски и миски, рассматривали пакеты с кормом. Ромка прижимал задремавшего котенка к себе и на минуту ему показалось, что всё стало, как прежде, когда родители держали вдвоём одну пачку, соприкасались пальцами, читали состав.
— Как мы его назовём? — спросил вечером папа.
— Может быть, Дымок или Туман? Он ведь серенький, — предложила мама.
— Тогда уж Тигр, — возразил папа. — Вон, какой полосатый.
— А давайте назовем его Ромка! — мальчик посмотрел на родителей и тут же отвёл взгляд. Вдруг они поймут, что ему всё известно.
— Зачем нам ещё один Ромка?! — папа подхватил сына на руки. — У нас с мамой уже есть один.
— Пусть ещё один будет, — мальчик обнял отца, стараясь не смотреть ему в глаза. — На всякий случай.
— Нет, — покачала головой мама. — Ромкой называть мы его не будем. Назовём Ронькой. В детстве я читала книжку «Рони, дочь разбойника». Ничего, что там была девочка, а у нас мальчик. Хулиган он, видно, будет ещё тот. Хорошо же — Ронька, Рони.
— Да, так будет лучше, — папа улыбнулся. Он был благодарен жене за поддержку. И Ромка улыбнулся тоже. Незаметно и радостно.
***
Ронька рос. Мальчик не расставался с ним ни на минуту. Даже на море серого разбойника пришлось везти с собой. Иногда ночью, открывая глаза, Ромка видел сладко спящего на одеяле котёнка, и внутри становилось так тепло и уютно, что он снова проваливался в сон, не успевая почувствовать страх и беспокойство. Ему больше не снились, как раньше, страшные сны. И чувствовал себя Ромка тоже хорошо. Даже странно.
По вечерам он старался собрать маму и папу вместе.
— Давайте посмотрим фильм! — просил Ромка. Они соглашались, но усаживали его между собой, опять оказываясь по разные стороны.
И всё же что-то неуловимо изменилось. Иногда мальчик замечал, что лица родителей становятся прежними, когда они смотрят на забавные игры кошачьего малыша, и старался ещё больше играть с Ронькой, только бы увидеть улыбки на их лицах.
В сентябре, к удивлению мальчика, он, действительно, пошёл в школу вместе с остальными ребятами. Всё там было для него ново, и Ромка даже забыл на время о страшных словах врача.
***
Но однажды утром почувствовал, что не может встать с кровати. Голова налилась свинцовой тяжестью, щёки пылали. Ронька беспомощно мяукал и тёрся своей острой усатой мордочкой о горячие Ромкины пальцы.
«Вот и всё...» — мелькнула тоскливая мысль.
Даже когда приехал врач и сделал укол, от которого сразу стало легче, Ромка знал: он уже не встанет.
— Ну, что ты, Ромашка! — отец присел на кровать.
— Как ты напугал нас. Доктор говорит: это вирус, — мама села рядом. — Голова так же болит?
— Нет, — он сказал это тихо. — Мам, пап, пожалуйста, пусть всё будет, как раньше!
— Как это, Ромка? — папа внимательно смотрел на него.
— Чтобы... — мальчик силился объяснить, но нужные слова не приходили.
И тут лежащий рядом с ним Ронька пробрался по одеялу и растянулся на коленях у сидящих рядом родителей: передние лапы — на папиных коленях, задние — на маминых. И, всё ещё глядя на Ромку, они одновременно начали гладить котёнка, касаясь друг друга пальцами.
— Вот так. Чтобы вместе! — голос предательски дрогнул. — Чтобы вы смотрели друг на друга, чтобы улыбались не только мне. Зачем вы так? Никто не виноват, что я заболел! И что умру, тоже! Как вы тогда будете? Бросите друг друга, да? И Роньку?
Слова, бессвязные, лились из него пополам со слезами. Котёнок тут же вскочил и с силой принялся тыкаться лбом в мокрую щёку мальчика.
— Рома, ты что, сынок? — отец опомнился первым. — Что ты такое говоришь?
— Я слышал! Сам слышал, когда ты меня забирал. — мальчик больше не мог держать всё это в себе. — Доктор сказал, что мне уже ничего не поможет, никакие деньги!
— Господи... — простонал отец. — Ромка! И ты всё это время молчал? И мучился? Да мы тогда говорили про Митю! Помнишь, в больнице был мальчик Митя, у которого никого нет, кроме бабушки?
— Митя?
Маленького, наголо обритого, похожего на испуганного мышонка мальчика Ромка помнил. К нему всегда приходила пожилая женщина, бабушка, постоянно промокающая уголки глаз белым платочком.
— От твоей операции остались деньги. Мы хотели помочь Мите. Поэтому я и говорил с врачом. Но... к огромному сожалению... Ты сам слышал. Почему ты не спросил у меня?
— Боялся, что вы опять будете спорить, кто виноват, — Ромка с отчаяньем смотрел на родителей. — Я вас люблю. Обоих! А вы, как чужие с тех пор, как я заболел. Я не хотел, чтобы так было.
— Сынок, — мама прижала его к себе. — Всё не так... Точнее, так. Но нам было очень трудно думать, что мы можем тебя потерять.
— А сейчас? — Ромка вырвался. — Что сейчас? Если вы меня не обманываете, почему всё ещё ведёте себя, как чужие? И Ронька. Папа, почему ты разрешил его взять? Раньше не разрешал!
— Не разрешал, потому что ты всё время был в больницах. И мы тоже. Кто бы занимался щенком или котёнком? А сейчас, когда врачи сказали, что угроза миновала, что ты выздоравливаешь... Вот и разрешил. Смотрите.
Котёнок, почувствовав, что напряжение спадает, успокоился и как ни в чём не бывало барахтался в одеяле, играя с собственным длинным хвостом. Он так забавно переворачивался и злился на непослушный полосатый хвост, что все невольно заулыбались. И Ромка краем глаза увидел, что папа одной рукой обнимает маму...
***
Подросший серый кот лежал на подоконнике, лениво подрагивая кончиком хвоста и пристально наблюдая за кружащимися за окном снежинками. Встал, потянулся, прошёлся по письменному столу, осторожно переступая мягкими лапами среди ручек и фломастеров. Заинтересовался чем-то, пытаясь передней лапой поддеть замеченный в россыпи других вещей ластик.
— Ронька, перестань. Не мешай.
Рома старательно выводил в тетради столбики цифр.
— Письмо Деду Морозу пишешь?
Родители стояли на пороге его комнаты и загадочно переглядывались.
— Мам, пап, я уже взрослый. И потом, вы же сами знаете, что я хочу.
— Знаем. Подумали и решили, что мы согласны. Да и Роньке друг не помешает. Будут хулиганить вместе.
— Правда? Ура! — Ромка вскочил и обнял их обоих сразу. — Вы — самые лучшие в мире родители!
— Но письмо всё же напиши для порядка! — весело подмигнул папа. — И ужинать приходи. Мама такое мясо потушила, слюнки текут.
— Ладно.
Мальчик вернулся к столу. Отложил тетрадь по математике, придвинул к себе чистый лист. Кот с любопытством смотрел на его действия.
— Ты только не злись, Ронька, ладно? Вы обязательно подружитесь.
Подумал и, улыбнувшись, написал: «Здравствуй, Дедушка Мороз! Подари мне, пожалуйста, собаку! А всё остальное у меня уже есть».
Автор канал «Йошкин Дом»
Следующая публикация
Комментарии 1