Дом Долгоруковых - одно из красивейших зданий Москвы эпохи классицизма. Оно вошло в «Альбомы партикулярных строений» М.Ф.Казакова и сохранилось в своей основе до наших дней. Строительство дома началось в 1788 году, когда его владельцем был видный военный и политический деятель эпохи Екатерины Великой, генерал-аншеф и сенатор М.Н.Кречетников. К 1793 году дворец представлял собой городскую усадьбу в классическом стиле с главным домом с монументальным ионическим портиком, боковыми корпусами, парадным двором, окруженным службами. В 1795 году его собственниками стали князья Долгоруковы, во владении которых он находился более полувека. В 1868 году, после неоднократной смены владельцев, усадьба перешла в собственность Александро-Мариинского училища Пречистенского отделения Попечительства о бедных в Москве, преобразованного позднее в Александро-Мариинский институт благородных девиц имени кавалерственной дамы В.Е.Чертовой. Его попечительницей была великая княгиня Елизавета Федоровна, канонизированная русской православной церковью в 1992 году. В 1998-2000 гг. архитектурный ансамбль «Дом Долгоруковых» – «Александро-Мариинский институт» отреставрирован и реконструирован под руководством Президента Российской академии художеств З.К.Церетели и в нем открыт новый выставочный комплекс – Галерея искусств Зураба Церетели.
Он носитель традиций разных времен и народов, гордо носящий фамилию древнего княжеского рода, унаследовавший от своих предков благородство и великодушие, честь и милосердие.Мы распознаем и ощущаем масштабную глубину образных замыслов и фантастических идей мастера, глядя на созданные им монументальные ансамбли, картины и рисунки, архитектурные и дизайнерские проекты, скульптурные композиции, эмали и витражи. Еще в 1960-е годы на его творчество обратили внимание такие знаковые для всего искусства ХХ века фигуры, как Пабло Пикассо и Марк Шагал. Звучит реквием. Перед нами композиция "Ипатьевская ночь".
Памятник Зураба Церетели явился ответом на духовное переживание народа. Скульптуру художника по праву можно назвать «Реквием». Человеческая драма столкновения Добра и зла, Света и тьмы на глазах созерцающего скульптуру зрителя переключается из плана исторического, совершающегося факта в план духовный, благодаря опущенным векам – художник закрыл глаза членам Венценосной Семьи и лица превратились в лики мученически стяжённой святости. Высоко поднятый горизонт раздвинул скульптурное пространство вширь и ввысь – кажется, разверзлись Небеса! Бронзовая масса крупных форм будто потеряла тяжесть, приобрела воздушность, летящую устремлённость. Царские мученики предстали перед Богом. Вместе с Царской Семьей были зверски замучены другие представители Дома Романовых – семнадцать Великих Князей и Великих Княгинь.
Надпись в верхнем углу скорбной стены памятника гласит: «Два гвоздя вбиты в ту трагическую ночь». Эти два гвоздя изображены на расстрельной стене, символизирующей не только стену Ипатьевского подвала, но расстрельную Стену Истории. – Стена – символ конца России. – Расстрелом Царской Семьи сломлена священная неприкосновенность помазанника Божьего на Царство, что получило мистическую протяжённость, мистический отзвук во времени: не искуплённый раскаянием грех продолжает своё действие в жизни, порождает новые преступления.
Внутрь яблока можно войти. У входа две большие ладони. Рядом табличка со стихами Андрея Дементьева, которые он написал специально для Зураба Церетели.
Яблоко Зурабу Церетели Адам и Ева были так наивны И так чисты в желаниях своих, Как непорочны перед небом ливни, Когда земля благословляет их. Всё начиналось с яблока и Змея. Былые годы стали вдруг пусты… И, поразив рай красотой своею, Сошла на землю жрица красоты. Всё начиналось горестно и трудно — С греховной и таинственной любви. Но жизнь явилась как начало чуда И отдала им радости свои. Спасибо Змею за его коварство, За искушенье вдоволь и чуть-чуть… На все века – и поражай, и властвуй, Прекрасная греховность наших чувств. В нас нет стыда, когда любовь во имя Волшебных чар и радости людской. И в наших генах буйствует поныне Земная страсть, сменившая покой. И мы уходим в древний мир преданий, В метафоры пророческих камней. И, не боясь вины и оправданий, Чужую жизнь мы чувствуем своей. 2003 Внутри в полутьме две скульптуры — это Адам и Ева. Они познали тайны бытия….
Мастера всегда окружали натуры яркие, незаурядные, артистичные. Они близки ему по духу новаторского подвижничества, мировосприятию, творчеству, являются для него синонимами подлинного таланта. Друзей и единомышленников художник запечатлел в цикле скульптурных композиций. Для более глубокого представления о его эстетических и нравственных ориентирах назовем лишь некоторые имена наших замечательных современников: Владимир Высоцкий, Иосиф Бродский, Андрей Вознесенский, Белла Ахмадулина, Андрей Дементьев
В этот круг входят и великие художники, музыканты, режиссеры: Борис Ефимов, Таир Салахов, Борис Мессерер, Дмитрий Шостакович, Мстислав Ростропович, Марк Захаров, Никита Михалков. Прямо или косвенно Зураб Церетели импульсивно и открыто выражает свои чувства к этим выдающимся людям нашего времени.
Прошлое органично переходит в настоящее, превращаясь в своего рода реку времени, книгу бытия. Религиозная мотивация многих произведений Зураба Церетели незримо присутствует во всех его картинах, скульптурных композициях, эмалях, мозаиках, витражах, акварелях и рисунках. Независимо от видовой и жанровой принадлежности, материала и техники исполнения его работы словно изнутри наполняются божественным светом. Религия, как одна из вечных констант
Отметить необходимо еще одну рубежную работу мастера - памятник Папе Римскому Иоанну Павлу II у собора Нотр-Дам в Париже (Франция).
Как писал один из самых авторитетных историков искусства Д.О. Швидковский, «...памятник, созданный Зурабом Церетели, появившийся вблизи собора Парижской Богоматери, подтверждает. традицию, много раз превращавшую столицу Франции в художественную столицу мира. И особенно поразительно удачное соединение скульптурного памятника с великим собором.
Средневековье все еще говорит в этом пространстве в полный голос. Осип Мандельштам передал свои впечатления от него в строках стихотворения “Notre-Dame”: “Стихийный лабиринт, непостижимый лес. // Души готической рассудочная пропасть. Египетская мощь и христианства робость…”»
Так же как у Шарля Бодлера, Гийома Аполлинера, Жака Превера, Камиля Писсаро, Бернара Бюффе, Рауля Дюфи, Константина Коровина, Натальи Гончаровой, Михаила Ларионова, Таира Салахова, Ильи Эренбурга, Эрнста Хемингуэя и Пабло Пикассо, у Церетели есть свой собственный Париж, но все же главной приметой, символом столицы Франции для него остается Эйфелева башня. По образной драматургии, содержательной концепции, колористическому строю это живописное произведение напоминает роспись плафона Гранд Опера, созданную Марком Шагалом.
Полотно Зураба Церетели также наполнено возникающими в воображении образами блестящих представителей мировой культуры в сопровождении отдельных персонажей и мотивов, напоминающих о великом духовном наследии предшественников. Эта работа - живописный гимн «празднику, который всегда с тобой», симфония, озвученная и одухотворенная полифонией цвета.
Феерия цвета, стихия красок, напряжение ритмов и форм соответствуют темпераменту и внутренней воле мэтра, его оптимистическому мироощущению и эстетическим идеалам.
Художник действительно имеет неповторимый стиль. Необходимо отметить, что в картинах, графических листах, эмалях и скульптурных композициях присутствуют основные герои и персонажи Церетели. Они фигурируют и в реальных условиях, и в сюжетах, рожденных неудержимой фантазией автора. Чарли Чаплин - один из самых любимых героев в творчестве Зураба Церетели.
Его картины как будто созданы специально ради скульптур,
а скульптуры ради картин….
Восхищение мастера многокрасочным и контрастным окружающим миром отражается в написанных темпераментной, раскрепощенной кистью букетах цветов. Его натюрморты, подобные то всплеску неожиданных радостных чувств, то откровенной исповеди, передают бесконечное множество эмоциональных нюансов и обладают особой притягательностью, поскольку живой вибрацией фактуры и полнозвучным многоголосьем красок у каждого зрителя вызывают свои собственные впечатления и ассоциации.
Именно живопись - его страсть и стихия. Среди любимых и высокочтимых Церетели великих мастеров мирового искусства Нико Пиросмани, Поль Сезанн, Амадео Модильяни и, несомненно, Пабло Пикассо, Марк Шагал и Ив Тэнгли.
Нередко в его живописи звучат их колористические ноты и интонации как напоминание о вершинах профессиональной культуры и вдохновения. Необъятный, интригующий мир образов, созданных Церетели, - это торжественный, несмолкающий и романтический гимн жизни и всему сущему в ней, это богатейшая, многослойная гамма чувств и красок.
Нет комментариев