При встрече Гумилев читал ей стихи, написанные накануне, стараясь по выражению лица угадать ее отношение – не к стихам, к любовным признаниям. Она слушала с улыбкой, говорила, что любовь всегда свободна, и от ее слов Гумилев терзался еще сильнее:
…Нет, любовь не это!
Как пожар в лесу, любовь – в судьбе,
Потому что даже без ответа
Я отныне обречен тебе.
(«Мы в аллеях светлых пролетали…»)
Странными были их отношения. Встречаясь с Еленой уже несколько недель, он все не решался открыто с нею объясниться. Мысли о будущем его не тяготили, а прекратить свидания с Еленой было выше его сил. Гумилев смотрел на нее с восторгом и нежностью и страдал
все сильнее. После свиданий Елена вдруг исчезала на целую неделю,
не отвечая ни на письма, ни на телефонные звонки.
Однажды, даже не предупредив по телефону, она пришла в отель, где он жил, – даже по меркам французов такое считалось неудобным. Николай Степанович понял, что пришло время объясняться.
После этой встречи ему пришлось, даже не успев предупредить Елену, уехать в лагерь почти на три недели. Возвратившись в Париж, он поспешил на улицу Декамп с надеждой на свидание. Консьержка сказала, что мадемуазель десять дней назад уехала, а когда вернется, неизвестно.
Елена позвонила только через неделю. Они встретились в кафе; она объявила, что их отношения зашли слишком далеко и это не приведет ни к чему хорошему. Нужно думать о будущем. Возвращение в Россию для нее невозможно. Надо устраивать свою жизнь. Гумилев растерялся: отвечать ей было нечего. Впервые в жизни он почувствовал неуверенность.
Шел октябрь, зарядили холодные дожди. Свидания прекратились, все разладилось. Стало ясно – роман окончен.
Решение было принято, точка поставлена. Он больше не искал встреч, не звонил, старался задерживаться на службе, чтобы отвлечься от воспоминаний. Однако в конце октября Елена позвонила и каким-то жалким голосом попросила с ней встретиться.
Оказалось, им предстояло проститься. Вскоре Елена уезжала из Парижа, из Франции, даже из Европы. У нее появился жених – американец французского происхождения из Чикаго, там у его отца большое дело. Оставалось лишь пожелать ей счастья за океаном.
Сергей Константинович Маковский:
"Все же не надо преувеличивать значения «несчастной» парижской страсти Гумилева. Стихи «К Синей звезде» искренни и отражают подлинную муку, однако остаются «стихами поэта», и неосторожно было бы приравнивать их к трагической исповеди. Любовная неудача больно ущемила его самолюбие, но как поэт, как литератор прежде всего, он не мог не воспользоваться горьким опытом, дабы подстегнуть вдохновение и выразить в гиперболических признаниях не только свое горе, но горе всех любивших неразделенной любовью."
Из букета целого сиреней
Мне досталась лишь одна сирень,
И всю ночь я думал об Елене,
А потом томился целый день.
Всё казалось мне, что в белой пене
Исчезает милая земля,
Расцветают влажные сирени
За кормой большого корабля.
И за огненными небесами
Обо мне задумалась она,
Девушка с газельими глазами
Моего любимейшего сна.
Сердце прыгало, как детский мячик,
Я, как брату, верил кораблю,
Оттого, что мне нельзя иначе,
Оттого, что я её люблю.
РОЗА
Цветов и песен благодатный хмель
Нам запрещен, как ветхие мечтанья.
Лишь девственные наименованья
Поэтам разрешаются отсель.
Но роза, принесенная в отель,
Забытая нарочно в час прощанья
На томике старинного изданья
Канцон, которые слагал Рюдель, –
Ее ведь смею я почтить сонетом:
Мне книга скажет, что любовь одна
В тринадцатом столетии, как в этом,
Печальней смерти и пьяней вина,
И, бархатные лепестки целуя,
Быть может, преступленья не свершу я?
ПОРТРЕТ
Лишь чёрный бархат, на котором
Забыт сияющий алмаз,
Сумею я сравнить со взором
Её почти поющих глаз.
Её фарфоровое тело
Томит неясной белизной,
Как лепесток сирени белой
Под умирающей луной.
Пусть руки нежно-восковые,
Но кровь в них так же горяча,
Как перед образом Марии
Неугасимая свеча.
И вся она легка, как птица
Осенней ясною порой,
Уже готовая проститься
С печальной северной страной.
Эти стихи в виде отдельной книги вышли в Берлине после смерти поэта, их издала сама Елена. В последний раз они встретились в апреле 1918-го года, когда Гумилев плыл на пароходе из Лондона в Мурманск, с короткой остановкой в Гавре. Я скажу ей: "Хочешь, мы уедем К небесам, не белым - к голубым, Ничего не скажем мы соседям, Ни твоим, царевна, ни моим".
Именно Елена дю Буше в этот сложный период жизни стала для поэта путеводной звездой. Также, возможно, она стала одной из причин развода с Анной Ахматовой в 1918 году. И даже женившись в 1919 году на Анне Энгельгардт, он назвал свою дочь Еленой, именем парижской любимой.
Гумилёв был убежден, что благородное сердце его возлюбленной сможет защитить его от любых невзгод.
Будучи уже журналисткой, в 1935 году Елена приезжала в Москву и в Ленинград. Она позвонила Ахматовой, но не застала её дома. Просила передать Анне Андреевне, что просит встречи с ней. Никто не сказал об этом Ахматовой ни слова.
Неизвестна дальнейшая судьба "синей звезды" Гумилёва. В замужестве мадам Ловель, она уехала в Америку.
Читая стихи из цикла «К синей звезде», посвящённые Елене Дю Буше, можно сказать, что они относятся к числу самых зрелых и самых чистых строк в лирике неустанного рыцаря, воина и поэта - странника Гумилева. Образность их, метафорический ряд, неизменно строгий, прохладный, чистый, с высокими, пронзительными нотами.
Комментарии 7
Ничего, ничего обо мне!
В человеческой, темной судьбе
Ты - крылатый призыв к вышине.