Предыдущая публикация
В кабинет к директору кладбища вошли двое парней.
Тот невольно улыбнулся. Вид парней напомнил ему лихие девяностые.
- У нас друг погиб, - произнёс один из парней. – Его нужно похоронить с южной стороны вашего кладбища.
- Но там уже давно никого не хоронят, - попытался возразить директор.
- Платон просил, если погибнет похоронить его там.
Другой из парней положил на стол какие-то документы и пачку пятитысячных купюр.
- Ну, хорошо, - улыбнулся директор. – Всё сделаем в лучшем виде.
***
Лежит. Полумрак. Звезды. Попробовал встать. Что это? Его нет. Платон попытался спросить:
«Где я?» - но и голоса не было.
«Да, умер ты, умер!» - этого он тоже не услышал, но понял. – «Давно здесь никого не хоронят».
«Вы, кто?» - вновь задал вопрос.
«Покойники, как и ты. Рассказывай, как там на земле!»
«В смысле?»
«Какой год идёт?»
«Две тысячи двадцатый».
«Ух, ты! Мы уже сорок лет лежим».
«Ерунду ты, Федор, говоришь, - не зная почему, но Платон понял, что мысли принадлежат женщине, далее, она обратилась к нему. – Тебе лет сколько?»
«Тридцать».
«А звали как?»
«Платон».
«Меня – Таисия. Я когда умерла, пятьдесят было. А Фёдору – семьдесят. А Агафье – девяносто почти».
«Агафья – это я, - и это была женщина. – Нас здесь всего трое, ты – четвёртый».
«Кладбище-то вроде большое», - чувства, какие-либо, отсутствовали, и Платон потихоньку стал втягиваться в эту мысленную беседу.
«Кладбище-то большое, да мысли наши далеко не расходятся, - это уже Таисия. – Кроме того, все потихоньку исчезают».
«Это как?» – не понял Платон.
«Про рай и ад слышал? Но здесь маленько по-другому. Если человека на земле по-доброму вспоминают, часто на могилку приходят – он вверх улетает, наверно, в рай. И оттуда на всех смотрит. А если ругают и проклинают – вниз опускается, наверно в ад. И чем позже вспоминают, тем эти вспоминания большую силу имеют».
«Ну, а вы?»
«Про нас никто не вспоминает – вот мы и остались здесь. Эх, хоть бы кто-нибудь про нас вспомнил!»
«А почему я себя не вижу, а звёзды на небе вижу», - вопросов у Платона было очень много.
«Это у нас, как кино в кинотеатре, - появились мысли Фёдора. – Мы, когда на земле день, видим всё, что возле наших могилок делается. Вчера, как увидели, что копают, сразу поняли, новенький появится».
«Только не хотелось, чтобы ты сразу исчез», – это уже Таисия.
«Как это сразу?»
«Ну, если человек хороший, много добра на земле сделал, он сразу улетает. А если убийца, какой – сразу проваливается».
«А почему я не провалился? – мелькнула мысль у Платона. – Я и в Сирии два года пробыл. И так, никогда ангелом не был».
«Наверно, и хорошего в тебе было немало», - предположила Агафья.
«Платон, ты вот что скажи, - поинтересовался Фёдор. – Кто у нас сейчас в Советском Союзе генсек?»
«Что-то я не понял, о чем ты?»
«Ну, Брежнев уже умер или нет?»
«Фёдор, у меня в школе по истории одни двойки были. Даже не пойму, о чём ты говоришь».
«Ну, кто у нас там, наверху, главный?»
«Путин».
«Фёдор, хватит о своей политике, парню это не интересно, а нам с Агафьей – тем более. Ты, Платон, лучше скажи, где ты жил?»
«Сначала – на Восточном, затем – на Автозаводе».
«Таисия, о чём ты спрашиваешь? – теперь уж вмешался Фёдор. – Была бы ты сейчас жива, тебе девяносто уже стукнуло, а сыновьям твоим под полтинник».
«А мне бы – сто тридцать, - и в голосе Агафьи грусть послышалась. – Обо мне теперь уж никто не вспомнит. Так здесь навечно и останусь».
«Платон, ты расскажи, почему ты такой молодой, а здесь очутился?» - попросил Фёдор.
«Я в охране у Варламова работал, - понял, что его не поймут, добавил. – Это такой очень богатый бизнесмен. Он ещё в лихие девяностые здесь рэкетом занимался…»
«Что-то я совсем не понимаю, о чём ты говоришь».
«В общем, на него кто-то покушение организовал. А погиб я».
«А я в своей постели умер, - стал вспоминать Фёдор. - Болел сильно. Жена с сыном уже умерли. А племянник, похоже, только и ждал моей смерти. Квартира у меня была двухкомнатная, в центре возле универмага. Ему, наверно, досталась. Он меня похоронил. И после этого ни разу на могилку не пришёл».
«Я от рака груди умерла, - стала вспоминать Таисия. – Некрасивая была, никто замуж не брал. Только в сорок стала жить с одним мужиком. Даже двоих мальчишек родила. Когда умерла, они ещё маленькие были. Муж первый месяц приходил, затем исчез. Умер, поди, пил он сильно. Мальчишек, наверно, в детский дом отдали. Так больше ко мне никто и не приходил».
«А я последние лет десять парализованная лежала, - стала вспоминать и Агафья. – У нас дом большой был. Муж ещё до войны построил. Погиб он в сорок четвёртом. Я сына одна растила. Затем вместе с ним и женой его жила в этом доме. Потом внук стал взрослым и невесту привёл. У меня правнук появился, Ефимка. Тогда я уже не вставала. Когда научился ходить, бывало, подойдёт ко мне, улыбается, что-то бормочет. Потом подрос, подходить стал реже. Но я всегда ждала его. Один он со мной и разговаривал. Все остальные, похоже, только и ждали, когда я умру. Умерла. Первый год ещё приходили. А потом, видно все позабыли обо мне. Сейчас, поди, и сын, и внук умерли. Сколько лет уже прошло?»
***
Проходили дни. Платон рассказывал своим соседям о нынешней жизни на земле. Те – о своей жизни. А ещё Платон считал дни. Таисия сказала, что на девятый день к нему, обязательно, кто-нибудь придёт. И вот наступил этот девятый день.
Хорошо знакомая машина подъехала к самой могилке. Из неё вышел сам Варламов с телохранителями. Положил на надгробие огромный букет, опустил голову:
- Спасибо, Платон! - смахнул с глаз слёзы. – Спас ты мне жизнь. Я тебя никогда не забуду.
Постоял несколько минут, махнул рукой телохранителям и все направились к машине.
«Не моя смена, - мелькнула мысль у Платона. – Моя – завтра. Стас, похоже, жив. Интересно, кто вместо меня с ним в паре будет?
***
Подъехала другая машина, Стаса. Из неё вышел друг и невеста Платона. Та бросилась к могиле, упала и залилась слезами.
«Приехал! И Диану привёз».
- Здравствуй, Платон! – друг стоял, склонив голову. – Хреново без тебя. В напарники мне Родиона дали. Завтра наша смена.
«Стас, Стас, сколько лет мы были вместе».
- Диану твою привёз. Всю дорогу плакала. Её мама говорит, что она всю неделю с кровати не вставала. Ладно, Платон, я в сторонку отойду. Пусть одна с тобой побудет.
«Эх, Дианка, Дианка! Обещал быть с тобой всю жизнь, а видишь, как получилось».
- Платон, почему ты ушёл так рано? - девушка захлёбывалась слезами. – Мы ведь мечтали всю жизнь прожить вместе.
«Прости, Диана! Ты ещё молодая, найдёшь своё счастье. Буду рад, если вы со Стасом друг друга полюбите. Правда, нелюдимый он, но очень надёжный».
***
Стас стоял в сторонке у заброшенной могилки. Он до сих пор не мог поверить, что лучшего друга нет в живых. Взгляд остановился на чужом надгробье. Он потряс головой, подошёл поближе. Табличка из нержавеющей стали была покрыта тёмным налётом, но на ней ясно читалась фамилия. Его фамилия.
С минуту пытался, что-то понять, затем достал телефон и позвонил отцу:
- Папа, ты помнишь, своих бабушек?
- Сын, ты чего?
- Папа, я спросил: Ты бабушек своих помнишь?
- Конечно, они не так давно умерли.
- Бабушку, - Стас взглянул на табличку, - которая умерла сорок лет назад?
- Так это не бабушка, а прабабушка. Её Агафья звали.
- Агафья Борисовна?
- Да.
- Папа, Платона похоронили рядом с её могилкой.
- Да, ты что?
- И, похоже, за эти сорок лет к ней так никто и не приходил.
***
Стас с Дианой сели в машину и уехали.
«Обо мне вспомнили, - Агафья подобного и не ожидала. – Это ведь сына Ефима был. Мой праправнук. Уж, и не надеялась, что обо мне, кто-то вспомнит».
Долго они обсуждали, такое редкое для них событие. А после обеда вновь подъехала машина Стаса. Вместе с ним из неё вышел пожилой человек. Вместе подошли к заброшенной могилке.
- Баба Агафья – это я, твой Ефимка. Прости, меня, что так ни разу к тебе и не пришёл! Вот сын мой нашёл тебя.
Долго стояли отец с сыном возле своей прабабушки и прапрабабушки. А они там, в могилках, слушали и, по своему, радовались, что хоть кто-то вспомнил их подругу.
Уехали.
«Мой правнук, Ефимка, - для Агафьи сегодняшний день был особым. – Каким он взрослым стал, даже постарел. И сын его совсем взрослый».
«Стас был моим лучшим другом. Он обязательно будет приходить», - Платон в этом не сомневался. – Тетя Агафья, ты что молчишь?»
«Нет уже нашей Агафьи, - пояснила Таисия. – И никогда не будет. Она улетела. В рай».
«Как я рад за неё!»
«И ты, Платон, долго здесь не задержишься. На земле, есть, кому вспоминать тебя добрым словом!»
Александр Паршин
Следующая публикация
Комментарии 1