Предыдущая публикация
- Я не прощу, - сказала Она.
– Я буду помнить.
- Прости, - попросил ее Ангел. – Прости, тебе же легче будет.
- Ни за что, - упрямо сжала губы Она. - Этого нельзя прощать. Никогда.
- Ты будешь мстить? – обеспокоенно спросил он.
- Нет, мстить я не буду. Я буду выше этого.
- Ты жаждешь сурового наказания?
- Я не знаю, какое наказание было бы достаточным.
- Всем приходится платить за свои решения. Рано или поздно, но всем… - тихо сказал Ангел. - Это неизбежно.
- Да, я знаю.
- Тогда прости! Сними с себя груз. Ты ведь теперь далеко от своих обидчиков.
- Нет. Не могу. И не хочу. Нет им прощения.
- Хорошо, дело твое, - вздохнул Ангел. – Где ты намерена хранить свою обиду?
- Здесь и здесь, - прикоснулась к голове и сердцу Она.
- Пожалуйста, будь осторожна, - попросил Ангел. – Яд обид очень опасен. Он может оседать камнем и тянуть ко дну, а может породить пламя ярости, которая сжигает все живое.
- Это Камень Памяти и Благородная Ярость, - прервала его Она. – Они на моей стороне.
И обида поселилась там, где она и сказала – в голове и в сердце.
Она была молода и здорова, она строила свою жизнь, в ее жилах текла горячая кровь, а легкие жадно вдыхали воздух свободы. Она вышла замуж, родила детей, завела друзей. Иногда, конечно, она на них обижалась, но в основном прощала. Иногда сердилась и ссорилась, тогда прощали ее. В жизни было всякое, и о своей обиде она старалась не вспоминать.
Прошло много лет, прежде чем она снова услышала это ненавистное слово – «простить».
- Меня предал муж. С детьми постоянно трения. Деньги меня не любят. Что делать? – спросила она пожилого психолога.
Он внимательно выслушал, много уточнял, почему-то все время просил ее рассказывать про детство. Она сердилась и переводила разговор в настоящее время, но он снова возвращал ее в детские годы. Ей казалось, что он бродит по закоулкам ее памяти, стараясь рассмотреть, вытащить на свет ту давнюю обиду. Она этого не хотела, а потому сопротивлялась. Но он все равно узрел, дотошный этот дядька.
- Чиститься вам нужно, - подвел итог он. – Ваши обиды разрослись. На них налипли более поздние обиды, как полипы на коралловый риф. Этот риф стал препятствием на пути потоков жизненной энергии. От этого у вас и в личной жизни проблемы, и с финансами не ладится. У этого рифа острые края, они ранят вашу нежную душу. Внутри рифа поселились и запутались разные эмоции, они отравляют вашу кровь своими отходами жизнедеятельности, и этим привлекают все новых и новых поселенцев.
- Да, я тоже что-то такое чувствую, - кивнула женщина. – Время от времени нервная становлюсь, порой депрессия давит, а иногда всех просто убить хочется. Ладно, надо чиститься. А как?
- Простите ту первую, самую главную обиду, - посоветовал психолог. – Не будет фундамента – и риф рассыплется.
- Ни за что! – вскинулась женщина. – Это справедливая обида, ведь так оно все и было! Я имею право обижаться!
- Вы хотите быть правой или счастливой? – спросил психолог. Но женщина не стала отвечать, она просто встала и ушла, унося с собой свой коралловый риф.
Прошло еще сколько-то лет. Женщина снова сидела на приеме, теперь уже у врача. Врач рассматривал снимки, листал анализы, хмурился и жевал губы.
- Доктор, что же вы молчите? – не выдержала она.
- У вас есть родственники? – спросил врач.
- Родители умерли, с мужем в разводе, а дети есть, и внуки тоже. А зачем вам мои родственники?
- Видите ли, у вас опухоль. Вот здесь, - и доктор показал на снимке черепа, где у нее опухоль. – Судя по анализам, опухоль нехорошая. Это объясняет и ваши постоянные головные боли, и бессонницу, и быструю утомляемость. Самое плохое, что у новообразования есть тенденция к быстрому росту. Оно увеличивается, вот что плохо.
- И что, меня теперь на операцию? – спросила она, холодея от ужасных предчувствий.
- Да нет, - и доктор нахмурился еще больше. – Вот ваши кардиограммы за последний год. У вас очень слабое сердце. Такое впечатление, что оно зажато со всех сторон и не способно работать в полную мощь. Оно может не перенести операции. Поэтому сначала нужно подлечить сердце, а уж потом…
Он не договорил, а женщина поняла, что «потом» может не наступить никогда. Или сердце не выдержит, или опухоль задавит.
- Кстати, анализ крови у вас тоже не очень. Гемоглобин низкий, лейкоциты высокие… Я пропишу вам лекарства, - сказал доктор. – Но и вы должны себе помочь. Вам нужно привести организм в относительный порядок и заодно морально подготовиться к операции.
- А как?
- Положительные эмоции, теплые отношения, общение с родными. Влюбитесь, в конце концов. Полистайте альбом с фотографиями, вспомните счастливое детство.
Женщина только криво усмехнулась.
- Попробуйте всех простить, особенно родителей, - неожиданно посоветовал доктор. – Это очень облегчает душу. В моей практике были случаи, когда прощение творило чудеса.
- Да неужели? – иронически спросила женщина.
- Представьте себе. В медицине есть много вспомогательных инструментов. Качественный уход, например… Забота. Прощение тоже может стать лекарством, причем бесплатно и без рецепта.
Простить. Или умереть. Простить или умереть? Умереть, но не простить? Когда выбор становиться вопросом жизни и смерти, нужно только решить, в какую сторону ты смотришь.
Болела голова. Ныло сердце. «Где ты будешь хранить свою обиду?». «Здесь и здесь». Теперь там болело. Пожалуй, обида слишком разрослась, и ей захотелось большего. Ей вздумалось вытеснить свою хозяйку, завладеть всем телом. Глупая обида не понимала, что тело не выдержит, умрет.
Она вспомнила своих главных обидчиков – тех, из детства. Отца и мать, которые все время или работали, или ругались. Они не любили ее так, как она этого хотела. Не помогало ничего: ни пятерки и похвальные грамоты, ни выполнение их требований, ни протест и бунт. А потом они разошлись, и каждый завел новую семью, где ей места не оказалось. В шестнадцать лет ее отправили в техникум, в другой город, всучив ей билет, чемодан с вещами и три тысячи рублей на первое время, и все – с этого момента она стала самостоятельной и решила: «Не прощу!». Она носила эту обиду в себе всю жизнь, она поклялась, что обида вместе с ней и умрет, и похоже, что так оно и сбывается.
Но у нее были дети, были внуки, и вдовец Сергей Степаныч с работы, который пытался неумело за ней ухаживать, и умирать не хотелось. Ну правда вот – рано ей было умирать! «Надо простить, - решила она. – Хотя бы попробовать».
- Родители, я вас за все прощаю, - неуверенно сказала она. Слова прозвучали жалко и неубедительно. Тогда она взяла бумагу и карандаш и написала: Уважаемые родители!Дорогие родители! Я больше не сержусь. Я вас за все прощаю.
Во рту стало горько, сердце сжалось, а голова заболела еще больше. Но она, покрепче сжав ручку, упрямо, раз за разом, писала: «Я вас прощаю. Я вас прощаю». Никакого облегчения, только раздражение поднялось.
- Не так, - шепнул Ангел. – Река всегда течет в одну сторону. Они старшие, ты младшая. Они были прежде, ты потом. Не ты их породила, а они тебя. Они подарили тебе возможность появиться в этом мире. Будь же благодарной!
- Я благодарна, - произнесла женщина. – И я правда очень хочу их простить.
- Дети не имеют права судить своих родителей. Родителей не прощают. У них просят прощения.
- За что? – спросила она. – Разве я им сделала что-то плохое?
- Ты себе сделала что-то плохое. Зачем ты оставила в себе ту обиду? О чем у тебя болит голова? Какой камень ты носишь в груди? Что отравляет твою кровь? Почему твоя жизнь не течет полноводной рекой, а струится хилыми ручейками? Ты хочешь быть правой или здоровой?
- Неужели это все из-за обиды на родителей? Это она, что ли, так меня разрушила?
- Я предупреждал, - напомнил Ангел. – Ангелы всегда предупреждают: не копите, не носите, не травите себя обидами. Они гниют, смердят и отравляют все живое вокруг. Мы предупреждаем! Если человек делает выбор в пользу обиды, мы не вправе мешать. А если в пользу прощения – мы должны помочь.
- А я еще смогу сломать этот коралловый риф? Или уже поздно?
- Никогда не поздно попробовать, - мягко сказал Ангел.
- Но они ведь давно умерли! Не у кого теперь просить прощения, и как же быть?
- Ты проси. Они услышат. А может, не услышат. В конце концов, ты делаешь это не для них, а для себя.
- Дорогие родители, - начала она. – Простите меня, пожалуйста, если что не так… И вообще за все простите.
Она какое-то время говорила, потом замолчала и прислушалась к себе. Никаких чудес – сердце ноет, голова болит, и чувств особых нет, все как всегда.
- Я сама себе не верю, - призналась она. – Столько лет прошло…
- Попробуй по-другому, - посоветовал Ангел. – Стань снова ребенком.
- Как?
- Опустись на колени и обратись к ним, как в детстве: мама, папа.
Женщина чуть помедлила и опустилась на колени. Она сложила руки лодочкой, посмотрела вверх и произнесла: «Мама. Папа». А потом еще раз: «Мама, папа…». Глаза ее широко раскрылись и стали наполняться слезами. «Мама, папа… это я, ваша дочка… простите меня… простите меня!». Грудь ее сотрясли подступающие рыдания, а потом слезы хлынули бурным потоком. А она все повторяла и повторяла: «Простите меня. Пожалуйста, простите меня. Я не имела права вас судить. Мама, папа…».
Понадобилось немало времени, прежде чем потоки слез иссякли. Обессиленная, она сидела прямо на полу, привалившись к дивану.
- Как ты? – спросил Ангел.
- Не знаю. Не пойму. Кажется, я пустая, - ответила она.
- Повторяй это ежедневно сорок дней, - сказал Ангел. – Как курс лечения. Как химиотерапию. Или, если хочешь, вместо химиотерапии.
- Да. Да. Сорок дней. Я буду.
В груди что-то пульсировало, покалывало и перекатывалось горячими волнами. Может быть, это были обломки рифа. И впервые за долгое время совершенно, ну просто ни о чем, не болела голова.
@ Эльфика
Следующая публикация
Нет комментариев