Предыдущая публикация
Бог направил
До развилки дорог Степан добрался на попутке. Ему было все равно, куда идти, лишь бы где-то приткнуться на первое время. Он устал за четыре года войны. Хотелось по-человечески отдохнуть и заняться мирным трудом. Родные погибли в сорок первом - не осталось ни единой души.
«Теперь ты свободен, как ветер в поле, - с горечью подумал Степан. – Пред тобой вся Россия. Иди куда хочешь, делай что пожелаешь. Тридцать лет, а у тебя – ни кола, ни двора. Никому ты не нужен. Найду какую-нибудь бабенку в деревне, одиночек много нынче. Может, и приживусь…
Июльская жара припекала плечи. С холма он заметил в низине речку.
- Красота-то какая! – прошептал Степан. - Остановлюсь здесь, уж больно понравилось.
Выбрав песчаное место, Степан нырнул в воду. Наплавался, вышел на песок. Постирал гимнастерку, повесил ее на куст, а сам развалился на траве. И тут чуткий слух разведчика уловил детский плач. Степан кинулся на крик, добежал до поворота реки и обомлел….
Метрах в пяти от деревянных мостков тонул ребенок. Девочка отчаянно барахталась в воде, голова со светлыми кудряшками то появлялась на поверхности, то исчезала. На мостках стоял малолетний пацан, громко плача. Степан бросился к девочке, поднял ее над головой. Девчушка от испуга вцепилась в шею спасителю. Вытаращив глазищи, заревела.
- Успокойся, дочка, мы уже на берегу, - произнес мужчина.
Девочка благодарно прижалась всем телом к незнакомцу:
- Дяденька, а вы, кто? - парнишка с надеждой взглянул солдату в глаза. - Ты наш папка, да? Наконец-то, вернулся…
Степан обнял детей, почувствовал на щеке слезу. Ему захотелось стиснуть ребятишек в объятиях. Он вдруг понял, что не сможет так просто пройти мимо этих сирот - рушить их надежды.
«Может, это судьба? Хоть жена Лида и была беременной - не родился мой ребенок - вся семья вместе с родителями погибла от взрыва бомбы. Даже могилы нет - некуда положить цветы. Если буду по нраву их матери – останусь жить», - решил он в одночасье.
Степан погладил ребятишек по головам, подмигнул:
- Постойте здесь, я за вещами сбегаю.
Быстро вернулся, дети не отошли и шага с места - ждали его появления.
Увидев Степана, обрадовались, запрыгали и заголосили от восторга:
- Я знал, что он придет! Это же наш папка родненький!
От этих слов сердце Степана дрогнуло, как-то по-особому защемило.
Склонившись над корытом, Анна стирала белье. Взглянула мельком в сторону реки и увидела солдата. За руки он вел ее детей.
- Неужто Василий живой?! Похоронка еще в сорок втором пришла. Не может быть! Значит, выжил! – прошептала молодая женщина, перекрестилась и пристально вгляделась. - Нет, не он. Вася чуть ниже ростом, да и походка другая. Кто же это может быть?
Ребятня не в силах сдержать радость, вырвались вперед с криками:
- Мамочка! Папка с войны вернулся!
Анна растерялась, она уже видела, что это не их отец, но, как сказать детям?
Солдат, приложил палец к губам и подмигнул. Она поняла – не хочет огорчать ее деток.
Мгновенно приняла решение, со слезами на глазах повисла на шее незнакомого солдата:
- Живой! Слава тебе, Господи! Дождались….
- Что мы стоим посреди двора? Хозяйка, веди в дом! - громко произнес солдат, а на ухо прошептал. - Меня Степаном зовут. А как тебя?
- Аня, - тихо ответила женщина.
Степан прошел в горницу, осмотрелся. Кроме кровати и стола в углу сундук и три табуретки. На стене висело старое пожелтевшее зеркало. Развязал вещмешок, поставил на стол.
- Ну-ка, ребятки, доставайте из мешка все, что есть.
Пашка начал выкладывать продукты: две банки тушенки, булка черного хлеба и кусочек сала – вся провизия на дорогу солдату. Пацан покопался еще и вытащил мешочек, похожий на кисет.
- Это мамке подарок, - сказал Степан и вынул из него стеклянные бусы, надел Анне на шею, оценил. - Тебе очень идет, носи на здоровье.
Вспомнил, как обменял тушенку на эти бусы. Немецкая девочка предлагала русским солдатам украшение в обмен на еду. Говорить не могла, лишь прикладывала палец ко рту. Сжалившись, Степан отдал ей тушенку, а бусы уложил в вещмешок: «Может, и пригодятся, - подумал тогда.
- Анна, кормить нас сегодня будешь? - он достал из кармана нож, открыл банку и нарезал хлеба, сало разделил на четыре части. - Садитесь к столу.
Анна, глотая слезы, не могла решить, что же ей делать дальше. Боясь разреветься, положила в чашку вареной картошки, поставила в середину стола. Уселись на три табуретки вчетвером.
Анна вдруг вскочила, из сундука вытащила бутылку водки, налила стопки:
- За Победу! Дай Бог тебе здоровья!
Едва выпили, Пашка сказал:
- Мама, Надя сегодня чуть не утонула. Я сильно испугался. Хорошо папка мимо проходил, спас ее.
- Наденька, это правда? - мать побледнела. - Ну-ка, рассказывай!
- Мама, не ругайся, - Я знала - папка меня спасет, - призналась та. - Честно! Он тут же и появился.
Сказав «спасибо», Степан вышел из-за стола. Откровенно зевнул. Анна взяла его за руку.
- Степан, ложись, отдохни, а я баньку истоплю.
Только он присел на кровать, как дети облепили его с обеих сторон, прильнули светлыми головками к груди. Аня, посмотрев на них, едва опять не заплакала. Ребятишки что-то наперебой рассказывали Степану, но он их уже не слышал. Навалившись спиной на стену, засопел.
- Давайте на улицу, поиграйте там. Пусть папка поспит, - прошептала Анна.
Подтопив баню, женщина присела на крыльцо - было о чем задуматься. «Как вести себя со Степаном. Видно, он мужик хороший, раз дети к нему потянулись. Время расставит все по местам. Я ничего не теряю. Да и он человек видный симпатичный, жаль будет, если уйдет. Вдов вокруг много - какая-нибудь обогреет», - вздохнула она.
Словно услышав ее мысли, громыхнула калитка.
Нина, деревенская сплетница и завистница, издали улыбаясь, спросила:
- Говорят, у тебя Васька вернулся? Счастье привалило! Где же он? Может, кого из наших видел? Спросить бы. Позови его!.. На всю деревню два старика осталось.
Анна поднялась, подошла вплотную:
- Нет, Нина, не Васька это. Солдат на постой напросился.
- Как же? Ребятки твои на всю деревню кричали, что папка их пришел, - изумилась женщина.
- Откуда им отца знать? - произнесла Анна. - Надьке годик был, когда Василия забрали. Я в это время беременная Пашкой ходила. Ты сильно-то не болтай бабам. Пусть ребятня думает, что правда - отец вернулся. Хоть порадуются. У них и так-то жизнь невеселая - через день голодные ходят. Пойдем, Нина, я тебя провожу, – хозяйка потянула гостью за руку.
Выйдя на дорогу, Анна окинула взглядом улицу. Домов осталось немного. Немцы, отступая, сожгли половину деревни. Многих расстреляли, ей с детьми повезло – успели спрятаться в яме, где хранили картошку. Она до сих пор благодарит Бога за то, что остались живы.
Через два часа разбудила Степана:
- Вставай, баня готова. На стуле чистое белье. Ваське брала, теперь куда его?.. Вещи свои оставь в предбаннике, я потом состирну.
- Аня, не надо? Я и сам могу, на фронте нам никто не стирал - научились, - заупрямился Степан.
- Нечего бабскую работу делать, - настояла хозяйка. – Иди, мойся, потом я с ребятами пойду.
Степан плеснул горячей воды на каменку, выхватил из тазика веник. Ох, как же он напарился! До изнеможения хлестал себя по спине и груди, по ногам и рукам. Жалел в те минуты лишь о том, что самому приходится поддавать пару. Вышел, устало присел на чурку.
Какая же благодать! Ничего нет лучше русской бани, отвык совсем за четыре года. Аж сердце заходится. Долго сидел, отдыхал, пока не подошла Аня.
- Степа, что же ты так неаккуратно? Всю спину сажей вымазал. Сиди, сейчас я тебя отмою.
Набрав в ковшик теплой воды, ладонью стала смывать грязь. На широкой спине солдата увидела два больших шрама…
Степан сидел на крыльце и наслаждался вечерней прохладой. В свете заходящего солнца увидел Аню, идущую по тропинке к дому. Распустив мокрые волосы, она шла босая, что-то напевая. Лучи просвечивали рубаху, под которой угадывалась стройная фигура. Солдат слегка опешил, в ночной рубахе Анна выглядела совершенно иначе, чем в платье: лицо красивее и губы ярче.
«Сделаю-ка я ей предложение… Мужик я работящий и одинокий, да и дети по душе пришлись».
- Садись, Аня, поговорим, - подвинулся он и кивнул головой.
- Говори, Степан, я слушаю, - она присела рядом, натянула на колени рубаху.
- А, была, не была!.. Скажу прямо. Приглянулась ты мне, Анна, да и дети прикипели. Хочу у тебя остаться, не на ночь, а навсегда. Идти мне некуда - один остался. Мужик я спокойный с руками. По натуре однолюб - по чужим бабам не ходок. Не глянулся - уйду. Что скажешь?
Анна продолжала гладить колени, она обдумывала слова солдата. Поднялась, положила руку ему на плечо:
- Пойдем, ужинать пора. Ты мне тоже по нраву. Попробуем жить вместе. Даст Бог – получиться.
На столе в деревянной чашке лежало несколько картофелин. Надя с Пашой уже спали на материной кровати. Аня спустилась в подпол, достала квашеной капусты и соленых огурцов.
- Садись, Степа, поедим. Ребятня спит без задних ног. Надо бы их на пол переложить.
- Ни к чему их будить, пусть спят. Я на полу лягу, - произнес Степан.
После ужина хозяйка постелила на пол половики, сверху бросила старый тулуп.
- Ложись, Степан, я лампу задую.
Он лег, прислушался. Вот она загасила фитиль, опять пошла… Вдруг почувствовал, Аня легла рядом. Степан замер, слегка отодвинулся к стене. Она нащупала его руку, положила себе на грудь.
- Иди ко мне, Степан…
Сердце бешено заколотилось, в висках застучало. Степан повернулся набок, нагнулся над Анной. Их губы крепко слились в страстном поцелуе….
Утром их разбудила возня под одеялом, Пашка бесшумно пролез между ними:
- Хватит спать, уже петухи пропели.
Степан открыл глаза, на улице рассвело. В окошко бил луч солнца. Аня принялась щекотать сына, он с визгом выскочил из ее рук. Подбежал к кровати, стал будить сестру.
- Соня, поднимайся, пойдем умываться.
- Уйди от меня, ушастик, я спать хочу, - бормотала сестренка.
Степан невольно обратил внимание на пацана, уши у него, и правда, были большие и без мочек.
- У отца такие же были, - объяснила Аня. – У Нади нормальные, а Пашка немного лопоухий.
«Точно такие уши я где-то видел, - подумал Степан. - Не помню где, но видел. Правда, давно».
Он вышел во двор, огляделся: «С чего начинать? Надо дров наколоть - скоро топить будет нечем».
Взяв в руки топор, он принялся с наслаждением крушить березовые чурки.
Три часа ушло на колку дров, сел на перекур. Подошла Анна, присела рядом.
- Пойдем, Степа, окрошку есть. Мяса, правда, нет, но я редьки натерла. Сейчас ребятню позову.
Сидя за столом, Надя неожиданно спросила Анну:
- Мама, а почему ты папку Степаном называешь? Люди сказывали, его Васей звали?
Увидев, что Анна растерялась, Степан пришел ей на помощь:
- Так вышло, Надя, на войне я потерял документы - пришлось взять чужие. За четыре года привык, что меня Степаном кличут, вот и решил оставить это имя. А тебе, что, не нравится, как меня зовут?
- Нет, мне все нравится. Лишь бы ты больше на войну не уходил, - рассудила девочка.
Подкрепившись окрошкой, ребятишки ушли гулять. Анна открыла сундук, достала коробку с фотографиями, начала пересматривать:
- Сейчас я тебе фотку его покажу. Вот он, мой Васька Шкрамида - единственный снимок.
- Как ты сказала? Шкрамида?! - Степан вскочил, взял фото в руки, стал пристально рассматривать.
- Что с тобой, Степан?! Ты его знаешь?.. – забеспокоилась Анна.
- Да, я его встречал. Сейчас расскажу…
***
Сержант Степан Косухин с группой разведчиков подходил к последнему окопу. Здесь решили дождаться полной темноты, а дальше ползком на территорию немцев. Командование поставило задачу – во что бы то ни стало добыть «языка».
Немецкие войска стояли в узловой станции. По железной дороге подходило подкрепление, но, сколько и чего, советское командование не знало. Намечалось наступление, необходимо было узнать численность врага и количество техники. Такая же задача стояла перед немецким командованием, они неоднократно засылали разведчиков на территорию, занятую советскими войсками. Однако все попытки добыть «языка» не увенчались успехом.
В который раз Степан должен был вести группу разведки на ту сторону. Присели перекурить. Подошли двое красноармейцев, сели рядышком. Один из них заговорил:
- Товарищ сержант, а как к вам в разведку попасть? Стреляю я отлично, да и слух у меня хороший, - он сдернул с головы шапку.
Солдаты прыснули от смеха - симпатичный светлый парень обладал огромными ушами. Но, самое главное, у ушей не было мочек. Солдат не смутился, видимо, давно привык к своему изъяну.
- Посмотрим, на что ты годишься, - улыбнулся Степан. - Как тебя звать, солдат?
- Василий Шкрамида, - козырнул красноармеец. - Уроженец Воронежской области.
Дождавшись темноты, разведчики короткими перебежками двинулись на немецкие позиции. До колючей проволоки противника оставалось немного. С немецкой пунктуальностью, через каждые две минуты вспыхивали ракеты, лучи прожекторов прорезали тьму.
Группа бросилась к ближайшей воронке. Разведчики затаились, но немцы обстреляли их квадрат из минометов. К столбам с колючей проволокой подъехало несколько бронетранспортёров.
Обстрел закончился, но вылезать из ямы сержант не рискнул. Уже под утро дал команду отступать. Степан понял, что сегодня «языка» не возьмут. Поползли в сторону своих.
Немцы обстреляли поле из пулемета, шальная пуля задела одного из бойцов. Раненного бросить не имели права. Степану показалось, будто где-то в стороне послышался крик. Вглядываясь во тьму, он уловил движение. Это могло означать только одно – немцы взяли «языка».
- Мужики, немцы нашего взяли. Всех уничтожить! - тихо скомандовал Степан. - При вспышке ракеты их будет видно - открываем автоматный огонь.
Вспыхнула ракета, и они увидели немцев, волокущих по земле человека в нашей шинели.
- Огонь! – приказал сержант, и четыре автомата одновременно выпустили сотни пуль.
- Кажется, всех уложили, - выдохнул облегченно Степан. – Заберем нашего? – спросил он бойцов.
Два разведчика потащили раненного товарища дальше, а Степан вместе с другом Петром осторожно двинулся в сторону убитых фашистов. Подползли ближе, Степан увидел, что один из немцев шевельнулся. Он был прикрыт телом погибшего советского воина.
- Петруха, смотри. Вот, гад, из нашего солдата щит себе сделал.
Немец оказался живой, но ранен в ногу.
- Двоих мы не вытащим, - сообразил Степан. - Я здесь останусь, а ты к нашим за помощью.
Связав руки фашисту, он перетянул ему ремнем раненную ногу и засунул в рот рукавицу. Степан перевернул на спину убитого красноармейца, хотел прикрыть ему веки. Но лицо солдата показалось знакомым. Нагнулся ближе и снял шапку.
- Господи, да это же вчерашний солдатик, который просился в разведку. Василий Шкрамида его зовут. Точно он. И уши большие. Эх, Васька, Васька! Говорил, что слух хороший. Задремал или слишком тихо подобрались они к тебе. Разве теперь узнаешь?
Через час подоспела подмога, раненного немца и убитого красноармейца потащили к окопам. Василия Шкрамида вместе с умершим разведчиком схоронили на краю леса.
***
Анна тихо плакала, слушая рассказ Степана. Он положил ей руки на плечи:
- Аня, сам Бог свел нас с тобой - это судьба. На мне лежит вина за смерть твоего мужа. Просто так случилось. Немцы все равно убили бы его или замучили до смерти. Погиб, как герой, похоронен на русской земле, царствие ему небесное. Я решил – будем жить вместе и воспитывать детей. Теперь они мои навсегда. Я их отец.
Анна поднялась, прижалась к груди Степана:
- Спасибо тебе, Степа, теперь хоть про Васю все знаю, на душе легче стало. Буду благодарить Бога, что повернул тебя в нашу сторону. Пойдем, посмотрим, что ребятишки делают.
Едва ступили на крыльцо, дети кинулись к ним с криками:
- Мама, папа, мы с Пашкой целую поляну земляники нашли! Пойдемте скорее!
И взявшись за руки, все вместе побежали они в сторону реки. Туда, где росла спелая земляника.
Автор: Иван Кривобоков
Следующая публикация
Нет комментариев