В.
Улыбаются белые лица,
пережившие злую жару.
Каплей свежей пытаясь напиться,
я твой профиль тайком сторожу.
Затуманенный взор у медведя
рассекает соперника взгляд.
Ты порхаешь, как луч на рассвете,
привлекая вокруг всех подряд.
И в тебе удивление живо.
Ты играешь движением грозы.
Не пугает непрочность обрыва
и глухое ворчание горы.
Твой восторг ищет поле цветения,
где пыльца с шелком кожи горит.
Может с солнцем игра в наваждение
неотвратностью жажды роднит.
Может тайных следов стран Востока
твой исток ищет в черных глазах.
Обречённость в безумствиях рока
утопить ты стремишься в волнах.
Может пламенный берег у моря
заменить жаждет тысячи рук,
что спасают от серости горя,
невозвратных по свежести мук.
Утомить тебя страстным вниманием
не сумеет, наверно, никто.
То, что ищет твой взгляд - без названья,
но сильней, чем мечта и вино.
На желтом поле
лимонный вертолет.
Близ чайный берег
и туман пластами.
Небес в размывах
позолоченный обвод
колеблется
и в память прорастает.
Береты циркачей,
Вскачь фигушки по пляжу:
А отдых здесь –
на розовых камнях.
Ночей не спали,
Ждали как заразу.
Обеды все шипели
на углях.
Отдайте лето
Выдохом свободы.
- Танцуй Мальвина…
- Герман улетай!
- Скажи, скажи,
кудесник Буратино,
Какой у моря дивный край…
+19.06.2022
Сонет
На планете хористок цветут хризантемы.
Голоса а капелла скользят в небосвод.
Отражаются души в рубинах и стелах
Над разлитою ртутью и терпкостью вод.
Снова чудо творится над криком ребенка.
Сколько раз тебе, пасынок, рот разевать?
Ждут мелодии с блеском и ликом Мадонны.
Ты же заново тайны начнешь познавать.
Плавно мир переходит к тебе - сшибок года.
Да - расплата… Но страсть. И, конечно, с утра…
В тумане морей так встают города.
И звезды опять, и планеты парадом
Усмехнутся наивности нюху крота.
Но природа, милок, в тебе - этому рада.
Сонет
Тут у нас случился разговор.
Рифму разложили из картишек.
На трефовых дам был весь упор.
Много крести лапают мальчишек.
Не везет в родительской игре.
Козырями щелкают по лицам
из любви к разумности девицы
черными квадратами в ядре.
Сорван банк азартом. Счет надежд.
Ставки императорских обедов.
Вот, прошу, судьбу свою отведать.
Души же оставьте для невежд.
На весах ладоней много козырей.
Но доверие бьет треф или бубей.
Сонет
Плотоядная пиранья
Меня за мочку укусила.
- Вы, должно быть, из Бразилии?
И сорвались с карнавала?
- Я шептала вам о страсти.
Вы витали в поднебесье.
Это даже медных взбесит.
Запоете от насилий.
Верный взгляд любвеобилия:
Оставаться равнодушным.
- Вы его только послушайте!
Мало в детстве тебя били…
- Было дело: гнали классом.
Приучали грезам массы.
Сонет
Ты разреши мне, правильный мальчишка,
сверкнуть дымком седым своих волос.
Ты многое узнал, в каком-то смысле… слишком.
На глиняных ногах стоял внушительный колос.
Не увлекайся числами и чтивом.
У музыки любви свои есть образцы.
Сегодня мне нельзя с тобою быть учтивым.
Нет в мире совершенств: лишь чудаки – творцы.
И те, кто шествуют по камням и по тропам,
спокойно наблюдают звезд земной восход,
чуть-чуть хитрее нас зернистостью и пробой.
И чище празднуют случайный свой приход.
Ты верный путь избрал, идя над пропастью по тросу.
Стихи твои чуть-чуть согреют близких прозу.
Вы собирались что-то мне сказать?
Вы так печально на меня смотрели.
Но отвлекли вас сказочные трели.
Нет, соловьям, чтоб помолчать.
Я подарил с сиренями букет
и этот запах стал прощальным криком.
Что общего меж вечностью и мигом?
Ваш неоконченный набросок и портрет.
Чему-то вы с Луною улыбались.
А я парил с Землею среди звезд.
Ваш телескоп вас в край колец унес.
И горы навсегда вам практикой назвались.
Сонет
Мученье мастера в страдании гласит:
из флейты крик души навечно в бездне тонет.
Была мечта, остались лишь штрихи,
И трон алмазный занял новый принц в короне.
Зимой любовь в цветах ждала свою весну.
Был день, который помнит тень под кроной.
Утихли речи вслед, сошла роса в лесу,
и высохла трава в том веке царском, оном.
Но срезанный бутон над вазой все ж парит
надеждой вопреки безумству волн у моря.
Взмах облаков питает жар зари.
Вид икебаны с пирамидой горя в споре.
Новь дарит даль, но не вернуть покоя:
шрам прошлого напоминает о себе изгою.
В это время другие планеты
изменяли свой облик любви.
Но осталась любимой вот эта,
что в букетах цветов и травы.
Их собрали на площади в вазах.
Лик один был свидетель Луны.
Все народы замолкли Кавказа
с первых солнечных звуков струны.
Эта скорбь по ушедшим талантам
горных рек в рыке слез бывшим дням.
Каждый в красках остался как в фантах
блеска брызгов, и радуг огня…
Короли пролетели над башнями.
Тонких троп бриз рисунков на склонах.
Они все еще живы вчерашние.
А сегодня сиротствуют троны.
Этих каменных блоков и грязи
дали цвет рамок в новых ручьях.
Мы участники в фазе и фразе.
Их – победа, теперь уж – ничья.
Ленты льются, журча разговором.
Брат за брата, сестра за сестру.
сняли мы головные уборы,
чтоб послушать глубин тишину.
Нам остановиться невозможно,
попадая в камни и песок.
Если б можно осторожно
нам тянуть почаще свой носок.
Прапорщик – наш главный хореограф.
Он нам – муза, стряпчий, господь-бог.
Без разгону выровняем гору.
Марши отчудим на нужный слог.
Взять всегда и все готовы с боем.
Здание? – вот это? Бутерброд!
Такая саранча. Стрекочем, но не воем.
- Эй, ты, с открытым гротом,
поправь на шляпе козырек.
Правильно сказал майор Белявый:
- От шнурков все можно ждать!
Эти за свободу и халяву
могут даже мать свою продать!
- Завяжи удавкою свои сандалии.
В чувствах стадных есть всегда баран.
Чтоб там про Луну нам не болтали,
воду экономит только кран.
В каждом есть прилив, отлив, кокетство.
В строе ты найдешь отлаженный прием.
Это вы, случайные, из детства.
мы в беретах рождены, в рубашках, сразу, днем.
Жалко, испугались две папашки.
Столько лет пахали на Союз!
В Австралию рванули, к тете Глашке.
В центр баянов и других искусств.
Присоединяйтесь к ОК, чтобы посмотреть больше фото, видео и найти новых друзей.
Нет комментариев