Предыдущая публикация
Аннушка.
Часть 4.
Через неделю Яков и Анна обвенчались. Не таким представляла себе этот день девушка, хотя с детства знала, под венцом ей не быть. Мучило её то, что пошла она замуж против отцовской воли, не получив родительского благословения.
Начало истории
Но сейчас, глядя в глаза любимого, забыла она обо всём на свете. Благодарные за Васеньку Дозморовы дали молодой семье свободный день, который провели они в своей крохотной комнатке, упиваясь друг другом. О любви не говорили, а зачем, ведь без слов и так было всё ясно, стоило лишь посмотреть на сияющие от счастья глаза Анны, её припухшие от поцелуев губы и нежный румянец, всякий раз окрашивающий её щеки, когда Яков шептал ей сокровенные слова на ушко. С того дня потекла её бабская жизнь, как неторопливая река меж двух берегов. Девушка округлилась, расцвела, гордо носила свою красивую голову, расправив плечи. Лукерья Демьяновна обожала новую няньку, которая и ей помогла, исправив травяными настоями проблемы хозяйки со здоровьем. Относилась она к Анне нежно, многое позволяла, чем вызывала неприкрытую зависть дворовой прислуги, коей в доме было немало.
-За какие такие услуги жене дозволено с господами вместе обедать, а? –наседала на Якова Машка, припирая того, крутым бедром к сараю.
-А тебе, что завидно? –отшучивался тот, жадно шаря руками под её юбкой.
-Охолони чуток, -отвечала Машка, равнодушно сбрасывая его руки, у дальновидной девицы были иные планы, метила в полюбовницы к самому Дозморову, да вот только вечно больная, а теперь повеселевшая и хорошо выглядевшая Лукерья Демьяновна спутала ей все карты.
-И на кой чёрт принёс вас в Курган,-шипела она, глядя на улыбающегося парня, -сидели бы в своём Елошном, да жизнь порядочным людям не портили!
-Это ты-то порядочная? –усмехался Яков, -не по себе сук рубишь, девка! Знаю, знаю, куда ноги навострила, да только как бы одной тебе не остаться!
-А это не твоя печаль! Шагай к своей калеке, да милуйся с ней пуще охоты! Видать не шибко сладка семейная жизнь, раз мои ноги завлекательнее. Девушка громко рассмеялась и пошла прочь, покачивая бедрами.
-Ничё, придет и мой час, -грозил ей вслед собеседник, -попомнишь ишшо Якова Тайболина!
С 17 июля 1917 года началась в Елошном очередная ярмарка, Ильинская, на которую засобирался и Дозморов. Прознав про это Аннушка умолила взять её с собой, уж очень хотелось ей повидать родителей, сестер и братьев. Яков с ней не поехал. Всё больше времени по вечерам он проводил в городе, приходил слегка пьяным и рассуждал о царе, о свободе, заперев дверь и занавесив окно её шалью, показывал какие-то газеты, которые долго читал, шевеля толстыми губами. Анна ничего в этом не понимала и сердилась на него за длительные отлучки. Разговоры о том, что, царя нужно свергнуть, её пугали. Как можно? Заступника и кормильца, да так охаивать? Но она молчала, не споря с мужем, зная своё место, предназначенное ей ещё при рождении.
Перед поездкой она купила родным подарки и набрала узел одежды, с плеча хозяйки, справедливо полагая, что сестрам всё пригодится. Дорога была долгой, три дня тряслась она в телеге, глотая пыль, но не замечала этого, сердце рвалось домой.
С волнением и трепетом она смотрела на родные улицы Елошного, за прошедшее время здесь ничего не изменилось, но против города всё казалось маленьким, ветхим и лишь находившийся посреди села храм, поблескивая куполами продолжал поражать своим величием.
С трудом отворив калитку она вошла на родной двор, мелкая собаченка Жулька, меховым шаром бросилась ей под ноги, приветствуя хозяйку. Она поднялась по ступенькам крыльца, глубоко вдохнула и решительно толкнула дверь рукой.
Подхвативший жесточайшую грудницу Егор Васильевич в забытии, укрытый полушубком, лежал на печи. Постаревшая мать, при виде дочери ахнула и бросилась обнимать неожиданную гостью.
-Радость-то какая, донюшка, да как же ты, откуда-растеряно спрашивала она её, не веря в то, что видит её,- вот отец захворал, вторую неделю лежит, не встаёт, я уж и врача звала, а толку ноль.
-А Повилика что ж, не может помочь? –удивилась Анна, подходя к печи и отбрасывая тулуп, которым был укрыт Егор Васильевич, в сторону.
-Так померла она, вскоре как ты с обозом ушла, и она представилась. Дом её волостное правление к рукам прибрало, а рожают теперь у других повитух. Отец тогда сильно зол на неё был, всё думал, что она тебя с ума свела травами своими, лишь когда мужики с работы приехали, да весточку от тебя привезли, мол мужняя жена при богатом доме живёт, успокоился маленько.
-Жаль Повилику-сухо ответила Анна, не тратя время на сантименты, ты вот, что мамаша, созови-ка брательников, пусть баню затопят, да отца с печи спустят, попробую с болячкой справиться, да немедля, времени совсем нет. Люба всплеснула руками, перекрестила лоб у красного угла и поспешила выполнять указания гостьи. Сама же Анна прошла к тайнику своему, где спрятаны были заветные мешочки с травами. Схорон её никто не нашёл и всё было в целости и сохранности, в том числе и мешочек, что подарила ей когда-то Повилика. Нужные травы нашлись сразу, перетирая их в ступке она с грустью думала о повитухе, только сейчас поняв какую силу и власть над людьми она ей передала. Вспоминала славные моменты их общения и наказы, что оставила старушка после себя.
Розовый после бани и выпоенного ему с ложки настоя трав Егор Васильевич тихо спал на кровати, а мать и дочь шептались, обнявшись и склоняя головы друг к другу, чтобы не разбудить отца.
-А дитя что ж, не получается у вас? – спросила дочь Любовь, по деревенской привычке спрашивать всё прямо и открыто.
-Не получается-ответила Анна, умолчав, что с недавнего времени начала она принимать настои специальные, чтобы избежать зачатия. И дело было вовсе не в том, что она разлюбила мужа, нет, страшные видения собственной жизни в будущем отшептали от ребёнка.
-Не время ещё, маменька, о дите думать.
-Да как же так? –удивилась та, чай не молоденька уже, двадцатый год идёт или Яков порченный попался?
-Ну что ты, как можно, он у меня хороший, заботливый, видишь какой перстенек подарил?
-Ну, а в Елошное возвращаться вы не собираетесь? Стары мы с Егором стали, с хозяйством не справляемся.
-Скоро, маменька, весьма скоро вместе будем, а там как Бог распорядится. А пока погощу у вас, тятю на ноги поставить надобно, ярмонка пять дней идти будет, успею родным воздухом надышаться, да с тобой наговориться.
Егор Васильевич зашевелился, забормотал что-то во сне.
-Простит ли меня тятенька? Ведь против его воли пошла-задумчиво сказала Анна, глядя на Егора Васильевича.
-Так давно простил, всё ждал, что с обозом по весне вернёшься, а оно вона как обернулось.
-Ты ложись спать, а я возле него покемарю, вдруг чего ему ночью понадобится, а я рядом.
-И твоя правда, я-то вряд ли чем помочь смогу, разве что воды подать, тебе ж сподручнее-согласилась мать, с трудом поднимаясь на печь.
Тихая ночь опустилась на Елошное. Яркие звезды перемигивались в небе, лениво брехали собаки, колыхая ночную тишину, где-то за околицей была слышна гармонь и легкий девичий смех рассыпался по округе серебряными колокольцами. Далекое от Москвы и Санкт-Петербурга сонное Елошное, ещё не знало, какая каша заваривается там в крутом кипятке и как придется расхлебывать её всей большой стране.
Утром, убедившись, что отец спокойно спит, Анна поспешила по холодку на кладбище, чтобы попрощаться по-людски с Повиликой. Деревенский погост был пуст, лишь равнодушные белые облака плыли по небу, да березки, высаженные вдоль ограды с её внешней стороны, переговаривались друг с другом. И тишина. Такая, безжизненная, до боли в ушах и учащенного сердцебиения враз обрушившая на кладбище, как только девушка прошла через ворота. Могилу Повилики она нашла быстро, ухоженная, трава выполота, сбоку вкопана скамейка и небольшой деревянный столик, это постарались бывшие роженицы, памятуя о том, скольких детей приняла повитуха. Анна присела на скамью, положила на столик гостинчик, шанежки, что так любила старушка. Сложив руки на колени просто смотрела на могильный холмик, мысленно разговаривая с Повиликой.
-Вот сподобилась Мария Ильинична приехать в Елошное, а как маменька рассказала о вас, прямо с утра и пришла. Вы уж простите, не знала я, что отошли в мир иной и простите, за то, что уехала не попрощавшись. Возвертать бы всё назад, иначе поступила бы, осталась при вас. Чужая я в городе, дыху мне там не хватает, давит, словно на груди камень тяжолый лежит. В Елошном хорошо мне, спокойно, но долг замужней бабы велит мне при муже быть. Скучаю по вам, Мария Ильинична, очень, советы ваши все помню и даже применяю потихоньку, только сны одолели страшные, выть хочется, неужто правда всё что я вижу в них? Знаю, слышите вы меня, знак какой подайте, как жить мне с этим?
Тих и безмолвен погост, молчит Повилика, завершившая земные дела, что ей до страданий людских? Она теперь в райских кущах, где нет боли, страха, ненависти. Не слышит она Анну и знака не подаст больше. Поняв это, девушка поднялась и медленно побрела прочь, так и не ощутив успокоения собственной душе.
Вся в слезах и душевных терзаниях Анна вернулась домой. Отец не спал и смотрел на мир чистыми глазами, болезнь отступила.
-Тятя, - девушка присела к нему на кровать, -я прощаться приехала к тебе.
-Бог простит, дочка! А зятек-то новоявленный чего не явился, не пал в ноги или прощение не для него? Чего покраснела? Не знаешь, что соврать? Ладно, не реви, Бог ему судья. А ты надолго к нам или только на несколько деньков?
-Как ярмарка закончится-уеду-тихо сказала Анна.
-Значит надо кошели тебе собрать, приданное увезешь? Не сладко, поди на казенном-то спать?
-Пусть, тятя, приданное дома, живёт, авось вернемся ишшо. Не могу в городе жить, Елошное манит.
-Ну-ну, дело твоё. Что там в городе бают? Чего нам тут в Елошном ждать?
-Я, тятя, не знаю ничего, но Яков говорит, -она оглянулась, мать возилась у печи, и приблизив губы к его уху зашептала.
-Значит, куда ни кинь всюду клин? –задумчиво сказал Егор Васильевич. Ничё, мы всякое видали, да выживали. Ты мне лучше скажи, ждать нам с матерью внука или нет?
-Да что ты отец,-вступила в разговор Люба, -замаял девку в конец, дай вот хоть молочка холодного испить, да отдохнуть немного, всю ночь подле тебя она просидела, а ты талдычишь то да потому! Вот оклемаешься чуток, тебе всё мужики нашенские и расскажут. Они уж все сапоги на ярмонке стоптали, чешут языками словно бабы!
-Но-но, ты говори, да не заговаривайся! Знай своё место-рыкнул было Егор Васильевич и тут же закашлялся, хватаясь руками за грудь.
-Тоже мне вояка нашёлся –засуетилась Люба, ну-ко молочка горяченького, из печи испей, да медком заешь, оно сразу легче станет.
Анна наблюдала за родителями, и наконец-то тихая радость, от того, что она увидела, поселилась в её сердце, даря надежду на то, что всё останется по-старому и жизнь пойдет по накатанной колее, без ям и кочек.
Через несколько дней, обняв родителей на прощание и загрузив в телегу гостинцы отправилась она обратно в город, оглядываясь, пока не скрылись за поворотом маленькие фигурки отца и матери.
Якова дома не оказалось. Вездесущая Машка доложила, мол взял он у хозяйки расчет и уехал.
-Куда? –растерялась девушка.
-А мне –то откуда знать? –дернула плечом Машка, -мужик твой, сама и следи за ним.
Ничего не понимающая Анна выгрузила гостинцы, занесла Васятке свистульки, что привезла в подарок с ярмарки, вернулась в флигель и с удивлением увидела, что большой части вещей в их комнате нет.
-Вот те раз-подумала она. –мало того, что ушёл, так и вещи общие с собой унес. Сил на слёзы у неё совсем не осталась, и она уставшая легла спать. Темной ночью в окно их комнаты постучали.
-Нюрка, -раздался знакомый шёпот Якова, -выйди во двор. Никинув на плечи платок девушка вышла в небольшой сад возле флигеля.
-Яша, что случилось? Почему ты уволился? А как же я? – зашептала она, обняв мужа.
-Ну, затарахтела, - недовольно сказал он, отрывая её от себя.
-У тебя забыл спросить! –добавил он, оглядываясь не видит ли их кто-нибудь.
-Значит так! Завтра берёшь у Дозморова расчёт, собираешь вещи и идёшь на улицу Береговую, там найдешь Ольгу Ивановну Курочкину, живёт в самом конце, если что поспрашаешь. Отныне жить тама будем, в подвале, невесть бог что, но жить можно, не хуже, чем здесь. Забыл совсем, ни одной душе не говори нового адреса, никому!
-Да как же так? А Васятка как же? А работать я где буду?
-Дался тебе этот болезненный, о своём думать пора! Делай, как я сказал и не переспрашивай! Ум ещё не дорос, чтобы с мужем спорить, поняла! Работу я тебе нашёл за хозяйкой убираться станешь.
-Поняла-покорно ответила Анна, -а ты что ж не зайдешь?
-Не досуг мне, жду тебя завтра на Береговой! –бросил Яков и исчез в темноте. Она смотрела ему вслед и нечего не понимала, внезапно дрожь прошла по её телу и она, также, как тогда, в церкви увидела вдруг красный флаг над домом Дозморовых и солдат, с ружьями в руках его охраняющих. Она вздрогнула, очнувшись и поспешила в комнату.
Утром, получив расчет и обняв на прощание заплакавших Васятку и Лукерью Демьяновну, собрав немногочисленные пожитки она поспешила в своё новое жильё. Лишь в одном она ослушалась мужа, пообещала бывшей хозяйке навещать их и прошептала адрес своего нового жилья.
В комнате, которую нашел для них Яков не было даже окна. Это была просто затхлая, пахнущая сыростью комнатенка в полуподвале под большим каменным домом, стоявшим практически пустым. Лишь в трех из всех комнат проживала та самая Ольга Ивановна Курочкина, вдова какого-то генерала.
-Как же здесь жить? -спросила она мужа, чувствуя, как задрожал её голос от слёз.
-Чай не барыня-сердито ответил он, занося её вещи.
-Некогда разлёживаться будет, новая хозяйка немощная, горшок из-под себя вынести не может, вот и прислуживай, а я уеду сегодня!
-Да куда же?
-Агитатором меня посылают, в деревню одну, только ты об этом молчок, не то худо нам будет!
-Что уедешь и даже про родителей наших не спросишь? Видела я и твоих тоже.
-А, вернусь, расскажешь! Давай, устраивайся тут, но для начала с Ольгой Ивановной познакомлю.
Хозяйка дома была стара и слаба, но обладала властным характером и цепким взглядом. Она сидела в большом кресле, у окна, укрытая пледом. Оглядев Анну с ног до головы, она поджала губы, девушка ей не понравилась.
-За такую комнату девку и поздоровше мог бы привести-заскрипела она, тыкая в сторону Анны клюкой, -с этой какой спрос? Тьфу, одно название!
-Купец Дозморов и супруга его сильно довольны были её работой-подобострастно ответил ей Яков, -она аккуратная и исполнительная, а ещё лечить может-затараторил он, -и знает секрет долголетия-сказал он, понизив голос. Старуха с интересом уставилась на Анну.
-Ступай себе,-махнула она рукой на Якова, -без тебя разберемся! А ты подойди! -скомандовала она девушке.
-Рассказывай, какими знаниями владеешь? –приказала она, не предложив той присесть.
-Разное могу-уклончиво ответила Анна, заметив мокнущие пузырьки на руках хозяйки, -вот, например, расперицу вашу могу вылечить, через неделю забудете о ней, как будто и не было её никогда-сказала она, взяв руки старушки в свои, чтобы рассмотреть болячку поближе.
-Ну хорошо, коли не шутишь-подобрела хозяйка, -можешь пока идти, позову, коли понадобишься-сказала она, отняв свои руки спрятала их под плед.
Казалось бы, в большом доме вдовы больше и не было никого, но это было не так. Здесь проживала растрепанная, толстая Парашка, кухарка, её муж Аким, служивший дворником и по совместительству исполняющий обязанности управляющего старым домом.
-Акимка-обычно кричала хозяйка, пытаясь его дозваться, но вечно находившийся навеселе мужчина не откликался, отсыпаясь на чердаке.
-Выгоню к чертям собачьим! –бесновалась Ольга Ивановна, но при этом сама же понимала, что новый работник может быть ещё хуже. А Аким и Прасковья служили ей верой и правдой ещё с тех времен, когда муж её был жив. Поэтому Аким совершенно её не боялся и делал что считал нужным. Единственный человек, которого он побаивался, была его жена, которая при случае могла и отоварить чем-нибудь тяжелым.
Чуть позже вдова выделила Анне и Якову одну из комнат большого дома, чтобы девушка была поближе к ней, когда необъяснимый кашель сотрясал её худое тело во сне. Тогда старуха просыпалась и часто, не уснув больше, вызывала к себе Анну, заставляя слушать бесконечные свои рассказы о своей юности, муже, и о своих так и не рождённых детях. Была она весьма образованна и не редко, днем, читала вслух, подслеповато щурясь, перелистывая страницы книг. Парашка в таких случаях сразу засыпала и всхрапывая тут же просыпалась, делая вид, что слушает, а Анне всё казалось интересным и она с большим удовольствием её слушала, впитывая новые знания, как губка. Жизнь девушки, в целом, можно было считать неплохой, правда Якова она видела всё реже и реже, иногда только вечером, да и то не всегда. Работал он на большом заводе и там, каким-то образом подвизался к новой власти, оказался в нужном месте и в нужный час и наслаждался выпавшей ему возможностью подняться выше своих бывших хозяев. Он сильно изменился, и она не видела больше в нём того ласкового Яшу, который признавался ей когда-то в любви. Жила она заботами Ольги Ивановны, привычная к тому, чтобы помогать, тайком встречалась с Лукерьей Демьяновной и Васенькой, которых каким –то чудом, новая власть пока не тронула. Бывшая хозяйка похудела, подурнела и постоянно плакала, опасаясь за свою семью.
-Неспокойно в городе, Аннушка, незнамо что нас ждёт, засыпаю и молюсь, чтобы живой утром проснуться-жаловалась она ей, гладя рукой, прижимающегося к ней сына.
-Говорю Петру, давай уедем, а он сердится, говорит, что не может бросить нажитое. Слышала, исполком издал приказ о наложении на местную буржуазию контрибуции в два миллиона рублей. Может ты, что слыхала Аннушка, Яков говорят теперь большой человек?
Та отрицательно качала головой, не решаясь рассказать собеседнице, как зол он на всех, кто сумел когда-то достичь богатства.
-Тюрьма и расстрел –свирепо кричал он и бахал кулаком по столу, выпивая с Акимом, -хватит, нажировались на нашем хребте, кровопийцы!
Аким помалкивал, боясь гнева собеседника, который прорывался в нём всё чаще и чаще.
Анна не знала, как помочь Лукерье Демьяновне, ибо и её судьба висела на волоске, новый, изменившийся Яков её пугал, чувствовалось в нём что-то звериное, словно оскалившийся зверь смотрел на неё. Одна радость, страшные сны исчезли, словно и не бывало их никогда, может и потому что, длинные одинокие ночи она проводила у постели Ольги Ивановны.
Вечера она проводила с Прасковьей и Ольгой Ивановной, которая мастерски раскладывала карты, гадая на будущее. И всё то у неё выходило сладко и гладко, правда гадалкой она оказалась вовсе никудышной.
Продолжение
#аннушкаоттандем
Друзья, у вас возникает много вопросов по поводу продолжения. Я буду размещать каждое утро по одной части, нетерпеливые могут прочитать роман целиком на моём канале "За околицей", просто вбейте в поисковую строку название канала или романа и вы увидите его.
Огромное вам спасибо за то, что вы делитесь моей "Аннушкой" и другими моими произведениями на своих страницах! Благодаря вам нас становится больше! и хотя я не писатель, а простая женщина, живущая в небольшом селе за Уралом, но считаю, пусть в ленте одноклассников будет больше качественного контента, а не все эти "сис@ки и п@ськи", политика, треш заполонившие всё вокруг.
Следующая публикация
Нет комментариев