Как создавался искусственный дефицит продовольствия в "перестройку"

Дефицит товаров в СССР создавался намеренно. Во времена работы Лужкова на посту обеспечения Москвы продуктами (он был тогда «начпродом» Москвы) в газетах появилась статья за его подписью, что, мол, мяса в Москву мы могли бы поставить и значительно больше, до полного удовлетворения спроса, но «фронт выгрузки» рефрижераторных секций не позволяет. Ибо не хватает «подъездных путей», холодильник не успевают выгружать и т.п. Это была полная «бредятина» для знающих, но довольно убедительно для людей, в этой области несведущих. Ещё задолго до 1991 года была создана и работала «пятая колонна», постепенно внедряя в сознание людей неуважение к социалистическому образу жизни, создавая порой искусственные проблемы. Велась не только антисоветская пропаганда, использовавшая определенные трудности социалистической системы, но и скрытая до поры до времени подрывная деятельность. Одним из направлений нагнетания социального напряжения в обществе стало искусственное создание проблем с обеспечением населения товарами народного потребления, в первую очередь — продовольственными. С середины 80-х годов прошлого столетия во многих городах и населённых пунктах с прилавков магазинов постепенно исчезали не только деликатесы, но и продовольственные товары повседневного спроса. Этот процесс нарастал из года в год. Дефицит был создан искусственно, причём не на стадии производства, а в сфере распределения. Цель — создание социальной напряженности в стране. Впрочем, наше поколение помнит передачу «600 секунд». В ней в 1990 году были показаны убедительные репортажи о том, как уничтожались колбасы, сливочное масло и другие ставшие в ту пору дефицитными продукты. В одной из публикаций факты уничтожения продуктов питания с целью создания дефицита в столице признавал бывший мэр, а ныне советник мэра Г. Попов. В печати сообщалось, как одновременно были остановлены на ремонт все табачные фабрики и предприятия по производству стиральных порошков. В 1987 году объем производства пищевой продукции по сравнению с 1980 годом вырос на 130%. В мясной отрасли прирост производства по сравнению с 1980 годом составил 135%, в маслосыродельной — 131%, рыбной — 132%, мукомольно-крупяной — 123%. За тот же период численность населения страны увеличилась всего на 6,7%, а среднемесячная заработная плата по всему народному хозяйству возросла на 19%. Следовательно, производство продуктов питания в нашей стране росло опережающими темпами по сравнению с ростом населения и заработной платы. Все предприятия пищевой промышленности работали на полную мощность, были обеспечены сельскохозяйственными и другими видами сырья, необходимыми материалами и трудовыми ресурсами. Значит, развитие экономики пищевых отраслей никак не могло спровоцировать появление дефицита продовольственных товаров. …умело, как перед Февральской революцией 1917 года, организовали дефицит продуктов и товаров народного потребления, вызвав недовольство народа (табачные, мыльные бунты и т.д.). Саботаж уже тогда был виден невооружённым взглядом, например – одновременно, по всей стране, неожиданно под разным предлогом закрыли все табачные фабрики – отправив рабочих в отпуска. По тому же сценарию создавали искусственный дефицит и по другим продуктам-изделиям – стиральные порошки, мыло, продукты питания и т.д. Хотя запасы продуктов и товаров народного потребления и были на складах – их запрещали вновь подвозить в крупные промышленные центры, те же что были уже подвезены – не разгружали из вагонов и т.д. В Москве этим саботажем руководили Попов (будущий первый мэр) и Лужков (будущий второй мэр). К 1991-му в результате «перестройки» и созданной системы двоевластия в Москве (два конкурентных и соперничающих друг с другом правительства – СССР и РСФСР, Горбачева и Ельцина) развал в экономике уже доведён был до полного хаоса. В некоторых регионах начинаются табачные бунты, так как даже по карточкам сигареты не купить. Они просто «исчезли». Николай Рыжков, в 1985-1990 гг. – председатель Совета Министров СССР, в телевизионной программе «СССР. Крах империи» (7-я серия), показанной 11 декабря 2011 года (канал НТВ) рассказывает, как в стране искусственно создавался этот табачный голод: «Мне звонит Горбачев и говорит: «Вот у меня Ельцин, ты не можешь зайти ко мне?» Я пришёл. А я уже знал, что творится. Несколько дней чуть ли не бунты происходили. Я говорю: «Михаил Сергеевич, а почему вы меня спрашиваете? Вон рядом с вами Борис Николаевич, вот с него и спросите. Борис Николаевич, я, может, ошибусь, 28 фабрик табачных. Из них 26 остановили на ремонт в один день. Так чего спрашиваете? Тот (т.е. Горбачев): «Борис Николаевич, на каком основании вы приняли решение остановить практически полностью табачную промышленность республики. Зачем вы это сделали?» И в самом деле, зачем? Если это не сознательный саботаж и вредительство, то, что это? И всё это делалось новой, уже демократической, властью Российской Федерации ради окончательной дискредитации и ликвидации власти своего соперника, Горбачева вместе с СССР, и для захвата единоличной власти через развал страны. А вот, что говорит в этой же программе Юрий Прокофьев, в 1989-1991 гг. — 1-й секретарь Московского городского комитета КПСС: «Есть документ: выступление Попова на Межрегиональной депутатской группе, где он говорил, что надо создать такую ситуацию с продовольствием, чтобы продукты выдавали по талонам. Чтобы это вызвало возмущение рабочих и их выступления против Советской власти». И совершенно чётко: летом 91-го года на подъездных путях к Москве стояли эшелоны с маслом, сыром, мясом, стояли рефрижераторы, которые в Москву не пускали. Но тогда уже власть хозяйственная была уже не в руках партийных организаций». Николай Рыжков подтверждает (в этой же программе): «Приходили составы с мясом, с маслом. Идут ребята разгружать, как всегда студенты. Им на подходе говорят: «На тебе деньги, уматывай, чтоб тебя и близко не было». И всё. И сплошь, и рядом. Всё делалось для того, чтобы только сделать хуже. Посмотрите – до чего, мол, они вас довели». Захват власти через создание искусственного исчезновения продуктов в столицах (метод либерально-демократического «голодомора») – испытанный, проверенный прошлым опытом, приём либеральных революционеров. Точно также через чиновничий саботаж и провокации либералы создавали перебои в снабжении хлебом и другими продуктами в Петрограде, готовясь к свержению Николая II и демонтажу царской системы власти в Феврале 1917 года. О том, что проблемы с продовольствием и другими товарами в СССР ещё в 1990-м году создавались искусственно, пишет и Михаил Полторанин: «Я встретил в Москве старого знакомого Теймураза Авалиани – его избрали народным депутатом СССР от Кузбасса. (Своё имя и фамилию ему, русскому, дал грузинский солдат, который подобрал его плачущим ребёнком около убитых немцами родителей и отнёс в детдом). Мы зашли с ним на заседание МДГ. Он послушал Гавриила Попова, Анатолия Собчака, Виктора Пальма из Эстонии и сказал: «Нет, это опять словоблудие!» И потянул меня на выход. Там и сообщил новость: кто-то стремится спровоцировать в Кузбассе социальный взрыв. С чего он это взял? Много признаков преднамеренного доведения шахтёров до бунта: задержка денежных средств, запрет на выдачу спецодежды и другое. Но особенно показательно исчезновение товаров с прилавков магазинов. Сначала не стало мясной и молочной продукции, хлебных изделий. Народ загудел. Потом не стало постельного белья, носков, сигарет, лезвий для бритья. А потом исчезли с прилавков чай, стиральный порошок, туалетное и хозяйственное мыло. И всё это в течение короткого времени. Шахтёрам стало нечего есть и нечем умываться. Опытный Авалиани заподозрил что-то не то. И с группой депутатов проехал по кожевенным заводам. Склады забиты мылом, на отгрузку в шахтёрские города – запрет. Приехал в Кузбасс председатель Совмина СССР Рыжков, посмотрел на всё, пробурчал: «Так жить нельзя!» И отбыл восвояси, ничего не решив. Ему сказали: «Если у правительства нет денег, разрешите нам продать часть угля в Японию или Китай – мы обеспечим шахтёров продуктами. На складах угля скопилось около 12 миллионов тонн, он самовозгорелся, уходит в дым. А местные власти решить этот вопрос не имеют права. Но и здесь Рыжков ничего не сделал. Где-то разрешили гнать всё за границу, а шахтёрам подзаконными актами самостоятельность наглухо перекрыли». Буквально за два года ситуация с затовариванием грузов в портах и на железнодорожных станциях, стала критической. Сотни тысяч вагонов с грузами, оставались неразгруженными. В каждом Министерстве СССР были созданы специальные штабы, которые организовывали разгрузку вагонов прибывающих на подведомственные предприятия и докладывали ежесуточно Министрам и в ЦК КПСС. Так например, на заседании коллегии МПС 19 октября 1989 года говорилось о том, что в морских портах скопилось свыше 2.200.000 тонн импортных грузов, кроме этого на пограничных станциях ожидают перегруза 9.180 вагонов и на подходе к границе находится 12.990 вагонов… Перед МПС стоит задача в кратчайшие сроки вывезти из портов 9.000.000 тонн зерна, 500.000 тонн сахара, 950.000 тонн металлов, а также 2.500.000 тонн прочего импорта… При всем этом нужно иметь в виду, что суточный простой одного вагона только у нас в стране стоил 60 рублей. То есть в пересчете на год, только простои вагонов приносили убытки в 2,5-3,0 миллиарда рублей, а с учетом всех потерь от срыва сроков поставок продукции, до порчи продуктов в стоящих вагонах и их простоев убытки составляли более 8,5 млрд. рублей в год. Газета «Правда» 20 октября 1989 года публикует снимки с железнодорожных товарных станций Москвы, которые забиты вагонами с медикаментами, сгущенным молоком, сахаром, кофе и другими продуктами. Заместитель начальника службы контейнерных перевозок Московской железной дороги О. Войтов сообщал корреспонденту «Правды» о том, что на площадках товарных станций Москвы скопилось 5.792 средне и крупногабаритных контейнеров и около 1.000 вагонов. Так на станции Бекасово-1 стояли вагоны с импортной мебелью, чаем, обувью, парфюмерией, обоями, трикотажем. На станции Мачихино мертвым грузом лежат мебель, кофе, швейные изделия, ткани, туалетная бумага, обои, инвалидные коляски, кинескопы. На Киевской товарной станции лежат соки, кофе, чай, табак, болгарские огурцы, овощные ассорти и яблоки из Венгрии, вино, ковры, белье, зеленый горошек, томаты и почти два месяца эти товары не могут попасть на прилавки магазинов. А магазины Москвы в это время пустые и народ кипит от возмущения и ненависти к Горбачевской импотентной власти… Простые люди возмущенные саботажем и всеобщим бардаком направляли сотни тысяч писем в ЦК КПСС Горбачеву и в Правительство, его премьер-министру Рыжкову. Так С. Машков машинист локомотивного депо в Кунцево-П, крупнейшей товарной станции Москвы, с возмущением писал: «…магазины не ломятся от товаров, а грузы со станции забирают только днем потому, что ночью и в выходные дни склады получателей не работают… на других товарных станциях Москвы ситуация такая же. Каждый день я еду на работу мимо станции Фили и вижу скопление десятков рефрижераторных вагонов с мясом-маслом птицей… Они неделями простаивают без движения. В Ленинграде по талонам отпускают сахар и другие продукты, а станция Ленинград-Варшавская забита неразгруженными вагонами. Так в январе 1990 года ежесуточно простаивало по 120 -140 вагонов. Члены рейдовой бригады газеты «Рабочая Трибуна» и еще ряда газет Ленинграда прошли по цепочке от вагонов на железнодорожных станциях до прилавков магазинов и констатировали: «…организованный саботаж». А в Москве например, сотрудники Института прикладной математики имени М.В.Келдыша, через газету «Московская правда» 18.01.1990 года опубликовали телеграмму, в которой говорилось, что они готовы принять участие в разгрузке вагонов. Но прошло более полумесяца, а они даже не получили ответа из Моссовета куда дали свою телеграмму… Естественно, что скопление сотен тысяч вагонов с товарами и продовольствием, в том числе импортным, по всей стране автоматически притягивало в себе взоры торговой мафии, которая в тесном альянсе с уголовной мафией начала массовые грабежи этих товаров. Ни у какого МПС не хватило бы сил обеспечить охрану и сохранность грузов в таких гигантских объемах и на такой огромной территории. Количество преступлений на железных дорогах и станциях стало удваиваться почти ежемесячно. Что уж говорить о том, что такое огромное количество товаров просто некуда было складировать, что безусловно было учтено пятой колонной. Так например, в октябре 1989 года в Ленинграде на путях простаивали 180 вагонов с мясом, но в городе не было необходимого количества холодильных мощностей и складского хозяйства для обеспечения нормального жизнеобеспечения населения. За тридцать лет население города увеличилось вдвое, а емкости хранения продуктов — уменьшились втрое… Такая картина наблюдалась фактически во всех более менее крупных городах Союза. Сигналы «SOS» летели по всей стране и в первую очередь из портов: Ильнчевский порт (чай, кофе, детское белье, масло, стиральные порошки.) — 71.000 тонн импортных грузов простаивает, так как нет вагонов; Новороссийский порт, только в одном сентябре 1989 г. недополучил от МПС — 3.200 вагонов для разгрузки грузов; Одесский порт, Таллинский, Рижский… Отовсюду потоком идут телеграммы: «дайте вагоны», а в это время сотни тысяч вагонов месяцами стоят неразгруженными на товарных станциях. По сообщению газеты «Советская Россия» (18.03.1990 г.) двадцатитонные контейнеры с товарами народного потребления простаивали от 60 до 90 дней. Только за 1989 год МПС не дал только в порты страны свыше 170.000 вагонов. За простой каждого зафрахтованного судна (а их было — сотни) государство платило огромные штрафы в валюте, доходящие до 600.000 долларов. Грубые прикидки ущерба нанесенного стране только ударом пятой колонны по Министерству путей сообщения за период 1988-1990 годов составил около 46 миллиардов рублей или свыше 70 миллиардов долларов США по курсу того времени. Ситуация, при которой полки магазинов были пусты, а в стране имелись в избытке любые продукты и товары, могла привести только к одному — к бунтам населения, чего собственно и добивалась пятая колонна. В городах страны, в первую очередь в крупных промышленных центрах, где многочисленный рабочий класс, в Москве и Ленинграде начинаются массовые протесты людей умело переводимые в бунты и беспорядки.