Иван Петрович Третьяков
Руслан Соловьёв·2 мая 2022
— человек, на деньги которого были построены дома, в которых сейчас расположены Детская музыкальная школа №1 имени Михаила Михайловича Ипполитова-Иванова и Костромской областной музыкальный колледж (улицы Симановского, 24/Пятницкая, 26).
(не путать с Павлом Михайловичем Третьяковым)
Из книги «Прогулки по улицам Костромы» (Книга 2),
Василенко Алексея Юрьевича.
«Остановимся и посмотрим на дома, которые знает каждый костромич, а приезжие, гости города сразу обращают внимание. Да они, эти дома, и в самом деле выделяются – и размерами (таких домов в Костроме конца XIX – начала XX века больше не было), и богатством отделки. В этих домах чувствуется какой-то вызов, но не пытайтесь его расшифровать, прежде я расскажу о человеке, на деньги которого они были построены.
А пока просто полюбуемся на великолепные кованые ворота – настоящий шедевр кузнечного искусства, на двух белоснежных красавцев, которые плывут вдоль улицы, как прогулочные пароходы. Строгий и придирчивый взгляд архитектора, художника, искусствоведа отметит в оформлении этих зданий смешение разных стилей – эклектизм, излишнюю помпезность. Народу простому такое великолепие нравится. Постойте несколько минут на этом месте, и вы увидите, наверняка увидите и услышите завистливый взгляд и фразу, словно взятую напрокат из Ильфа и Петрова: «Эх, люди жили!».
А кто жил? Какие люди? Представьте себе, – не супер богатеи. Здесь размещались разные конторы и учреждения, здесь сдавались квартиры за плату, не очень обременительную для среднего сословия. Короче говоря, были это, как говорили прежде, доходные дома. И приносили они доход хозяину… Вот тут надо приостановить рассказ и разобраться. Дело в том, что по сей день происходит путаница с именем владельца. Не так давно смотрел я видеофильм о Костроме, где про эти дома было сказано, что построил их владелец текстильных предприятий, миллионер и меценат, основатель знаменитой картинной галереи П. Третьяков. Мол, доход от своих костромских фабрик он вложил в это строительство. Звучит, конечно, интригующе: известная московская фигура в сочетании с Костромой. Взял я старый путеводитель – там написано совсем другое. Не иначе, авторы фильма пользовались не этим изданием. На деле-то всё обстоит вовсе не так! И эта другая, правильная информация зафиксирована не только в путеводителе, но и во многих других изданиях и публикациях. Тем не менее неверный источник сыграл злую шутку.
Так кто же строил эти дома?
Третьяков. Да, да, здесь нет никакого парадокса. Но не тот Третьяков, а совсем другой, даже не состоявший с тем в родственных отношениях. Сегодняшнему человеку, к сожалению, его имя мало что говорит. И вы уж простите меня за настойчивое желание, но о таком интересном человеке нужно обязательно здесь рассказать.
Этого Третьякова звали Иван Петрович. Уже в середине его жизни за ним закрепилось другое имя: «миллионщик». И в этом имени была стопроцентная правда, удивительная тем более, что родители Ивана Петровича были крепостными крестьянами. Село Жвалово, и поныне существующее в паре вёрст от Судиславля, переходило из одних барских рук в другие. К началу XIX века село перешло во владение старого дворянского рода Елагиных (В скобках стоит отметить, что в Петербурге есть Елагин остров, который и называется так потому, что принадлежал этому роду. А самым, пожалуй, известным представителем рода был Н. В. Елагин, издавший немало книг по истории религии и церкви, а в середине века назначенный даже главным российским цензором!). У помещицы В. Н. Елагиной отец Ивана добился расположения, и в 1845 году она отпустила семью на волю. Чем уж так угодил Пётр Третьяков помещице – история умалчивает. «Выкупиться» тогда было очень трудно, кроме того, нужно было иметь довольно большую по тем временам сумму. Петру Третьякову эта акция обошлась в 500 рублей серебром. Откуда они у него взялись – история тоже умалчивает. Так или иначе, но время показало, что деньги и помимо этих пятисот рублей у него всё-таки были, потому что уже через год Пётр Третьяков купил в Судиславле маленький кожевенный завод с несколькими рабочими. Впоследствии отец передал «дело» сыну.
В каком-то смысле Третьяковым повезло – сложилась благоприятная обстановка для предпринимательства. В те времена, последовавшие за отменой крепостного права, Россия, как река от истока к устью, набирала силу. В числе купцов и предпринимателей всё чаще оказывались энергичные недавние мужики – хваткие, работоспособные, прижимистые. Они зорко смотрели по сторонам, учились делу на ходу, улавливали, что люди денежные начали выходить вперёд и теснить прежнюю, как сейчас говорят, «элиту». А крупные капиталы, в отличие от нынешних времён, украсть было неоткуда, приходилось начинать практически с нуля, сколачивая рубли по копейке. Дело это было не быстрое, но они, тогдашние, и не покупали виллы на Лазурном берегу и футбольные команды… Природный ум, способность быстро ориентироваться в меняющемся мире делали своё дело – в России появилось множество мелких полукустарных предприятий, денежные ручейки от которых сливались в большую реку, способную сворачивать горы.
Впрочем, Судиславль и прежде знавал времена процветания. Глядя на сегодняшний районный центр, трудно поверить, что когда-то это был известный в России город. Правда, слава его была связана с тем, что Судиславль стал своеобразной республикой староверов – со своими законами и полным отторжением от государства. В результате староверов разогнали, а город стал хиреть, и ко времени, о котором идёт рассказ, уже утратил былую славу.
Но постепенно из заштатного захолустья Судиславль превращался в приличный городок. Здесь уже работали несколько кожевенных заводов, ткацких и льноперерабатывающих фабричек. Здесь стали известными ярмарки, которые проводились в Иванов день. Сюда приезжали купцы из столиц, из Казани, Нижнего. В середине XIX века общий торговый оборот в Судиславле достигал 160 тысяч рублей серебром! Удивительное дело – сегодня практически очень мало людей, способных «раскрутить» новое предприятие. За что ни возьмутся, если дело начинается с нуля, вскоре опускают руки: нерентабельно… А вот у тех судиславских мужиков что-то всё, за что ни брались, оказывалось рентабельным. Костромские, Судиславские, Галичские купцы, у которых учился Иван Третьяков, не сидели сложа руки и не ждали, пока удача сама придёт к ним. Они ездили во все концы России, скупали товары и сырьё, всю бухгалтерию без всяких компьютеров держали в голове. Иногда поражаешься неожиданным поворотам купеческой мысли. Знаете ли вы, что Судиславль в те времена был одним из главных в России центров грибной торговли? На ярмарках «грибной оборот» достигал десятков тысяч рублей серебром. Сегодня о такой заготовке грибов – с разветвлённой закупочной сетью, с множеством лесных грибоварен и так далее – и мечтать не приходится, хотя самих грибов стало меньше не намного.
Когда, едучи из Костромы со стороны Скулинской горы, вы подъезжаете к Судиславлю, то на берегу речушки, где сегодня пасутся только козы, представьте кирпичные корпуса. Вот таким на этом месте был спиртзавод Третьякова. Начав с кожевенного завода, доставшегося ему от отца, Третьяков быстро просчитал, что любой ручей несёт в себе столько воды, сколько может. Чтобы получилась река, нужно много ручьёв. Поэтому он стал искать доходы в других местах, в других направлениях. Вы скажете: что уж оригинального в производстве спирта? Давно известно, что оно даёт стабильный доход. Верно. Но Иван Петрович подошёл к вопросу по-другому. Применив чисто капиталистический метод в таком, казалось бы, накатанном деле, он начал скупать земли вокруг Судиславля, Костромы, Галича.
Эти земли он сдавал в дешёвую аренду. Условие для арендаторов было одно: они должны были высаживать на этих землях картофель для его спиртзаводов в уже упомянутых Костроме, Галиче и Судиславле. А они, эти заводы, тоже росли, как грибы, но доход приносили, конечно, несравненно больший, хотя бы потому, что недостатка в сырье эти заводы никогда не испытывали…
Несмотря на свои уже значительные богатства, несмотря на множество примеров удачного приложения капиталов в тяжёлой промышленности, в транспорте, Третьяков не тянулся вслед чужой удаче, ведь в глубине души он оставался человеком земли: осмотрительным, по-крестьянски осторожным. Он не признавал риска, надежды на фарт, у него всё было заранее обдумано. Если он вкладывал во что-то деньги, то это должно было наверняка приносить доход. Он создавал небольшие химические заводы, обслуживавшие текстильную промышленность, строил мельницы, фабрики, торговал… Уже вскоре его имя вошло в список самых богатых людей Костромской губернии. А это было тем более трудно, что почти все в этом списке были дворянами, аристократами во многих поколениях.
Значительную часть капиталов Иван Петрович сколотил на… обыкновенной глине, которая в изобилии есть и сегодня в окрестностях Судиславля. Он финансировал создание маленьких кирпичных заводиков при условии, что кирпич будет поставляться только ему (обратите внимание: тот же принцип, что и с картофелем и спиртом!). На этой базе Третьяков развернул обширное строительство. А строил он доходные дома. Были среди них и деревянные, и каменные недорогие, и роскошные – верхом таких «архитектурных излишеств» стали вот эти самые дома, возле которых мы с вами стоим на улице Симановского, где размещается сегодня музыкальное училище. Эти два дома стали самыми крупными жилыми объектами в Костроме в XIX веке. Первое, угловое здание строилось с большим размахом, второе было уже попроще. Кирпич возили из Судиславля. Третьяков жёстко следил за качеством выпускаемой на его заводах продукции, и кирпич, в те времена именовавшийся «третьяковским», славился, а Судиславль постепенно обрастал каменными жилыми зданиями, торговыми рядами, храмами.
Отовсюду к нему текли деньги. Немалая часть капиталов была им затрачена на покупку земель и усадеб. Тогда в округе было много дворян землевладельцев, и Третьяков зорко следил за ситуацией: как только в какой-нибудь усадьбе дела начинали идти хуже, там появлялся неминуемо Иван Петрович. Он ходил, вздыхал, жаловался на трудные времена, исподволь внушал хозяевам мысль, что спасти ситуацию они могут только продажей земли и зданий, предлагал цену вдвое-втрое ниже той, что следовало бы, – короче, действовал как заурядный барышник на ярмарке. Он скупил таким образом около трёх десятков усадеб!
Но Третьяков не был бы Третьяковым, если бы по-православному не делился бы своим богатством. Он был попечителем школы в Завражье, купил городу особняк за три тысячи рублей – огромные деньги по тем временам – и обустроил там земскую больницу. Произошло это в 1876 году. Причём Третьяков купил для больницы не только дом, но и вспомогательные строения, оборудование. А главное – выкупил землю, на которой будущая больница стояла, и таким образом она освобождалась впредь от многих расходов. Но Третьяков не остановился и на этом. Через полтора десятка лет в том же Судиславле он основал приют для душевнобольных.
Вообще-то круг его «благотворительных интересов» был довольно разнообразным, но всегда конкретно-адресным. Деньги Третьякова шли на строительство в Ликурге, возле Буя, начального училища, они спасали погорельцев из ближнего крупного села Воронье, большие суммы перечислялись и в Кострому – на строительство так называемого дома трудолюбия и в помощь детскому приюту. А когда Судиславские купцы стали строить первую в губернии мощёную каменную дорогу от Костромы до Судиславля, Иван Петрович тоже участвовал в этом, как сказали бы сегодня, «проекте».
Третьяков успевал повсюду. Как ни странно, но при таком обширном фронте работы он умудрялся заниматься и общественной деятельностью: он был и городским головой, членом разных комитетов и попечительских советов. В числе самых известных и богатых людей в губернии Иван Петрович был включён в состав комиссии по празднованию 300-летия династии Романовых.
Не был он обойдён и государственными наградами – был награждён орденами Святой Анны II и III степени, орденом Станислава III степени и золотой медалью «За усердие».
Добрая половина сохранившихся с того времени зданий в Судиславле имела отношение к Третьякову. Да что там – в Судиславле! Уже в 70-е годы XIX века вся обширнейшая территория от Галича до Костромы становилась своеобразной империей Третьякова. Он уже тогда стал почётным гражданином Судиславля, купцом первой гильдии. Деньги, стекавшиеся к нему и другим предпринимателям, преображали и город. Денежный оборот вывел Судиславль на одно из ведущих мест в губернии.
Впрочем, эти звенящие успехи одних никак не влияли на судьбу других: по законам раннего капитализма, законам незыблемым, действующим и по сей день, богатели одни, беднели другие, и в судьбе их практически ничего не менялось к лучшему. Нарастало всё больше и больше имущественное расслоение и озлобление бедноты против «миллионщиков». И меньше всего интересовало какого-нибудь люмпена, что тот же Иван Петрович Третьяков сам «вышел» из мужиков и своим умом добился всего, что имел.
Он, как легендарный царь Мидас, к чему бы ни прикасался, всё обращалось в золото.
Третьяков – фигура удивительная, вполне достойная быть центральным персонажем какого-нибудь ещё не написанного романа. Романа поучительного и… трагического, потому что все усилия Ивана Петровича в конечном итоге пошли прахом. Он достиг вершин богатства, у него была большая семья – тринадцать детей. Он создал, как мы уже говорили, торгово-промышленную «империю», дав работу тысячам людей. Он был щедрым благотворителем. Он построил в центре Судиславля уникальную, сохранившуюся до сих пор усадьбу, равной которой в Костромской губернии не было. Это был дом с украшениями, скульптурами, изразцовыми печами и каминами, огромной конюшней, с садом, в котором бил фонтан, со множеством вспомогательных зданий и других затей. Когда-то во дворце Судиславского Креза собирались любители музыки у рояля «Беккер», который по легенде был рекомендован Третьякову самим Чайковским. Штучный паркет, мебель, сделанная по особому заказу, лучшие рысаки – многое можно было увидеть, побывав у Третьякова в гостях!
В большой степени под влиянием Третьякова появились в городке первые телефоны, быстро выросшая телефонная сеть, автомобили, даже «туманные картины» стали здесь показывать практически одновременно с Петербургом и Москвой. Недаром одна из Костромских газет писала в начале двадцатого века, что Судиславль… «лупит вперёд по пути прогресса». Все тогдашние достижения техники работали в Судиславле. Для полного счастья не хватало только железной дороги, которая от Костромы через Судиславль выходила бы на Галич, а уже оттуда дорога открывалась в любой уголок России. И Третьяков всерьёз задумал такое строительство.
Но… дело Третьякова начало погибать. Началось с семьи. Иван Петрович всячески пытался приобщить к делу сыновей, передав им во владение часть предприятий. Выдавал замуж дочерей, устраивал зятьёв. Ему хотелось создать семейный клан, который распорядился бы всеми капиталами, а сыновья больше склонялись к лёгкой жизни, ни один из них не унаследовал от отца его хватку, его энергию, его деловую сметку. Более того – сыновья не раз попадались на нарушениях порядка своим не всегда пристойным поведением. Отец воспринимал это болезненно, мать, будучи староверкой, – тем более.
Потом началась мировая война. К тому времени Иван Петрович по тогдашним меркам был глубоким стариком – ему было уже 75 лет. И конечно, известие о начале войны стало для него потрясением, потому что весь свой капитал он держал в европейских, главным образом, немецких банках. Мир для него рухнул, вся жизнь, подчинённая идее делания денег, оказалась бессмысленной. Остался неосуществлённым и замысел строительства железной дороги. Её построили лишь через почти четыре десятка лет…
Он не перенёс всего этого и умер в 1916 году, после тяжёлой психической болезни.
В его усадьбе осталась лишь видимость сохранности: дом и вспомогательные сооружения вроде бы существуют, но внутри уже нет ничего, что напоминало бы о прежней роскоши! У нас сейчас борзые писаки любят обкатывать тезис о большевиках-грабителях. Нет, не какие-то пришлые комиссары растаскивали богатства Третьякова. Они были разграблены самими Судиславцами, тащившими из дворца всё, что сумели утащить… Если задуматься, то во всём этом вандализме была сильная струя завистливой мести: вот тебе, получай, мужик, деревенщина! Вознёсся высоко – больнее падать! А таперича время наше!
Третьяков не увидел всего этого. Не увидел революции, гражданской войны. Семью его разбросало кого куда, могилы его жены, внука и его самого заросли на запущенном погосте у разрушенной церкви… Только совсем недавно стараниями потомков и музейных работников эти могилы были найдены и хоть немного приведены в порядок. Кстати, характерная деталь: говорят, что на могиле миллионера, самого богатого человека губернии, не было памятника. Стоял простой деревянный крест…
От дворца остались стены, пара стульев и несколько мелких предметов интерьера в музее да неповторимо грустные львы, положившие головы на лапы у парадного крыльца… Будете в Судиславле – подойдите к ним. Наклоните голову и прислушайтесь к таким знакомым словам, которые рычат они во сне: сик транзит глориа мунди! Так проходит мирская слава…
Вот такая печальная история о талантливом человеке, прожившем жизнь и упавшем, как Икар, с огромной высоты, приходит на ум, когда стоишь на улице Симановского и смотришь на два «третьяковских» дома.
Добавлю только, что в том здании, которое ближе к центру, Третьяков продавал помещения, как сейчас говорят американизированные недоумки, «под офисы». Здесь были различные конторы, банки, магазины, потом – губернский военкомат. Потом здесь были редакции газет «Северная правда» и «Молодой ленинец».
Более или менее устойчивой оказалась «специализация» углового здания. В самом начале двадцатого века помимо губернских финансовых и имущественных ведомств здесь работала частная музыкальная школа. Музыкальное училище и школа размещаются здесь и по сей день.
Кстати, ещё одно маленькое добавление. Звонкий красный «третьяковский» кирпич, из которого построены эти и другие дома, оказался в наши времена почему-то никому не нужным. Маленькие заводы по его производству закрылись, мастера, владевшие «секретами производства», поумирали, не передав ремесло никому. Судиславль строится сейчас из силикатного белого привозного кирпича. А запасы глины рядом с Судиславлем всё ждут своего Третьякова – мужика, миллионера, человека, о котором должны помнить не только потомки и музейные работники…»
Комментарии 20
Всё это в целом нам уже известно. Кроме небольших деталей. Одно сильно удивило, второй раз у Вас на странице встречаю: никто не продолжил дело отца. Михаил продолжал. Про некрасивое поведение братьев Михаила как-то не сохранилось у нас никаких сведений.
Прочитала статью вслух дочери, добавила устно воспоминания моей мамы.