Предыдущая публикация
Когда речь заходит о блокадном Ленинграде, очень много рассказывается о «Дороге жизни», но почти никогда не упоминается роль буеристов.
А ведь именно они первыми привезли продовольствие в осажденный город. Буер - это кабина или платформа, установленная на коньках и передвигающаяся по льду с помощью паруса. В Петербург подобную конструкцию привез еще Петр Великий, а в первой половине XX века буерный спорт пользовался популярностью у моряков Балтфлота. В начале зимы 1941 года было сформировано два буерных отряда по 100 человек в каждом. Эти ребята выполняли функцию разведки, патрулирования и транспортную. На решетчатой платформе можно было разместить до 600 кг муки. При хорошем ветре один буерист успевал сделать за день от четырех до шести рейсов, то есть привести примерно три с половиной тонны муки, а это семь тысяч буханок хлеба и двадцать восемь тысяч накормленных по блокадным нормам людей. Кроме того буеристы вывозили из блокадного Ленинграда истощенных женщин и детей. 35 км по дороге жизни преодолевались всего за 20 минут, когда люди оказывались на другом берегу, они не верили что все позади, они думали, что их хотят бросить посреди озера. Но их вели в дом, где было тепло и ждал хлеб. Выкрашенные в белый цвет и с белым парусом буера обеспечивали неплохую маскировку, а высокая скорость не позволяла открыть сколько-нибудь прицельный огонь. В таких эвакуационных рейсах за всю войну не был подбит ни один буер. Такая вот маленькая победа на отдельно взятом участке фронта.
« Честь имею»
Очень хорошо и подробно подвиг буеристов описан в книге Н. Черкашина "Одиссея мичмана Д".
СТАРАЯ ФОТОГРАФИЯ. Этот снимок сделан за год-два до гибели Людевига. Немолодой, тертый жизнью человек в черном пальто. Подзапущенная борода. На голове форменный картуз с «крабом» морского яхт-клуба. Под навесом широкого кожаного козырька поблескивают металлические - грибоедовские - очечки. Глаза сквозь стекла смотрят чуть грустно, прямо и строго.
Старый яхтенный капитан, «яхтенный адмирал», как зовут его в шутку друзья, мастер спорта, конструктор деревянного судостроения, Дон-Кихот-ветроход…
«Вам мало было самим заниматься парусным спортом. Вы готовы были приобщить к нему весь мир», - писали друзья в почетном адресе по случаю 25-летия спортивной деятельности Людевига.
Во время Кронштадтского мятежа Людевиг гонял по льду Финского залива на буерах - ледовых яхтах, поддерживая связь красноармейских частей с Петроградом.
После гражданской войны он целиком отдался любимому делу: организовывал речной яхт-клуб, учил осоавиахимовцев, писал популярные брошюры, конструировал, строил… Он увлекся буерами, «чертогонами», как их в шутку называли в народе.
Его не очень-то понимали: уж очень диковинный спорт - мчаться по льду под парусами. Находились и такие, которые заявляли: буер - отрыжка буржуазного спорта, пустая забава аристократов. А этот неистовый чудак со всклоченной бородкой уверял всех, что буер надо взять на вооружение Рабоче-Крестьянского Красного Флота.
Никто тогда ни сном ни духом не ведал, что первый мешок муки в умирающий от голода Ленинград будет доставлен по льду Ладоги именно на буере. Буеристы первыми - еще по тонкому льду - произвели разведку будущей Дороги жизни. Обратно из Кобон в Осиновец они возвращались отнюдь не налегке - на платформы «чертогонов» были уложены мешки с драгоценной мукой. И позже, когда на лед, еще недоступный автомашинам, вышли санные обозы, ледовые яхты, обгоняя выбивающихся из сил коней, летели по глади замерзшего озера, перевозя в осажденный город тонны и тонны ржаной, пшеничной муки.
Скольким женщинам, детям-дистрофикам, раненым бойцам спас жизнь тот самый первый хлеб! Лишь конструктора Людевига не успели спасти его ветролеты. Он умер от голода в жестокую зиму сорок второго.
Его ученик, известный ленинградский яхтсмен Никита Евдокимович Астратов, сообщил мне в письме некоторые подробности:
«Быть может, он бы и пережил ту страшную зиму, но его обворовали. Из подвальчика на его огороде кто-то выгреб весь картофель…
Боже, какой был человек! Умный, добрый, радушный, глубоко интеллигентный. При нем не ругался даже наш шкипер, бывший боцман с «Громобоя». Николай Юльевич был гонщик от бога. Для нас он был больше чем тренер. Учитель!
И когда в отряд буеристов пришла его открытка с едва нацарапанным словом «Помогите», мы тут же собрали пакет с продовольствием. Саша Кукин встал на лыжи и двинулся в Новую Деревню. Увы, Людевига уже два месяца как не было в живых…»
А «чертогоны» старого романтика продолжали служить городу на Неве. И как служить!
Сбылось предсказание Людевига: Военно-Морской Флот взял буера на вооружение. По приказанию командира Ленинградской военно-морской базы контр-адмирала Ю. Пантелеева в самом начале первой военной зимы были сформированы два буерных отряда. Оснастили их тяжелыми буерами «русского типа», построенными по чертежам Людевига. Каждая из 19 ледовых яхт несла паруса площадью до шестидесяти квадратных метров. На решетчатой платформе размещались шесть - десять автоматчиков. Вместо десанта можно было брать пять-шесть мешков муки (400-600 кг). При хорошем ветре буер успевал за день сделать от четырех до шести рейсов (3500 кг муки - семь тысяч буханок хлеба - двадцать восемь тысяч накормленных по блокадным нормам людей).
Ходили буера и ночью, доставляя в город не только муку, но и медикаменты, патроны и даже бензин.
Участник тех героических рейсов ленинградский яхтсмен Николай Астратов вспоминал на страницах журнала «Катера и яхты».
РУКОЮ ОЧЕВИДЦА: «Приходилось перевозить и обессиленных голодом ленинградцев, часть - с детьми. С большим недоверием садились пассажиры на невиданный транспорт. И радостно благодарили, очутившись через какие-нибудь 20-30 минут на Большой земле».
Конструкторские разработки Людевига обеспечили Дорогу жизни самым быстрым транспортом: буера при попутном ветре развивали скорость до 80 километров в час. Их так и называли - ветролеты.
Буеристы отряда зимней обороны ходили и в разведку, и в дозоры, доставляли боевые донесения… Вступали в рисковую игру с немецкими батареями и даже самолетами - выручали скорость, маневренность, сноровка шкотовых и рулевых…
«В блокадные зимы буера хорошо послужили флоту. Может, стоит отыскать или воссоздать буер тех лет? - вопрошает бывший начальник отряда зимней обороны В. Чудов. - Может, стоит установить его на пьедестал, скажем, в Центральном яхт-клубе города? Ведь это еще одна страница военной истории Ленинграда, и страница славная!»
Конечно, стоит… Только не забыть бы при этом назвать и имя конструктора - Николая Юльевича Людевига, матроса-охотника с «Пересвета».
Следующая публикация
Нет комментариев