Материнское проклятье
финал
Жизнь в столице затянула моментально. Всё казалось таким большим, интересным. Через два месяца Ульяна чувствовала себя уверенно, словно жила здесь всю жизнь. Научилась пользоваться схемой метро, не стеснялась спрашивать дорогу — здесь приезжих половина города. Она нашла работу и всё реже вспоминала Чирки. В Москве время не течёт рекой, оно стремительно падает водопадом, унося с собой всё: и печали, и радости, оставляя только мгновение «сейчас», которое через миг становится прошлым.
Поженились они здесь же — в столице, спустя месяц после приезда.
Гостей не было, но Илья настоял на белом свадебном платье. «Чтобы было что показать детям», пояснил он. И в один из снежных дней декабря они скрепили свой союз официально. Ульяна занялась сменой документов. Ей пришлось съездить в Йошкар-Олу, но никому из близких она не позвонила, и поездка оказалась мучением. Как только всё сменила, так её и пригласили на работу — словно ждали только этого.
Новоиспечённая ячейка общества влилась в столичную жизнь легко и быстро.
А через год Ульяна узнала, что беременна. Ей недавно исполнилось двадцать девять, и она давно с завистью смотрела на гуляющих по скверу мамочек. Скоро и она присоединится к ним!
Не в силах ждать до вечера, она позвонила Илье на работу, услышала его радостные возгласы, и душа её ещё больше наполнилась счастьем. Не отдавая отчёта действиям, машинально набрала мать и воскликнула, словно и не было полутора годового молчания:
— Мама! Я беременна! — закричала она в трубку.
— Ульяша! — воскликнула Марвина и залилась слезами от упавшей вмиг тяжести, от радостной новости, от голоса дочери, которого она так давно не слышала.
— Ульяша, Ульяша, девочка моя... — повторяла она в трубку.
С тех пор они начали созваниваться постоянно. Лëд между ними стремительно таял. Марвина не смела плохо отзываться о зяте, тем более сейчас, когда дочь уязвима.
Ульяна не напоминала матери о страшных проклятиях и последней ссоре. Она была полна радужных планов, ходила по магазинам в поисках коляски, кроватки, ползунков. Всё гадала, девочка будет или мальчик.
«Девочка», — уверенно сказала мать и Ульяна отчего-то поверила ей.
Ходила Ульяна легко, можно сказать, порхала, несмотря на внушительных размеров, живот. Близился день родов, которого она ждала со смесью страха и радости. Когда начались первые схватки — тут же позвонила Илье. Он приехал через полтора часа, Ульяна ходила по квартире, схватившись за поясницу. Он успокоил её, как мог, хотя руки у него предательски тряслись.
— Дойдëшь до роддома? — спросил он у неё.
Роддом был рядом, в десяти минутах ходьбы, если знать путь через дворы. Они много раз ходили этим маршрутом, чтобы в нужную минуту не сбиться с пути. Но сейчас Ульяна была слишком напугана и замотала головой: нет-нет, вдруг роды в пути начнутся.
Илья вызвал скорую, и равнодушная бригада увезла жену в роддом. Он загрузил в карету скорой помощи, приготовленную сумку, проводил машину взглядом и побежал знакомой дорогой. Успел даже раньше машины, и всё боялся, что Ульяна родит в пути.
Но первые роды редко проходят быстро и гладко, вот и для будущей мамочки всё только начиналось.
Илья ещё раз поцеловал жену, сказал одобряющие слова и пошёл домой, ждать новостей.
А они появились только ночью. Почти в одиннадцать ночи позвонила Ульяна и обессиленно проговорила, что родила дочку. Три четыреста, пятьдесят девять сантиметров. Илья не сдержал слёз — скопившее напряжение нашло выход. Ульяна попрощалась — сил на разговоры не осталось.
Утром мамочкам в палате приносили деток. Ульяна ждала, когда же принесут её доченьку, которую они с мужем нарекли Виктория — победа. В палату заглянула медсестра и вместо того, чтобы принести малыша, сообщила, что Збруеву ждут в перинатальном блоке.
На негнущихся ногах, холодея от страха, шла Ульяна по коридору. Что случилось с её доченькой? Воображение рисовало безумные картины, ужас сковал так сильно, что она даже молиться не могла.
— Здрасте, — прошептала она, заходя в кабине старшего педиатра.
Женщина прервалась от заполнения карточки и подняла голову:
— Збруева? Садитесь... — она взяла верхнюю папку с бумагами, пробежала по строчкам. — Ульяна Азимовна, ваша дочка чувствует себя хорошо, — Ульяна шумно выдохнула, а врач продолжила. — По всем показателям у неё норма. Но у неё врождённая экстродактилия.
— Что это? — прошептала молодая мамочка.
— Отсутствие или недоразвитие пальцев. В вашем случае практически всех пальцев на левой кисти.
— Моя дочь без руки? — У Ульяны не было сил кричать, она практически проскулила.
— Нет, без пальчиков, — так же тихо ответила педиатр. — У неё не хватает четырёх пальцев на левой ручке, большой палец недоразвит. Не знаю, почему на УЗИ этого не заметили... Такое бывает, Ульяна Азимовна. Это не самое страшное, — попыталась она успокоить её. — С таким... отклонением можно жить и можно жить очень хорошо. Ведь малыш с рождения привыкнет, научится обходиться только пятью пальчиками. Это во взрослом возрасте терять конечность сложнее...
Педиатр говорила что-то ещё, но Ульяна слышала только крик матери: «Вот как я мучаюсь с рукой без пальцев, так и ты будешь мучаться, помяни мои слова! Будешь мучаться, как я без пальцев! Будешь!»
Между Ульяной и матерью вновь образовалась пропасть. Настолько огромная, что казалось может вместить в себя целую планету. Молодая женщина постоянно плакала, вспоминала, как мать отказывалась ездить в город, а чтобы сходить в кафе или ресторан и речи не было. Мысленно и вслух она постоянно твердила: ты, только ты виновата, что моя дочь такая!
Нет комментариев