А я ничего..
- Катерина, есть важный разговор!
Сергей был серьёзен, несмотря на двести пятьдесят грамм дешевого коньяка, которые он выпил для храбрости, в забегаловке за углом.
Катя увидела и коньяк, и его дозу в глазах мужа, как только тот вошёл в дверь, тридцать лет супружеской жизни не прошли даром. Жена научилась распознавать малейшие коррективы, внесенные в организм Серёженьки в виде жидкости. Будь то пиво, или водка, или коньяк после получки, Катя вычисляла вплоть до грамма, по покрасневшим ушам, носу и походке мужа. А уж голос как выдавал, об этом можно было бы написать целую диссертацию, и получить учёную степень, если такая была по алкоголизму.
Сергей употреблял горькую всю жизнь, и на то были серьезные причины. То станок сломается на работе, то начальник не так посмотрит, а уборщица тетя Зина вообще наглая, бычки, оставленные Серёгой под станком, на стол рабочий ему вываливает. Прямо нагло так, сметет с пола, и на стол, на важные чертежи, которыми он сверяется каждый день. Или делает вид, что сверяется, деталь, которую он точит в течении пятнадцати лет, в размерах не менялась.
Ещё и орет уборщица как резаная, что один Пригожкин не убирает своё рабочее место, остальные все за собой подметают.
Как тут не выпьешь, всё на нервах, всё на нервах!
Нет, не подумайте, что Серега Пригожкин алкаш, опустившаяся личность. Сергей человек труда, он 12 часов за станком стоит, по выходным на даче грядки копает, и дрова для бани колет.
Ему лишь расслабиться нужно после тяжёлого трудового дня, и после выходного тоже.
Выходные ничем не лучше трудовых будней, одна и та же дача, те же грядки, и опостылевшая жена пятидесяти лет.
Ему бы подругу боевую помоложе, погорячее, с которой и выпить можно вместе, и плоть утешить. Эх...
Катька для радости душевной и телесной давно не годится, привычная как стена в прихожей, скучная как вид за окном.
А Серёга мужик хоть куда, порох в пороховницах ещё есть, можно наскрести на вечерок-другой, если мести по углам тщательно.
Ему бы немного поддержки моральной от страстной женщины и тогда бы он обставил всех мачо молодых.
Но жена не понимает его желаний, и даже не пытается вникать в душевные и телесные страдания мужа, пилит ржавой пилой его и без того израненную душу.
Пытается запрячь его как мерина в телегу бытовых проблем, и заставить тащить. А он не мерин, он жеребец горячих кровей, особенно если выпьет грамм двести.
Эх...
Несколько лет назад сын Пригожкиных вдруг вырос и захотел уехать в большой город, оставив родителей переживать разлуку вдвоем.
Но получилось, что переживали они по одиночке, Катерина как только сын освободил, быстренько переехала в его спальню.
Оставила супруга одного, в холодной постели, без женской ласки, так сказать.
Ну да, только сказать и осталось, ласки давно ушли в небытие, не только женские, но и мужские тоже.
Спали в одной постели, но каждый под своим одеялом, и за ночь никто не изъявлял желания положить руку на филейную часть супруга.
Проявлением нежности и ласки от мужа в последний раз, Катерина считала шлепок ладошкой чуть пониже спины. Она вышла из душа , в легоньком халатике, вся такая распаренная, горячая штучка, и прошла мимо Сереги, чуть задев его бедром.
- Ух, ты!
Восхитился муж и шлёпнул ее по пятой точке, на семь секунд оторвав взгляд от телевизора.
Катя постояла возле него, надеясь на продолжение, но Серегины мысли занял сюжет о камбоджийских плотогонах.
Он уставился на экран, позабыв о жене и ее соблазнительном, просвечивающем наряде, и даже отодвинул ее тело, чтобы не мешала.
- И это всё?
Удивилась супруга, недовольно нахмурив брови, вечно поддатый муж был не самым вожделенным сексуальным объектом, но как говорится, на безрыбье...
- Ты о чём?
Спросил тот, всей душой и сердцем, переживая за Оно-Моно, которого чуть не съел крокодил, в грязных водах Меконга.
Катя не стала отвечать, смысла в этом не было, если в Сереге и осталось что-то из мужчины, то оно было, явно не для жены.
О причине подобного поведения, женщина догадывалась, знакомые шепнули, что ее мужа охмуривает недавно устроившаяся на работу кладовщица. Женщина лет сорока, переехала в город из глухой деревни, в надежде найти мужичка с квартирой.
Но видать, не нашла кандидатуру лучше, чем Сергей, вечно поддатый и с ленцой. А может непьющие не поддались чарам хитрой бестии, с пятым размером груди и с пятью же детьми. Которые, в ожидании городской прописки и квартиры, жили с бабушкой в деревне.
Катя провела собственное расследование по этому поводу, и с удивлением обнаружила, что ее выпивающий и от супружеского долга успешно отлынивающий муженёк, является любовником кладовщицы Любы.
Это был удар ниже пояса, по пятой точке шлепок, но довольно неприятный. Хоть и не осталось нежных чувств между супругами, измена оказалась явлением болючим.
Муж забывший дорогу к кровати жены, после работы шустро скакал в общежитие с пакетом еды и бутылкой вина. И проводил там несколько часов, про которые обычно отговаривался привычным словом "подработка".
Выходил из общежития довольный, долго махал женскому силуэту в окне, и шел в забегаловку за сто граммами.
Собрав нужную информацию и прорыдав в подушку две недели, Катерина пришла к определенному мнению - нужно проучить!
Обоих!
И когда Серега пришёл с предложением поговорить, жена была готова к диалогу.
- Катерина, есть очень важный разговор!
- Давай поговорим!
Согласилась Катя сразу, чем немного напугала муженька.
- Может завтра...
Хотел пойти на попятную Сергей, чтобы оттянуть наказание за свое предательство, но жена была настроена решительно.
- Нет, сегодня! Рассказывай давай!
- О чём?
Сережа почувствовал скрытую угрозу в голосе супруги, и втянул голову в плечи.
- О Любаше, любви твоей единственной!
- Какой Любаше?
Заюлил застигнутый врасплох изменщик коварный, боясь взглянуть в глаза жене.
- Так дело не пойдет - Катерина встала и достала из холодильника заранее приготовленную бутылку коньяка - дело серьезное, всухую вряд ли сможем обсудить.
Она налила мужу полную стопку, а себе плеснула на донышко:
- Выпей, родной, и поговорим, как нам дальше жить!
Сергей недоверчиво глянул поверх стопки на улыбающуюся жену, и почувствовал, как уходят страх и раздражение на опостылевшую супругу.
Может она и вправду не такая уж и плохая, и с ней можно по-человечески договориться.
Хлопнув грамм сто довольно приличного коньячка, он закусил кусочком шоколада, что заботливо поднесла пока ещё законная супруга.
От выпитого ушёл холодок, что сжимал крепкой рукой внутренности, он выпрямил спину, расслабился и улыбнулся.
- А я и не думал, что ты у меня такая понятливая, ждал, что скандал устроишь.
- Хотела я поскандалить, когда узнала про Любу - жена вздохнула и придвинулась к мужу поближе - но...
Сергей не поверил глазам, Катя снова налила полную стопку мужу и сама хлебнула из своей.
- Болею я, Сереженька - две слезинки выкатились и шустро пробежали по щекам женщины - и жить мне осталось немного. Не хочу портить с тобой отношения напоследок, давай доживем дружно и в мире, мои последние дни.
Серёга поперхнулся и чуть не задохнулся коньяком, и от радости подскочил со стула:
- Последние дни?
- Да - вытирая слезы, Катя налила ещё немного коньяка мужу - ты только сыну не говори пока, не огорчай его.
- Не скажу - горячо пообещал муж и хлопнул, не помня какую по счёту стопку - пусть не знает. Я его только на похороны позову, ладно!?
- На похороны обязательно - жена промокнула глаза краешком скатерти на столе и сморкнулась в него же - я вот что думаю, Серёженька, надо нам твою Любашу к себе взять.
От удивления мужчина чуть не упал со стула, на котором сидел:
- Как взять?
- Пусть приходит и живёт - снова пустила слезу жена - ей тут хозяйничать после моей смерти, привыкнуть надобно.
- Ты серьезно?
- Куда уж серьезнее - всплакнула Катя и снова высморкалась в скатерть - поможет мне по хозяйству, сварит, приберется.
Вот это поворот событий, вот это везение из везений, Серега, который не надеялся живым выбраться после разговора из дома, не знал, как и реагировать на такие новости.
- А можно позвонить Любе сейчас? Спросил счастливый любовник, в красках представляя будущую жизнь с подругой.
- Звони, пусть собирает вещи - простонала умирающая и держась за стены, поплелась в свою комнату - перевези ее, я вам маленькую комнату освобожу. Завтра выходной, переедет, обживется, и на работу в понедельник от нас вдвоем поедете.
- А я думал в зале разместиться, нас же двое - заикнулся муж, но под укоризненным взглядом смертельно больной замолчал.
- Вот помру, переедете - прошептала несчастная больная, и закрыла дверь за собой.
Люба в неожиданно свалившееся на голову счастье поверила не сразу:
- Как это жить вместе? Всполошилась она, но ошалевший, и немного выпивший Серёга быстро переубедил ее, описав прелести совместной жизни.
Будущая жена любимого мужа, Катерине понравилась, крепкая такая бабенка, грудастая, и щекастая. Молчит, краснеет, словно девчонка, и кивает соглашаясь во всем, не женщина, а золота кусок, килограммов так на девяносто.
И вещей у неё немного, всего один чемодан, не пришлось даже освобождать полки в шкафу.
- Ты уже потерпи немного, вот помру, станешь хозяйкой в квартире, - увещевала смертельно больная младшую жену, так она окрестила Любашу, после знакомства.
Та краснела и бледнела, быть второй, младшей женой, ей ещё не приходилось ни разу. Была сожительницей, любовницей, и женой была, но вот так, при живой супруге, жить втроём, не приходилось.
Но ей не терпелось получить мужика с городской квартирой, ходить с ним на работу по асфальту на каблуках, и плюнув на все предрассудки, решила потерпеть два-три месяца, капризы умирающей.
- С сегодняшняго дня бери на себя все заботы по хозяйству, готовить, убирать и стирать будешь, а я так и быть, подскажу, ежели чего не знаешь.
- А может завтра - заикнулась об отсрочке истинного супружеского долга, женщина имеющая статус любовницы. Впрягаться в быт с порога, как-то особо не улыбалось, вся эта возня с кастрюлями и тазами, ей надоела в деревне.
- Вдруг не доживу - засомневалась Катя - и некому будет тебе подсказать, в каком ящике макароны лежат. Нет, рисковать не будем, каждый займется своими прямыми обязанностями. Серёженька, возьми список и сходи за продуктами, а Любашенька нам обед приготовит.
Серёга выпал в осадок, словно густой туман над озером, на восходе солнца. Он никогда прежде не покупал продукты, этим занималась жена, но ослушаться смертельно больную не рискнул.
Вдруг обидится и квартиру оставит сыну, этому оболтусу и дармоеду, от которого недавно избавились.
Двадцать пять лет пахал отец на него, как раб на галерах, и делиться квартирой с ним, совсем не хотелось.
Вздыхая, он ушел с длинным, подробным списком в ближайший магазин, где чертыхаясь почти час собирал в корзину необходимое.
Подходя к кассе, он вспомнил, что жена забыла дать ему денег, и вполголоса называя больную нехорошими словами, достал из потайного кармана заначку. На которые рассчитывал обмыть с мужиками новую, прекрасную жизнь с молодой женой.
Дома он напомнил Кате о деньгах, но та лишь состроила трагическую гримасу и сказала томным, совсем не похожим на предсмертный хрип, голосом:
- Ах, я не хочу больше думать о хлебе насущном, разбирайтесь сами, без меня! Пойду помолюсь, пока Любашенька готовит обед, мне это сейчас необходимо.
Неизвестно, какому богу она молилась, но к обеду умирающая явилась вовремя. Потирая опухшие от сна веки, она уселась во главе стола и выхватила из рук Любы тарелку с борщом:
- А почему мяса так мало?
Она провернула ложкой суп в тарелке, и подвинула ее к мужу:
- Это тебе!
И стукнула кулачком по столу:
- Люба, положи мне мяса побольше, и супчика погуще, я должна хорошо питаться, чтобы прожить хотя бы на несколько дней дольше. Вдруг не успею завещание на вас составить, и где же вы тогда жить будете , милые вы мои?!
Любаша выловила самый большой кусок мяса и выгребла всю гущу в тарелку для старшей жены, так она про себя окрестила эту дохлую стерлядку.
Умирающая с завидным аппетитом навернула тарелку супа, зажевала солидный кусок мяса и икнула, глядя осоловелыми от сытости глазами на стол.
- Это что за дерьмо ты приготовила, хозяюшка - ещё раз икнула больная, и недовольно толкнула от себя макароны с котлетой.
- Я не ем макароны, запомни это - Катя фыркнула и стукнула по столу ладошкой - приготовь к ужину пельмени, и сметаны купи.
- А может тебе на диету сесть, всё таки болеешь, и все дела...
С жалостью, но с брезгливостью позаботился Серега о супруге, и о своих заначках тоже.
- Вам жалко для умирающей тарелку пельменей? - ужаснулась жадности мужа и его любовницы, несчастная, больная женщина:
- Я вам позволила быть вместе, не дожидаясь моей смерти, а вы? Оставляю вам квартиру со всеми удобствами, может даже и дачу отпишу, а вам трудно налепить десяток пельменей?
Катерина завыла в голос, царапая лицо и вырывая на голове волосы, и Плюм из пятого этажа, помесь дворняги с доберманом, с удовольствием поддержал ее. Роскошный дуэт Кати и Плюма вызвал шквал оваций, соседи застучали по батарее, требуя продолжения.
- Ради бога, прекрати!
Муж голосистой больной закрыл уши ладонями и умоляюще посмотрел на любовницу:
- Сделай что-нибудь!
Взвыл он, со страхом оглядывая раскачивающуюся в такт завывания фигуру умирающей супруги.
Любаша пухленькими ручками, обняла добрейшей души соперницу, и всхлипнула от жалости, а может от радости, что и дачу нахапает:
- Сейчас Сережа сбегает за мясом и налеплю пельменей, не плачь, мы всё сделаем, как ты хочешь.
- Чтобы через час были на столе пельмешки - Катя выключила свою пожарную сирену, и быстренько вытерла слезы. А потом смачно сморкнулась о край скатерти и пробурчала недовольным голосом:
- Скатерть постирай, невозможно нос вытирать, царапает.
Серега мчался по лужам, прижимая к груди купленное мясо и успокаивал себя тем, что нужно потерпеть всего немного, и он с милой Любашей заживёт в любви и счастии.
Дома его ждал сюрприз, в виде подруги жены Марины, которая работала в онкологическом центре медсестрой.
Сюрприз был двоякий, Сергей терпеть не мог наглую, языкастую Маришку, поэтому скривил рожу, увидев ее. Но то что подруга жены была опечалена состоянием Кати, зажгла пламя бурной радости в сердце, значит, ждать осталось недолго.
- Я буду приходить каждый день - Марина печально опустила голову - уколы сделаю, хоть немного облегчу ей последние дни.
Серёга с Любаней переглянулись, стараясь скрыть радость, что не укрылось от пытливого взгляда медсестры:
- Не вздумайте ее обижать, или чего с ней сделать - Марина погрозила кулаком притихшим любовникам - Сергей, ты в курсе, что мой муж работает в прокуратуре. Хоть царапину увижу на Катюшке, закатаем обоих надолго, понятно?
- Понятно - не поднимая глаз, кивнули любовники, трепетно ожидающие совместную счастливую жизнь в двухкомнатной, отремонтированной, и обставленной мебелью квартире.
Вечером, уставшие, но довольные Серега с Любашей стелили постель в уютном, двенадцати метровом гнездышке любви, в ожидании бурной ночи.
Но стоило им только лечь и прикоснуться друг к другу, умирающей захотелось пить. Выразила она своё желание, громким стуком железной кружкой по стене, и похоже разбудила этим и соседей. Плюм завыл, выражая поддержку, а соседи застучали по батарее, видимо, тоже поддерживали.
Больная не переставала стучать, пока путаясь в пеньюаре, не прибежала Люба с водой.
- Ну очень долго - буркнула Катя, хлебнув воды из чашечки - нерасторопная ты какая-то. В следующий раз шевели батонами быстрее, иначе...
Она не договорила, чего там иначе, но Люба была женщиной догадливой, и кивнула, во всем соглашаясь со старшей женой будущего мужа.
Двухкомнатная квартира в центре города стоила немалых денег, и ради этого стоило терпеть.
- Можно , я пойду спать?
Младшая жена покорно опустила голову, в ожидании приказа, и довольная Катерина хищно улыбнулась.
- Иди!
Милостиво разрешила она, но тут же передумала:
- Нет, подожди!
Люба дернулась испуганно, чего ещё придумала эта странная женщина, неужели заставит сидеть возле постели всю ночь.
- Я с тобой!
Катя встала и заковыляла походкой подстреленной уточки в спальню "молодоженов".
- Мне одной страшно, вы должны это понимать - сказала она, уютно устраиваясь в кресле - Серёженька, подоткни мне подушку под спинку, посижу тут немного.
За день она наелась и выспалась, в телефон закачала новую игрушку, и могла до утра развлекаться, пугая усталых Серегу с Любой, освещенным тусклым светом экрана, лицом.
- Вы спите, спите, я вам не буду мешать - заверила будущих супругов, нынешняя умирающая супруга и погрузилась в волшебный мир пазлов.
Но стоило Любе с Сергеем задремать, противный, скрипучий голос больной, раздался под ухом.
- Вы уже спите?
Облаченная в простыню, подсвечивая лицо снизу телефоном, она стояла возле кровати, и жалобно смотрела на перепуганных "молодых".
- Спим!
Раздраженно выкрикнул Серёга, весь выходной пробегавший по магазинам, по указке умирающей.
- Не кричи на меня! Ой, помираю, ты меня напугал своим ором!
Больная рухнула в кресло и взвыла, снова перебудив весь подъезд, и Плюма в первую очередь.
До утра она причитала и плакала, укоряя невнимательных к ней, смертельно больной женщине, мужа и его любовницу.
- Я святая женщина, простила измену, приняла Любу в дом как родную, хочу чтобы вы были счастливы после моё смерти, а выыыыы?
Вопрошала она на весь микрорайон, предварительно открыв окна, которые "молодые" пытались безуспешно закрыть.
- Не закрывайте, я задыхаюсь - вопила больная, стоило кому нибудь протянуть руку в сторону окна.
Утром в дверь позвонили, делегация состоящая из бабы Маши, скрипачки Веры Игнатьевны и хозяина Плюма, здоровяка Максима, пришла выяснять обстановку в шумной квартире.
Катя объяснила им все в лицах, какая она добрая и несчастная, и какие неблагодарными оказались полюбовнички.
Она рыдала и размазывала слезы по лицу так, что делегация сразу прониклась сочувствием и предупредила, что берет под свой контроль ситуацию.
- Услышу хоть звук, разорву обоих - хозяин Плюма показал огромные кулачища, и для убедительности легонько стукнул по стене.
Стена хрустнула и по ней пробежала трещина, разрывая итальянские обои.
- Прошу прощения - смутился Максим и поцеловал ручку Кате - выздоравливайте, мы с Плюмом за вас переживаем.
- А может вы оставите собаку у меня сегодня - умоляюще сложила руку на груди больная - мне будет гораздо легче переносить боль и тоску.
Радостно виляющий хвостом Плюм, ростом и весом с тумбочку в прихожей, остался караулить Катерину, и доедать с ней пельмени, когда "молодые" поплелись на работу.
Где в течении дня засыпали стоя, каждые пятнадцать минут, а Серёга даже упал возле станка, мордой в бычки, которые бросил в прошлую смену.
Вечером, дома их ждали голодная, умирающая старшая жена, Плюм с хозяином и разодранные обои, тапочки, и новый пеньюар Любы.
Тоже разодранный!
- Плюм не давал мне скучать, я даже не плакала - ворковала Катя, обнимая шкодливого пса за шею, и лукаво поглядывая на его хозяина, поигрывающего бицепсами.
Ничего нового ночь и вечер не принесли, повторилось то же самое, что было вчера, только ещё и под бдительным оком бабы Маши. Соседи решили присматривать за больной, чтобы не дай бог, наследнички не сотворили с ней чего.
Бабе Маше это было лишь в радость, жила она одна и ей хотелось поговорить с кем-нибудь. А ещё насолить Серёге, который как-то харкнул в пол подъезда, когда баба Маша работала в ЖЭКе уборщицей.
Квартира превратилась в проходной двор, приходили соседи, подруги, какие-то непонятные, но сердобольные люди, все интересовались тем, как за больной ухаживают.
Народный контроль работал в полную силу, не щадя здоровья и желудка, ударно подьедая приготовленные "молодыми" завтрак, обед и ужин.
Плюм окончательно поселился в комнате Кати, ободрал обои во всех комнатах, сгрыз ботинки и порвал куртку Сергея.
"Молодые" продержались всего неделю, похудели, почернели лицом, и как-то рано утром, тихонько собрав остатки вещей, исчезли в неизвестном направлении.
- Фу, слабаки! Даже до выходных не продержались!
Катя смотрела в окно, как муж с любовницей, бегут на остановку автобуса, обнимая чемоданы без ручек. Их отгрыз все тот же Плюм, по указке любимой им всей душой Катерины.
- Молодец, Плюм, славно поработал - почесала Катя пса за ушами - теперь можно и отпраздновать это событие!
За большим столом собрались все участники секретного союза, ударно потрудившиеся, с целью выживания неверного мужа.
Вера пиликала на скрипке, баба Маша выводила "Ой, мороз, мороз", а остальные участники союза, друзья, подруги и коллеги Кати, старательно поддерживали ее.
- А если вздумают вернуться обратно любовники, что будем делать ?
Максим задумчиво грыз куриную ножку, не сводя глаз с Катерины, которая оказалась такой милой женщиной, когда выспалась, и отдохнула за время симуляции смертельной болезни.
- Повторим спектакль снова, роли распределены и выучены, нечего и переживать - засмеялась Марина, и баба Маша хихикнула, прикрывая беззубый рот ладошкой.
- Я не против - улыбнулся и Максим - что ни говори, но готовит Люба вкусно, особенно пельмени .
Автор рассказа: Гулира Ханнова
Присоединяйтесь к ОК, чтобы посмотреть больше фото, видео и найти новых друзей.
Комментарии 9