Лечить – мое призвание и судьба

Сергеевка, Беловка, Еловка, Александровка – на географических картах современности эти деревни Каратузского района уже не указаны. А между тем в советское время они не просто существовали – жизнь в них кипела. И главным звеном были коллективные хозяйства. Люди работали, привнося свою лепту в высокие показатели животноводства и растениеводства всего юга Красноярского края. Но не только передовиками-­колхозниками известна сибирская глубинка.
В ОДНОЙ из них, оставшейся в памяти только старожилов, – Николаевке Еловского сельсовета Каратузского района родилась 27 октября 1933 года наша героиня – Анастасия Григорьевна Колпакова. Ее знают и помнят как высококвалифицированного невропатолога, внимательно относящегося к каждому пациенту. 40 лет своей трудовой деятельности она лечила и буквально вытаскивала больных с того света. Сейчас ей 90 лет, на заслуженном отдыхе она декламирует стихи известных поэтов, пишет свои. Говорит: «Это нужно, чтобы сохранять ясный ум в свои годы».
Жизнерадостная, не оставляющая оптимизм и веру в лучшее женщина хранит в своей памяти теплые слова от тех, кого спасла в годы своей работы. Но нет-­нет да перед мысленным взором всплывают черные, как ночь глаза шестилетнего мальчика. Его, несмотря на все усилия врачей, не смогли вырвать из смертельных обьятий… Сколько лет прошло с тех пор, а она помнит, как будто это было вчера.

ВОЙНА ОСТАВИЛА СИРОТАМИ

СЕЛО в две улицы, расположенных г­образно, находилось в двух километрах от Еловки. Действовала четырехлетняя школа, колхоз. Отец Анастасии Григорьевны, Гришин Григорий Иванович, работал председателем в Еловском сельпо, мама, Вера Денисовна, трудилась в местном колхозе. В семье Гришиных росли три дочери. Добротно жили. Взрослые работали, малые, как водится, помогали как умели по дому и хозяйству. Маленькая Настя нянчила младшую сестренку. В перерывах между школьными делами и домашними хлопотами девчушки успевали сбегать на речку покупаться да земляникой полакомиться, греясь под ласковым летним солнышком. Счастливое детство. Тогда казалось, что впереди только хорошее.
Но наступил 1941 год. С войной пришло и горе в каждый дом. Глава семьи Гришиных ушел на фронт и в 1942 году погиб. Мама от горя поседела, ослабленный стрессом и голодом организм не справился с болезнью. Жизнь за два года после ухода супруга погасла и в ее глазах. Три девчонки 14­ти, 11­ти и 8­ми лет остались полными сиротами. Что в таких случаях ждет ребятишек? Детский дом, чужие люди и стылые казенные стены. Сестрам повезло, если можно так выразиться при подобных обстоятельствах: бабушка с дедушкой приехали к ним и остались растить внучек. Но дедушка вскоре после переезда тоже умер. Семья вновь осталась без мужской силы и опоры.

ПОХЛЕБКА С КРАПИВОЙ И ЛЕБЕДОЙ – В РАДОСТЬ

ВОЙНА лишила безоблачного детства и счастья тех мальчишек и девчонок, но лишения только закалили их характер. Дети вмиг повзрослели. Одиннадцатилетняя Настя подрабатывала в колхозе: картошку копала на полях, на покосах сено подгребала да копны, которые женщины на березовые ветки накладывали, на пару с соседским мальчишкой волокла к зароду. Старшая сестра в колхозе от зари до зари пропадала, младшая помогала бабушке управляться с коровой. Она у них одна оставалась, и берегли кормилицу как зеницу ока. Сами косили сено и заготавливали его на зиму. На столе хлеба они и вовсе не видели. Картошка к весне оставалась только на посадку, хорошую бабушка сушила и сдавала на фронт, остальное варили в похлебках с крапивой и лебедой. Летом выручали грибы и ягоды, зимой совсем тяжело приходилось. Из замерзшей картошки, оставшейся на полях, бабушка готовила драники с лебедой. С лихвой испили горькую чашу те дети, поэтому как никто другой ценят труд, с уважением относятся к хлебу, и никогда их рука не поднимется хоть одну крошку выкинуть в мусорное ведро.

ОБРАЗОВАНИЕ – ШАНС НА ЛУЧШУЮ ЖИЗНЬ

НЕСМОТРЯ на все лишения, выпавшие на долю нашей героини, девочка закончила николаевскую четырехлетку. В пятый класс пошла в Каратузскую школу. Благо, папин брат и мамина двоюродная сестра, проживавшие здесь, приютили ее на время. То у одних родственников квартировалась, то у других. Шестой класс заканчивала в Сагайске – там тоже родня жила. Седьмой класс удалось завершить в райцентре. Несмотря на «кочевое» образование, Настя была отличницей. А для таких детей в тувинской фельдшерско-­акушерской школе предусматривалась льгота – принимали без экзаменов. Туда и нацелилась поступать девушка. Теперь папина сестра, проживающая в Кызыле, дала приют подающей надежды на достойное будущее юной родственнице.
Счастливое стечение обстоятельств позволило нашей землячке связать свою жизнь с медициной. Еще совсем малышкой она мечтала о работе в белом халате. Когда фельдшер, приезжающий из Еловки, ставил прививки николаевским ребятишкам, ей так понравился этот строгий, внушающий уважение образ, что стать врачом стало навязчивой идеей. Она всех кукол подвергала медицинскому вмешательству – ставила уколы, подружки также не остались без «прививок». Ранний уход матери из жизни по болезни также повлиял на решение помогать, спасать и лечить людей. Поэтому переезд в Кызыл стал для нее переломным моментом в жизни.

СДАТЬ КРОВЬ, НО НЕ СДАТЬСЯ

ЗАКОНЧИВ фельдшерско-­акушерскую школу, Анастасия поступила в красноярский медицинский институт. И здесь впитывала знания как губка. Ей очень нравились профильные предметы, особенно касающиеся заболеваний нервной системы человека. За хорошие результаты получала стипендию, пусть и не большую, но этого хватало на питание, иногда удавалось накопить на обновку. А вот на третьем курсе хирургию на «тройку» сдала, и чтобы семестр на что­то жить, пришлось сдавать кровь, благо, за это платили хорошо – 200 рублей. Хватило, чтобы продержаться весь курс. О том, чтобы бросить институт или поменять профессию, и речи не шло. Как бы сложно ни приходилось в решении бытовых вопросов, в 1957 году девушка закончила институт, сдав экзамены на «хорошо» и «отлично».

В РОДНЫЕ ПЕНАТЫ

МЕСТОМ же своего постоянного жительства выбрала родной Каратузский район. Как молодого терапевта ее направили набираться опыта в Качульскую амбулаторию. За три года работы там она не раз принимала роды, долечивала трахому, зашивала раны. Принимала как взрослое, так и детское население. Первый год стал по­-настоящему боевым крещением. В 1957 году свирепствовала тяжелейшая форма гриппа.
– Все места в больнице были заняты, к детям ездила домой, – вспоминает Анастасия Григорьевна. – По два-­три часа сама спала, но старалась успеть к каждому. В таком режиме трудилась вплоть до выздоровления пациентов и спада острого периода. Проболели гриппом почти все жители. Медсестра Вера умерла, а ей было только 30 лет. Когда болезнь пошла на спад, вызвал меня фельдшер в Уджей – нужно было зашить рану на голове у новорожденного. Пошла туда на лыжах. Когда наложила последний шов, поняла, что у меня поднялась температура, смерили – 40 градусов. Хорошо, там жил дядя. Пролежала у них неделю, ничего, сдюжила. И снова в строй – в больницу, узнать как там мои подопечные.
В Качульке она вышла замуж за Михаила Григорьевича Колпакова, под самый новый 1958 год родила первенца, которого назвали Валерием. Когда мальчику было 10 месяцев, супруги переехали в Каратуз: в терапевтическое отделение и на прием в поликлинику требовался невролог. Юрий Максимович Прибытков, в то время главный врач, и его жена Надежда Даниловна уговорили Анастасию Григорьевну занять эту должность после специального профильного обучения. Наставником нашей героини стал Юрий Максимович, великолепнейший хирург – от Бога. Она всегда обращалась к нему со сложными вопросами. По черепно­-мозговым травмам давал знания, которые были ценнее золота.

И СНОВА БОЕВОЕ КРЕЩЕНИЕ

ТЕРАПЕВТИЧЕСКОЕ отделение Каратузской больницы – это совсем другой масштаб, нежели сельская амбулатория. Практически сразу по прибытии А.Г.Колпаковой на новое место работы в отделение стали поступать больные с туберкулезным менингитом. Пятеро человек с таким диагнозом госпитализировали. Лечить непросто: нужно делать пункцию – выпустить из позвоночника немного жидкости и ввести противотуберкулезное лекарство. Процедура болезненная, но необходимая, и проводить ее нужно было каждый день. И такое лечение длилось полгода. Если при таком диагнозе не вводить медикаменты – 100% летальный исход. Ей удалось поставить на ноги всех!
Тяжелее всего было работать с маленькими ребятишками. От боли кто­то плачет, кто­-то терпит, а бывали случаи – и нецензурной бранью встречали доктора в халате. Но дело прошлое. Спустя десятки лет она встречала некоторых своих пациентов, и они ее благодарили и смущенно просили прощения, что тогда ругались. Один рассказал, что уже взрослым проходил комиссию в городской поликлинике, врачи удивлялись, как удалось в сельской глубинке справиться с таким недугом без осложнений.
– Еще один случай в практике был, – делится наша героиня, – мужчина­армянин работал у нас в районе, в Качульке. Его парализовало, руки и ноги совсем не двигались. Госпитализировали в терапию, назначила лечение, массаж. Через месяц самолетом пациента доставили на родину, долечивать. В центральной больнице показался профессору, который очень удивился тому, что в селе ему назначили правильное лечение. Ведь от этого зависит выздоровление. Мужчина вернулся на работу в Качульку, подвижность восстановилась.

СЛУЧАИ ИЗ ПРАКТИКИ

НО, К СОЖАЛЕНИЮ, не всегда удается спасти человека. Энцефалит – заболевание, тяжело поддающееся лечению. Прибывший из Моторска шестилетний мальчик с таким диагнозом тяжело переносил инфекцию. Борьба за благополучный исход велась круглосуточно. Но все усилия оказались тщетны. Хорошенький мальчуган с черными глазками закрыл их навсегда.
Как бы цинично это ни прозвучало, поговорка «У каждого врача – свое кладбище» родилась не на пустом месте. Не всегда они могут вытащить из цепких лап смерти человека. Врачи – не боги. Но о каждом ушедшем помнят всю свою жизнь. Анастасия Григорьевна вспоминает случай, когда не удалось спасти мужчину.
«Из­-за плохих условий видимости не смогли на самолете доставить его в Абакан, на следующий день уже поздно было. А у погибшего сын 8­й класс заканчивал, мой мальчик тоже этого возраста был. Мысли о том, как же без отца­-то будут дети, не давала спать… Сколько слез выплакала».
В результате аварий часто погибали и травмировались молодые ребята, в основном из­-за черепно­-мозговых травм – мотоциклы и мопеды и в 1980­е были очень популярны.
Наша героиня как врач невролог определяла местоположение гематом, это очень важно для проведения операций. В тяжелых случаях вызывали нейрохирургов из Красноярска. Врач­невролог выхаживала больных после инсульта. Алкоголики, психически нездоровые люди – также ее контингент. Сколько раз ей угрожали, бранили, пытались убежать и всячески избежать медицинских процедур – не сосчитать. Но это, как правило, происходило после того, как она их выхаживала и заставляла закончить лечение. Ко всем относилась одинаково, ведь помочь нужно каждому.

МЕЖДУ УЧЕБОЙ И РАБОТОЙ

ЗАБОТ хватало. Нагрузка и ответственность у врача большая: приемы, дежурства, вызовы, консультации. Поездки на учебу и повышение квалификации для врача обязательны, и Анастасия Григорьевна уезжала на 3­4 месяца в Красноярск, Новокузнецк, Ленинград. А в отделении каждому пациенту нужно уделить время и внимание, расписать и назначить лечение и вести его вплоть до самой выписки.
– Особенно тяжело было с женщинами, они все время домой рвались, – вспоминает моя собеседница. – Никак не хотели долечиваться, все ссылались на недосмотренный дом, огород, хозяйство, детей… Как в семье без жены и матери управятся-­то? Сложно с нашими жительницами.
Анастасия Григорьевна старалась объяснить упрямым, что выбор таков: либо долечиться и понемногу в работу включаться, либо уйти раньше времени, совсем себя угробить. Врач – он еще и психолог, должен знать, как донести до пациента все последствия. А между тем женщина­-медик – тоже жена и мать двоих детей. У нее дома тоже есть свои обязанности. Елена Михайловна, дочь героини нашего повествования, рассказала, что они с братом не чувствовали себя обделенными вниманием:
– Нам ее хватало. Не знаю, как мама все успевала. Ее вызывали ночью, в выходные и праздники. Один раз собрались у нас гости на ее день рождения, а ее вызвали на работу. Так и встретила свой праздник рядом с больным. Всякое бывало, но мы понимали, что больным она нужней. Если не поможет она, то кто? Некому. Несмотря на сложности и недосыпы, всегда спешила к тем, кто нуждается в помощи.
Основное дело жизни – быть нужной людям – трудно оценить. Своей главной наградой врач считала, когда после выздоровления люди смущенно говорили «Спасибо вам!», когда удавалось отвоевать человеческую жизнь у болезни, когда она видела, как вчерашние пациенты живут полноценной жизнью. Особенно запомнились дети. Многие из них уже сами пенсионеры, а все равно помнят тетю в халате, сидящую у их кровати и пытливо вслушивающуюся в их дыхание… Они помнят ее и благодарят до сих пор. Это отрада для нее.
За годы врачебной практики у Анастасии Григорьевны скопилась стопа благодарственных писем, Почетных грамот как краевого, так и районного уровня за профессионализм. Среди них одна из краевого военкомата за работу с призывниками. А.Г. Колпакова ветеран труда Российской федерации, имеет знак «Дети войны». Но самая высокая награда – орден Трудового Красного Знамени за добросовестный труд, которым ее наградили в 1971 году. Цена ей – спасенные жизни наших земляков. Сколько их набралось за 40 лет!
В свои 90 лет Анастасия Григорьевна рассказывает стихи, да не просто несколько строк, а настоящие оды, посвященные нашей Родине, и маленьким ее деревушкам, таким как ее родная, окруженная полями душистой земляники Николаевка.