— В тех песнях строк моих исток, / И я тех песен не умнее. / Я взял печаль их и восторг — / И по-иному не умею! — Семён Венцимеров
РАЗРУШЕННЫЕ МОСТЫ
Зимние школьные каникулы! Чем мне запомнились они? Играми и забавами, когда санки и лыжи, коньки и клюшки освобождались из плена антресолей, чуланов, сараев, гаражей и отрывались вместе со своими владельцами, что называется, по полной программе; разноцветные ёлочные огоньки в небольшой, простенькой, но уютной квартире в Саратове; дурман хвои и цитрусовых вперемежку с ароматами маминых тортов, пирожных и пирогов; и, конечно же, минуты и часы, проведённые у чёрно-белых телеэкранов: «Голубой огонёк» и долгожданная «Песня года», весёлый калейдоскоп мультиков и увлекательные иностранные телесериалы...
Да, сегодня речь пойдёт об одном сериале, на показ очередной серии которого, мы, гоняя на катке шайбу или катаясь на картонках с ледяных горок, боялись опоздать. И когда до нас доносились (сразу с разных балконов) зычные голоса родителей — «Начинается!..» — то мы неслись по сугробам (иной раз прямо на коньках), на ходу стряхивая с себя искрящуюся снежную пыль. Уже в прихожей, освобождаясь от заиндевевших «доспехов», мы слышали песню на чужом, но, странное дело, отчасти понятном нам языке. Мелькали титры на латинице и на экране чередой возникали образы любимых героев: Янека, Густлика, Гжеся (Григория), Томаша, немецкой овчарки Шарика — экипажа танка Т~34 с белым орлом на башне, с бортовым номером 102 и «личным» именем — «Rudy» (польск. — «Рыжий») — и многих других персонажей.
Да, мой дорогой читатель, ты не ошибся, телесериал назывался «Четыре танкиста и собака» (по повести ныне совсем забытого писателя Януша Пшимановского). Популярность сериала была столь велика, что он легко перемахнул границы Польской Народной Республики, так что первые восемь серий (1966~1967 гг.) получили продолжение и до 1970 г. были отсняты ещё тринадцать.
Для нас, младших школьников это было, без преувеличения, первое большое знакомство с историей Второй мировой войны, в которой рядом с нашими солдатами против общего врага сражались и поляки… Иной раз к экрану подсаживались и мои родители. Отец, саркастически улыбаясь, смотрел минут 5~10, после чего уходил обычно со словами: «Пшеки — вояки хреновы!». Я смотрел на него с непониманием. Мама же воздерживалась от столь категоричных оценок.
Конечно, ни я, ни моя старшая сестра, ни мои друзья тогда не имели представления о сложности русско-польских и советско-польских отношений, о вековых взаимных претензиях и обидах, о пресловутой русофобии, которая, загнанная под пол, продолжала тлеть даже в социалистической Польше. Всего этого мы, к счастью, не знали. Многие мои одноклассники и сверстники переписывались с ребятами из Польши, обмениваясь трогательными сувенирами, коллекционировали замечательные польские почтовые марки (благо, что их было полным-полно в любом киоске Союзпечати), играли «в войнушку», присваивая себе имена в том числе и героев любимого сериала, неумело бренча на гитарах, пели песню «Беспокойные дожди», безбожно коверкая польские слова, даже, порой, не понимая их смысла… Так было. И, наверное, так больше не будет. Боюсь, что никогда!
Но память детства возвращает меня в то безмятежное время, когда мы и представить не могли себе, что «прекрасное далёко» будет столь жестоко, что в тлеющий костёр давнего спора славян кто-то очень изощрённый (мы-то знаем кто!) подбросит дровишек, да ещё и бензином плеснёт.
Я слушаю песни из по-прежнему любимого мною телесериала, почти физически ощущая страдание. Как много надо, чтобы строить (дома, мосты, отношения…), как мало надо, что бы всё это разломать и развеять по ветру! Больно!..
Присоединяйтесь к ОК, чтобы посмотреть больше фото, видео и найти новых друзей.
Нет комментариев