Предыдущая публикация
#НОВОСТИ
( tvd_7@mail.ru )
Мобилизованный пропал на спецоперации. Семья военного ищет своего родственника с середины декабря. Светлана Титус сидит на кухне — растерянная и суетливая. Возле нее тетрадь с десятками сотовых номеров и телефон, который звонит с периодичностью в несколько минут. В очередной раз раздается звонок, женщина быстро берет трубку и со вздохом говорит: «Какие новости?»
— Мама, его тоже тут нет. Сейчас дальше поеду, в Лисичанск, — говорит мужской голос. Звонил Сергей, сын Светланы, который сейчас находится на СВО и пытается разыскать брата Александра.
Светлана снова вздыхает, хмурится, и глаза наливаются слезами.
— Лишь бы мне хоть какую-то весточку про него сказал, — говорит она в трубку.
Последнюю неделю женщина ищет сына, который пропал на спецоперации при необъяснимых обстоятельствах. По словам матери, Александр и еще солдаты из его роты ехали в полевой лагерь, их «Урал» наехал на мину. Последнее, что Светлане известно от сослуживцев сына: обгоревший Александр сам приполз к остальным ребятам. Но что было дальше и где сейчас военный — не знает никто.
Рассказываем историю женщины, которая отправила двоих сыновей на СВО и теперь хочет вернуть их обратно.
Светлана и Владимир Титус живут в небольшой деревне Увал в нескольких километрах от границы с Тюменской областью. У пары трое сыновей — Александр, Сергей и Константин. В первые дни мобилизации семья жила спокойно — мужчины были уверены, что под призыв они не попадут. Но повестка Александру и Сергею пришла через неделю после объявления мобилизации.
Увал находится в Свердловской области, в Тавдинском округе. От Тюменской области деревню отделяет всего 4 километра. Поэтому местные чаще уезжают жить в наш город.
28-летний Александр живет в Тюмени с женой и двухлетней дочкой. До того, как стать солдатом, он работал товароведом в «Магните». В прошлом мужчина три года служил по контракту, был в Сирии. Но родным о своем боевом опыте, говорит Светлана, он рассказывал мало. О том, что ему пришла повестка, сообщила глава администрации. Мужчина прописан в Увале, поэтому ехать за документом из военкомата пришлось из города в родную деревню.
— Не хотел никто идти. Это все быстро получилось. Когда мобилизация началась, я запереживала, что их заберут. Саша мне говорил: «Мама, меня точно не заберут. Я под категории не попадаю». Но нам позвонила глава администрации и сообщила, что Саше пришла повестка на 29 сентября. Я расстроилась, папа — в слезах. На следующий день глава снова позвонила и сказала, чтобы Саша повестку получал, — вспоминает Светлана Титус.
25-летний Сергей живет с родителями, поэтому повестку он получил сам в тавдинском военкомате. О дне, когда забирали сыновей, Светлане говорить тяжело, она долго рассуждает о том, что могла бы все изменить.
— Мне надо было не получать (повестку)…я ее получила. Он на тот момент был в Тюмени и сказал мне: «Я не поеду». А мы побоялись. Вдруг накажут? Вдруг посадят? Сейчас я себя ругаю, что это сделала, — рассуждает женщина, — Саша приехал у нас 28-го вечером. Мы собрали небольшое застолье: приехала его жена, друг. На утро поехали в военкомат в Тавду вместе с Сережей и Сашей. Так все быстро… старший не хотел. У него дочь маленькая. Но раз надо… — рассказывает Светлана.
Женщина показывает в телефоне видео, где дочка Александра подходит к двери и говорит маме: «Открой», а потом разводит руками и произносит: «Папа тютю». Смотреть эту запись без слез Светлана не может.
После Тавды, по словам Светланы, сыновей отправили в военный городок Екатеринбурга. Там они были сутки и уже после полетели в Ростов, потом — в зону СВО.
— Потом сын позвонил и сказал: «Все, мама, мы полетели в Ростов-на-Дону». У них не было никакой учебки. Теплую одежду, спальные мешки — сами покупали, — рассказывает женщина.
«Мама, они подорвались»
После Ростова сыновья оказались в ЛНР — об этом они рассказывали родным. Светлана говорит, что постоянно с ними созванивалась, Сергей и Александр присылали фото — службу они проходили вместе.
— Когда они туда прибыли, быстро нашли симки, и мы на связи были всегда. Они всего лишь ездили на стройку, — рассказывает женщина.
В ЛНР, говорит Светлана, сыновья строили или копали — больше ничего ей не известно. Все это мужчины обобщенно называют «работкой». За несколько месяцев пребывания Сергея и Александра на службе женщина немного успокоилась — в зону боевых действий ребят отправлять не собирались. Беда случилась на территории, где бои не велись.
— Мне Сережа позвонил 23 декабря. Саша тогда поехал на работку. Младший сын у меня спросил про еще одну женщину, сына которой мобилизовали. Сказал, чтобы я с ней связалась. Я говорю ему: «Что случилось?» Он мне в ответ: «Пока ничего». Женщина мне сказала, что от сына нет новостей. И тогда Сережа мне сказал: «Мама, они подорвались», — рассказывает Светлана.
После этого, по словам женщины, всем, кто ехал на Урале, потребовалась помощь. Светлана говорит, что в госпиталь пострадавших доставили только через три часа.
— Также Сережа сказал, что ребята сильно пострадали. Женщина из соседней деревни тоже искала парня, который был с моим сыном. Она нашла его в госпитале — ожоги 95%.
Последнее, что слышала про Александра мама — сын приполз к костру, где сидели ехавшие с ним на Урале солдаты. Была информация, что одежда у него сильно обгорела. Однако Сергею передали паспорт брата — документ огонь задел совсем немного.
— Парни рассказывают, что Сашин голос слышали, когда их везли в Ростов, в госпиталь. Потом Сережа через другого солдата узнал такое: одежда у брата вся сгорела. Потом Сереже передали документы Саши и сказали, что точно жив. Документы не сильно сгорели. Тогда непонятно, откуда информация о том, что одежда сильно сгорела, а паспорт нет?
Как семья ищет Александра
Начиная с 23 декабря, Светлана, жена Александра и брат Сергей пытаются разыскать родственника. Нить обрывается на городе в ЛНР — в списке одного из госпиталей мужчина числился после аварии. Но куда он попал потом — остается неизвестным.
— После аварии их сперва повезли в один из городов Луганской области. Из ЛНР в один из городов ДНР. Там их на «Уралы» погрузили и отправили в Ростов. Мы все обзвонили — его нет нигде. Мы обращались в Минобороны, писали президенту, в народный фронт, уполномоченному по правам человека. Везде молчат, — говорит Светлана.
На горячей линии Минобороны женщине говорят старую информацию.
— 29 ноября он у нас попал в госпиталь с гайморитом. Он лежал в госпитале 10 дней. Из-за этого в Минобороны нас вводят в заблуждение. Там информация до сих пор, что он числится в полевом госпитале с гайморитом.
Особенно возмущает женщину работа военкомата, который, по словам Светланы, помогать не хочет.
— Они работали, когда им план нужно было по мобилизации выполнить. А сейчас они даже по телефону не хотят отвечать. Тут такое горе, а им всем по барабану. Власти изначально говорили, что можно обращаться с проблемами. В итоге — нет. Я обратилась через главу администрации к мэру. Он сказал: «Ждите». Никому мы не нужны.
Тем временем Сергей ежедневно ездит в госпитали и пытается найти там брата. Пока безуспешно.
— Сережа сейчас там нервничает. Он сказал: «Пока я брата не найду, я никуда не поеду. Ни на какую работку». Он ездит по всем городам, которые находятся в зоне СВО и где есть шанс найти брата. Несколько дней ездит. Ни в одном госпитале его нет.
В планах у Светланы ждать ответы ведомств и продолжать ежедневные обзвоны госпиталей. Недавно женщина написала в народный фронт с просьбой вернуть домой второго сына Сергея.
— Вот и сейчас младший ходит: «Я солдат, я солдат». Я говорю: «Ой, Тимурка, растим мы тебя, растим. А потом бац — и забрало государство», — рассуждает женщина, гладя по голове своего маленького внука.
Следующая публикация
Нет комментариев