Предыдущая публикация
КАК РОМАНОВЫ ПОДДЕРЖИВАЛИ ГИТЛЕРА.
«Зигующими» представителями европейских монарших домов никого особенно не удивишь… Еще Муссолини на практике доказал возможность сочетания фашистской диктатуры и монархии. Король Италии Виктор Эммануил III, в свою очередь, был верной опорой режима дуче. Это привело к тому, что после войны членам королевской фамилии было запрещено появляться на итальянской земле. Не скрывал своих открытых симпатий к Гитлеру британский монарх Эдуард VIII, а принц Бернард, супруг королевы Нидерландов Юлианы, вообще был членом нацистской партии и СС и до конца жизни был вынужден оправдываться за эти «неудобные эпизоды тревожной юности».
Разумеется, не отставали и отпрыски германских королевских родов, без труда нашедшие себя на различных постах в гитлеровском государстве. Не являются исключением и Романовы, многие из которых откровенно поддерживали «коричневое движение», наивно надеясь на то, что Гитлер поможет им расправиться с большевиками и восстановит в России царский трон.
Великий князь Кирилл Владимирович
С момента революции и упразднения в России монархии многочисленные представители российского императорского дома, оказавшиеся в изгнании, вели между собой жаркие споры за обладание призрачным троном. Иногда к реальным Романовым присоединялись разные проходимцы и самозванцы. Так, в начале 1920 х годов американская авантюристка Анна Андерсон заявила, что именно она является великой княгиней Анастасией, чудом избежавшей расправы в Екатеринбурге.
Симпатии большинства русских беженцев до определенного времени склонялись в пользу великого князя Николая Николаевича, бывшего Верховного главнокомандующего Императорской армией. Естественно, его целиком поддерживала такая влиятельная организация русского зарубежья, как Русский общевоинский союз (РОВС). Однако в связи со смертью Николая Николаевича в январе 1929 года пальма первенства в погоне за химерой обладания высшей властью в «возрожденной Российской империи» перешла к великому князю Кириллу Владимировичу, а затем и к его потомкам.
Противники «Кирилловичей» весьма яростно оспаривали какое-либо их право на «возвращение на престол». В числе аргументов часто звучали и обвинения в поддержке Кириллом, его супругой Викторией, а также их детьми – в первую очередь великим князем Владимиром – германского национал-социализма…
Красно-коричневый претендент
Кирилл родился 12 октября 1876 года в Царском Селе. Безусловно, он являлся одним из самых ярких и экстравагантных представителей императорской фамилии. При этом его поведение (как в светской жизни, так и на военно-морской службе) постоянно доставляло правящей династии немало хлопот. Кирилл мог запросто нахамить высшим и старшим офицерам, пренебрегал служебными обязанностями, был завсегдатаем самых модных столичных кафешантанов.
Настоящий скандал вызвала его женитьба на двоюродной сестре – принцессе Саксен-Кобург-Готской Виктории Мелите. Последняя была замужем за великим герцогом Эрнстом Людвигом Гессенским, братом российской императрицы Александры Фёдоровны и известным гомосексуалистом. В 1901 году их брак был расторгнут, а 8 октября 1905 года Виктория и Кирилл поженились в баварском курортном местечке Тегернзее, где великий князь проходил курс лечения от нервной депрессии.
Этот брак не был признан русской монаршей семьей, и в течение нескольких лет Кириллу и Виктории было запрещено появляться при дворе. Основные претензии заключались в том, что Виктория отказалась покинуть лоно лютеранской церкви, кроме того, согласно российскому законодательству, близкородственные браки не дозволялись. Впрочем, в 1907 году Николай II смилостивился и, после того как Виктория все же приняла православие, именным указом узаконил скандальную свадьбу. Царь восстановил Кирилла Владимировича и Викторию Фёдоровну в правах членов императорского дома, включая право на престол.
В том же году у них родилась дочь Мария, в 1909 году – Кира, а в 1917 м – сын Владимир.
Крайне напряженные отношения с престолом вылились в то, что во время революционных событий февраля 1917 года Кирилл нарушил присягу и совершил тем самым государственную измену. Нацепив красный бант, он во главе Гвардейского экипажа прибыл в Государственную думу и отрапортовал ее председателю Михаилу Родзянко: «Имею честь явиться Вашему высокопревосходительству. Я нахожусь в Вашем распоряжении, как и весь народ».
Впрочем, весьма скоро Кириллу со своей семьей пришлось срочно уносить из России ноги. Уже в марте они нелегально выехали в Финляндию, затем некоторое время мыкались по Европе, пока наконец не поселились в родовом имении Виктории в германском Кобурге. Здесь же жил двоюродный брат Виктории Фёдоровны, герцог Саксен-Кобург-Готский Карл Эдуард. В 1922 году герцог принял непосредственное участие в организации Дня нации в Кобурге. Одно из самых почетных мест на этом мероприятии занимал Адольф Гитлер со своими сторонниками.
К слову, в период Третьего рейха Карл Эдуард в благодарность за финансовую поддержку нацистов в 1920 е годы станет группенфюрером Штурмовых отрядов, имперским уполномоченным по делам транспорта, депутатом рейхстага и президентом германского Красного Креста.
Союз двуглавого орла и свастики
Кирилл и Виктория вполне вольготно обосновались в Германии. Более того, они нашли здесь массу восторженных сторонников, прежде всего в лице радикально настроенных российских эмигрантов. Надо сказать, что в первые же годы после революции в Германию хлынул необычайно мощный поток русских беженцев. К началу 1920 х годов здесь обосновалось около полумиллиона изгнанников из Страны Советов.
Кирилл поначалу вовсе не собирался предъявлять свои права на место «будущего императора». Однако к этому его подталкивали честолюбивая волевая Виктория и многочисленные ультраправые русские монархисты. В итоге в 1922 году Кирилл объявил себя «блюстителем престола», а в 1924 м и вовсе «императором Всероссийским Кириллом I». Любопытно, что практически все, кто в это время входил в круг приближенных к «монаршей особе», были самым тесным образом связаны с деятельностью зарождающейся нацистской партии.
Вообще, в первые годы существования НСДАП в ее рядах оказалось множество эмигрантов из России, преимущественно балтийских немцев. Многие из них происходили из среды аристократов, армейских офицеров, политических деятелей, воевали в составе белых армий. Они были охвачены идеей, что революцию в России устроили евреи и вот-вот то же самое случится в Западной Европе.
Российские немцы, одинаково хорошо владевшие русским и немецким языками, образовали промежуточное звено между правым флангом русской диаспоры и нацистами. И среди них было немало людей, сохранявших преданность дому Романовых в лице Кирилла (к примеру, один из самых известных нацистских художников Отто фон Курзель, уже будучи членом НСДАП, основал в Мюнхене Русский монархический союз).
Под влиянием русских эмигрантов – бывших черносотенцев – в нацистской партии в моду вошли выражения «еврейский большевизм» и «советская Иудея», и вскоре центральным пунктом национал-социалистического образа врага стал стереотип «еврейского большевизма».
Автор классического исследования по ранней истории нацизма Конрад Гейден отмечал, что российские белоэмигранты, вставшие под знамена со свастикой, «очень желали вовлечь Германию в кампанию борьбы против Ленина… Было бы преувеличением назвать начинающуюся отныне внешнюю политику национал-социализма царистской. Но фактически ее духовные истоки находятся в царской России, в России черносотенцев и Союза русского народа.
Русские эмигранты активно публиковались в центральной партийной газете – «Фёлькишер Беобахтер» и выступали на нацистских собраниях. По одной из версий, и саму газету нацисты купили частично на деньги русских монархистов. Главный идеолог партии и также выходец из Российской империи Альфред Розенберг в своих воспоминаниях пишет о том, что «наиболее состоятельная финансовая поддержка оказывалась партии русскими белоэмигрантами, которые любой ценой хотели добиться выхода своей антисоветской пропаганде».
Одним из основных спонсоров «Фёлькишер Беобахтер» Розенберг называет генерала Василия Викторовича Бискупского, радикального монархиста и доверенное лицо Кирилла Владимировича. При этом известно, что Бискупский был всего лишь посредником – деньги на нужды нацистов передавала ему Виктория (недруги Кирилла утверждали, что генерал и великая княгиня состоят в интимной связи, что было зафиксировано даже в полицейских отчетах).
До переезда Кирилла и Виктории в Кобург Бискупский, несмотря на свою репутацию авантюриста, был их полномочным представителем в Германии. К слову, сам великий князь говорил своему личному секретарю Гарольду Графу, что «в смутное время не надо бояться запачкать белые свои перчатки и опираться лишь на людей с безукоризненной репутацией, обычно мало пригодных в политической борьбе».
Ключевой фигурой в деле объединения ранних нацистов и радикальных русских монархистов был Макс Эрвин фон Шойбнер-Рихтер. Он родился в 1884 году в Риге, участвовал в подавлении революционных выступлений в 1905–1907 годах, а в декабре 1910-го переехал в Мюнхен, где стал инженером. Здесь к этому времени уже сформировалось ядро «русско-балтийской группы», которая позднее почти в полном составе вступила в НСДАП. В декабре 1917 года Шойбнер-Рихтера назначили офицером разведки при главнокомандующем Восточным фронтом в Прибалтике. Он активно участвовал в борьбе с большевиками, а в 1919 году вернулся в столицу Баварии, где через Альфреда Розенберга установил контакты с русскими эмигрантами.
В ноябре 1920 года Шойбнер-Рихтер вступил в НСДАП и быстро вошел в ближайший круг Адольфа Гитлера. К этому времени он уже был вхож в общество Кирилла, а его супруга Матильда была близкой подругой Виктории Фёдоровны. В это же время Шойбнер-Рихтер организовал русско-германское общество «Возрождение» (Aufbau), целью которого было объединение всех белоэмигрантских сил под началом великого князя Кирилла и в союзе с национал-социалистами. В планы общества входила организация антибольшевистского «крестового похода», в результате которого советская власть была бы свергнута и к власти в России, на Украине и в Прибалтике пришли бы националисты. Заместителем Шойбнер-Рихтера в «Возрождении» стал В.Бискупский.
Последний никогда не порывал с нацистами. После провала Пивного путча 9 ноября 1923 года (в ходе этих событий погиб Шойбнер-Рихтер, после чего его организация прекратила существование) он укрывал у себя на квартире Адольфа Гитлера. Одновременно он продолжал играть важную роль и в окружении Кирилла, будучи назначен на пост военного министра в кирилловском «правительстве в изгнании». Бискупский приветствовал триумф НСДАП в январе 1933 года и направился в Берлин, где встречался с различными партийными деятелями, занимавшими высокое положение. В мае 1936 года он при поддержке СС и Министерства пропаганды был назначен главой Бюро русских беженцев.
В его задачу входил организационный учет, контроль и «нацификация» всех проживавших в Германии русских эмигрантов. Ближайшими сотрудниками Бискупского стали убийцы В. Д.Набокова (отца известного писателя) – Пётр Шабельский-Борк и Сергей Таборицкий, также бывшие члены общества «Возрождение». С началом войны ведомство Бискупского активно сотрудничало с СС и абвером на ниве привлечения для нужд германской армии (и в частности разведки) эмигрантов в качестве переводчиков и агентов.
Но вернемся в начало 1920 х годов. В это время Кирилл и Виктория отнюдь не скрывали своих симпатий по отношению к нацистскому движению. Щедрые суммы на нужды партии передавались ими, как правило, через Бискупского, а также через генерала Людендорфа – в то время союзника Гитлера. Только одному Людендорфу для «решения немецко-русского национального вопроса» эта пара передала 500 тысяч золотых марок. Кроме того, Виктория посещала учения Штурмовых отрядов и иногда брала с собою маленького сына Владимира.
Во время кризиса первой половины 1920 х Кирилл и Виктория понесли значительные финансовые потери. Тем не менее Бискупский продолжал находить и направлять значительные средства в пользу нацистов вплоть до прихода Гитлера к власти. Большую часть этих денег он получил от Виктории. Не вполне понятно, откуда Кирилл и Виктория черпали финансовые средства после кризиса 1923 года. Известно лишь, что полковник Борис Брасоль, который был привлечен Шойбнер-Рихтером в «Возрождение» в качестве антисемитского публициста, стал президентом Русского монархического клуба в Нью-Йорке.
Он смог наладить контакты с Генри Фордом, богатейшим американским автомобильным промышленником и антисемитом. В 1924 году, когда Виктория посетила Америку, Форд выделил для Кирилла большую сумму денег. Брасоль продолжал действовать в качестве посредника между Фордом и Кириллом и в 1930 е годы.
Со временем отношение нацистов к русским претерпело решительные изменения. Набирающая силу НСДАП больше не нуждалась в поддержке российских монархистов. После смерти Шойбнер-Рихтера уже никто в руководстве партии не говорил о возможности возрождения монархии – ни в Германии, ни тем более в России. Кирилл, в свою очередь, также постепенно дистанцировался – по крайней мере внешне – от ультраправых радикалов.
Друг оккупантов
Между тем надежды на возрождение монархии стремительно таяли. Поэтому после смерти Кирилла в 1938 году (Виктория умерла за полтора года до этого, во время визита в нацистскую Германию) его сын и «наследник престола» Владимир предпочел не устраивать комедии с объявлением себя «императором».
Вообще говоря, он в гораздо меньшей степени участвовал в политике, чем его отец, предпочтя вести светскую жизнь. Впрочем, от упреков в симпатиях к нацистам это его не уберегло. В 1938 году он сделал даже официальное заявление, в котором подчеркнул, что «никогда не встречался с германским канцлером», что было не такой уж и неправдой, поскольку маленький Владимир знал Гитлера как лидера еще не пришедшей к власти партии.
Когда войска Германии оккупировали Францию, Владимир Кириллович предпочел остаться в Сен-Бриаке. Его отношения с немцами, судя по всему, протекали «в атмосфере полного взаимопонимания». Через несколько дней после установления «нового порядка» во Франции, Владимир был вызван в Париж, к немецкому послу, бригаденфюреру СС Отто Абецу. Тот был весьма обходителен, однако предупредил о необходимости соблюдать полную лояльность по отношению к рейху. Этой «линии» Владимир Кириллович и придерживался вплоть до самого конца Второй мировой войны.
Первым делом он уволил многолетнего руководителя личной канцелярии «императорского дома» Гарольда Графа и прервал все отношения с ним. Когда последнего немцы поместили под арест, великий князь не предпринял никаких шагов для того, чтобы попытаться облегчить участь своего верного помощника.
Сам Граф в своих воспоминаниях с горьким сожалением пишет: «Великий князь всецело попал под влияние немцев. К тому же немцы, окружающие его, обычно принадлежат гестапо. Большинство из них – русские эмигранты, которые служат немецкими агентами и у французской полиции (имеется в виду коллаборационистская полиция, подконтрольная оккупантам. – Авт.) на очень плохом счету. Даже рестораны, которые с ними посещает великий князь, принадлежат к тем, которые на плохом счету у полиции и давно были бы закрыты, если бы не заручка немцев…
В последний приезд великого князя в Париж он сидел в ресторане, и за его столом пелись немецкие песни подкутившей компанией. С французской точки зрения такая близость великого князя к оккупантам сильно его компрометировала и должна была привести к тому, что, когда оккупация Франции окончится, ему придется ее покинуть».
В это время с Владимиром Кирилловичем чрезвычайно сблизился печально известный Юрий Сергеевич Жеребков, бывший артист балета и сын казачьего генерала. В 1941 году он возглавил созданный гитлеровцами Комитет взаимопомощи русских эмигрантов во Франции – аналог германского бюро генерала Бискупского. Жеребков был одним из самых непримиримых антисемитов и яростным сторонником оккупантов, а в конце войны присоединился к власовскому Комитету освобождения народов России.
Следующая публикация
Нет комментариев