8 декабря 2023 от Личности
Тот, кто обжёгся, должен предупреждать других об опасности.
Итак, на скамье подсудимых Джон Ячменное Зерно (он же алкоголь)! Сколько хороших, ценный людей, чьи недостатки проистекают от их достоинств — от чрезмерной силы, от чрезмерной храбрости, от душевного огня и благородной отваги, алкоголь захватывает и уничтожает. Конечно, он уничтожает и безвольных, но я говорю сейчас не о таких. Я говорю о ценнейшем человеческом материале, который он беспощадно сжигает. И всё это происходит оттого, что алкоголь торчит на каждой улице, на каждом перекрёстке. Он всегда доступен, находится под охраной закона, ему отдаёт честь постовой полисмен, не мешая ему зазывать прохожих и тащить в те места, где собираются славные, смелые люди и пьют мёртвую. Если бы алкоголь убрали с дороги, смелых людей рождалось бы не меньше, но они не губили бы себя, а жили с пользой. Не видя вина, не питая к нему слабости, люди не станут даже вспоминать о нём. В результате жизнь подростков и юношей сделается содержательнее. И жизнь девушек, их будущих подруг, тоже.
Я не потомственный алкоголик. Никакого органического влечения к алкоголю у меня нет. В этом смысле я рос нормальным человеком. Привычка к алкоголю у меня благоприобретённая, и я немало выстрадал, пока привык пить. Вначале меня тошнило от спиртного хуже, чем от лекарств. Я до сих пор ненавижу его вкус. Я пью только ради того, чтобы быть "под хмельком", а в возрасте от пяти до двадцати пяти меня и это не привлекало. Потребовалось двадцать лет насилия над организмом, чтобы преодолеть отвращение к алкоголю и создать к нему привычку. Я болел после каждой выпивки, и привык к нему лишь потому, что он оказывался всегда под рукой. Под рукой — это даже не то слово. Все увлечения в период формирования моей личности толкали меня к алкоголю. Мальчишкой, продавая газеты, в годы юности, плавая матросом, работая рудокопом и просто странствуя в чужих краях, я всегда видел, что где бы ни сходились мужчины — обменяться мыслями, пошутить, покуражиться, похвастать, отдохнуть от вечного отупляющего труда и забыться, — на столе непременно появлялась бутылка. Местом сборищ был кабак. Люди собирались там за бутылкой, как собирались в седой древности их первобытные предки вокруг кочевого костра.
Вспоминая всю свою жизнь, я понял, что стал пьяницей оттого, что алкоголь был всегда слишком доступен. Поверьте, не так уж много людей рождаются алкоголиками. К слову сказать, само это понятие требует разъяснения. Алкоголик — это тот, кто органически не может существовать без вина и бессилен бороться со своей страстью. А большинство пьющих — вовсе не прирождённые алкоголики. Ни первая, ни двадцатая, ни даже сотая рюмка не доставила им удовольствия. Пить они приучились так же, как приучаются курить, хотя, впрочем, второе куда проще. Причина одна — доступность алкоголя.
Несмотря на опыт с алкоголем, трагически закончившийся для меня два раза, алкоголь продолжал дразнить и притягивать меня своей доступностью: до него всегда было рукой подать. Кабак действовал на моё детское воображение пока ещё косвенно, но уже довольно сильно. Ребёнок, только начинавший познавать мир, уже считал, что кабак — восхитительное учреждение. Ни в магазинах, ни в общественных местах, ни в домах, где живут люди, никто не раскрывал предо мной дверей, не приглашал погреться у огня. Все двери были вечно на замке, и только двери кабака вечно распахнуты. Всегда и повсюду — на шоссе и просёлках, на оживлённых улицах и в пустынных переулках — я находил приветливый кабачок, тёплый и ярко освещённый в зимнюю стужу, тёмный и прохладный в летний зной. От него веяло гостеприимством, если не сказать домашним уютом!
В этих местах царила особая жизнь. Мужчины разговаривали как-то особенно громко, раскатисто хохотали; во всём ощущался размах, которого не хватало в скучной повседневной жизни. Здесь бурлили страсти. Вот она, настоящая жизнь!
И ещё одно: кабаки были узаконены. Отцы города санкционировали их, выдавали на них патенты. Другие ребята, народ неопытный, считали, что кабак — что-то ужасное. Может быть, возражал я, но в каком смысле? Ужасно интересно! Ужасны и пираты, и кораблекрушения, и всякие битвы, но какой мальчишка не рад пожертвовать жизнью, лишь бы всё это испытать?
Нужно добавить, что в кабаках я встречал людей известных: репортёров и редакторов, адвокатов и судей. Они накладывали на кабак печать общественного одобрения. И это лишь разжигало мой интерес. Значит, и для этих людей в кабаке есть нечто заманчивое, необыкновенное, о чём я догадывался и что тоже искал. И я старался понять, что это такое — ведь не зря же люди слетаются сюда, как мухи на мёд! Мир казался мне светлым и радостным, я ещё не знал горя, потому и не понимал, что кабацкие завсегдатаи глушат здесь усталость от каторжного труда и неистребимую душевную горечь.
«Алкоголь — твой друг», заметила однажды моя жена. Нет, нет, какое там! Никогда он мне не был другом. Когда я с ним, мне чудится, что мы друзья, но тут-то я меньше всего ему предан. Он король обманщиков. Он правдивейший из правдивых. Он окрыляет человека. Но он в союзе и с Курносой. Путь, который он указывает, ведёт к обнажённой правде и к гибели. От него и прозрение и безумие. Он враг жизни, он учит мудрости, но мудрости потусторонней. Он кровавый убийца, губитель молодых жизней. В этом и есть колдовская сила алкоголя: он изощряет ум, нашёптывает роковые истины, освещает серость жизни багряными лучами прозрения.
Главная опасность в том, что все дороги приключений облюбовал алкоголь.
Во хмелю весь мир становился моим, все дороги сходились у моих ног, алкоголь горячил моё воображение, рисуя будущее, полное необыкновенных событий.
Опьянев, мы уже были не простые смертные, а юные боги во хмелю, непостижимо мудрые, великодушные и могущественные. Сейчас, став намного старше, я понимаю, что если бы алкоголь всегда возносил на такую высоту, мне бы никогда не хотелось быть трезвым.
Мы платим за марафонский бег своих нервов, и алкоголь не избавит нас от расплаты. Он может вознести нас высоко, но вечно удерживать там не властен, — иначе все люди стали бы его приверженцами. Зато уж если ты стал на его путь, так ты и плати за его дьявольскую кадриль!
Приступы меланхолии не что иное, как душевное заболевание, которым человек с воображением расплачивается за дружбу с алкоголем. Дураку гораздо легче. Он напивается до бесчувствия, спит одурманенный, и если видит сны, то всегда сбивчивые. А человеку с головой алкоголь посылает безжалостные и призрачные силлогизмы "белой логики". Как описать "белую логику" тем, кто с ней не знаком? В царстве алкоголя правит "белая логика". Тем, кто ни разу не ступал туда, рассказ странника покажется непонятным и фантастическим. Мне остаётся лишь попросить их принять мои слова на веру. И такой человек с головой, к которому приходит "белая логика", начинает взирать на жизнь с её суетой жёлчным взглядом немецкого философа-пессимиста. Развенчивает все иллюзии. Переоценивает все ценности. Добро — это зло, правда — обман, жизнь — не больше как шутка. В своём маниакальном бреду, убеждённый, как бог, в собственной правоте, он видит только дурное. Жена, дети, друзья в свете "белой логики" — лицемеры и обманщики. Уверовав, что видит их насквозь, он замечает в них только мелочность, ничтожество, скудоумие и нравственную нечистоплотность. Он их раскусил и понял, что это убогие, маленькие себялюбцы, жалкие смертные, чья жизнь быстротечнее, чем век мотылька. Они не распоряжаются своей судьбой. Они рабы случая. И он тоже. Он это понял. Но также понял, что он другой: он всё видит, всё знает. Единственное право, которым он обладает, — право покончить с собой. И это очень плохо. Ведь человек рождается на свет, чтобы жить, любить и быть любимым. А алкоголь толкает его на самоубийство — быстрое или медленное: пустить пулю в лоб или шаг за шагом уходить из жизни на протяжении многих лет. Кто свёл с ним дружбу, тому не избежать этой роковой, справедливой расплаты.
Я дал себе зарок больше не пить. Баста! Игра не стоит све
Присоединяйтесь к ОК, чтобы посмотреть больше фото, видео и найти новых друзей.
Нет комментариев