Изба оказалась старинной, большой и поначалу отцу Евгению необыкновенно понравилась: он любил все старинное и традиционное. Правда, начало это выпало на теплую осень, зато зимой, когда углы ветхого сруба покрылись изнутри густым инеем, молодой батюшка загрустил: сколько ни топи, изба вмиг выстужалась. Кровать пришлось переставить вплотную к печи, а спать — в шапке-ушанке, завязанной под бородой. Однако невзгоды он претерпевал стойко: ни одной службы не отменил и на требы ходил безотлагательно. Бывало, заметет за ночь дорогу, а он рано утром — еще и бульдозер не прошел — пробивается через сугробы к храму, торит трехкилометровую тропу. И в этаком геройском подвижничестве молодой иеромонах отслужил долгую зиму, что вызвало у немногочисленных прихожан благодарное чувство. И вот, когда уже началась весна и потеплело так, что изба наконец просохла, отец Евгений впервые в священнической жизни своей столкнулся с грубой-прегрубой клеветой, которая показалась ему столь значительной, что он впал в отчаяние. Его обвинили в сожительстве с некоей Анимаисой. - Это кто? — растерянно спросил он у старухи-соседки. - Как — кто? Баба! -Уже неплохо для нашего времени, — признал иеромонах, — да хоть кто она есть-то? - А помнишь, в магазине балакала? - Пьянехонькая такая? - Она. - Ужас! — отец Евгений вспомнил безобразно пьяную тетку, которая донимала всю очередь матерной болтовней. - Ужас не ужас, а ночевать к тебе в четверг приходила. - Да откуда ж вы это взяли? - А — говорят! — победно заключила соседка. И поведала, что муж у Анимаисы сидел, но в четверг преждевременно воротился. А дома у нее был сварщик с газопровода. Муж зарезал сварщика, хотя и не до смерти: одного забрали в больницу, другого — обратно в тюрьму. Ну, Анимаиса к монаху и подалась. Батюшка представил поножовщину лихих мужиков, лужу крови, врача со шприцем, милиционеров с наручниками и несчастную Анимаису, которая после всего выпитого и всего случившегося отправляется в ночь за три километра пешком, чтобы обольстить незнакомого человека. - Бред какой-то, — заключил иеромонах. - A — говорят! — обиделась старуха-соседка. Отца Евгения эта напраслина так придавила, что он словно постарел. И до середины лета жил придавленным и постаревшим. На преподобного Сергия поехал в Лавру. Поисповедовался, а потом рассказал о своих скорбях. Старенький игумен спокойно сказал: - Медаль. - Что — медаль? — не понял отец Евгений. - Считай, что заработал медаль, — пояснил игумен. — На орден эта клеветка не тянет, а на медаль — вполне. Так что иди и благодари Господа. - Господи! Как здорово-то! — воскликнул отец Евгений. Вернулся заметно помолодевшим. Отслужил благодарственный молебен и бросился совершать новые подвиги, навстречу грядущим медалям и орденам.
(Священник Ярослав Шипов) поделилась Neonilla Burchik
Присоединяйтесь к ОК, чтобы посмотреть больше фото, видео и найти новых друзей.
Комментарии 4
Многие ведь привыкли к возвышенному, восторженному, героическому и потребительскому...
Имеющий разсуждение меня поймет.
А не имеющий переспросит, задав вопрос.
Рассказ -- реальность и довольно правдивая о тех, кто служит в глубинке и окружён простонародьем...
Игорь, много в этом рассказе -- знакомо, пережито, а я думала, что никогда я такое никому не расскажу, не поделюсь, потому что хотят елейного, позитивного, хорошЕнького...
Да и самой трудно вспоминать.
Но вот надо же люди не молчат, пишут, вспоминают, медальки зарабатывают - духовные.
Очень благодарна за ТАКУЮ буднечную правду наших православных батюшей, служащих в глубинах.
В городах легче, там всё перемешано, много суеты, калейдоскоп событий отвлекает.
А в деревнях, поселрчках вот ТАК вот