ЛИСИЙ ХОЛМ
-Надень панамку! – кричала с порога бабушка, отпуская внука побегать с детворой, пока она варит суп. – Сандалии застегни, как следует! Ну, Коля! Я же жду, давай быстрее!
Надежда протягивала панамку, голубую, с вышитой красной пожарной машинкой спереди.
Мальчишка, семилетний Колька, дожевывая на ходу стянутый со стола огурец, пытался попасть в пряжку сандаликов тонким стерженьком, но тот, как будто назло, все уворачивался.
- Ба! Не получается! – промямлил Коля, пытаясь одновременно быстро прожевать огурец и внятно говорить с бабой Надей.
-Горе мое! Сядь ты на лавку-то! Сам застегивай, не нагнуться мне, спина болит, потом не поднимусь…
Надежда потерла поясницу. Та ныла, напоминая о вчерашних подвигах на грядках. Ну, а как же! Огород любит внимание. Вскопать землю, обнажая ее жирное, черное нутро, вынуть сорняки, что змеенышами ползут по поверхности, а там уж и душе раздолье! Припасенные еще с зимы семена ложатся уверенными, стройными рядами в бороздку… Красота!
А потом, как и заведено уже который год, привозят Коленьку. По большому счету, он даже не приходится родственником старенькой Надежде. Просто жила она одно время в коммуналке с Колиными дедом и бабушкой, стала названной бабушкой для Колиных родителей, Ани и Ивана. А так как своих детей у женщины не было, вот и прикипела она душой к мальчонке.
-Привозите ко мне! И воздух свежий, и по травке побегает! – говорила она.
Аня сначала сомневалась, ведь пожилой женщине тяжело ухаживать за ребенком, но потом Надя все же уговорила ее.
-Да что ты! Вы же с продуктами помогать будете. А уж с остальным я справлюсь!
Так и пошло. Стоило распрощаться с теплыми куртками и шапками, как Коля собирался в деревню, к бабе Наде.
-Коля, я же тебе говорю, сядь, спокойно надень обувь, панамку не забудь.
А соседские мальчишки уже бегут, смеясь и перекрикиваясь по улице, катят за собой машинки на веревочках. Коля нетерпеливо поглядывает за забор.
-Ну, ба! Ну, давай быстрее! – потом быстро целует старушку в щеку. – Спасибо! Я побежал.
-К обеду позову, далеко не уходи, слышишь?
Но мальчишка, грохоча по улице новым самосвалом, уже бежит на поле, где ждут его товарищи.
Вытоптанное до глинисто-оранжевой земли поле, или «Поляна»,как его называли ребята, договариваясь о встрече, было тупиком одной из улиц. Дороги в Дорохове холмистые, круто поднимающиеся вверх, а потом словно ломающиеся и спадающие вниз резким уклоном. Домишки, ютившиеся по обеим сторонам улиц, упрямо противились таким неровностям, их хозяева изловчились выравнивать фундамент, наращивать, выправлять, а в образовавшихся перепадах высоты делали себе хранилища.
На «Поляне» сегодня было шумно. Кто-то принес мяч, ребята постарше отчаянно, по правилам взрослых перепалок и споров, играли в футбол, поставив на ворота здоровяка-Даньку. Тот, хмуро глядя по сторонам, широко расставил ноги, согнув их в колени и, уперев ладони в растянутые, выцветшие штанины, следит за игрой.
Те, кто помладше, возятся в куче песка, сваленного чуть в стороне.
Колька с другими ребятами строил шалаш, прилаживал только срезанные кем-то и брошенные ветки ели, суетился, стараясь быть полезным.
Николай был единственным из ребят, кто приезжал в деревню просто на лето. Все остальные – и грузный Данька, и маленький Иван, что жил по соседству с бабой Надей, и похожие друг на друга как две капли воды Тимоха и Антошка – все были местными, родились и выросли в деревне, считая себя ее хозяевами.
К Коле относились снисходительно. Он был еще слишком мал, ничего особенного из себя не представлял, поэтому был принят в компанию без особых проблем.
-А твои родители приедут на выходных? – Тимофей, замерев, посмотрел на Колю, вытряхивающего песок из сандалий.
-Да, мама обещала приехать.
-А конфеты привезет? – песочница насторожилась, ожидая ответа.
-Вроде, привезет, а, может, и нет. Они с папой говорили, что много сладкого вредно,- пожал плечами Николай.
Конфеты-леденцы, чуть подтаявшие, в одинаковых, прилипших от жары фантиках, были как бы данью, что Коля платил за свое пребывание среди этих детей.
Баба Надя сокрушалась, когда вазочка с конфетами быстро пустела.
-Нельзя есть столько сладкого, Коленька! – качала она головой. – Ты ж зубы себе испортишь!
-Да я, баб, не себе. Я ребят угостить! – оправдывался мальчик.
Баба Надя пожимала плечами.
В Дорохове городских не любили. Когда-то, несколько лет назад, затеяли те строить коттеджный поселок недалеко от деревни. Газ, канализация, местный колорит в виде пасущихся коз и коров привлекли инвесторов. Развернулась большая стройка, дороги разбило колесами снующих туда-сюда машин, техника шумела день и ночь, спеша построить ровные, словно сидящие на одном проводе воробьи, домики из красного кирпича, с множеством труб, высокими заборами и охраной.
-Надь,что к тебе этот рыжий приходил? – соседка испуганно смотрела на Надежду, к которой в гости наведывался мужчина, возглавляющий стройку.
-Да вот хотел участок мой купить. Говорит, вид у вас красивый, предлагал большие деньги.
-Вот нахал! Ты тут с рождения живешь, и на тебе, отдавай землю! И как только язык у него повернулся!
-Так деньги большие предлагал.
-А ты что?
- Я сказала, что не могу. Он велел подумать еще. А куда мне ехать… - Надежда сокрушенно развела руками. – Материнская комната в городе крошечная, душная. Я там не смогу…
-И не соглашайся! Ишь, придумали! – погрозила соседка кулаком куда-то в сторону шумящей стройки. – Найдем мы на них управу!
А однажды летом в деревенском колодце пропала вода. Жители подняли шум, вызвали губернатора. В тот дождливый день детей не пустили на Поляну. Там, под холодным, весенним дождем отвоевывали свое право на жизнь их родители.
-Я все понимаю! Но отсутствие воды никак не связано со строительством! – уверяли возмущенный народ люди в куртках с эмблемой застройщика.
-Ладно вам врать! Бурили, бурили да и нарушили все! – кричали жители.
-А ведь вода там была не простая, - скрюченная радикулитом, седая Лидия Андреевна вышла вперед. Все сразу замолчали. – Целебная вода была.
-Бабушка! Полно придумывать. Вы сейчас и не такое скажете, чтобы стройке помешать! – махнул на нее рукой один из парламентеров.
-Я ничего не придумываю, - спокойно ответила она. – Из города даже приезжали, брали образцы воды нашей. Целебная, и все тут!
-Мы, конечно, уточним, но что-то сомнительно, - люди в одинаковых куртках пообещали помочь и уехали.
А вода так и не вернулась. Постепенно колодец стало затягивать землей, оголовок обветшал, деревяшки кое-где отвалились и теперь просто валялись на земле, приютив в своих щелях муравьев и короедов. Цепь давно исчезла с ворота, и тот вхолостую болтался, скрипя от ветра.
Баба Надя рассказывала, что тот колодец остался от сгоревшего дотла монастыря. Деревянный, с одинокими комнатами-кельями, с узкими оконцами-бойницами, слепо щурящимися на восток и запад, мужской монастырь располагался когда-то на самом высоком из холмов. Не было тогда еще деревни, только поля, лес, защищающий с запада и севера, и небо, что несло облака, скользя тенями по лицам монахов, смотрящих вверх. Говорят, именно они вырыли колодец, что давал исцеляющую воду всякому, кто попадал за высокие, бревенчатые стены мужского монастыря.
-А однажды, - баба Надя говорила тихо, треск дров в печке заглушал ее шепот, заставляя ребят, рассевшихся кто где, придвинуться поближе. – Однажды монастырь загорелся. Зарево то было видно из самой Москвы. Монахи судорожно пытались спасти хоть что-нибудь из имущества, потушить огонь, но тот с яростной силой нападал на людей в черных рясах. Говорят, что монастырь подожгли специально, якобы в отместку игумену, который то ли не захотел сокрыть за стенами кельи какого-то преступника, уходящего от наказания, то ли отказался одаривать целебной водой очень грешного, но очень влиятельного человека...
Монастырь запылал ночью, в конце осени. Звонарь, трудники, послушники, седой, трясущийся библиотекарь, сам игумен – все испуганно смотрели, как огонь пожирает дерево, вгрызается в стены, сметает душным, обжигающим ветром развешенные на веревке одежды… Люди пытались сбить пламя, бросались внутрь зданий, стараясь спасти своих товарищей, носили воду из святого колодца, но тщетно. Скоро стоны и вопли прекратились…
-Они, что, все погибли? – спросил кто-то из детей, широко раскрыв глаза от страха.
-Да. Говорят, что никто не спасся. С тех пор там, на Лисьем холме, иногда можно встретить тень Игумена. Он бродит по окрестностям, читая молитвы и шепча священные песнопения.
-Он страшный? – дети жались друг к другу, думая о том, как пойдут вечером из избы бабы Нади по темным улицам в свои дома.
-Для всех по-разному. Кто злой, грешный человек – тому он является в гневном обличье, доброму же – станет добрым попутчиком, помолится за него, перекрестит на дорогу… По-разному говорят.
-А ты его видела? – Коля, цепляясь за бабушкин фартук, поднял на нее глаза.
Надежда задумчиво огляделась. Пять пар глаз следили за ней, ожидая ответа.
-Видела. Я тогда еще девчонкой была. Послала меня мама в поле, отнести отцу обед. Было жарко, самая макушка лета. Я бежала по тропинке и тут почувствовала боль в ноге. Я упала, завизжав. Из двух маленьких ранок вытекли капли крови. Мне стало страшно. В траву, совсем рядом, заползла гадюка. Видимо, я случайно наступила на нее, пока змея грелась на солнце. У нас в деревне от такого укуса недавно умер сосед.
То ли от испуга, то ли от яда, я потеряла сознание, а когда пришла в себя, рядом со мной стоял монах, тот самый, я это точно знаю. Он осторожно поднес к моим губам глиняную чашку и велел выпить. Я послушалась. Он сказал, что это вода из святого колодца, что она меня спасет. Холодная, почти ледяная, вода жгла горло, но я выпила до конца, как велел монах…
Что-то ударило по стеклу, баба Надя отвлеклась, прервав рассказ, и посмотрела в темноту за окном.
-Ну! Ну, что же было дальше?! – подняли дети гомон, дергая рассказчицу за руки.
-Я уснула. Не знаю, сколько проспала, но вскочив, заметила, что солнце осталось там же, где и было. Монаха рядом не было, кожа на ноге затянулась, не осталось и следа от укуса. Я добежала до отца, рассказала ему о своем приключении, но он только отмахнулся, решив, что я все придумываю…
В избе стало тихо. Только поленья потрескивали в печи, да за окном ветер трепал ветви березы, склонившейся над Надиным домом.
Коля отчего-то погрустнел. Уткнувшись лицом в подушку, он зажмурил глаза. Ему вдруг показалось, что старый монах, строгий, в темном одеянии, смотрит на него с улицы через окошко. Игумен печально качал головой и вздыхал…
После того вечера прошла почти половина лета.
Изредка Николай, выбегая за калитку, чтобы посмотреть, не едет ли папина машина, видел на Лисьем холме какие-то огоньки. Коля рассказал о видениях Даньке, тот –соседу Василию. Ребята только пожимали плечами и крутили пальцем у виска.
-Да ну тебя, Коля. Выдумаешь чепуху!
-А, давайте, пойдем, посмотрим, что там творится, - с надеждой предложил Николый, глядя на друзей. А, если родители конфеты привезут, я их вам дам. Все-все! А?...
Мальчик с надеждой заглядывал в глаза ребят. Те переглянулись.
-Вечером тебя баба Надя не отпустит. Можно, например, уйти днем. Пока нас искать будут, пока бегать, звать, как раз вечер и наступит. Тут-то мы твои огоньки и поймаем, - Данька лениво пинал ногой камушки, рассыпанные по дороге.
-Я согласен, - тут же выпалил Коля. – А ты, Вася?
Василий задумчиво пожевал неспелую, сорванную просто так, от нечего делать, ягоду шиповника, посмотрел на небо, не идут ли тучи, и кивнул в знак согласия.
Вылазку назначили на следующий день. Данька собрал кое-что из еды, Василий незаметно положил в сумку отцовский фонарь, а Коля просто нервничал, то и дело, вскакивая за завтраком. Надежда шикала на него и ближе пододвигала тарелку с кашей…
…И вот он уже идет с ребятами по дороге, оставив позади песочницу, футбол и бабу Надю…
…-Коля! Обедать, - Надя, прихрамывая, дошла до Поляны. – Коля, где ж ты, сорванец?
Женщина, прищурившись, скользила глазами по ребятне, копошащейся в теньке, под елкой.
-Тимоша, Антоша! Вы Колю не видели? – сердце застучало часто-часто, Надежде стало нестерпимо жарко.
Мальчишки заговорщицки переглянулись и пожали плечами.
-Как не знаете? Да что ж такое! – баба Надя растерянно разводила руками. – Вы же вместе играли. Да и вот его панамка.
Голубая панамка с красной пожарной машинкой лежала в траве. Кто-то уже наступил на нее, отпечатав след от ботинка.
-Иван! Ванюшка, не видел ты, куда мой постреленок пошел?
Ванька, соседский мальчик, подошел к старушке и, подняв с земли панамку, сунул ей в руку.
-Туда они пошли.
-Кто они, куда пошли? – схватила его за плечи баба Надя.- Не пойму я тебя!
-Данька, Вася и ваш Колька. На Лисий холм пошли.
-Зачем?
-Ну, просто так, погулять…
…Мальчишки продирались сквозь заросли малины, ойкая и почесываясь от крапивы.
-Может, вернемся? – засомневался Вася, высокий, худенький мальчик.
-Иди, иди! Нечего на половине пути разворачиваться. Ты, что, боишься?
-Нет, - мальчишка передернул плечами и, отвернувшись, зашагал вперед.
Старая, давно нехоженая тропинка вела ребят все выше и выше на холм. Внизу раскинулись уже чуть пожелтевшие от иссушающего солнца поля, ельник, темной кляксой торчащий слева, дорога, серой, дымящейся пылевым облаком, лентой уходила вправо, потом резко поворачивала и пряталась за лесом.
-Вон «журавль» от колодца уже виден! – Данька махнул рукой вперед, но низенький Коля видел только заросли травы. – Надо найти место, где обустроиться, и будем ждать вечера.
Коля вдруг подумал о бабушке. Она, наверное, уже ищет его, переживает. Стало жаль ее. А потом он поймал на себе взгляд Василия.
-Ты чего уставился? – буркнул Коля.
-Да так, ничего. Вспомнил я, где твоего отца раньше видел.
-Что? Да где ты мог его видеть? Колька только третий год сюда приезжает, - Даня удивленно поднял брови.
-Я видел Колькиного папочку тогда, на собрании. У тебя отец кем работает? – Вася строго посмотрел на паренька.
-Инженером, - насупился Николай.
-Да-да... Он тот, кто коттеджи строить хотел. Но тогда что-то не заладилось. А теперь опять к нам подбираетесь? – Вася сделал шаг к мальчику и ткнул в него пальцем. – Вон ваши дома недостроенные стоят. Небось, много денег папочка твой потерял?
-Да что ты говоришь, Васька? Ты путаешь, наверное! – Даня медленно поднялся на ноги. – И баба Надя не пустила бы их к себе, если бы…
…Но Надежда тогда не была на собрании, она и знать не знала, кто там был…
…Коля только растерянно мотал головой, переводя взгляд с одного на другого.
-Ребят, я ничего не знаю, я …Мы… - он стал всхлипывать. – Давайте вернемся!
-Ну, уж нет. Ты тут останешься. Пусть монах сам с тобой разбирается. А мы пойдем. И чтоб духа твоего в деревне не было!
-Но мне страшно одному! Мы же договаривались, что вместе…
-Ничего у нас вместе не будет. И вот тебе твои конфеты, забирай! – с этими словами Вася вывернул карман и бросил на траву пригоршню конфет. – От предателя ничего не надо!
Ребята зашагали обратно, а Коля смотрел им вслед, боясь пошевелиться.
-Ты точно знаешь, что его отец был там? – Данька поглядывал на друга, хмуро шагающего впереди.
-Ну, я почти в этом уверен. К Кольке чаще мать приезжает, отец, видимо, боится, что мы его узнаем.
-А как же баба Надя? Она ж их сама пригласила, получается? Сама привела к нам в деревню?
-Я бате расскажу, пусть решает, - Василий свернул на тропинку к своему дому. – Пока.
-Пока…
Даня смотрел ему в спину. Колю ему было жалко, но вернуться – значит, забыть предательство…
…-Зачем они туда пошли? – баба Надя трясла за плечо Антошку. – Говори, для чего?
-Огоньки смотреть.
-Какие еще огоньки?
-Коля рассказал, что видел на холме несколько раз огоньки. Он с ребятами решил пойти и узнать, что это.
-Ерунда какая-то! Он еще маленький! Ему нельзя так далеко ходить! – она всплеснула руками, вспомнив, что сегодня обещала приехать Аня, навестить сына. – Что ж я матери-то скажу!
Женщина огляделась по сторонам. Сама она быстро дойти до холма по круто поднимающейся вверх дороге не сможет. Надо найти кого-то.
Первой мыслью было бежать в сельсовет, потом баба Надя вспомнила, что у нее есть телефон, а в телефоне – номер председателя. Пока бежала домой, успела рассказать о случившемся соседям. Те цокали языками, кто-то обещал сейчас же выйти на поиски.
-Тимофей Ильич! Милый, выручай! Коля мой ушел на Лисий холм с твоим Васькой! Пропадут там ночью-то. Еще в колодец упадут! – баба Надя всхлипывала, утирала слезы рукавом кофты, но те опять лились по щекам.
-Что ты такое говоришь, Надежда? Мой Василий сидит сейчас рядом. Дома он.
-Как дома? А где Коля? Коля мой где?
Женщина, как могла быстро, пошла к дому Тимофея Ильича. Запыхавшись, она ворвалась в избу.
Вася спокойно сидел за столом и ел суп.
-Где он? Почему ты его одного бросил? – Надежда подскочила к мальчишке и ударила рукой по столу.
-А ты не горячись, не у себя в доме! – услышала она за спиной голос председателя. – Мне тут Вася сказал, что, оказывается, Колькин отец в стройке этой проклятой участвовал. Загубили они и земли, и воду, и дороги! А ты их сыночка пригрела?!
-Иван? В стройке? Потом разберемся. А сейчас давайте поиски организуем, - заторопилась Надя. – Темнеет уже!
Но Тимофей не спешил звонить ни поисковикам, ни в полицию. Затаил он еще тогда, когда строительство шло полным ходом, лютую обиду на захватчиков. Колодец – вот о чем жалел Тимофей Ильич. Его мать, больная, еле передвигающаяся женщина, верила, что вода из колодца ее лечит. То ли это было действительно так, то ли она просто убедила себя в этом, но, как только не стало колодца, ушла и мать председателя. Он переживал ее смерть тяжело. Тогда его как-то надломило, обдало холодом…
-Да-да, сейчас буду звонить!
-Не надо звонить! Кличьте людей, сами быстрее найдем!
Нехотя председатель выполнил ее просьбу. На Поляне собралась небольшая поисковая группа. Вооружившись фонарями, они направились к Лисьему холму, громко выкрикивая имя мальчика…
…Коля сел на камень, выступающий из земли. Обросший мхом, угловатый, тот был холодным, мокрым, несмотря на летнюю жару. Коля почувствовал озноб.
-Мама! Скоро же приедет мама! – вдруг вспомнил он и, вскочив, опрометью побежал к деревне, но перепутал направление, заблудился и застыл, озираясь по сторонам. Ему показалось, что он слышит голоса за высокой порослью молодых осин.
-Пойду туда! – решил он.
Коля бежал, раздвигая руками траву, но тут подошва поскользнулась на чем-то, Коля не успел затормозить и упал вперед. Он приготовился к тому, что сейчас ударится о землю, но падение не заканчивалось. Черный, заросший по периметру зев колодца проглотил мальчика, скрыв от посторонних глаз.
-Мама! – испуганно кричал Коля. – Баба Надя!
Колодец уже давно стал не таким глубоким, как раньше, земля постепенно заполняла его, внизу был мягкий ковер из прошлогодних листьев. Пахло сыростью и бедой.
Николай заплакал. Сколько времени прошло, он не знал. Но, подняв голову, понял, что уже темнеет.
-Я тут! Спасите меня! – кричал он, царапая ногтями по стенам, но выбраться не мог. Ему все казалось, что его зовут. Значит, бабушка ищет, позвала людей, они прочесывают окрестности. Нужно только немного подождать и кричать погромче…
…Данька затравленно смотрел на мать. Та, надевая ветровку и резиновые сапоги, подтолкнула его к двери.
-Иди! Иди, ищи парня! Как так можно было?! Мало ли, что этот Василий сказал! А если ошибся?!
Даня как-то не думал об этом, настолько убедительно звучала речь Васьки.
А теперь Даня снова шел по тропинке, ведя за собой группу людей. Он вел их к тому месту, где оставил Колю одного…
Быстро стемнело. Коля уже не видел ничего, кроме тусклых, расплывающихся от слез звезд над головой.
-Мама! – звал он. – Я здесь, мама!
И тут что-то закрыло небо. Коля вжался в стену и всхлипнул. Кто-то смотрел на него сверху. Потом Николай услышал мужской голос.
-Я спущу тебе веревку с петлей. Надень на пояс и держись крепко. Ноги по стене веди. Понял?
-Понял, - прошептал мальчик. – Кто вы?
Но незнакомец не ответил.
Мальчик нащупал рукой веревку и сделал так, как велел мужчина.
Коля почувствовал, как стал медленно подниматься. Веревка натянулась, но больно не было.
-Вот и все. Давай руку! – перед Колей стоял незнакомец. Николаю показалось, что тот одет в монашескую одежду. Такую мальчик видел, когда с отцом ездил на экскурсию в Троице-Сергиеву лавру.
-Голодный? На, это хлеб. Ешь.
Коля почувствовал в своей руке ломоть хлеба и тут же съел его, откусывая большие куски.
-Кто ты? – Коле отчего-то было совсем не страшно, наоборот, спокойствие, умиротворение разлилось по телу, сердце успокоилось.
-Я когда-то помог твоей бабушке. Она тогда еще девочкой была…
Мужчина вдруг улыбнулся.
-Вы… Ты… Вы монах-призрак? – тихо, почти шепотом спросил Коля. По телу прошла дрожь. – Баба Надя рассказывала…
-Да-да! Я слышал ее историю. Да, это я. А ты Коля. Я тебя знаю.
-А почему ты не на небе? Почему ходишь здесь? – Коля широко раскрытыми глазами смотрел на своего спасителя.
-Понимаешь, я сделал очень плохо своим друзьям, - монах задумчиво посмотрел вперед, туда, где раньше был монастырь. – Я мог спасти их всех. Мог предупредить, увести. Но я думал, что справлюсь со всем сам. В ту ночь я знал о грядущем поджоге, но решил, что сам поймаю обидчика, не дам сотворить зло. А получилось, что из-за меня погибли все…
-Ты теперь пойдешь в ад? – Коля вздохнул. – Но ты же спас бабу Надю, меня. Ты хороший!
-Нет, мне разрешили искупить вину. Я должен был помочь стольким же, скольких погубил. Я сделал это. Ты последний, а теперь я могу, наконец, уйти на покой. Это так прекрасно! – монах улыбнулся. – Спасибо тебе!
-Мне? - растерялся мальчик. – Подожди, не уходи. Я пришел увидеть огоньки, которые иногда появлялись тут по вечерам. Что это такое?
-О! Я не хотел пугать тебя, не хотел заманить тебя в ловушку. Это сигналы, вестники о моих хороших делах. Совершив что-то доброе, я посылал весточку Небу. Я ждал, когда, наконец, меня простят.
-Простили? – прошептал Коля.
-Я надеюсь…
Монах провел рукой по густой бороде, вздохнул, а потом, погладив Колю по голове, поднялся на ноги.
-Мне пора. Скоро тебя найдут. И знай, твой отец не виноват ни в чем. Василий перепутал. И еще, - монах обернулся. – Вода скоро вернется. Надо почистить колодец…
Мужчина еще раз кивнул в знак прощания и ушел в темноту, слившись с ней, растворившись в ночной прохладе.
-Вася все перепутал! Я знал! – Коля вскочил на ноги и закричал, увидев впереди мелькание фонарей.
Игумен был прав. Мальчика нашли…
…Аня и Иван стояли перед поникшим председателем. Василий забился в угол и теребил подол рубашки.
-Извините. Мальчик ошибся, так бывает…
Тимофей Ильич мял бумаги на столе, отводил глаза и вздыхал.
-А если бы он оказался прав? Если бы мой муж был замешан в том инциденте, то что?
-Ничего. Ничего. Искали бы. Вы простите…
Аня резко развернулась и вышла. Иван пошел за ней.
… Когда сидели за столом и пили чай, Аня постоянно всхлипывала, гладила сына по голове, Надежда причитала.
И вдруг Коля, поставив чашку на стол, спокойно сказал:
-Бабушка, монах больше не придет. Он тебя помнит. Он ушел навсегда. Но велел колодец почистить, потому что скоро вода в него вернется.
Надежда охнула и замерла, отчего-то обернувшись к окну, в сторону Лисьего холма. Там, на фоне загорающихся утренней зарей облаков, вверх взлетела яркая, желтая искорка и исчезла…
-Упокой душу твою, - прошептала женщина и перекрестилась.
Аня и Иван удивленно смотрели на нее, а Коля улыбался…
Автор Зюзинские истории
Нет комментариев