Предыдущая публикация
“Меня везли на кресле по коридорам областной больницы.
- Куда? - спросила одна медсестра другую. - Может, не в отдельную, может, в общую?
Почему же в общую, если есть возможность в отдельную?
Сестры посмотрели на меня с искренним сочувствием. Это потом я узнала, что в отдельную палату переводили умирающих, чтобы их не видели остальные.
- Врач сказала в отдельную, - повторила медсестра.
Я успокоилась. А когда очутилась на кровати, ощутила полное умиротворение уже только от того, что никуда не надо идти, что я уже никому ничего не должна. Я ощущала странную отстранённость от окружающего мира, и мне было абсолютно всё равно, что в нём происходит. Меня ничего и никто не интересовал. Я обрела право на отдых. Я осталась наедине с собой, со своей душой, со своей жизнью. Ушли проблемы, ушла суета и важные вопросы. Вся эта беготня за сиюминутным показалась настолько мелкой по сравнению с Вечностью.
И тогда забурлила вокруг настоящая Жизнь! Оказывается, это так здорово: пение птиц по утрам, солнечный луч, ползущий по стене над кроватью, золотистые листья дерева, машущего мне в окно, глубинно-синее осеннее небо, шумы просыпающегося города - сигналы машин, спешащее цоканье каблучков по асфальту, шуршание падающих листьев... Господи, как замечательна Жизнь! И я только сейчас это поняла.
- Ну и пусть, - сказала я себе. - Но ведь поняла же. И у тебя есть ещё пара дней, чтобы насладиться ею и полюбить её всем сердцем.
Охватившее меня ощущение свободы и счастья требовало выхода, и я обратилась к Богу, ведь он был ко мне уже ближе всех.
- Господи! - радовалась я. - Спасибо тебе за то, что ты дал мне возможность понять, как прекрасна жизнь, и полюбить её. Пусть перед смертью, но я узнала, как замечательно жить!
Меня заполняло состояние спокойного счастья и умиротворения. Мир звенел и переливался золотым светом Божественной любви. Казалось, любовь стала наконец-то реальной и животворящей. Мне казалось, всё, что я видела, заполнялось этим золотым светом и энергией. Я любила!
Отдельная палата и диагноз «острый лейкоз четвёртой степени», а также признанное врачом необратимое состояние организма имели свои преимущества.
К умирающим пускали всех и в любое время. Родным предложили вызывать близких на похороны, и ко мне потянулась прощальная вереница скорбящих родственников. Я понимала их #опусыирассказы трудности: о чём говорить с умирающим человеком? Который, об этом знает. Мне было смешно смотреть на их растерянные лица. Я радовалась: когда бы я ещё увидела их всех! А больше всего на свете мне хотелось поделиться любовью к ним. Я веселила родных и друзей, как могла: рассказывала веселые истории из жизни. Все, слава богу, хохотали, и прощание проходило в атмосфере радости и довольства. Примерно на третий день мне надоело лежать, я начала гулять по палате, сидеть у окна. За сим занятием и застала меня врач, сначала закатив истерику по поводу того, что мне нельзя вставать.
Я спросила: Это что-то изменит?
- Нет, - теперь растерялась врач. - Но вы не можете ходить.
- Почему?
- У вас анализы трупа. Вы жить не можете, а вставать начали.
Прошёл отведённый мне максимум - четыре дня. Я не умирала, а с аппетитом лопала бананы. Мне было хорошо. А врачу было плохо: она ничего не понимала. Анализы не менялись, кровь капала едва розоватого цвета, а я начала выходить в холл смотреть телевизор.
Врача было жалко. Любовь требовала радости окружающих.
- Доктор, а какими вы бы хотели видеть эти анализы?
- Ну, хотя бы такие.Она написала мне какие-то буквы и цифры. Я ничего не поняла, но внимательно прочитала. Врач что-то пробормотала и ушла.
В девять утра она ворвалась ко мне в палату с криком:
- Как вы это делаете?!
- Что я делаю?
- Анализы! Они такие, как я вам написала.
- А-а! Откуда я знаю? Да и какая, разница?
Лафа кончилась. Меня перевели в общую палату. Родственники уже попрощались и ходить перестали.
В палате находились ещё пять женщин. Они лежали, уткнувшись в стену, и мрачно, молча и активно умирали. Я выдержала три часа. Моя любовь начала задыхаться. Надо было что-то срочно делать. Выкатив из-под кровати арбуз, я затащила его на стол, нарезала и громко сообщила:
- Арбуз снимает тошноту после химиотерапии.
По палате поплыл запах надежды. К столу неуверенно подтянулись мои соседки.
- И правда снимает?
- Угу, - со знанием дела подтвердила я.
Арбуз сочно захрустел.
- И правда, прошло, - сказала та, что лежала у окна.
- И у меня... И у меня... - радостно подтвердили остальные.
- Вот, - удовлетворённо закивала я в ответ. И стала рассказывать веселые истории...
В два часа ночи в палату заглянула медсестра и возмутилась:
- Вы когда ржать перестанете? Вы же всему этажу спать не даёте!
Через три дня врач нерешительно попросила меня:
- А вы не могли бы перейти в другую палату?
- Зачем?
- В этой палате у всех улучшилось состояние. А в соседней много тяжёлых.
- Нет! - закричали мои соседки. - Не отпустим.
Не отпустили. Только в нашу палату потянулись соседи, просто посидеть, поболтать, посмеяться. И я понимала почему. Просто в нашей палате жила любовь. Она окутывала #опусыирассказы каждого и всем становилось уютно и спокойно. Особенно мне нравилась девочка-башкирка лет шестнадцати в белом платочке, завязанном на затылке узелком. Торчащие в разные стороны концы платочка делали её похожей на зайчонка. У неё был рак лимфоузлов, и мне казалось, что она не умеет улыбаться. А через неделю я увидела, какая у неё обаятельная и застенчивая улыбка. А когда она сказала, что лекарство начало действовать и она выздоравливает, мы устроили праздник, накрыв шикарный стол.
Пришедший на шум дежурный врач ошалело смотрел на нас, после сказал:
- Я тридцать лет здесь работаю, но такое вижу первый раз.
Развернулся и ушёл. Мы долго смеялись, вспоминая выражение его лица.
Я читала книжки, писала стихи, смотрела в окно, общалась с соседками, гуляла по коридору и так любила всё, что видела: книгу, соседку, машину во дворе за окном, старое дерево... Мне кололи витамины. Надо же было что-то колоть. Врач со мной почти не разговаривала, только странно косилась, проходя мимо, и через три недели тихо сказала:
Гемоглобин у вас на 20 единиц выше нормы здорового человека. Не надо его больше повышать.
Я не могу подтвердить ваш диагноз. Вы выздоравливаете, хотя вас никто не лечит!
Когда меня выписывали, врач призналась:
Как жалко что вы уходите, у нас ещё столько тяжелых.
Из моей палаты выписались все, а по отделению смертность снизилась на 30%.
Жизнь продолжилась, только взгляд на него стал другим, а смысл казался таким простым. Надо просто научиться любить, и тогда твои желания сбудутся, если ты их будешь формировать с любовью.
Если не будешь никого обманывать, завидовать и обижаться, желать кому-то зла... Так все просто!
Ведь это правда что Бог есть Любовь!
Надо только успеть вспомнить это и передавать другим.
Пусть Божья Любовь наполнит всех и все!”
#опусыирассказы
Автор Людмила Ламонова.
Следующая публикация
Нет комментариев