ЛИЛЯ МАКАРОВА ‒ ЛИДИЯ СЕРГЕЕВНА ЗЫКОВА
. Друзья! Сегодня познакомлю вас с судьбой еще одной ленинградской девушки, которую война занесла в детдома на Урале. В заметке «ВЫПУСК 1951 г. ВОСПИТАННИКОВ ‒ СТУДЕНТОВ ОПУ» была описана судьба Тони Макаровой. Напомню, что в начале войны четверо детей в возрасте от 3 до 14 лет чудом добрались пешком из Ленинградской области до Чернушки и попали в Таушинский детский дом. Среди них была и сестра Тони – восьмилетняя Лиля Макарова. Рассказывает ее дочь Наталия Кантур:
«Мою маму в семье звали Лилей, но при восстановлении свидетельства о рождении Лилию переименовали в Лидию, так она и была для всех – Лидой, а для родных – Лилей. Так поступали, вероятно, со многими детьми из детдома, когда надо было упростить имя.
В Таушинском детдоме мама закончила семилетнюю школу. Было по-разному, но красноречиво говорит за себя тот факт, что с директором, Марией Гавриловной Бубновой, она поддерживала связь до 1970-х годов. Вслед за старшей сестрой Тоней, в 1949 году, мама поступила в Осинское педучилище, и проживала в детдоме №3.Там познакомилась и подружилась с Любой Суббота, которая писала ей письма в Ленинград. Правда, к моему более-менее сознательному возрасту связь уже оборвалась, но по рассказам мамы я была с ней заочно знакома.Я не имею отношения к Осинскому педучилищу, но знаю о нем всю свою жизнь.(О Любе Суббота будет моя следующая заметка – Иван Квашнин).
Мама проучилась в педучилище только два года, и связано это было с тем, что ее отец нашел своих детей после войны (в 1951 году!) и сумел вызвать к себе в Ленинград. Не мог найти ранее из-за того, что все документы детей были потеряны, а разыскал только благодаря тому, что местом рождения в их восстановленных свидетельствах о рождении был записан Ленинград.
В Ленинграде мама сразу продолжать учебу не стала – надо было на что-то жить, да и жилищные условия не очень располагали… В общем, работала на разных работах. Вышла замуж и стала Зыковой. В 1955 году родила меня. Папа служил в Пушкине, там нам дали комнатку-девятиметровку в коммунальной квартире. Я подросла, пошла в детский сад, а мама устроилась на работу в детский костно-туберкулезный санаторий. Санитаркой.
Среди сотрудников нашелся человек, который сумел ее убедить, что нужно учиться – хотя бы на медсестру. В медицинское училище ее уже не брали, но были тогда двухгодичные курсы медсестер – вот туда она и поступила, перед этим проучившись год в вечерней школе (нужно было не менее 9 классов образования, а учеба в ОПУ в зачет не пошла). Одной рукой пеленала мою младшую сестру, а другой учебники перелистывала… Курсы были по вечерам, каждый день. На второй год учебы она уже работала медсестрой.
Так получилось, что мама всю жизнь работала с детьми, практически в одном учреждении – в том же костно-туберкулезном санатории (за исключением пяти лет папиной службы в Германии, но и там она работала в детском отделении военного госпиталя).
Говорят, у меня тоже «на роду было написано» всю жизнь работать с детьми. Я стала учителем истории, но, как уже писала выше, пришлось попробовать и «воспитательский хлеб»‒ шесть лет в детском саду. Когда мои ленинградские выпускники спросили меня, что я там делаю с мелюзгой, я ответила: «То же самое, что с вами. Только с «мелюзгой» – труднее».
Присоединяйтесь к ОК, чтобы посмотреть больше фото, видео и найти новых друзей.
Комментарии 4