Сегодня его день рождения. В августе 1941года 13летним мальчиком он со своими родителями эвакуировался из Киева, моя бабушка умерла через год, а дедушку папа похоронил уже в Киеве в 1944году. Много рассказывал мне о довоенном Киеве (воспоминания детства), о соседях, Он очень хорошо знал, о чем писал.
Ридикюль
Ридикюль – женская ручная сумочка ( перевод с французского).
«Дорогой Сёма! Мы никогда больше не увидимся и маловероятно, что письмо к тебе попадёт. Я ни на что не надёюсь, однако пишу… Но всё по порядку.
После того, как ты ушёл в военкомат, меня вызвали в поликлинику, где я работала медсестрой и, вместе с остальными сотрудниками, направили на работу в госпиталь. Трудно передать ужас, который я увидела в госпитале: была масса тяжелораненых, многие умирали. Врачи и мы делали всё возможное, некогда было переживать, работали сутки напролёт.
В начале июля госпиталь срочно эвакуировали. Я готовила раненых к эвакуации, ничего другого делать не могла, валилась с ног. Однако я успела отправить нашего сыночка со знакомой семьёй в Москву к маме и даже получила весточку о его благополучном прибытии. Это единственная радость, которая у меня осталась.
Сразу после эвакуации госпиталя выяснилось, что город окружён. Через две недели вошли немцы. Тут, «как чёрт из табакерки » появилась «местна самостийна влада». Город патрулировали полицаи – «хлопци пана Бандеры».
Три дня тому назад ко мне заявились два полицая и наш сосед Степан Антонович, который, как ты помнишь, живёт с женой в комнате по соседству.
– Это Вы их привели? – спросила я.
– Да! Довольна ты с мужем жила роскошно в двух комнатах; теперь и мы поживём по-человечески.
В Ровно нацисты издали закон, что всё еврейское имущество отходит тем, кто выдаёт евреев властям.
– Зачем Вы привели полицию? Мы по-соседски всегда жили мирно. Теперь, когда я осталась одна, я и так бы с Вами поменялась…
– В моей комнате будет жить сестра, а тебе, жидовка, уже никакая комната не понадобится, – с наглой ухмылкой заявил сосед.
Полицаи велели мне собрать личные вещи, не более восьми килограмм, включая все драгоценности, и идти с ними. У меня не было выбора, я собрала самое необходимое и ридикюль, подарок твоей мамы к нашей свадьбе.
На улице стояла большая группа евреев: женщины, мужчины, старики, дети. Подтверждались слухи о репатриации еврейского населения из города. Толпа была окружена полицией.
Нас тесно усадили в грузовики и вывезли в пригородный совхоз. Отдельно женщин, мужчин и детей загнали в бывшие свинарники, оборудованные нарами в три яруса.
Ранее прибывшие рассказали, что это пересыльный концентрационный лагерь, здесь заключённых держат недолго, затем куда-то отправляют. Подозревают худшее: никто, никогда не возвращаются. Ходят слухи, что всех убивают.
Я писала всю ночь химическим карандашом при коптилке. Семён, если останешься живым, береги сына, воспитай его достойным человеком.
Прощай, твоя Клара.
P.S. Письмо я аккуратно спрятала за подкладку ридикюля.
Обращаюсь к честным людям, обнаружившим письмо: я, Клара Левинсон прошу найти и передать данное письмо моему мужу – Семёну Яковлевичу Левинсону из города Ровно, или маме – Софье Абрамовне Коган, проживающей в Москве, или сыну – Марку Семёновичу Левинсону».
***
Концлагерь – это утрамбованная площадка без единой травинки со свинарниками переоборудованными под бараки. Кроме свинарников силами военнопленных строятся два барака. Территория лагеря ограждена двумя рядами колючей проволоки. По углам лагеря установлены пулемётные вышки. Ночью концлагерь освещён прожекторами.
В бараках от большой скученности немытых и больных людей стоит невыносимая вонь. Охрану лагеря несут выходцы из Западной Украины, все приказы и указания даются на немецком и украинском языках. Вместо действительных фамилий и имён у охранников вымышленные имена и клички. Особой садисткой жестокостью отличается охранник Кандыба. Заключённые прозвали его «Лютый».
Два раза в день заключённым выдаётся крошечный кусочек чёрного хлеба из затхлой муки и похлёбка – баланда из гнилых овощей.
Ежедневно прибывает новая партия заключённых и примерно такая же партия увозится в неизвестном управлении. В первую очередь увозят недовольных, больных и дистрофиков. Ночью слышна пулемётная стрельба. По слухам бригада из более-менее здоровых мужчин занята рытьём траншеи для общих могил. Периодически ослабевшие землекопы заменяются новыми.
***
На другой день после прибытия и размещения, все вновь прибывшие были выстроены на площадке между бараками. Им объявили о немедленной сдаче драгоценностей, золотых и серебряных вещей. Предупреждалось, что утаившие ценности будут наказаны.
Клара сдала своё обручальное кольцо и серьги.
Через несколько дней в бараке провели тщательный обыск, по лагерному «шмон». Обнаружив ридикюль, Кандыба рассвирепел и ударил Клару палкой:
– Как ты посмела утаить эту сумку?
– Это не драгоценность, это простая женская сумочка, – побледнев, ответила Клара.
– На ней серебряные застёжки и ты мне ещё ответишь за укрывательство! – рявкнул Кандыба и унёс ридикюль.
В конце дня один из полицаев спросил Кандыбу:
– Ну, що ты там робил у дивок в бараке?
– Одна жидивка з третьей секции сховала сумку з срибнымы застёжками.
– Нащо тоби ця сумка? Иды зараз до комэнданта, вин любыть таки цацки и вин даст тоби щэ пляшку шнапса, а у мэнэ йе трохи сала – выпйемо!
Таким образом ридикюль попал к коменданту лагеря.
Спустя несколько дней Клара с группой заключённых была вывезена в неизвестном направлении. К этому «приложил руку» Кандыба…
***
Комендант лагеря Курт Гартман строго следил за изъятием и сдачей в казну рейха изделий из драгоценных металлов и камней – точно по инструкции.
Вместе с тем антикварные изделия, не являющимися драгоценностями и не подлежащие сдаче он оставлял в личной коллекции.
Курт Гартман был знатоком и ценителем красивых и изящных вещей, поэтому он сразу оценил филигранную ручную работу при изготовлении ридикюля, охотно принял его от Кандыбы и выдал в награду бутылку шнапса.
Кроме коллекционирования предметов искусства у Гартмана была ещё страсть – он был игрок. Как только выдавалось свободное время он уезжал в город Ровно и в офицерском клубе по ночам играл в карты. Играл он с переменным успехом – выигрывал, проигрывал небольшие суммы. В конце сентября Гартман проиграл большую сумму. В это самое время в клубе появился молодой офицер Пауль Штемберг. Было видно, что он в игре дилетант. Гартман решил отыграться, используя неопытность Штейнберга. Но не тут-то было, «новичку» крупно повезло и Гартман не только проиграл все деньги имеющиеся у него, но и вынужден был поехать в лагерь, чтобы привести остальную сумму. Но и там у него средств не хватило, и он, чтобы выполнить «долг чести» взял с собой несколько предметов из своей коллекции, в том числе ридикюль.
Таким образом ридикюль перешёл к новому владельцу.
***
В октябре 1941 года в селе Покровка Смоленской области была расквартирована небольшая армейская группа немецкой пехоты пол руководством молодого лейтенанта Пауля Штемберга. Штемберг облюбовал себе не большой чистенький домик, в котором проживала Дарья Степановна Матвеева с сыном.
Пауль по-русски поздоровался с хозяевами. Дарья нахмурилась и промолчала.
– Почему ты не отвечай? Я не кусаюсь, я буду сдесь жить нескоко днёв.
– Откуда Вы знаете русский, – спросила Дарья.
– Я из Прибалтик, там фсе знать русский. Мой мутер латыш, а фатер немец.
Твой муж на фойне?
Ты меня не боись, я не из СС и не из гестапо. Я не хочу фойна, но меня мопилизоваль на курсы младших охфичер. Скоро меня опять отправят на фойну, я поюсь теревяный крест. Твой муж путет убивать меня, или я его – это сутьба…
– Мы вас не звали, – сказала Дарья и вышла из дома.
Пауль обратился к её сыну:
– Как тепя софут, мальчик? Ты меня не бойся, фот фосьми шоколад.
– Я и не боюсь, меня зовут Ваня.
– А как сфать твой мутер?
– Даша, – сказал Ваня, вырвал из рук Пауля шоколадку и убежал вслед за матерью.
Паулю явно нравилась Дарья, но она отвергала его ухаживания, подарки и запретила сыну брать шоколад. Только когда мальчик простудился и заболел, она попросила Пауля помочь с лекарствами и согласилась принять от него банку тушёнки.
Через неделю Пауль сообщил ей, что уезжает на фронт. А ночью он пришёл к Дарье пытался проявить настойчивость, но Дарья отвергла немца, вырвалась, убежала и остаток ночи провела в бане.
Утром Пауль молча собрался, положил на стол две шоколадки и ридикюль.
– Прощай, хосяйка. Этот красивый вещь, пусть будет память обо мне – сказал лейтенант и вышел.
Дарья повертела в руках кожаную сумочку, завернула в старое полотенце и сунула на самой дно сундука.
Через три дня в первом же бою лейтенант Пауль Штейнберг был тяжело ранен и скончался, не приходя в сознание.
***
Прошли годы. Давно закончилась война.
Дарья Степановна одиноко проживала в своём домике. Мужа убили на войне. Сын Иван развёлся с женой, завёл новую семью где-то в Сибири и только два раза в год присылал матери открытки ко дню рождения и восьмого марта.
Единственной отрадой Дарьи была внучка от первого брака сына, Наташа, она училась в Москве в университете и частенько навещала бабушку.
Однажды тяжело заболев, Дарья пригласила внучку приехать.
– Наташенька, мне совсем плохо, я долго не проживу. Дом с огородом я отписала тебе, можешь продать, деньги тебе ещё понадобятся.
А сейчас открой мой сундук, там на дне в углу завёрнутое в старое полотенце с самой войны лежит кожаная сумочка.
Наталья достала ридикюль, повертела его в руках:
– Бабушка, откуда это у тебя? Кожа стала совсем ветхой, но вещица красивая и застёжки серебряные.
– Неважно как эта сумочка оказалась у меня. Возьми её себе. – Сказала Дарья Степановна.
– Тут сбоку какие-то выцветшие нитки, – произнесла Наташа и потянула за нитку, – ой, что-то есть под подкладкой, надо подпороть и посмотреть.
Наташа взяла ножик, осторожно распорола подклад по шву и достала пожелтевший от времени листок бумаги:
– Смотри-ка, бабушка, письмо. Буквы стёрты, но прочесть можно. – Разбирая каждое слово, Наталья стала читать…
– Бабушка, мне срочно нужно в Москву! Тут написано про семью Левинсон, а у нас в институте работает Семён Маркович Левинсон. Вдруг это его родственница?
***
Преподаватель Семён Маркович Левинсон сидел за столом, перебирая курсовые работы студентов. Резко распахнулась дверь.
– Матвеева, что случилось? Что вы врываетесь без стука? Я занят!
– Извините, Семён Маркович, Вашего отца зовут Марк Семёнович?
– Боже мой, что случилось с папой?
– С ним всё в порядке. Как звали Вашего деда? Бабушку звали Клара?
– Деда звали как меня, Семён Маркович. Он погиб на фронте и меня назвали в честь его Семёном. А бабушку да, Кларой. Но что всё-таки происходит?
Наташа села на стул, помолчала, вытерла набежавшую слезу и, протягивая ридикюль, тихо произнесла:
– Это сумочка и письмо Вашей бабушки, сумочка случайно попала ко мне.
Семён Михайлович побледнел, взял дрожащей рукой ридикюль и медленно, вытирая повлажневшие глаза, стал читать. Прочитав письмо он посидел молча минут пять, потом потянулся за телефонной трубкой, набрал номер домашнего телефона и, еле слышно, произнёс:
– Папа, нашёлся ридикюль твоей мамы, а в нём её предсмертная записка…
***
P.S. Темой для рассказа послужил эпизод, рассказанный по телевидению о том, как какой-то немецкий офицер подарил деревенской девочке ридикюль. Этот ридикюль хранится до настоящего времени в семье дочери этой девочки.
Все имена, адреса, географические названия вымышлены. Возможные совпадения случайны.
Порядки в концлагерях соответствуют тому, что творили немецкие оккупанты на захваченной территории.
Израиль Райхман.
Присоединяйтесь к ОК, чтобы посмотреть больше фото, видео и найти новых друзей.
Нет комментариев