Какая-то совсем другая жизнь со своими правилами. В метро продавали глянцевые журналы — яркие окошки в блестящий модный мир, такой далекий, недосягаемый. Иногда я их покупала, прикасалась к этому миру, пыталась в нем разобраться. Но все это, вся окружающая среда была настолько иной и чужеродной, что одиночество с тоской лишь умножались. Однажды я спросила себя, что я могу сделать, чтобы как-то войти в эту чужую реальность, познакомиться с ней ближе? Умела я только писать, вот и решила идти через эту дверь. Я написала рассказ «Я и он» и отправила в яркое окошко в блестящий мир — в журнал «Космополитен». Я не особо на что-то надеялась, но через пару дней пришел ответ от редактора. Меня благодарили за доставленное удовольствие и сообщали, что рассказ выйдет в ближайшем номере. В дальнейшем мы подружились с редактором тепло общались, а мои рассказы публиковались чуть ли не в каждом номере вплоть до того момента, когда в издательстве «Эксмо» начал выходить мой первый книжный сериал — иронический детектив про Сену и Таю. На рассказы уже не хватало времени.
Так постепенно и растворилось мое инопланетное одиночество. Ведь вместе со мной в этом городе стали проживать и мои герои. А с ними ничего не страшно.
Галина Полынская
Я и ОН
Сначала он чуть ли не насмерть порезался безопасной бритвой. Я решила заглянуть в ванную, посмотреть, что там целый час делает мой случайный знакомый, зашедший вымыть руки, и увидела, что все вокруг залито кровью.
— Боже! — прошептала я, раздумывая, падать мне в обморок или не стоит. — Ты что, решил покончить с собой?
— Нет, — ответил он, пытаясь одновременно зажать все свои сто пятьдесят порезов. — Хотел побриться. Помнишь, ты говорила, что терпеть не можешь небритых мужчин?
Я этого не помнила. Заклеив его пластырями, я предоставила ему заботу о чистоте моей ванной и вернулась на кухню. Там, на небольшом кожаном диванчике, сидел мой сенбернар и печально смотрел на улицу. Увидев меня, пёс вздохнул и слез на пол. В его глазах ясно читалось: «Скоро я уйду из этого дома навсегда...»
Когда кофе и салат были готовы, знакомый вернулся, а пес демонстративно покинул кухню, словно случайно оставив на его штанине свои слюни.
— Присаживайся, — вздохнула я.
— Ты знаешь, — сказал он, — я боюсь крови.
— Что это, интересно, за мужчина, который боится крови? — не хотела, но съязвила я.
Мой питомец, наверное, целую неделю теперь не будет со мной разговаривать. Пёс никак не мог понять, почему его со всех сторон замечательная хозяйка таскает в дом всяких подозрительных типов и куда подевался тот прекрасный серый костюм, который всегда приносил что-нибудь вкусненькое...
— Я еще и крыс боюсь, — сказал он и подвинул к себе чашку с кофе.
— Прекрасно. — Я печально вздохнула и посмотрела на улицу. Там шел дождь и улицы были такими же серыми, как моя жизнь...
— И улицы были такими же серыми, как моя жизнь, — сказал он, попивая кофе.
— Что? — Я повернулась к нему. — Что ты сказал?
— И улицы были такими же серыми, как моя жизнь, — повторил он, стараясь улыбнуться так, чтобы не отвалились пластыри на подбородке. — Вполне литературное сравнение. Хочешь шампанского?
— Думаешь, от этого она станет ярко-розовой?
— Нет, но вполне может стать серебристой. Сейчас приду.
И не успела я все это обдумать, как он уже хлопнул входной дверью. За окном упорно наступал вечер, и мы познакомились три часа назад. Я перевела взгляд на настенные часы — и еще пятнадцать минут.
Я зашла в бар (уже не помню в какой, просто первый попавшийся), взяла бокал мартини и начала ронять в него скупые слезы одиночества, и тут это: «Девушка, где вы купили такое потрясающее платье?»
Снова хлопнула входная дверь, и мой пес негромко выругался, мол, он все-таки вернулся.
— Я не знаю, какое именно шампанское ты любишь, поэтому взял всякого.
В руках мужчина держал большой пакет, из которого торчали бутылки. Он начал их вытаскивать и выставлять на стол, всего бутылок оказалось семь. Я подумала, что от такого количества моя жизнь сможет стать не только серебристой, но и фиолетовой в крапинку.
— Еще апельсины взял, — сказал он, — и ананас. Здорово, правда?
— Откуда у тебя столько денег? — задала я бестактный вопрос, окидывая взглядом его джинсы в собачьих слюнях и свитер фасона «ностальгия по лучшим временам».
— Разве это важно? Скажи лучше, ты умеешь резать ананасы?
—Тогда бы уж спросил, умею ли я их убивать.
Я слезла с диванчика и пошла за ножом. В крайнем случае пригодится для самообороны. Нет, все-таки моя собака права...
Слава Богу, шампанское он открыл безо всяких приключений. Я достала из шкафчика бокалы, поставила их на стол и снова угнездилась на диванчике, на всякий случай положив поблизости нож.
— За нас, — сказал он.
— Ага, — рассеянно пробормотала я, пытаясь понять, зачем же я привела его сюда...
— Потому что тебе было одиноко.
— Что? — Я перестала прислушиваться к пузырькам в носу и подняла на него взгляд. Он аккуратно чистил апельсин.
— Я сказал, что ты привела меня сюда потому, что тебе было одиноко и совершенно не с кем поговорить, кроме твоего милейшего пса, разве я не прав?
Мой рот раскрылся гораздо шире, чем полагалось. Опомнившись, я произнесла:
— Откуда ты знаешь?
— Вполне закономерный вопрос, — он протянул мне апельсин. — Просто я очень наблюдательный. А со стороны может показаться, что я читаю мысли, так?
Я кивнула, выпила еще шампанского и с досадой подумала, что аномальные и сверхъестественные явления могут произойти с кем угодно, разумеется, кроме меня.
— Расскажи про него, — попросил он, наполняя бокалы.
— Что рассказывать? Ему три с половиной года, большая родословная, куча медалей...
— Не про собаку. Про того типа, с которым ты недавно рассталась.
— Откуда ты?.. Ах да. Не самая лучшая тема для разговора, поверь.
Он пожал плечами и посмотрел в коридор. Там сидел пес и сверлил его тяжелым взглядом.
— Я люблю собак, — сказал он, непонятно к кому обращаясь. — Мне нравится с ними гулять даже по утрам. Слушай, может, поженимся?
— Ты это мне или собаке? — усмехнулась я, пытаясь дотянуться до ананаса.
— Тебе, конечно. Представляешь, как будет здорово?
— Даже представить боюсь, если честно.
— Почему?
— Слушай, хватит ерундить, — устало сказала я. — Можешь ни на что не рассчитывать, выставлю я тебя еще до закрытия метро.
— Прекрасно тебя понимаю, но на мой счет можешь быть совершенно спокойна. Я не из тех, кто вечером приходит на всю жизнь, а утром уходит навсегда. Я останусь с тобой насовсем.
— Серьезно? — ужаснулась я.
— Конечно. Я же мужчина твоей мечты.
— Да ну? Вот уж не знала, что моя фантазия настолько разыгралась!
— Зря иронизируешь. Главное, когда мужчина знает, чего женщина хочет, а чего нет, и важно это не перепутать.
— И ты знаешь, чего я хочу?
— Конечно. Сказать? — Он выразительно посмотрел на край двери уборной, виднеющейся в коридоре.
— Не надо, — хмуро ответила я, слезая с диванчика. — Ужас какой-то!
Вернулась я с готовым аргументом против него.
— Тебя моя собака не любит, — сказала я, усаживаясь на свое законное место.
— Это потому что он меня еще не знает, я с ним не поговорил, и он меня принимает за первого встречного. Ему надо объяснить, что по утрам не надо будет ждать целую вечность, пока ты проснешься и наконец-то выведешь его на улицу. Свои прогулки пёс будет регулярно получать именно в то время, в которое положено.
Я посмотрела в проем кухонной двери. Там стояла моя собака и внимательно слушала.
— Ещё ему нужно сказать, — продолжал он, — что его хозяйка больше не будет плакать на кухне за бокалом вина и жаловаться на то, что вся ее жизнь сплошь состоит из одного одиночества. Пёс должен знать, что больше волноваться ему не о чем, ведь собаки переживают гораздо сильнее, чем люди.
— Тогда у тебя есть все основания жениться непосредственно на моей собаке! — ядовито посоветовала я. — И вообще, давай прекратим все эти глупости, в конце концов! Я еще не совсем свихнулась, чтобы выходить замуж за человека, которого знаю три часа. Да еще и довольно сомнительного, я бы сказала, человека.
— Совершенно напрасно! В жизни иногда надо совершать безумные, на первый взгляд, поступки. Тем не менее я тебе нравлюсь. Хочешь, скажу, что тебе во мне нравится больше всего?
«Твои носки», — подумала я.
— Мои глаза, — сказал он.
— А вот и нет! — обрадовалась я, хотя и не могла не признать, что глаза у него действительно очень красивые — зелено-голубые, с длинными ресницами.
— А вот и да! Конечно глаза, не носки же...
Я взяла со стола бутылку и сама налила в свой бокал. Собака подошла ближе и села рядом с ним. Мне захотелось курить. Он вытащил из кармана пачку сигарет и протянул мне. Я машинально взяла, распечатала и увидела, что это тонкие, женские сигареты.
—Ты куришь женские сигареты? — удивилась я.
— Я вообще не курю, купил их для тебя.
— Слушай, а кем ты работаешь? — Я подумала, что этот вопрос вполне уместен — с его способностями я бы зашибала бешеные деньги в каком-нибудь детективном агентстве. Какой там может быть Шерлок Холмс со своим пыльным Ватсоном.
— Это важно?
— Просто интересно.
— Вообще-то я делаю чудеса.
— В смысле? — насторожилась я.
— Чудеса всякие разные. Вот, например, сегодня я раз и навсегда избавил тебя от бесцельных метаний от одного никчемного знакомства к другому и принес в твою жизнь то, что ты так долго и безуспешно искала, — любовь и покой.
— Вот как, значит... Делаешь чудеса... И хорошо платят?
— Не жалуюсь, но для тебя это совершенно бесплатно.
— Огромадное спасибо.
Он открыл вторую бутылку шампанского. Наверное, решил меня споить...
— Только не подумай, что я решил тебя споить, ты прекрасно знаешь свою норму. Если вдруг начнешь перебирать, я тебя остановлю, иначе завтра у тебя весь день будет болеть голова, и ты будешь чувствовать себя совершенно несчастной.
Я залпом осушила бокал. Бред какой-то, честное слово!
— Хочешь сказать, что всё про меня знаешь? Всё-всё?
— Да, — кивнул он.
— Тогда почему не знаешь, какое именно я люблю шампанское, и приволок весь ассортимент?
— Потому что ты в нем совершенно не разбираешься и не можешь отличить сладкое от сухого. Оно тебе нравится всё без разбору.
На мой козырь лег жирный туз. Я посмотрела в окно. Зажигались звезды, и мне захотелось плакать.
— Не плачь, — сказал он. — Понимаю, тебе плохо, ты еще не совсем привыкла к мысли, что из твоей жизни ушел тот мужчина. Если тебе станет легче, он сейчас придет.
— Не придет, — шмыгнула я носом, давным-давно забыв о хороших манерах. — Он вернулся к жене!
В дверь позвонили.
— Иди, открывай, — вздохнул он и принялся чистить следующий апельсин.
«Это соседка опять пришла моим телефоном воспользоваться», — подумала я и пошла открывать.
— Дорогая! — В лицо мне уткнулся букет цветов. — Милая, боже мой, сможешь ли ты когда-нибудь простить меня?
Мой мужчина вихрем ворвался в коридор.
— Где же малыш? Я принес ему последнюю новинку от «Педигри»! Мальчик, ты где? Где он? Почему он не встречает меня, как обычно?
Я смотрела на него сквозь букет и молчала.
— Дорогая, я вел себя как свинья, прости, пожалуйста! — Он сбросил ботинки и огляделся в поисках своих тапочек. — Прости, прости меня, если сможешь...
На кухне хлопнула пробка, вылетев из бутылки, и мой мужчина замер.
— У тебя гости? — очень вежливо поинтересовался он и, не дожидаясь ответа, пошел на звук. Мне ничего не оставалось, как пройти вслед за ним. Случайный знакомый разливал шампанское в три бокала, а пес сидел рядом с ним, положив голову к нему на колени.
— Добрый вечер! — ржавым голосом произнес мой мужчина. — Вижу, у вас тут целая вечеринка!
— Присаживайтесь, пожалуйста, — улыбнулся он, уже не заботясь о сохранности пластырей.
— Большое спасибо. — Он подвинул к себе табуретку. — Меня зовут Геннадий. А вы, собственно говоря, кто такой?
— Так просто, шампанское пью.
— Очень интересно. — Гена посмотрел на меня и криво усмехнулся. Я продолжала стоять столбом с букетом в руках, как памятник собственной глупости. — Дорогая, как зовут товарища?
Я молчала, глядя на собаку, являвшую собой образец преданности до гроба.
— Понятно, даже не знаешь, как его зовут, прекрасно...
— Почему же не знаю? — наконец-то вышла я из столбняка. — Очень даже знаю, его зовут Гавриил.
— Какое редкое имя. — Гена взял со стола свой бокал, осмотрел его со всех сторон и поставил обратно. — А коротко как? Гаврюша? Или Гаврик?
— Нет, Гавриил так и есть. — Я положила букет на стол и села на свой диванчик. — Архангел Гавриил. Слышал про такого?
— Ах, вот оно что! Всегда знал, что у тебя неординарное чувство юмора! Товарищу Архангелу домой, случайно, не пора? Кругом милиция проверяет документы, метро скоро закрывается...
— Ничего страшного, — сказал он, — дворами долечу, там милиции нет.
— Дорогая, нам надо поговорить! — процедил Гена. — Если Гавриил уходить не хочет, выйдем мы!
Он взял меня за руку и вытащил из кухни.
— Что это такое? — прошипел Гена, заталкивая меня в спальню. — Кто это такой? Объясни немедленно! С каких пор ты стала приводить в дом всяких бродяг?!
— Кое-кто вообще к жене ушел, — напомнила я, — так что нечего тут орать.
— Я не ору! — закричал он. — Я требую объяснений! Я пришел, извинился, признал свои ошибки, а у тебя на кухне сидит нечто несуразное с ящиком шампанского! Кстати, почему он весь в пластырях? Дружки-уркаганы порезали?
— Нет, он просто неудачно побрился.
— Ах, он здесь уже брился? После первого ящика с шампанским, да?
— Никаких ящиков не было, там всего семь бутылок. И вообще, не вмешивайся в мою личную жизнь!
— До недавнего времени, помнится, я был твоей личной жизнью!
— Сейчас многое изменилось, — перебила я. — Всё кончено.
— Из-за того бродяги на кухне? Но это же глупо, дорогая! Я, безусловно, понимаю — семь бутылок как-никак, но уверен, ты его знаешь-то всего несколько дней...
— Четыре с половиной часа.
— Тем более! Это глупо, глу-по! Давай выпроваживай его отсюда, и я обещаю, что мы больше никогда не вернемся к этой теме.
— Тебя уже жена, наверное, заждалась.
Несколько секунд он молча смотрел на меня, затем процедил:
— Завтра позвоню, когда протрезвеешь и с тобой можно будет нормально разговаривать!
Я подождала, пока хлопнет входная дверь, вздохнула и пошла на кухню. Мой пес мирно спал у его ног, а он осторожно отлеплял пластыри от подбородка. Я закурила сигарету и посмотрела в окно. Гневно визжа всей машиной, от подъезда отъезжал Геннадий. Я села на диванчик и взяла бокал.
— Подожди, не пей без меня, — сказал он, заканчивая свои труды. — Вот так будет лучше, согласись? Я без них красивее выгляжу?
Я кивнула, думая о том, что, кажется, только что своими руками разрушила собственную жизнь.
— Это не так.
— Что?
— Впрочем, ты сама должна это понять, — он поднял бокал. — За нас.
— Да уж... — вздохнула я. — Слушай, в самом деле, как тебя зовут, а?
— Гоша.
— Это имя тебе очень подходит. — Я глубоко задумалась, глядя в свой бокал. — Скажи мне, Гоша, а чего я сейчас хочу?
— Чтобы я тебя поцеловал.
— Нет, ну откуда ты все можешь знать? — рассердилась я. — Давай я сейчас захочу чего-нибудь совершенно идиотского, и посмотрим, угадаешь ты или нет?
— Согласен, — улыбнулся он.
— Я буду смотреть в окно, чтобы ты ничего не прочитал по глазам, или уж не знаю, как ты это делаешь.
— Могу вообще выйти из кухни.
— Хорошо! — Я хотела всячески усложнить ему задачу. — Иди в ванную. Только держись подальше от всего острого.
— Ладно.
Он ушел и закрыл за собой дверь. Я сидела на диванчике и смотрела в окно. Звезд было полное небо, где-то там, внизу, мелькали редкие машины... «Давай поженимся, Гоша...» — подумала я.
— Давай! — крикнул он из ванной.
Присоединяйтесь к ОК, чтобы посмотреть больше фото, видео и найти новых друзей.
Комментарии 2