Предыдущая публикация
Чехов писал своей жене Ольге Леонардовне:
"— Ольчик-колокольчик, шнурочек мой разлюбезный! У нас — чудо, селёдка пошла, дождались! Езжу из [Ялты] каждый третий день, ночую там у Вероники Авдеевны — нашей керченской кудесницы.
Она, знаешь, так селёдок солит, что чертям от работы тошно. За таких селёдок, чученька, живой человек им свою душу трехкратно продаст и перепродаст, и прав будет — не устоять. И так славно у неё выбирать получается, взгляд она особый имеет, что-ли, что каждая вторая селёдища — семьемирная получается, ты бы, собачка, себе из нее икру бы забрала, а я бы утешился вредной для тебя молокой с другого боку.
Про водочку тоже бы не забыл во спасение души своей, хоть и непроданной <…>. "
Иннокентий Анненский, объявляя начало масленичной недели в «Аполлоне», обещал, что на редакционных столах «семьемирной селедки будет до хруста столешен, ножки подкосятся».
У Грибоедова в первом издании «Грузинской ночи» читаем:
«За путь их жизненный настырный
Воздаст им рыбой семьемирной
Настанет день и час пробьет».
Что же это за странная семьемирная рыба?
Оказывается. Это рыба, которая «мирит семью», не даёт семье ссориться. Речь идет исключительно о сельди. Дело в том, что у некоторых сельдевых на третьем-четвертом году жизни происходит метаморфоз: во время нереста некоторые особи становятся самодостаточными: у них есть и икра, и молоки для оплодотворения.
В засоленном виде такие рыбы радуют всех членов семьи. И тех, кто любит селедочные молоки, и тех, кто любит селедочную икру. Их в каждой рыбе поровну, пятьдесят на пятьдесят.
Следующая публикация
Нет комментариев