Все будет хорошо!!!

Вечера тихого, вечера нежного, И настроенья тебе безмятежного, Сядет на кресло пускай тишина, И подмигнёт тебе с неба Луна, Кот под бочок пусть тихонько придёт, И колыбельную песню споёт. инет

РАССКАЗ. Пришла домой пораньше и застукала мужа с любовницей Мой шеф в своём репертуаре: — Ольга, если ты уже взлетаешь, то дёргай стоп-кран и прыгай. Сделка сорвалась! — Тебе повезло. Я позже выехала, ещё не прошла регистрацию. А то б я тебе дёрнула за стоп-кран! На полпути в аэропорт разворачиваюсь, и мой новенький чёрный «мерин» летит пулей по залитому солнцем КАДу в сторону дома. Трусь затылком о подголовник, прикидывая, нет ли моей вины в случившемся. Родион будто читает мои мысли: — Только тебе позволено так разговаривать с богом Олимпа, о моя златоносная курочка. — Да ну тебя! Директор птицефабрики ты, а не бог Олимпа! Три дня до ночи этот контракт вычитывала в офисе! — Понимаю, что я чиста, как бриллиант, и выдыхаю с облегчением. — Хочешь, дам тебе пару дней? — Уже была готова взять их за свой счёт! — Чёрт! Кто меня за язык дёрнул! — ржёт Родион. — Ладно! Так и быть. Съезди со своим красавцем на природу. Потешь его своими роскошными формами! — Уже забыла, как это делается! Всё! Четверг и пятницу ты мне подарил. Но учти! В субботу и воскресенье я тоже не хочу слышать твой голос! А уж тем более видеть твою физию! — Этого я не обещал, — довольно хрюкает в трубку Родион и сбрасывает звонок. Неожиданно выдавшиеся выходные можно провести на озере. В конце июня вода тёплая, наверное, как парное молоко. Костя давно упрекает меня, что я заперла его в каменных джунглях, а сама пашу без продыху, как лошадь, рвущаяся в председатели колхоза. Правда в его словах лишь то, что я работаю на износ. Для него я лошадь, а для Родиона — златоносная курочка. Мой муж осел дома, когда его турнули из фирмы «по обоюдному соглашению сторон». Больше его никуда не взяли. Почему-то. Моя же карьера, напротив, пошла вверх. Мы отказались от няни, и Костя с рвением взялся выполнять роль «яжеотца». Шестилетняя Мариша души в Косте не чает, а меня скоро перестанет узнавать. Пока спасает фотография на стене. Кручу на руле колёсико, взглядом выискивая в телефонной книжке бортового компьютера надпись «Любимый» и с наслаждением вдыхаю аромат нового кожаного салона. Нажимаю вызов и с блаженной улыбкой считаю монотонные гудки, пока приятный женский голос не сообщает мне, что абонент не может подойти к телефону. Странно для человека, не выпускающего из рук смартфон даже в туалете. Марину мы вчера на месяц отправили к моей маме в деревню. Так что, скорее всего, драгоценный супруг отсыпается после ночных виртуальных покатушек на танке. На шестую годовщину свадьбы Костя заказал у меня в подарок полный комплект: мобильник, часы и наушники. Принеся в зубах шефу подписанный контракт на двести лямов, я получила свои скромные пять процентов и покутила от души в любимом автосалоне. На сдачу приобрела мужу вожделенные гаджеты последней модели, пообещав обновить в скором времени и его вполне ещё приличный автомобиль. Впереди выходные… Не верю! Набираю корпоративный туротдел своей доблестной компании и, мурлыча в трубку, запрашиваю неприлично дорогие апартаменты на берегу лесного озера с заселением на ближайшие четыре дня. Ощущение, что не автомобиль, а моя душа вылетает с узкой улочки на набережную Невы. Видеокамеры не дают разогнаться. С интересом глазею по сторонам. Обычно на это нет времени. Как быстро выросли на берегах реки целые кварталы. Меня прямо тянет к новострою, но Костя настоял на покупке квартиры в старом сталинском доме. Сворачиваю на родную Ивановскую, теперь до местной кофейни и направо во двор. У подъезда ежедневный слёт старушек. Они со мной не здороваются. Аркадия Никитична, моя соседка по этажу, смотрит с удивлением. Блюстительницы традиций и хранительницы нравственности считают меня не матерью, а волчицей. На всякий случай оглядываю свой идеально отутюженный тёмно-синий костюм. Понимаю — Аркадия Никитична не ожидала увидеть меня во дворе в жаркий полдень среди недели. Роюсь в бездонной дорожной сумке. Ключи с пипкой от домофона на самом дне, как всегда. Хочется поскорее скрыться в подъезде от осуждающих взглядов. Из дверей выплывает Люська — необъятных размеров дочь Аркадии Никитичны. Ей пятьдесят, но выглядит она не на много младше матери. Протискиваюсь мимо Люськи, задыхаясь от кислого запаха её немытого тела. Сзади доносится шепоток: — Рогами пусть в дверь стучит, коли яйца отрастила. Качаю головой. Людская зависть не знает границ. Поднимаюсь на второй этаж, успокаиваюсь. Ключи нащупываются в кармане сумки. Беззвучно открываю замок и вхожу на цыпочках в прихожую. Я — женщина-сюрприз. Где мой суженый-ряженый? Судя по звукам льющейся воды — моется. Скидываю костюм, и сую ноги в туфли на шпильках. — Алле оп! — врываюсь в ванную, как гимнастка на цирковую арену и замираю, забыв все буквы. В джакузи стоит Жужа, мама Маришиной подруги, а рядом Костя. — Застрял? — не нахожу других слов. — Это должно помочь. Утром я торопилась и не вытащила фен из розетки. Дую в него, как ковбой в дуло револьвера, и включаю на полную мощь. — Нет! — Жужа выскакивает из джакузи с несвойственной для её размеров прытью. Еле успеваю отойти в сторону. Костя выпрыгивает следом и падает передо мной на колени. — Оленька, родная, ты всё неправильно поняла. Я тебе всё объясню! Он покрывает поцелуями мой живот, а я привычными движениями сушу ему волосы. В голове одна мысль: в морге тело уже можно будет не обмывать. В дверь заглядывает Жужа. Мне её даже жалко, но ей не стоило больше появляться мне на глаза. — Мне бы одежду взять, — незадачливая блудница тянет руку к своим вещам. — Звучит как план. — Хватаю с полки лак для волос и пускаю струю Жуже в лицо. От противного визга закладывает уши. Сгребаю с батареи её колхозные джинсы, свитер, красные труселя и такого же цвета сумку для арбузов. Отпихиваю ошалевшего Костю и бегу на кухню. Распахиваю окно и выкидываю Жужино одеяние во двор. Красные парашюты повисают на ветках сирени. Джинсы падают на спящего под кустом местного выпивоху. Он садится, с удивлением разглядывая подарок. Мутным взглядом смотрит на небо и на меня. — Ремешком затянешь, нормально будет, — уверяю его и быстрым взглядом прощупываю дам у подъезда — они довольны. На кухонном столе — початые сливки, мой любимый апельсиновый ликёр и две стопки. На тарелке истекает соком затейливая горка фруктов. Эта дура ещё тут хозяйничала! Костя бочком протискивается мимо меня и свешивается из окна. — Поймала тебя с поличным, коняга твоя? — ехидничает снизу Люська. Замечательно! Весь двор уже в курсе похождений моего муженька. Иду в прихожую и натягиваю брюки и пиджак. Придирчиво оглядываю взглядом свою тощую фигурку и вспоминаю слова свекрови: «Оленька, мужчины не собаки — на кости-то не шибко бросаются. Давай тебе ещё сальца на хлебушек резану». Достаю из сумки смартфон и набираю Андрюху, Жужиного мужа. Надеюсь, он не в очередном дальнобое. — Ольга, вот уж не ожидал! — зевает Андрюха в трубку. — Тебя чего, с работы выгнали? — Да, хочу к тебе в напарницы попроситься, — сажусь на скамеечку, обтянутую верблюжьей кожей. — Аня у нас мылась, одежду намочила. Принеси ей что-нибудь переодеться. — Оля, что ты делаешь? — шипит Костя и хочет отобрать у меня телефон, но я удерживаю мужа на расстоянии вытянутой ноги. — Не понял? — Андрея точно к электричеству подключили. — А ты приходи, поймёшь. — Что ты наделала? — ревёт белугой Жужа в ванной. — У нас двое детей! Не обращая внимания на её завывания, запираю входную дверь изнутри и кладу в карман свои и Костины ключи. — Думаю, Андрюха здесь будет минут через пять, — заявляю мужу, присаживаясь на тумбочку и смотрю на часы. — Время пошло. И не вздумай прихватить лишнего. Вряд ли у него это получится. В семейной шкатулке денег на месяц. Остальное я всё храню на счетах, зная какой муж транжира … Бывший муж… — Дай Жуже что-нибудь надеть, — просит он. — В тебе человеческое осталось хоть что-нибудь? — Не держу чехлов для танка, — проглатываю обидные слова. Во мне, оказывается, нет ничего человеческого. — Оль, правда, как я пойду? — Жужа с красными, как у вампира, глазами выходит из ванной, прикрываясь полотенцем. — Во мне не осталось ничего человеческого! — смотрю на свои спортивные шлёпанцы на её ногах. Сожгу их вместе с кроватью. А джакузи выкину… Нет… Продам вообще эту квартиру и куплю себе, как хотела, новострой у Невы. Костя скрывается в спальне и оттуда слышится грохот. Жужа наваливается плечом на входную дверь. — Оль, мы с Костей только один раз. Ну, остынь ты, — нудит Жужа. — Открой, пожалуйста. — Пожалуйста, — поднимаюсь с тумбочки и быстрым движением открываю замок. Жужа выскакивает на лестничную площадку, как гладиатор на арену с тиграми. Звонит домофон — хищник подоспел вовремя. Захлопываю дверь перед рванувшей обратно Жужей и впускаю Андрюху в подъезд. — Ах ты ж… — слышится разъярённый рык новоявленного рогоносца. По лестнице разносятся раскаты отборного русского мата. Судя по звукам из окна, народные гулянья выплеснулись на улицу. Прячу ключи в карман и спешу к окну. Жужа, удерживая полотенце на груди, несётся по двору в одном шлёпанце, а Андрюха молотит её пакетом с вещами. Из него вываливаются красная рубашка и такого же цвета носок. Смотрю на куст сирени, увенчанный Жужиными «панамками» и тихо шепчу: — Всё красное. В голове всплывает одноимённый любимый роман. Нужно взять его с собой… А куда я теперь поеду одна? Смотрю на тарелку с фруктами и, подорвавшись с места, выкидываю её вместе с содержимым в ведро. Туда же летят стопки и ликёр. Слёзы душат, но я не позволю Косте насладиться моим горем. Он вываливается в коридор с двумя моими чемоданами. Я, исказив название бренда, ласково зову их Муви и Тон. — Зверюга, — цедит муж сквозь зубы. — Он же бросит её, если не убьёт. Это мой Костя? Словно впервые его вижу. Мы поженились сразу после института, прожили семь лет. Казалось, знаю его, как таблицу умножения. — Пойдёшь соучастницей, — Костя ставит чемоданы у стены и рыщет синими глазюками по полкам гардеробной. — В прокуратуру… Терпению приходит конец. Хватаю его телефон, впервые в жизни оставленный без присмотра, и вышвыриваю на лестницу. — Нет, — бросается Костя следом, а я второй раз за день, от души хлопаю дверью. — Оля, пусти! — скребётся он обратно. — Пойдёшь разводиться в чём жениться ходил. Собака сутулая! С плеч точно земной шар со всеми людскими грешочками слетает. Плакать больше не хочется. — Оль, ну пусти! Достаю из ящика комода два полиэтиленовых пакета. Открываю чемоданы, и сама себе улыбаюсь. Всё в них куплено на мои деньги. Костя любит дорогие вещи. Отнесу их лучше в «Ночлежку». Кладу Косте пару штанов, смену белья и свитер. В спальне шкатулка опустела, а документы он явно забрал. В ящике стола только мой загранпаспорт, полис и СНИЛС. Свидетельство о браке храню отдельно, вместе с памятной медалью. Душно-то как. Скидываю пиджак и надеваю первую попавшуюся футболку. Уже по нахоженному пути бреду на кухню и отправляю завязанные узлом пакеты в окно. — Это тоже мне? — доносится пьяный голос снизу. — А у вас ботинки сорок второго размера есть? — Оля… Оля… — доносится из-за двери монотонное взывание к моей совести. — Твои вещи на улице! Если не уйдёшь, я вызову полицию. У меня пропали драгоценности, — снимаю с пальца обручальное кольцо и спускаю его в унитаз. Выхожу в коридор. На лестничной площадке тишина. За окном клацают замки Костиной машины. На цыпочках подхожу к окну, будто Костя может меня услышать. Дамы у подъезда разрумянились, спорят. Не питерские старушки — аглицкий парламент! Можно подумать, это не Жужу, а их пригласили в джакузи и напоили ликёром. Костя, открыв окно, сидит в машине. Нет человека — нет проблем. Нахожу всё больше плюсов в нашем расставании. Может, у меня и правда проблема с человеческим. Где слёзы-то? Набираю номер турагентства: — Лана, это снова Оля Звонарёва. — Отменяем? Снова выдернули на работу? — вздыхает Ланка, зная характер моего шефа. — Меняем! Одна поеду. Нужно самое дикое место, где нет людей и есть озеро. Чтобы дорога кончилась, и машину ещё километров десять лисы на плечах несли. — Ой, даже не знаю… Впрочем, у меня есть кое-что. Перезвоню! ---Автор: Юлия Крынская---

Хрупкость жизни ощущается сейчас настолько пронзительно, что меньше всего хочется смотреть на людей сквозь фильтр критики и желания рассматривать их под придирчивой лупой. Устали все. И бояться, и ждать, и надеяться, и мониторить очередные потрясения, и вести самоличную экспертизу делов государственной важности, и приноравливаться к абсурду, и участвовать в сетевых дебатах, и справляться с потоками неоскудевающих проблем, и не вылезать из долгого горя... Пожить бы просто. Поглазеть на весну. Поесть радостного: корюшка вон поспела, и её бы, огуречную, прямо с головками и косточками. Раздышаться. С любимыми не расставаться. Смотрю в милые и бледные лица с полукружьями вокруг глаз и думаю - делайте, что хотите, только будьте! Сходитесь, расходитесь, красьте волосы в оранжевый и фиолетовый, переругивайтесь беззлобно из-за пустяков, ленитесь, ошибайтесь, сочиняйте, бросайте опостылевшее, беритесь за возможное и невозможное, пейте за удачу, грустите, меняйтесь...но будьте. Очень прошу. Никто не знает, что и как завтра. Но если б знали, то, скорее всего, уже поняли, что быть хоть чуточку счастливыми гораздо важнее, чем всё время или готовиться к счастью, или считать себя недостойными его. Обойтись без фильтров критики и придирчивых луп, любуясь друг другом, а не наскакивая в хроническом недовольстве - уже счастье. Будьте. Просто будьте. ---Лиля Град---

В купе международного поезда Париж- Одесса едут три женщины - две француженки и одесситка. Одна из француженок совсем не знает русского языка, а другая по- русски хорошо понимает и говорит. Через какое-то время обе француженки удаляются в вагон-ресторан и вернувшись, та из них, что не знает русского, обнаруживает пропажу своей кофточки. После долгих и безуспешных поисков француженка просит подругу: "Мари, спроси-ка у этой русской мадам, может она видела мою кофточку?". Мари обращается к одесситке: - "Мадам, может вы видели кофточку Мадлен?". Одесситка сквозь зубы: - "А я знаю, где эта ваша кофточка?!!!". Мари переводит Мадлен: -"О, мадам говорит, что знает где твоя кофточка!". Обрадованная Мадлен: -"Так пусть скажет, где она!". Мари одесситке: - "Мадам, не могли бы Вы сказать, где кофточка Мадлен?", на что одесситка, раздраженно: -"Она мне нада, эта ваша кофточка?!!!. Удивленная Мари переводит: - "Слушай Мадлен, мадам говорит, что кофточка нужна ей самой!". Мадлен в возмущении: - "Скажи ей, что это моя вещь и пусть немедленно вернет!" Мери одесситке: - "Мадам, пожалуйста верните кофточку". Одесситка, уже в ярости: -"Здраааавствуйте, я ваша тетя!!!" Уже совершенно ошарашенная Мери переводит: - "Ой, Мадлен, ты представляешь, мадам утверждает, что она твоя родственница!!!" Мадлен, в полном изумлении: -"Да?! Ну тогда пусть вернет за нее деньги!" Мери: - "Мадам, ну тогда верните Мадлен деньги за кофточку, пожалуйста!" Одесситка, немного подумав, лениво отвечает: - "Ну ладно, хрен с вами!". Мери с круглыми от удивления глазами, заикаясь переводит Мадлен: - "Она говорит, что будет рассчитываться с нами овощами!!!" инет

Лев Дуров: «Что Никулин, что Ширвиндт – жуткие люди, оба негодяи. Я, например, никогда не ношу галстук. Знаете, почему? Однажды мне позвонили по телефону и сообщили, что я награждаюсь каким-то орденом, и должен приехать в «Белый дом» в назначенный час 24 апреля. Я вымыл шею, надел галстук, и поехал. Приезжаю, а часовые интересуются: вы что здесь? Я сказал, за орденом приехал. А они в ответ: сегодня не наградной день. Я попросил уточнить: приглашали-то из администрации Президента! Они стали звонить, и чем больше, тем у них погоны сильнее в недоумении подниматься стали: знаете, Дуров, в администрации президента перевернули все наградные листы на полгода вперед, вас там нет… Ну я начал спускаться вниз по ступенькам. Вижу, стоит Никулин. «Приехал все-таки, дурачок», — сказал мне старый, добрый друг. Я его чуть не убил. Мы бегали вокруг машины. Я его все пытался ногой достать, и постоянно кричал: ну что, получил. Несмотря на то, что над «Белым домом» развевался государственный флаг, я слова всякие нехорошие кричал. А чуть позже я получил письмо… из Голливуда на английском. А я этого языка не знаю, в школе немецкий учил. Стал искать переводчика, нашел. Он мне сообщил, что кроме меня приглашается еще и Никулин, а также Дастин Хофман, Аль Пачино и Пол Ньюман. Я подумал, компания неплохая. Звоню Юре, говорю, что мне пришло письмо из Голливуда. Никулин удивился и поинтересовался, не разыгрываю ли я его. Зашел к нему после репетиции, показал. Потом и Никулин нашел такое же послание в почтовом ящике. Но на этом все и закончилось. Мне не позвонили ни через неделю, ни через две. Я связался с Юрой по телефону, а он и говорит, у тебя печать стоит на конверте. Я ответил, да. Он говорит, читай. Я читаю английскими буквами по-русски: счастливого пути, дурачок. Но я однажды тоже над ним подшутил: отправил его в Санкт-Петербург в его законный выходной на кинопробы, которых не было. Он мне тогда минут 15 по телефону объяснял, кто я такой...» ))) инет

Музыкальный клип. Артур Руденко. Виктория Черенцова. Что такое любовь