Вечером Аглая была приглашена на местечковый корпоратив в честь возвращения из командировки начальника её отдела Сергея Александровича. Он провёл два месяца в Голландии «по обмену опытом», хотя каким опытом и с кем он там обменивался ясно до конца никому не было. По крайней мере, фотоотчёты, которые он публиковал в социальных сетях, говорили посетителям его страничек гораздо больше, чем было позволено негласным корпоративным этикетом.
Работа встала ещё за два часа до своего планового завершения. Приглашенные на вечеринку дамы все, как одна, наводили марафет и хвастались друг перед другом своими псевдовечерними туалетами, в кои переодевались, не особо ища укромных уголков и наплевав на видеокамеры, растыканные в офисе повсюду. Особо приближенные к шефу накрывали праздничный стол в его кабинете. К чести Серсаныча, мужиком он слыл не жадным, а потому привез из командировки количество гостинцев, достаточное для того, чтобы застолье закончилось глубоко за полночь.
В полшестого в его просторный кабинет начали подтягиваться «первые ласточки», а к шести основной состав празднующих уже более-менее сформировался. Серсаныч, перекинувшись парой шуток с присутствующими, открыл шампанское и сразу же выгнал всех в приёмную, «дабы успеть сделать пока ещё трезвое коллективное фото на память». Последним подтянулся сам, и Аглая, исполнявшая на подобных мероприятиях роль бесплатного корпоративного фотографа, отсняла страждущий развлечений коллектив во всех возможных и приличествующих данному моменту ракурсах.
Уже после первого бокала Глашка почувствовала приятное свербение внизу живота, её щек коснулся глубокий румянец. После второго, дыхание участилось, став поверхностным и прерывистым, подсохшие губы приоткрылись, и она невольно начала их покусывать и облизывать. После третьего бюстгальтер стал явно мешаться, создавая дискомфорт определённым участкам тела, коим был призван придавать форму и скрывать от посторонних глаз. Да и зрачки остальных присутствовавших за столом дам к тому моменту были уже явно расширены, свеженамакияженные лица сплошь и рядом покрывала лёгкая испарина. Как-то сами собой поначалу громкие разговоры стихли, женщины потихоньку цедили игристое, лишь тихо и односложно отвечая на редкие обращения друг к другу. Аглая не понимала, что с ней происходит и после некоторых раздумий всё-таки решила выйти освежиться.
Зайдя в уборную, она включила холодную воду и чисто машинально ополоснула горевшее лицо. Стало чуть легче, но вечерний макияж, над которым она усиленно колдовала, чтобы не выглядеть «белой вороной», оказался безнадёжно испорчен. В таком виде возвращаться за стол было категорически нельзя, и Аглая машинально потянулась к диспенсеру. На ладонь прыснула белёсая полупрозрачная струйка. На автомате размазав мыльную субстанцию по щекам, Глашка поймала себя на мысли, что и внешний вид, и кожное осязание от только что размазанной по щекам густой влаги ей явно напомнили что-то такое, от чего внизу живота вдруг встрепенулось её персональное бабочковое облако.
Изо всех сил постаравшись смыть эти мысли проточной водой, Глашка вернулась в приёмную и села на диванчике в зоне ресепшн. Чтобы хоть как-то отвлечься от подспудно будораживших её мыслей, Аглая уткнула взгляд в дисплей телефона и бесцельно переключалась между экранами недавно запущенных приложений.
Очередной свитч выкинул страницу недавно добавленных контактов. «Корней», — всё еще пересохшими губами прочитала она. В памяти мгновенно возникли картинки давешней ночной прогулки по Зазвени-посаду, на смену которым пришла бумазейно скомканная сцена ночного расставания в фойе гостиницы на Стольноградной, 13-бис. «Эх, была-не была», — после недолгих раздумий решила для себя Аглая. — «В конце концов, чем мне это может грозить? Он в Москве, я — на Кубани. Так, перекинемся парой ничем никого не обязывающих слов…» Она занесла уже было палец над телефонным номером «Корнея», как из-за чуть приоткрытой двери кабинета начальника раздался истошный крик Лёлечки, шефовой секретарши: «Скорую! Кто-нибудь срочно вызовите „Скорую“! Главбухше Любови Васильевне с сердцем плохо, на ней совсем лица нет!» …
Приехавшая через пятнадцать минут вызванная Аглаей «Скорая» констатировала у никогда до той поры не жаловавшейся на здоровье Любови Васильевны все признаки предынфарктного состояния, и, несмотря на вялые протесты, вскоре с мигалками и сиреной увезла её на срочную госпитализацию в ближайшую горбольницу. Притихший и вмиг протрезвевший коллектив шушукался по углам, обсуждая возможные причины недавнего инцидента. Внезапно из кабинета вывалился в хламину пьяный Серсаныч. «Бабоньки, моя вина! Ой, моя! Хотите — казните! Погубил я Любушку, ой, погубил!», — из его глаз потоком хлынули пьяные слёзы, дальнейших откровений начотдела сквозь клёкот и всхлипы разобрать уже не представлялось возможным. «Лёля, налей Сергею Александровичу стакан водки, пускай успокоится и пояснит, что он имел в виду», — полуприказным тоном потребовала от шефовой секретарши Аглая. Девушка метнулась в кабинет и вернулась с до краёв наполненным гранёнником сорокаградусной. «Пейте!», — гаркнула на рыдающего шефа Аглая. Начотдела послушно взял из рук секретарши стакан и в три глотка влил его содержимое в себя.
Через пару минут, когда огненная вода достигла всех участков работавшего в истерическом режиме сознания Серсаныча, он, наконец, успокоился и смог более-менее внятно построить ход своей мысли. «Это я виноват. В Роттердаме в секс-шопе ради интереса купил шпанскую мушку. А сегодня чёрт попутал, подмешал в шампанское, думал весело получится, но, видать, переборщил с дозировкой… И вон оно как вышло… Прости меня, Любонька Васильевна-а-а-а.…», — сквозь остаточные всхлипы покаянно вещал собравшимся в приёмной женщинам начотдела. — «Хотите — казните! Ик! Заслужил!»
«Ну и придурок ты, Сергей Александрович! Обычно женщин придурки завораживают. Они для них так прекрасны, что аж потрогать хочется. Отсюда и женские неприятности. Но ты — не просто придурок, ты — придурок особенный. Тебя не то, что трогать, об тебя даже ноги вытирать желания не возникает», — голос Аглаи гневно дрожал. — «После всего произошедшего, я здесь работать больше не смогу. Я — увольняюсь!» «Вот так вот? Коллектив бросаешь? На улицу от нас уходишь? В омут с головой?», — попытался пьяно возмутиться вдрабадан нетрезвый начальник отдела. «А что я после того, что Вы смогли себе позволить, здесь для себя забыла?», — бросила на прощание ему в лицо Глашка и хлопнула дверью...
© Зосима Тилль, "Миры Однопомётные", Москва, "ЛитРес", 2018
Источник: https://clck.ru/34AKSN
Присоединяйтесь к ОК, чтобы подписаться на группу и комментировать публикации.
Комментарии 2