Вероятно, что в будущем в Германии на платформах интернет-гигантов нельзя будет вести никаких не одобренных властями дискуссий.
В Китае достигают той же цели иным методами: для ведения интернет-дискуссий на форумах и в социальных сетях граждане Китая должны привязать свои аккаунты к паспортным данным.
В Израиле и вовсе грань между поведением офлайн и онлайн стирается: созданная Минобороны Израиля система ACMS проводит мониторинг сети и выискивает антисемитские записи на 12 языках, в том числе на русском. В Кнессет уже подан законопроект о запрете въезда в Израиль системным антисемитам — лидерам неонацистских движений и партий.
Подобный механизм проверки въезжающих в страну разрабатывают американские IT-компании по заказу правительства США. По словам американского сенатора Митча Макконнелла, американские IT-компании должны служить интересам правительства.
Запрет на въезд на основании записей в социальных сетях вскоре может стать такой же нормой, как и уголовные дела за оскорбления в соцсетях или кражу аккаунтов, а также право на забвение.
В США же слежка за иностранцами является узаконенной: спецслужбы вправе читать переписку и слушать телефонные разговоры иностранных граждан, проживающих на территории США.
Твиттер, Фейсбук и YouTube не зря стучатся в великий китайский файрволл — Google недавно открыл третий офис в Китае.
Однако подлинной жизнью под опекой «Большого брата» можно будет считать внедрение в Китае системы социального кредита, которая позволит связать воедино как реальные, так и виртуальные действия граждан Китая и в зависимости от их социальной полезности поощрять либо наказывать их.
Реализовать данную систему в КНР возможно не только из-за давней привычки госорганов копить личные данные каждого китайца, но и по причине особого характера китайского интернета — он изолирован и «огорожен» от Всемирной паутины китайским файрволлом.
Систему социального кредита закономерно считают шагом к цифровой тирании государства над гражданином, а Китай упрекают в строительстве тоталитарного коммунизма. В действительности же в США строят тоталитарную демократию, где систему социального кредита внедрят корпорации под видом сервисов big data.
При этом в августе 2017 года суд США постановил, что компания LinkedIn не имеет права препятствовать доступу к информации общедоступных профилей своих пользователей, и обязал её в течение 24 часов удалить любую технологию, препятствующую доступу компании-истца hiQ Labs к открытым профилям.
В России ни big data, ни системы социального кредита пока не будет. Во-первых, у нас иная философия, а Рунет не изолирован от глобальной сети. Во-вторых, суд запретил собирать и анализировать сведения о пользователях сети «ВКонтакте» в коммерческих целях, в том числе для оценки их кредитного профиля.
В общем, нет никакого свободного и нерегулируемого интернета: просто глобальными регуляторами сети выступают американские IT-корпорации, а не национальные правительства. Парадоксально, но такой «незримый», но тотальный контроль пользователями сети считается «свободой», в отличие от национального регулирования сети, и не вызывает особого возмущения обывателей.
России интернет-тоталитаризм вряд ли грозит: практика показала, что строгость российских законов традиционно компенсируется необязательностью их исполнения.
Закон Яровой с его изначальным требованием хранить данные интернет-пользователей 36 месяцев разбился о сопротивление провайдеров и бизнеса, что вылилось в сокращение срока хранения данных до 1 месяца. Желание деанонимизировать мессенджеры и переписать всех их пользователей «споткнулось» о загруженность Кабмина, который то ли не успел, то ли не пожелал прописать порядок регистрации пользователей в подзаконном акте.
Инициативы же регистрации всех пользователей онлайн-игр с использованием паспортных данных, вероятно, не найдут и вовсе никой реализации на практике: слишком много в мире онлайн-игр, и на сотрудничество с Роскомнадзором пойдут в лучшем случае единичные разработчики — российский рынок игр не представляет особой ценности для игровых студий.
Немногое, что реально получилось у российской власти в борьбе с интернетом, — заблокировать экстремистские порталы, а также в угоду бизнесу и в ущерб кошелькам россиян вести с переменным успехом борьбу против торрент-трекеров.
Почти 2/3 ресурсов, внесенных в российский «чёрный список», продолжают работать, а сами блокировки мало помогают в борьбе с торрентами: заблокированный «навечно» торрент-треккер
РуТрекер.орг несмотря на двукратное падение аудитории (с 14 до 7–8 млн. человек) заявляет о снижении файлообмена на 5–10%).
18 октября 2017 года глава Минкомсвязи России Николай Никифоров заявил о неэффективности блокировок контента в интернете, но закон о запрете в России анонимайзеров и VPN-сервисов всё равно вступил в силу. Следовательно, противостояние межу Роскомнадзором и сайтами с пользователями продолжится.
***
Вероятно, дальнейшее регулирование интернета и превращение его в пространство цифровых войн приведёт к распаду глобальной сети на ряд крупных сегментов, которые будут соединены между собой узкими перемычками, контролируемыми государством, наподобие тех, что построили в Китае наследники Мао Цзэдуна. Лишь в таком случае появится смысл говорить о каком-либо прообразе интернета БРИКС, в поддержку которого в январе 2018 года высказались 58% россиян.
В противном случае интернет ближайшего будущего вряд ли будет существенно отличаться от интернета современности. Разве что в нём будет больше глупых запретов и более проблемный доступ к нелегальному, но бесплатному контенту.
Онлайнизация реальности
Грань между виртуальной и реальной жизнью стирается не только при взаимодействии человека и государства: куда больше о нас знают не чиновники и сотрудники правоохранительных органов, а служащие IT-корпораций.
Во-первых, корпорации решают, что вы будете видеть в поисковых запросах, и опосредованно влияют на то, что вы покупаете. В США 60% поисковых запросов приходятся на Google (в России — около 50%). В России на Google, Facebook,
Mail.ru и Яндекс приходится сегодня 70% рынка рекламы в сети. В США этот показатель ещё выше.
Комментарии 1