Эти милые девушки, отдали жизнь за нашу Победу. Слава и вечная память им!!! Дата съемки: 1943 - 1945 В центре - Надежда Ивановна Антипова (Кудрявцева), медсестра санитарной роты 260 стрелкового полка, 168 стрелковой дивизии Ленинградского фронта (позднее 2 Прибалтийского фронта). Родилась в Ленинграде, на фронте с 1941 года. Награждена орденом «Красная Звезда», медалью «За оборону Ленинграда», медалью «За боевые заслуги», медалью «За победу над Германией». Умерла в возрасте 90 лет, похоронена в Санкт-Петербурге. Фотография из архива Евгении Владимировны Трофимовой.
Наш первый тост Мы стоя молча пьем За тех, кто навсегда Остался юным… Наш первый тост! — И грусть, и гордость в нем, Чистейшие он задевает струны. Те струны Никогда не замолчат — Натянуты они Не потому ли, Что не забудешь, Как другой солдат Тебя собою Заслонил от пули?.. Юлия Друнина
Михаил Ножкин рассказывал, что на создание этой песни его подтолкнули детские воспоминания. Он пел в госпитале для солдат. Его ставили на табуретку, и раненые просили выступить с песней или стихами. А в награду угощали сахаром, кусочком хлеба. И эту теплоту отношения солдат к ребенку, как к символу мирной жизни, актер позже вложил в песню.
Комментарии 29
Уж сколько их упало в эту бездну,
Разверзтую вдали!
Настанет день, когда и я исчезну
С поверхности земли.
Застынет все, что пело и боролось,
Сияло и рвалось.
И зелень глаз моих, и нежный голос,
И золото волос.
И будет жизнь с ее насущным хлебом,
С забывчивостью дня.
И будет все — как будто бы под небом
И не было меня!
Изменчивой, как дети, в каждой мине,
И так недолго злой,
Любившей час, когда дрова в камине
Становятся золой.
Виолончель, и кавалькады в чаще,
И колокол в селе…
— Меня, такой живой и настоящей
На ласковой земле!
К вам всем — что мне, ни в чем не знавшей меры,
Чужие и свои?!-
Я обращаюсь с требованьем веры
И с просьбой о любви.
И день и ночь, и письменно и устно:
За правду да и нет,
За то, что мне так часто — слишком грустно
И только двадцать лет,
За то, что мне прямая неизбежность —
Прощение обид,
За всю мою безудержную нежность
И слишком гордый вид,
За быстроту стремительных событий,
...ЕщёЗа правду, за игру…
— Послуша
Уж сколько их упало в эту бездну,
Разверзтую вдали!
Настанет день, когда и я исчезну
С поверхности земли.
Застынет все, что пело и боролось,
Сияло и рвалось.
И зелень глаз моих, и нежный голос,
И золото волос.
И будет жизнь с ее насущным хлебом,
С забывчивостью дня.
И будет все — как будто бы под небом
И не было меня!
Изменчивой, как дети, в каждой мине,
И так недолго злой,
Любившей час, когда дрова в камине
Становятся золой.
Виолончель, и кавалькады в чаще,
И колокол в селе…
— Меня, такой живой и настоящей
На ласковой земле!
К вам всем — что мне, ни в чем не знавшей меры,
Чужие и свои?!-
Я обращаюсь с требованьем веры
И с просьбой о любви.
И день и ночь, и письменно и устно:
За правду да и нет,
За то, что мне так часто — слишком грустно
И только двадцать лет,
За то, что мне прямая неизбежность —
Прощение обид,
За всю мою безудержную нежность
И слишком гордый вид,
За быстроту стремительных событий,
За правду, за игру…
— Послушайте!- Еще меня любите
За то, что я умру.