В 1911 году Алехин переехал в Петербург, где поступил в училище правоведения. Но юриспруденция не особенно занимала молодого человека — основным занятием Александра оставались шахматы. В 1914-м Алехин победил на солидном Всероссийском турнире среди мастеров. Вскоре 21-летний шахматист выступил и на престижном турнире в Петербурге, куда приехали лучшие мастера со всей планеты, даже Капабланка и чемпион мира Ласкер. В этом соревновании Александр занял третье место, уступив лишь этим звёздам. Впечатлившись, Алехин начал готовиться к борьбе за титул чемпиона мира, причем изучая партии не Ласкера, а Капабланки. На удивленные вопросы товарищей по шахматному клубу, молодой правовед отвечал, что уверен в том, что скоро Капабланка одолеет Ласкера. Это предсказание сбылось.
В мае 1914 года Алехин получил диплом о высшем образовании, чин титулярного советника и назначение в министерство юстиции, где числился лишь формально. Говорили, что свободное расписание молодому юристу разрешили с ведома императора Николая II. Самодержец радовался росту престижа страны на международной шахматной арене, и в министерстве это знали, а потому молодого титулярного советника работой не нагружали, давая ему время для подготовки к различным турнирам.
Красный крест, чёрно-белая доска и серые будни
Начало Первой мировой войны застало Алехина в Германии, где он играл на международном турнире. Русский шахматист шёл к победе с приличным отрывом от основного соперника, но из-за того, что 1 августа 1914 года кайзеровская Германия объявила войну России, турнир был прерван.
Педантичные немецкие судьи извинились перед участниками за это неудобство, подвели итоги уже сыгранных матчей, выплатили Алехину тысячу сто марок, положенных за первое место, а затем отправили победителя в полицейский участок вместе с десятью другими русскими участниками как граждан враждебного государства. При этом Александр попал даже не в лагерь для интернированных, а в тюрьму, так как один из немецких служителей закона принял мундир студента-правоведа на старой фотографии за русскую офицерскую форму.
Вскоре недоразумение прояснилось, и Алехин вернулся к остальным спортсменам. В лагере шахматисты развлекались игрой друг с другом по памяти, до тех пор, пока немцы не решили отпустить всех, кто не годен к строевой службе. Александр притворился больным, получил справку от немецкого врача и отправился на родину через Францию, Великобританию и Швецию, успевая по дороге демонстрировать шахматное мастерство. В России он играл во всевозможных турнирах, переводя полученные призовые товарищам, всё еще остававшимся в немецкой тюрьме. Крупную сумму они получили, например, после алехинской показательной игры с тридцатью тремя противниками сразу, что считается выдающимся достижением.
Летом 1916 года Александр Александрович по собственному желанию отправился на фронт санитаром отряда Красного Креста. Шахматист бросался под пули и вытаскивал раненых из-под огня. За храбрость он был неоднократно награжден. Несколько раз он сам попадал в госпиталь, где не отказывал любителям шахмат в партии. После очередной контузии Алехин вернулся домой и продолжил заниматься любимым делом, но из-за Февральской революции шахматы пришлось временно отложить.
Поняв, что в новых условиях населению немного не до спорта, Алехин решил покинуть страну. Для этого осенью 1918 года он отправился в Одессу, якобы, для участия в турнире, в недавно освобожденном от немцев городе. Из-за дорожных трудностей, добраться до порта удалось лишь в 1919 году, но вскоре Одессу заняли красные, и уплыть из России не получилось.
Одесская ЧК обвинила Алехина в сговоре с белыми и приговорила к расстрелу, но среди руководства красных нашелся какой-то высокопоставленный любитель шахмат, вытащивший Александра из этой крайне непростой ситуации. Благодаря этому же покровителю Алехин устроился работать в одесский губисполком, а когда началось наступление белых, вернулся в Москву.
В красной столице Александр устроился работать в милицию следователем по розыску без вести пропавших. В это же время владеющего несколькими языками шахматиста заметил Коминтерн, и взял к себе переводчиком, не отрывая от основной работы. Возможно, именно связи в Коминтерне помогли Алехину выйти сухим из воды, когда в органы поступил донос, обвинявший Александра в сотрудничестве с деникинцами. Хватило пары звонков, чтобы все обвинения сняли.
Нет комментариев