»
21 апреля 1758 года
родилась Арина Родионовна Яковлева
В СЕНТЯБРЕ 2019-го, дорогой читатель, снимая в «Пушгорах» фильм «Под вашу сень, Михайловские рощи…», невольно снова и снова вспоминал я, как однажды, в другую, тоже «золотую» осеннюю пору, оказавшись проездом в деревеньке Кобрино, расположенной неподалеку от родового имения Ганнибалов, что зовётся Суйдой, увидел крошечный домик, на фасаде которого значилось: «Здесь жила няня Пушкина – Арина Родионовна»...
Да, эти ветхие стены запомнили её с 1781-го, когда рождённая 10 (21) апреля 1758 года крепостная Арина Яковлева, выйдя замуж, поселилась тут с Фёдором Матвеевым, нарожала ему четверых детей, а в 1798-м вместе с «господами», семейством Пушкиных, отбыла в Москву. Там, как следует из церковной записи, «в 1799 году, мая 26-го дня, в день Вознесения», появился у Пушкиных сын Александр, который прославит свою няню на весь белый свет:
«Наперсница волшебной старины,
Друг вымыслов игривых и печальных,
Тебя я знал во дни моей весны,
Во дни утех и снов первоначальных;
Я ждал тебя. В вечерней тишине
Являлась ты весёлою старушкой,
И надо мной сидела в шушуне,
В больших очках и с резвою гремушкой,
Ты, детскую качая колыбель,
Мой юный слух напевами пленила
И меж пелен оставила свирель,
Которую сама заворожила...»
В 1811-м, когда мальчика увезли в Петербург и определили в Царскосельский лицей, они расстались на шесть лет. Потом молодой поэт вновь встретил свою «мамушку», но последовала ссылка на юг – и они опять долго не виделись. Зато новое изгнание, в Михайловском, сблизило их очень. Жили под одной крышей:
«Наша ветхая лачужка
И печальна, и темна…»
Ещё раньше, сочиняя «Руслана и Людмилу», он вспоминал:
«Времён минувших небылицы,
В часы досугов золотых,
Под шёпот старины болтливой,
Рукою верной я писал...»
«Шёпот старины болтливой» – так он, шутя, называл нянины сказки и повествования о былом...
Описывая жильё поэта, Пущин отмечал:
«Комната Александра была возле крыльца, с окном во двор, через которое он увидел меня, услышав колокольчик.. В этой небольшой комнате помещалась кровать его с пологом, письменный стол, диван, шкаф с книгами и пр., и пр. Во всём поэтический беспорядок, везде разбросаны исписанные листы бумаги, всюду валялись обкусанные, обожжённые кусочки перьев (он всегда, с самого лицея, писал оглодками, которые едва можно было держать в пальцах). Вход к нему прямо из коридора; против его двери – дверь в комнату няни, где стояло множество пяльцев...»
Здесь, рядом с няней, поэт создавал свои гениальные строки. «До обеда, – сообщал он в ноябре 1824-го своему брату Лёвушке, – пишу записки, обедаю поздно; после обеда езжу верхом, вечером слушаю сказки. Что за прелесть эти сказки! Каждая есть поэма!» И позже – одному из друзей: «...вечером слушаю сказки моей няни, оригинала няни Татьяны, она единственная моя подруга, и с нею только мне не скучно».
Четыре песни и семь сказок записал с её слов – чтобы потом мы прочли, к примеру, про царя Салтана, про попа и его работника Балду, про мёртвую царевну и семь богатырей... И в той же тетради, где зафиксировано нянино повествование («У моря лукоморья стоит дуб, а на том дубу золотые цепи, и по тем цепям ходит кот...»), но на внутренней стороне переплёта, лёгким почерком – вот это:
«У лукоморья дуб зелёный;
Златая цепь на дубе том:
И днем и ночью кот учёный
Все ходит по цепи кругом...»
К няне относился трогательно. Своему другу Вяземскому 9 ноября 1826-го сообщал: «...Ты знаешь, что я не корчу чувствительность, но встреча моей няни, ей-богу, приятнее щекотит сердце, чем слава, наслаждения самолюбия, рассеянности и пр.» И няня в нём тоже души не чаяла. Неизвестный малограмотный обитатель Михайловского под её диктовку 30 января 1827-го выводил пером: «Милостивой государь Александра Сергеевичъ, имею честь поздравить вам с прошедшим, новым годом из новым, сщастием; ижелаю я тебе любезному моему благодетелю здравия и благополучия...» А 6 марта 1827-го Анна Вульф писала Пушкину из Тригорского под диктовку Арины Родионовны: «...вы у меня беспрестанно в сердце и на уме, и только, когда засну, то забуду вас...» Кстати, вот и михайловский кучер в 1859-м свидетельствовал: «Любил ли Пушкин Арину-то Родионовну? Как же ещё любил-то, она у него тут вот и жила. И он всё с ней, коли дома. Чуть встанет утром, уж и бежит ее глядеть: "здорова ли мамА", – он её всё мамА называл. А она ему, бывало, эдак нараспев (она ведь из-за Гатчины была у них взята, из Суйды, так эдак все певком говорят): "Батюшка ты, за что ты меня всё мамой зовёшь, какая я тебе мать?" "Разумеется, ты мне не мать: не то мать, что родила, а то, что своим молоком вскормила". И уж чуть старуха занеможет, так что ли, он уж всё за ней...».
***
НИ ОДНОГО портрета Арины Родионовны, к сожалению, не сохранилось. Сам Пушкин создал романтический, поэтический миф о няне, и замысел поэта продолжили его друзья. Но мы почти не знаем, какой она была в действительности. Современники писали про её словоохотливость, даже болтливость. В воспоминаниях Языкова отмечена её, несмотря на полноту, большая подвижность: «...Она была ласковая, заботливая хлопотунья, неистощимая рассказчица, порой и веселая собутыльница». Описаний её внешности почти нет, если не считать цитаты из воспоминаний Марии Осиповой: «Старушка чрезвычайно почтенная, лицом полная, вся седая, страстно любившая своего питомца, но с одним грешком – любила выпить». Однако внутренний её образ поэт для нас сберёг:
«Мастерица ведь была
И откуда что брала!
А куды разумны шутки,
Приговорки, прибаутки,
Небылицы, былины
Православной старины!..
Слушать так душе отрадно.
И не пил бы и не ел,
Все бы слушал да сидел.
Кто придумал их так ладно?..»
В глухой и тягостный зимний вечер он обращался к няне с трогательными словами:
«...Что же ты, моя старушка,
Приумолкла у окна?
Или бури завываньем
Ты, мой друг, утомлена,
Или дремлешь под жужжаньем
Своего веретена?..»
Её черты он передал и Филипьевне, няне Тани, в «Евгении Онегине»; и мамке царевны Ксении в «Борисе Годунове»; и мамке княгини в «Русалке»... И не голос ли Арины Родионовны звучит в письме другой няни, Орины Егоровны, к своему питомцу Дубровскому: «Государь ты наш, Владимир Андреевич, – я, твоя старая нянька, решилась тебе доложить...» И, наверное, совсем не случайно в «Онегине» он признаётся:
«...Но я плоды моих мечтаний
И гармонических затей
Читаю только старой няне,
Подруге юности моей...»
Вместе переживали все радости, все печали... Когда по приказу Николая I за Пушкиным прибыл фельдъегерь, она, провожая его в Москву, плакала навзрыд. И друзья поэта тоже беспокоились за её здоровье: «Душа моя, меня пугает положение твоей няни. Как она пережила совсем неожиданную разлуку с тобою?» – спрашивал Дельвиг Пушкина, когда тот вернулся из Москвы. И сам Александр Сергеевич, покинув Михайловское в 1826-м, волновался за неё:
«Подруга дней моих суровых,
Голубка дряхлая моя!
Одна в глуши лесов сосновых
Давно, давно ты ждёшь меня.
Ты под окном своей светлицы
Горюешь, будто на часах,
И медлят поминутно спицы
В твоих наморщенных руках.
Глядишь в забытые вороты
На чёрный, отдалённый путь:
Тоска, предчувствия, заботы
Теснят твою всечасно грудь...»
В последний раз он увидел её «под сенью Михайловских рощ» 14 сентября 1827-го. А потом навестил няню уже в Петербурге, где она доживала свой век в семье родной сестры поэта Ольги Сергеевны и её мужа Николая Ивановича Павлищева. (Ныне в этом небольшом двухэтажном доме № 25/12 на углу улицы Марата и Кузнечного переулка располагается редакция газеты «Санкт-Петербургские ведомости», которые, между прочим, старше няни поэта на тридцать лет). Скончалась Арина Родионовна 31 июля 1828-го, семидесяти лет от роду... В тот день Пушкин на листе, рядом с текстом стихотворения «Волненьем жизни утомлённый…», вывел: «Няня» и рядом поставил крест…
***
КСТАТИ, ни отцу, ни матери поэт стихов не писал, а вот – няне много раз. И после её кончины старушку вспоминал неоднократно… Так, навестив родимую деревню в 1835-м, Пушкин сообщал жене: «В Михайловском нашел я всё по-старому, кроме того, что нет уж в нём няни моей...». И тогда же, в стихотворении «...Вновь я посетил»:
« ...Вот опальный домик,
Где жил я с бедной нянею моей.
Уже старушки нет – уж за стеною
Не слышу я шагов её тяжёлых,
Ни кропотливого её дозора!..»
В черновом наброске этого стиха есть и такие строки:
«...Бывало,
Её простые речи и советы
И полные любви, и укоризны
Усталое мне сердце ободряли
Отрадой тихой...»
А друг его Языков на смерть Арины Родионовны так отозвался:
«...Я отыщу тот крест смиренный,
Под коим, меж чужих гробов,
Твой прах улёгся, изнуренный
Трудом и бременем годов...»
Увы, точное место, где нянин «прах улёгся, изнуренный трудом и бременем годов», неизвестно. Из записи в книге Владимирской церкви лишь знаем, что погребена Арина Родионовна в Петербурге, на Смоленском. Там при входе – высеченная в мраморе надпись:
На этом
кладбище
похоронена
Арина Родионовна
няня А.С.Пушкина
1758 – 1828
«Подруга дней моих суровых,
Голубка дряхлая моя!»
В фильме «Под вашу сень, Михайловские рощи…», дорогой читатель, (а это у меня уже вторая «пушкинская» картина, первой была «В Садах Лицея…») Арина Родионовна – среди главных персонажей…
Лев СИДОРОВСКИЙ
Николай Ильин. Пушкин и няня, 1949-й.
Присоединяйтесь к ОК, чтобы посмотреть больше фото, видео и найти новых друзей.
Нет комментариев