НКВД против Абвера. Операция «ХОЗЯИН»
В один день и час, война разделила миллионы людей на своих и чужих, на живых и мёртвых, считанные дни и месяцы, люди должны были научиться ненавидеть друг друга, научиться убивать друг друга. Пропагандистские машины 2-х воюющих стран Советского Союза и Германии, делали всё, чтобы из науки ненависти, выросло искусство побеждать. В начале войны миллионы людей оказались перед проблемой выбора, выбора между жизнью и смертью, жизнью и пленом, жизнью и изменой. Война была вынужденной неестественной обстановкой в жизни этих людей, которая разделила их на живых и мёртвых, на своих и чужих.
В сорок первом году в руках германской военной разведки – Абвер оказалось много так называемого человеческого материала. Это были бывшие военнослужащие Красной армии, которые попали в плен в первые месяцы войны. Трагедия этих людей была двойной им предстояло пережить не только ад немецких лагерей для военнопленных, но и презрение Родины отвернувшейся от них. Это обстоятельство и учитывали вербовщики Абвера.
Николай Алексеенко
Эта история началась в феврале 1942 года. Группу доставили на военный аэродром города Пскова. Они были снабжены рацией, фиктивными документами, оружием и советскими деньгами. Их выбросили в районе станции Хвойная, недалеко от железные дороги. Группа имела задание, добраться до города Вологды и организовать сбор и передачу по рации разведданных о проходящих по железной дороге воинских эшелонов.
Решение вернуться на родину, возникло у него ещё в немецком лагере для военнопленных. Очень хотелось вернуться на родину, кем угодно, ужом, птицей, болотным червём.
Когда ему в ноздри ударил запах родной земли и от дуновения ветра, закачалась кривая, как его судьба береза у станции. Он понял, что прятаться по лесам он не сможет, поэтому надо идти и сдаваться. Его полгода мучали довоенные запахи и воспоминания. Он не выжил бы без них! В разведшколе Абвера говорили, что прийти в НКВД – верная смерть! Он знал об этом и всё-таки решился. В тот момент, когда принималось решение довоенные воспоминания разрозненные и нелепые, пересилили страх перед расстрелом, страх перед НКВД.
Выжить в лагере для военнопленных, ему помогли воспоминания, воспоминания из довоенного прошлого. Ночами ему снились: тихий деревянный город, лето, открытие детского парка, памятник Сталину и девушка, девушка со скрипкой, она играла популярную тогда мелодию Рио-рита.
Из довоенной жизни вспоминались, почему то мелочи: привокзальный ресторан, в котором и был то, только один раз, девушка со скрипкой, двухэтажные домики в центре города, тишина утренних улиц, люди в магазинах, открытие в тридцать седьмом году – первого ювелирного магазина в городе Вологда, прокладка водопровода. Праздники и демонстрации не вспоминались в лагере совсем. За время войны они забылись. Все праздники закончились 22 июня 1941 года, и казалось навсегда.
В декабре 41 года он в первый раз переступил порог разведшколы Абвера. Выбор был вынужденный, ему очень хотелось вернуться на родину. Здесь в школе он получил псевдоним Орлов. Происхождение этого псевдонима было понятно. В течение трех месяцев он играл роль жизнелюба балагура и бабника. Он сумел ужиться с этой ролью, но не настолько, чтобы предать родину.
6 марта 1942 года диверсант Орлов специально пришёл на станцию Бабаево, северной железной дороги, чтобы его остановили и проверили документы. Патруль транспортного отдела НКВД остановил Орлова на платформе, они потребовали показать документы. Он сразу им сказал, что пришёл с повинной, никакой он не Орлов, а Николай Васильевич Алексеенко 1914 года рождения, уроженец Хабаровского края, бывший моряк, бывший защитник острова Даго, а ныне немецкий диверсант-связист, старший группы из трех человек. Его препроводили во внутреннюю тюрьму НКВД.
Дальнейшая их судьба была не очень простой, те, кто был, как говорили раньше «крещёный», то есть во время пребывания в плену работал в полиции, убивал своих сограждан, то такие из этой тюрьмы вывозились на расстрел. Большинство из тех, кто содержался в этой тюрьме во время войны, это были люди, которые пошли в разведшколы с единственным желанием вернуться на родину. И вот, сколько бы я не читал материалов об этом, это тысячи страниц, это допросы, которые шли круглосуточно. Некоторые допросы, судя по датам, шли по несколько суток, перерыв только на необходимый обед. В этих материалах я абсолютно четко установил, кабы меня не пытался убедить Солженицын, я считаю, что 8 из 10 немецких диверсантов-парашютистов, прыгали с самолетов к нам на территорию с единственной целью – сдаться или умереть хотя бы на Родине.
Родина встретила Алексеенко-Орлова тюремными решетками и ночными допросами, впрочем, ничего другого от родины он не ждал. Алексеенко рассказал всё о работе рации, методов шифрования, об условных сигналах работы радиостанции под контролем. Он сказал, что рация спрятана в лесу недалеко от станции Бабаево.
Диверсантов-разведчиков, прежде всего, интересовало северная железная дорога, которая обеспечивала движение стратегических грузов в сторону Ленинграда. Алексеенко пришел добровольно, пришёл с повинной, другие из его группы добровольно не придут, они «крещённые». По словам Алексеенко, выходило, что несколько дней назад разведчики он Лихогруд и Иванов уже были в Вологде и начали сбор развединформации, начали успешно. Один из них Иванов познакомился с неким хозяином дома, в котором квартировали офицеры советского штаба. Болтливый хозяин уверял, что в каждом доме живут военные летчики, появившиеся в Вологде в феврале 1942 года.
Так начиналась операция советской контрразведки, получившие кодовое название «Хозяин», по крайней мере, так называли её вологодские чекисты. В один из весенних дней 1942 года в здании НКВД состоялась встреча задержанного Алексеенко и начальника управления НКВД по вологодской области Льва Галкина. Эта встреча оказалась решающей. Два человека поверили друг другу, Орлов-Алексеенко сообщил Галкину, что позывные его радиостанции «LAI», a сигнал работы под контролем три буквы в тексте «NIK».
По приметам указанным Алексеенко были опознаны и задержаны два диверсанта: Лихогруд и Иванов, он же Диев. В ходе допросов довольно скоро выяснилось, что они неискренни. Показания дают по той легенде, которые для них разработал Абвер, они действительно были «крещённые», то есть участвовали в расстрелах и экзекуциях. Военная контрразведка приходит к выводу, что доверять можно только одному человеку - Николаю Орлову-Алексеенко. Лихогруда и Иванова расстреливают как изменников родины.
Из множества ниточек и ниток нужно было выбрать одну, ту единственную, которая позволила бы и из лагеря освободиться и на родину вернуться. Что было нужно для этого?!..
Первое, первое и главное – выжить, выжить в лагере, второе – согласиться на вербовку и попасть в разведшколу Абвера. Третье – получить задание и перейдя линию фронта сдаться своим. Кривая береза у станции была первым впечатлением Николай Алексеенко на Родине. Родина начиналась с кривой, как его судьба березы.
Москва решила начать радиоигру, любая радиоигра с противником преследует две цели, дезинформацию или «дезу», для военного командования противника, и создание видимости активной работы, заброшенной группы. Обе задачи предстояло решить, имея на руках один единственный козырь – Николай Алексеенко. Руководство игрой, поручается майору госбезопасности Льву Галкину.
В конце марта немецкие радисты из отдела разведки северного фронта, приняли первую радиограмму от Орлова. Текст радиограммы: «Приземлились благополучно. Приступаем к работе». Далее шифром сообщалось, что при приземлении их далеко разбросала друг от друга, их действительно далеко разбросало, но они добрались до Вологды и рацию спрятали в селе Ватланово. Когда устроятся в Вологде, начнут выходить в радиоэфир постоянно.
После событий 1942 года прошло почти 80 лет. В архивах НКВД по вологодской области, вернее в их рассекреченной части, не нашлось даже фотографии Николая Алексеенко. Прошло слишком много лет, но зато остались рассекреченные телеграммы, по которым можно восстановить рисунок радиоигры, начатые вологодскими чекистами в 1942 году.
Цель этой игры была широкомасштабная дезинформация немецкого командования. Вологодчина очень интересовала немецкую разведку, так как область являлась непосредственным тылом для Волховского и Карельских фронтов, для войск оборонявших Мурманск, кроме того, через область проходили важнейший транспортные магистрали, по которым шло снабжение войск.
Поражение немецких войск под Москвой, заставило вермахт пересмотреть план летней компании. Группе армий «Север» предписывалось сосредоточить все силы на взятие Ленинграда и соединиться с финскими войсками в районе реки Свирь, то есть завершить двойное окружении Ленинграда. Исходя из директив командования, руководство Абвера поставила перед своими подразделениями задачу, на разведку и проведения диверсионных действий на железнодорожных, речных и морских коммуникациях в районе Ленинграда.
На группу Орлова-Алексеенко, находившуюся на Вологодчине, зимой 1942 года немецкое командование рассчитывало особо.
Николай Васильевич Алексеенко работал радистом, служил на острове Даго. Это один из островов Моонзундского архипелага. Алексеенко был одним из последних защитников, при отступлении с острова на материк, он попал в плен. Рижские, таллиннские лагеря довели его до такого состояния, что он понял, что никак ему здесь не выжить. Вербовщики довольно активно работали, и он дал согласие на работу в немецкой разведке.
Изучая документы и прочитав все его показания, он не хотел первоначально сдаваться. Алексеенко просто хотел выжить любой ценой, но когда он приземлился в Вологодской области, тогда он понял что самый лучший выход это сдаться и постараться помочь своей работой в борьбе с немцами. На станции Бабаево он и сдался работнику транспортного отдела НКВД. Естественно встретили его, как предателя, как изменника, но характер у него был сильный. Да и видимо, внутренняя уверенность была в том, что ему здесь поверят. В радиоигру его включили по оперативному делу «Хозяин» через месяц после приземления, а это в то время была большая редкость.
Материалы для дезинформации немецкого командования давал Генеральный штаб Красной армии. Непосредственная задача радиоигры было ввести в заблуждение немецкое командование относительно истинных планов и намерений советского генштаба. Но для этого нужно было убедиться, что немецкая разведка верит сообщениям своих вологодских агентов. В противном случае «деза» могла сыграть обратную роль, то есть стать информацией, этого допустить был нельзя, поэтому Лев Галкин вместе со своим помощником Дмитрием Ходаном разрабатывали всевозможные комбинации и варианты текстов, под каждым из них значилось имя Орлова.
Дневник регистрации работы радиостанции, зафиксировал следующий факт: в течение месяца радиостанция выходила в эфир почти каждый день, повышенная активность Орлова в радио эфире вызвала у немцев ликования. Этому агенту Абвер верил безоговорочно, в радиоэфир выдали шифровку придуманную Галкиным и Ходаном:
«Мы в городе подыскиваем надежную квартиру. Наблюдается в основном пехота и артиллерия. Красноармейцы большинство из района Свердловска. Видели 21 танк. На Ленинград много составов с войсками артиллерией и снарядами».
Абвер наживку, предложенную советскими контрразведчиками, заглотил с удовольствием, как рыба в реке Вологде. Игра продолжалась.
Операцией руководил начальник НКВД по Вологодской области, майор госбезопасности Галкин Лев Фёдорович.
Присоединяйтесь к ОК, чтобы подписаться на группу и комментировать публикации.
Комментарии 2