Нормальная идеализация, которая работает с нашей примитивной агрессией, позволяет нам воспринимать других людей не как враждебных, а как хороших. Это предполагает и умение воспринимать себя как хорошего.
Нормальное супер-эго – это вопрос моральных запретов. Зрелое супер-эго – это совесть (она достаточно контекстная и гибкая, и может формироваться заново под новую пару), а ригидное супер-эго – это общественные запреты и табу. Нормальное супер-эго предполагает возможность к преодолению этих запретов и табу.
И нормальная амбивалентность – чуть ли не самое важное. Это то, что имеет отношение к сочетанию любви и агрессии. Нормальная амбивалентность предполагает, что мы можем один и тот же объект любить и ненавидеть, и это нормально. И мы способны к нормальной прерывистости: когда какой-то период времени мы слиты, потом расходимся (потому что агрессия подкопилась).
Агрессия есть всегда
...Ещё
Об агрессии в отношениях
Нормальная идеализация, которая работает с нашей примитивной агрессией, позволяет нам воспринимать других людей не как враждебных, а как хороших. Это предполагает и умение воспринимать себя как хорошего.
Нормальное супер-эго – это вопрос моральных запретов. Зрелое супер-эго – это совесть (она достаточно контекстная и гибкая, и может формироваться заново под новую пару), а ригидное супер-эго – это общественные запреты и табу. Нормальное супер-эго предполагает возможность к преодолению этих запретов и табу.
И нормальная амбивалентность – чуть ли не самое важное. Это то, что имеет отношение к сочетанию любви и агрессии. Нормальная амбивалентность предполагает, что мы можем один и тот же объект любить и ненавидеть, и это нормально. И мы способны к нормальной прерывистости: когда какой-то период времени мы слиты, потом расходимся (потому что агрессия подкопилась).
Агрессия есть всегда, как и либидо есть всегда. Если мы всё время в слиянии, не замечая агрессии, то агрессии копится слишком много и она может угрожать отношениям. Поэтому нормальная прерывность (мы вместе – мы раздельно) тоже нам очень понадобится для того, чтобы вступать в отношения с другими человеческими существами.
Есть два типа искажения у отцов, два травмированных типа отца, которые сильно искажают нашу феминность.
Пуэр. В юнгинианской психологии Пуэр - это вечный юноша - мужчина, который не повзрослел.
Его противоположность - злобный старик или сухарь или тиран (тот, который совсем повзрослел, ему детство недоступно). Сухарь - это внутренний старик, очень ригидный, не гибкий (у него есть правила и он только им и следует).
Этим двум типам искажений соответствует два базовых искажения у женщин:
Нельзя сказать, что Пуэры рождают Пуэлл или что сухари рождают Амазонок. Всё перепутано в наших индивидуальных жизнях, и у Пуэра может быть амазонка, а у сухаря может быть Пуэлла.
Суть в следующем: если женщина/девочка не присваивает себе черты, которые демонстрирует её отец, то она будет проживать их неосознанно. Если девочка не присваивает, не соглашается, протестует, испытывает гнев на своего пуэра отца, который, например, свободный художник (картины рисует, на тусовки ходит, а денег не зарабатывает). Если она не принимает его с этим и не учится как-то жить с ним, то тогда она будет его черты и его качества неосознанно проживать в собственной жизни.
Таковы законы психики: мы – дочери наших отцов и наших матерей, и в нас полностью есть и отцы и матери. Это наши части, наше прошлое, это то, чему мы учились, когда были маленькими. И для нашего вставания на ноги вообще не плохо бы всё это принять и научиться этим пользоваться, а если я буду протестовать пр
...Ещё
Нельзя сказать, что Пуэры рождают Пуэлл или что сухари рождают Амазонок. Всё перепутано в наших индивидуальных жизнях, и у Пуэра может быть амазонка, а у сухаря может быть Пуэлла.
Суть в следующем: если женщина/девочка не присваивает себе черты, которые демонстрирует её отец, то она будет проживать их неосознанно. Если девочка не присваивает, не соглашается, протестует, испытывает гнев на своего пуэра отца, который, например, свободный художник (картины рисует, на тусовки ходит, а денег не зарабатывает). Если она не принимает его с этим и не учится как-то жить с ним, то тогда она будет его черты и его качества неосознанно проживать в собственной жизни.
Таковы законы психики: мы – дочери наших отцов и наших матерей, и в нас полностью есть и отцы и матери. Это наши части, наше прошлое, это то, чему мы учились, когда были маленькими. И для нашего вставания на ноги вообще не плохо бы всё это принять и научиться этим пользоваться, а если я буду протестовать против того, что во мне есть, - тогда психика сработает так, что я всё равно буду проживать эти сценарии, но совершенно не буду понимать, что происходит.
Проживать – это значит, что я потрачу какое-то время своей жизни, какую-то энергию на то, чтобы быть такой же, как мой отец. И если мой отец, например, свободный художник (инфантильный пуэр), то в какой-то момент времени у меня – если я выбрала путь сухой логичной ригидной амазонки – что-то случится в жизни и я поеду, например, автостопом по Индии (потому что эти вещи надо проживать, так как психика стремится к интеграции, а неинтегрированная психика – это нестойкая психика).
Пока интеграция в психике не произошла, у меня нет опоры на обе ноги, потому что я не понимаю, как мне быть с тем, что я – дочь своего отца (а значит во мне это тоже есть). А оно во мне есть: на уровне привычек, на уровне психики – и если я сопротивляюсь, то психика всё равно будет совершать усилия по интеграции (например, чтобы взять и положить мне в копилочку папин алкоголизм или положить мне в копилку моего ригидного папу-деспота, и я стану вести себя как деспот, например, в отношениях с мужчинами). Если я сопротивляюсь, я не буду понимать, что происходит, а значит у меня нет возможности это контролировать. А вот интегрированные части психики как раз дают опору на себя и умение стоять на своих ножках.
Из лекции Анастасии Долгановой «Взаимоотношения отцов и их дочерей»
Комментарии 3
Об агрессии в отношениях
Нормальная идеализация, которая работает с нашей примитивной агрессией, позволяет нам воспринимать других людей не как враждебных, а как хороших. Это предполагает и умение воспринимать себя как хорошего.
Нормальное супер-эго – это вопрос моральных запретов. Зрелое супер-эго – это совесть (она достаточно контекстная и гибкая, и может формироваться заново под новую пару), а ригидное супер-эго – это общественные запреты и табу. Нормальное супер-эго предполагает возможность к преодолению этих запретов и табу.
И нормальная амбивалентность – чуть ли не самое важное. Это то, что имеет отношение к сочетанию любви и агрессии. Нормальная амбивалентность предполагает, что мы можем один и тот же объект любить и ненавидеть, и это нормально. И мы способны к нормальной прерывистости: когда какой-то период времени мы слиты, потом расходимся (потому что агрессия подкопилась).
Агрессия есть всегда
...ЕщёОб агрессии в отношениях
Нормальная идеализация, которая работает с нашей примитивной агрессией, позволяет нам воспринимать других людей не как враждебных, а как хороших. Это предполагает и умение воспринимать себя как хорошего.
Нормальное супер-эго – это вопрос моральных запретов. Зрелое супер-эго – это совесть (она достаточно контекстная и гибкая, и может формироваться заново под новую пару), а ригидное супер-эго – это общественные запреты и табу. Нормальное супер-эго предполагает возможность к преодолению этих запретов и табу.
И нормальная амбивалентность – чуть ли не самое важное. Это то, что имеет отношение к сочетанию любви и агрессии. Нормальная амбивалентность предполагает, что мы можем один и тот же объект любить и ненавидеть, и это нормально. И мы способны к нормальной прерывистости: когда какой-то период времени мы слиты, потом расходимся (потому что агрессия подкопилась).
Агрессия есть всегда, как и либидо есть всегда. Если мы всё время в слиянии, не замечая агрессии, то агрессии копится слишком много и она может угрожать отношениям. Поэтому нормальная прерывность (мы вместе – мы раздельно) тоже нам очень понадобится для того, чтобы вступать в отношения с другими человеческими существами.
Анастасия Долганова
Есть два типа искажения у отцов, два травмированных типа отца, которые сильно искажают нашу феминность.
Пуэр. В юнгинианской психологии Пуэр - это вечный юноша - мужчина, который не повзрослел.
Его противоположность - злобный старик или сухарь или тиран (тот, который совсем повзрослел, ему детство недоступно). Сухарь - это внутренний старик, очень ригидный, не гибкий (у него есть правила и он только им и следует).
Этим двум типам искажений соответствует два базовых искажения у женщин:
Пуэлла - вечная девушка.
Амазонка - ригидная.
Нельзя сказать, что Пуэры рождают Пуэлл или что сухари рождают Амазонок. Всё перепутано в наших индивидуальных жизнях, и у Пуэра может быть амазонка, а у сухаря может быть Пуэлла.
Суть в следующем: если женщина/девочка не присваивает себе черты, которые демонстрирует её отец, то она будет проживать их неосознанно. Если девочка не присваивает, не соглашается, протестует, испытывает гнев на своего пуэра отца, который, например, свободный художник (картины рисует, на тусовки ходит, а денег не зарабатывает). Если она не принимает его с этим и не учится как-то жить с ним, то тогда она будет его черты и его качества неосознанно проживать в собственной жизни.
Таковы законы психики: мы – дочери наших отцов и наших матерей, и в нас полностью есть и отцы и матери. Это наши части, наше прошлое, это то, чему мы учились, когда были маленькими. И для нашего вставания на ноги вообще не плохо бы всё это принять и научиться этим пользоваться, а если я буду протестовать пр
...ЕщёНельзя сказать, что Пуэры рождают Пуэлл или что сухари рождают Амазонок. Всё перепутано в наших индивидуальных жизнях, и у Пуэра может быть амазонка, а у сухаря может быть Пуэлла.
Суть в следующем: если женщина/девочка не присваивает себе черты, которые демонстрирует её отец, то она будет проживать их неосознанно. Если девочка не присваивает, не соглашается, протестует, испытывает гнев на своего пуэра отца, который, например, свободный художник (картины рисует, на тусовки ходит, а денег не зарабатывает). Если она не принимает его с этим и не учится как-то жить с ним, то тогда она будет его черты и его качества неосознанно проживать в собственной жизни.
Таковы законы психики: мы – дочери наших отцов и наших матерей, и в нас полностью есть и отцы и матери. Это наши части, наше прошлое, это то, чему мы учились, когда были маленькими. И для нашего вставания на ноги вообще не плохо бы всё это принять и научиться этим пользоваться, а если я буду протестовать против того, что во мне есть, - тогда психика сработает так, что я всё равно буду проживать эти сценарии, но совершенно не буду понимать, что происходит.
Проживать – это значит, что я потрачу какое-то время своей жизни, какую-то энергию на то, чтобы быть такой же, как мой отец. И если мой отец, например, свободный художник (инфантильный пуэр), то в какой-то момент времени у меня – если я выбрала путь сухой логичной ригидной амазонки – что-то случится в жизни и я поеду, например, автостопом по Индии (потому что эти вещи надо проживать, так как психика стремится к интеграции, а неинтегрированная психика – это нестойкая психика).
Пока интеграция в психике не произошла, у меня нет опоры на обе ноги, потому что я не понимаю, как мне быть с тем, что я – дочь своего отца (а значит во мне это тоже есть). А оно во мне есть: на уровне привычек, на уровне психики – и если я сопротивляюсь, то психика всё равно будет совершать усилия по интеграции (например, чтобы взять и положить мне в копилочку папин алкоголизм или положить мне в копилку моего ригидного папу-деспота, и я стану вести себя как деспот, например, в отношениях с мужчинами). Если я сопротивляюсь, я не буду понимать, что происходит, а значит у меня нет возможности это контролировать. А вот интегрированные части психики как раз дают опору на себя и умение стоять на своих ножках.
Из лекции Анастасии Долгановой «Взаимоотношения отцов и их дочерей»