Предыдущая публикация
Детство 1967- 1970гг.
13 Прощание.
То, что мы должны уехать я знал ещё осенью, задолго до отъезда. Поскольку это событие должно было совершиться ещё не скоро -
на зимних каникулах, то я и отнёсся к предстоящему отъезду как к возможности увидеть что-то новое и пожить в другом месте.
Удивительно, но в том возрасте, все подобные отъезды-переезды воспринимались мною положительно. Отчего-то казалось, что
городок никуда не денется и, скорее всего, мы можем сюда при желании вернуться.
Это гораздо позже, уже взрослым человеком, я ощутил всю безысходность отсутствия возможности посещения тех городков, где
служил мой отец. Оно, это чувство несвободы, вроде бы и не мешало мне в жизни, но я всегда остро завидовал своей жене, когда она,
проходя мимо детского садика могла сказать, что она выросла на этой детской площадке.
Меньше всего мог подумать, что эта история с пропавшими местами моего детства повторится во взрослой жизни, когда мне целых
восемь лет был закрыт въезд в мой, в последние годы ставший родным, Мариуполь. Представляю, что ощущают сейчас мои
сограждане, разбежавшиеся по всему миру. Их дома и квартиры разбиты и что самое ужасное - того Мариуполя, что был до войны
уже не будет: половина застроек нашего Левого берега просто перестала существовать. Я так понимаю, что там будут осуществлены
интересные архитектурные проекты. Это будет новый городской район, но с уже другими домами и другими же людьми.
А тогда, осенью 1969 года, ещё живя в моём городке детства, я ходил по улицам как бы уже прощаясь, но без каких-то грустных
размышлений. Лишь однажды, я забрёл в свой любимый лесок, что соприкасался с озером. Листва, в преддверии зимы, уже опала и
мягко шелестела под ногами. Откуда-то тянуло запахом костра, я, отчего-то печально бродил среди деревьев и даже наткнулся на
сброшенный лосиный рог. Он лежал под дубом как остаток какой-то прошлой лосиной жизни. Я стоял, вдыхая прелые таёжные
запахи, грустно прислушиваясь к звукам леса, постоял, да и пошёл себе домой.
А между тем холодные осенние дожди в одночасье превратились в первый снегопад. Городок, покрытый снегом, сразу посветлел.
Пришла снежная зима с морозами и ясными днями. Будущее рисовалось мне исключительно в светлых тонах под стать наступившим
солнечным морозным дням. К вечеру мороз обычно усиливался. Не так сильно, как в феврале, но нос уже пощипывало. Вечером,
после новостей, где-то в пол десятого, мне нужно было выносить мусорное ведро. Я накидывал тёплое зимнее пальто, совал ноги в
разогретые на батарее и почти высохшие после гуляния валенки, цеплял шапку и отправлялся с ведром на улицу. Подъездная дверь
громко хлопала и я попадал в мир зимнего звёздного неба.
Городок, освещённый тёплым светом фонарей, уже готовился к ночи. Тишина лишь иногда нарушалась чьим-то разговором в
соседнем дворе. Снег под ногами посвистывал. Ночное небо, усыпанное мерцающими звёздами, приобретало бесконечную глубину. Я
останавливался, задирал голову и, в восторге разинув рот, затаив дыхание, вглядывался в бесконечные звёздные дали. Поперёк
небосвода лёгкой изморосью пролегал Млечный Путь. Дома я много раз пытался запомнить найденную в энциклопедии карту
звёздного неба, однако, сейчас, стоя над космической бездной все созвездия сразу забывались. Где-то над штабом узнавался ковш или
Большая Медведица, в небе над госпиталем вертикально расположились три одинаковые яркие звезды. Как я потом, уже будучи
старшеклассником, узнал - пояс Ориона. Как у какого-то поэта: "Гордо сияет во мраке меч Ориона". Это, пожалуй, в моей памяти,
самые последние ощущения от пребывания в нашем городке. Там чувствовались просторы нашей страны.
Когда в следующей школе меня, на уроке географии, попросили показать откуда мы приехали, я со скрытой гордостью сделав пару
шагов к краю карты Советского Союза, ткнул указкой чуть южнее Хабаровска. Сразу вспомнились ребята из моего класса, знойное
лето со стрекозами и оводами и тот морозный звёздный вечер.
Мы уезжали на Украину, под Киев, в очередной военный городок.
Следующая публикация
Нет комментариев