Предыдущая публикация
ЖИВАЯ ИСТОРИЯ
В пятницу, 26 апреля, исполнилось 38 лет со дня трагедии на Чернобыльской атомной электростанции. Эта техногенная катастрофа унесла тысячи жизней, кто-то остался инвалидом на всю жизнь. Сергей Медведев пробыл в зоне отчуждения всего 1,5 месяца, но о страшных событиях тех дней ему до сих пор напоминает пошатнувшееся здоровье.
С ГРЕЙДЕРА В ЧЕРНОБЫЛЬ
О последствиях аварии на Чернобыльской атомной электростанции наверняка слышали многие. Живут в Таловском районе и те, кто принимал непосредственное участие в ее ликвидации. Сегодня мы расскажем о таком человеке — Сергее Медведеве из Верхней Тишанки.
Новость о том, что в нескольких сотнях километров от Воронежской области случилась техногенная катастрофа, Сергея Петровича застала на работе. В то время он трудился на комбинате по благоустройству. Мужчина управлял грейдером. Зимой он занимался расчисткой дорог от снега, а летом разравнивал обочины и грунтовки. В то время он даже представить себе не мог, что спустя 10 месяцев окажется в зоне отчуждения, выполняя гражданский долг перед Родиной.
— В январе 1987 года меня вызвали в военкомат и сказали, что нужно поехать в Чернобыль, — вспоминает Сергей Петрович. — Я, не раздумывая, стал собираться. Но на работе не хотели меня отпускать. Ведь на нашем комбинате числился всего один грейдер, и чистить дороги, кроме меня, было некому. Руководство договорилось, чтобы я поехал ликвидировать последствия аварии, как только растает снег. Вот и получилось, что попал в Чернобыль только в феврале.
На тот момент у Сергея Петровича, молодого 25-летнего мужчины, уже была жена и дочь. И как бы ни было печально расставаться с семьей, он собрался в дорогу. Его вместе с другими ликвидаторами привезли сначала на железнодорожную станцию, которая как раз находилась в зоне отчуждения. Затем их переправили за несколько километров от этой территории, где и расположился палаточный городок.
— Жили в обычных палатках, — продолжил собеседник. — Таких, как я, там оказалось около тысячи. В наши обязанности входила уборка мусора в зоне отчуждения. Иногда вычерпывали воду из затопленных подвалов. Она ведь тоже была заражена.
Рано утром ликвидаторов отвозили за несколько километров, где они и трудились. Работа занимала не более 20 минут в день. Больше времени находиться в том месте было попросту опасно. Даже двух десятков минут было достаточно, чтобы получить внушительную дозу облучения.
НЕВИДИМЫЙ ВРАГ
Радиация — опасный враг. Ее не видно и не слышно, а поэтому, чтобы ее засечь, нужны специальные приборы.
— Почти каждому ликвидатору выдавался дозиметр, — сказал Сергей Петрович. — Он был небольшого размера и хорошо помещался в кармане. Иногда прибор давали только одному человеку из бригады. Каждый день показания фиксировали. Таким образом, когда мы уезжали домой, нам всем выдали бумагу, где была записана доза облучения.
Сергей Петрович вспоминает одну странность. В 1987 году все понимали серьезность катастрофы. Несмотря на это, у рабочих не было средств защиты. Лишь марлевая повязка, которая и пыль-то вряд ли задержит, не то что радиацию. После работы все ликвидаторы спешили в столовую. Там их уже ждала вкусная и свежая еда. Кстати, поварами были вольнонаемные, которые то ли за идею, то ли в погоне за длинным рублем приехали в Чернобыль.
— Гулять по окрестностям нам не разрешалось, — дополнил ликвидатор. — Как объясняло руководство, это могло быть очень опасно. Один случай произошел при мне. Мужчина-ликвидатор решил отойти от лагеря. Спустя несколько часов его нашли мертвым. Из ушей и носа текла кровь.
ФИЛЬМ УЖАСОВ В ЖИЗНИ
Хотя рабочие и не отходили от палаточного городка, все равно они видели, что происходит вокруг. Взгляду открывалась печальная картина. Кругом брошенные дома. Двери и окна в них были открыты, стояла мебель, лежали вещи, игрушки и посуда. Кажется, что хозяева вышли на несколько минут и скоро вернутся. Но не только городской пейзаж пугал людей. Ничуть не лучше выглядели растения и деревья. Трава пожухла, а листья на деревьях стали коричневыми.
— Рядом с нашим лагерем был лес, мы его прозвали «желтым», — продолжил собеседник. — Там росли сосны, на которых не было ни одной зеленой иголки. Страшно было на все это смотреть. Но у нас была другая задача — не переживать и расстраиваться, а молча делать свое дело. Этим мы и занимались.
Существует миф, что ликвидаторам аварии на ЧАЭС специально давали пить алкоголь. Якобы это помогает избежать серьезных последствий для здоровья. Сергей Петрович развеял этот миф. Оказывается, что после аварии на ЧАЭС там был введен полный запрет на алкоголь. В магазине, куда ходили ликвидаторы, не продавали даже спиртосодержащих одеколонов.
ОТГОЛОСКИ СОБЫТИЙ
В апреле 1987 года, после 1,5 месяцев работы в Чернобыле, Сергей Петрович смог вернуться к семье. Он освоил новую профессию — фрезеровщик. Через несколько месяцев в организацию, где трудился мужчина, прилетело письмо. Объявлялась благодарность ликвидатору за доблестный труд на благо Родины. Вот только отголоски той трагедии остались с ним на всю жизнь. Практически сразу после возвращения из зоны отчуждения Сергей Петрович заболел. Сначала его отправили в Липецк, затем в Москву. Но доктора только разводили руками. Правда, предлагали операцию, но за последствия не ручались.
— Я не решился, подумал — будь как будет, — сказал Сергей Петрович.— Когда мне исполнилось 29 лет, у меня уже была вторая группа инвалидности. Причем с пометкой в документах, что заболевание связано с нахождением в Чернобыле в качестве ликвидатора.
К сожалению, полноценно трудиться больше Сергей Петрович не смог. Несмотря на это, он не падает духом. Сейчас мужчина следит за всеми новостями из зоны СВО. Он душой с ребятами на передовой. Говорит, если бы здоровье позволило, то с радостью встал бы на защиту Родины. В словах этого человека сомневаться не приходится. Ведь уже один раз он не побоялся и исполнил свой долг перед страной.
— Хотя и в то время столько хитрецов было, — вспоминает ликвидатор. — Нас когда призвали, было около 30 человек, а участвовали в ликвидации не более 15. Кто резко заболел, с другими еще что-то случилось.
Следующая публикация
Нет комментариев