✔ ZВЕЗДЫ В Шоке

- Квартира же все равно моя будет, так что заберите бабушку сейчас, а то у меня жена беременна, - предложил сын

В рубашке родился!

Яп поужинал 🥰

Про Золушку — Разувайся. — Зачем? — испуганно спросила Золушка. — Туфельку мерить будем? — Не «мерить», а «примерять», — наставительно сказал Принц. — Меряют что-то, а примеряют что-то на себя. Вот сразу видно, что тебе, в качестве принцессы, еще подучиться нужно. — А я и не говорила, что я принцесса! — запальчиво ответила Золушка. — Когда я говорила что я принцесса? Вы спрашивали, я просто молчала. — Ну да. — вздохнул Принц. — Или молчала, или переводила разговор на другое. Тут-то я и заподознил неладное. У меня всегда, как не принцесса на танцах — так дочь шейха, или «Мисс Сентябрь» из «Плейбоя». А тут даже после шампанского стоит, шатается, за штору цепляется, а интригу мотает. — Извините, Ваше Высочество, — покраснела Золушка. — Я просто шампанского раньше не пила. Да и не шампанского — тоже. — Вижу. Оно по твоей комнате и так понятно, что тут в лучшем случае компот из сухофруктов на день рождения. — Вы меня по туфельке искали? — По три-дэ модели. Не туфельки, естественно, а лица. Во дворце камеры видеонаблюдения стоят от проходной до бального зала. Собрали материал, обработали, выдали ориентировку по районам. Я бы раньше тебя нашел, по запросу, но из базы данных королевства тебя каким-то образом удалили… Надо понимать, из-за вопросов, связанных с наследованием. Пришлось местные отделы напрягать. Я вот узнаю — кто заказчик, и кто непосредственно залез в базу данных и вые… выясню, короче, кто, зачем и через кого. — Но я же в маске была! — На половину лица. — улыбнулся Принц. — В динамике, если человек разговаривает, остальное по мимике можно реконструировать на компьютере. А по тебе видеоматериала накопилась целая куча. Ты же три раза на балу была. Извини за каламбур. Плюс фоторобот со слов охраны. Дикие вы тут совсем, Золушка… В мировом сообществе ближний космос уже осваивают. Золушка поникла, всхлипнула, и на всякий случай спрятала ноги в деревянных башмаках под табурет. — А туфелька тогда зачем, Ваше Высочество? — А ни зачем. Сказочное легендирование, чтобы панику в королевстве не наводить активностью спецслужб. Пусть думают, что Принц по молодости играется. Туфельки-то волшебные, они на любую ногу садятся. Они и твоим сестрам подошли, и мачехе. И даже лошади. Мы для смеха попробовали лошади на копыто натянуть — подошла точно по размеру и форме. — Дело же не в туфельке. — улыбнулся Принц. — А в том, что я не принцесса, а поломойка, — грустно отозвалась Золушка. — Ну… Не совсем. По маме твоей информации почти не осталось, судя по всему в базе данных не только тебя одну подправили. Но спецы работают. А по отцу твоему материалы есть, у госслужащих уровень секретности личных дел повыше, туда твои доброжелатели добраться не смогли. Так что все вполне прилично у тебя по отцу. Королевский Лесничий — на военные деньги полковник, а в гражданской табели — начальник департамента. Имел награды и поощрения. Да и какая впрочем разница? Дело не в этом. Принцессы не так определяются. — А как? — тихо спросила Золушка. — Как они определяются? — Они не врут, не воруют, и не боятся работы, — совершенно серьезно сказал Принц. — Если принцесса моет пол — она моет его лучше других, по-королевски. Она не тащит с бала серебряные ложечки, радуясь тому, что повезло попасть в богатое место. И не врет, что она принцесса, если она не принцесса. Это все, что требует современное мировое сообщество от принцесс — честно трудиться, не красть и не врать. Не родословные, как у спаниелей, не богатство, и уж точно не ножки с обложки. Золушка с сомнением посмотрела на Принца. — Странно, от служанок требуют тот же самое. — Ну так три правителя из двух доказывают с пеной, что они — «слуги народа», — парировал Принц. А для этого достаточно тех же трех навыков, что и для служанки. Только на качественно ином уровне. — Как же принцесса может врать что она принцесса, если она принцесса? — поинтересовалась Золушка. Принц задумался, затем начал ходить по комнате. — Частный случай «парадокса лжеца» — буркнул Принц. — Эпименид Критский. Все критяне — лжецы. Верить ли ему, если Эпименид — сам критянин? — Что? — растерянно спросила Золушка. — Кто критянин? — Неважно. Проехали. Напрягу своих ученых — пусть ищут решение частного случая парадокса. Боже, как трудно жену искать! Вроде сердце привело, а надо все логически обосновывать! Принц подошел к окну и открыл створки. На подоконник тут же запрыгнула белка и поскакала к Золушке — за орехами. Некоторое время наследник престола собирался с мыслями. — Ну, в общем, ты же мне не врала? Тогда, на балу? Золушка покраснела еще сильнее, и задвинула ноги в битых башмаках дальше под табурет. Белка самовольно забралась ей в карман фартука и хрустела оттуда орехом. Принц терпеливо ждал ответа. — Лучше молчать, чем врать? — наконец не выдержал Принц. — Слушай, мы с этими парадоксами никогда до конца сказки не дойдем. Ты просто скажи, своими словами. — Я… фантазирую иногда немножко, — еле слышно ответила Золушка. — Ну, это совсем другое. Фантазия отличается от лжи тем, что не преследует личной выгоды при заведомом причинении ущерба другим. Кстати, кто черепицу на доме перекладывал? Мужчины в семье нет, сторонние работники не привлекались… что ты на меня смотришь круглыми глазами? Как бы государство налоги собирало, если бы мы не знали, кто чем занят? Особенно если по тебе, Золушка, две недели все спецслужбы королевства работают. — Я сейчас опять молчать буду, Ваше Высочество. — Почему? — искренне удивился Принц. — Потому что я Мачехе обещала никому не говорить. — печально ответила Золушка. — А слово над перед всеми держать, не только перед Принцами. — Логично, — согласился Принц. — Зато соседи твои такого слова не давали. Ладно, не суть. Хочешь взять с собой что-то на память? Только бери что-то одно. Во дворце все есть. Какую-то мемориалку о прошлом. Платье, вроде от феи осталось. Или ларчик вон стоит с безделушками… Принц открыл ларец. — С бусами из рябины и сережками из желудей, — Принц криво улыбнулся и осторожно прикрыл шкатулку. — Я хочу взять метлу. Принц ошеломленно открыл рот, потом закрыл его. Потом опять открыл. — Э-э-э… Золушка. Во дворце этих метелок тысячи. Да и не будет у тебя времени подметать. Там есть кому подметать. У тебя найдется другая работа — гуманитарная политика, здравоохранение, благотворительность, экономика дворца… исполнение обязанностей во время моего отсутствия, ты во дворце спать будешь еще меньше, чем в этой каморке. Нет, ну советники, конечно помогут, но… ты не думай, принцессой быть — это та еще морока. Наметешься и без метлы. — Я хочу взять свою метлу на память — твердо повторила Золушка. — Вы же сами сказали, Ваше Высочество — возьми что-то одно на память. Я хочу взять на память метлу. Принц задумчиво покачался на каблуках, затем подошел к Золушку, сидящей на табурете, поправил на ее голове венок из цветов и присел напротив девушки на корточки. — Мда. — медленно сказал Принц, глядя в упор на Золушку. — А ты не просто красивая. И не такая дурочка-замарашка, как тебя твоя семейка расписывала. Метлу, говоришь, на память?.. Именно на память, и именно метлу. Знаешь… кажется, долго тебя на принцессу учить не придется. Если придется вообще. Слушай, давай на «ты», ладно? На «вы» — только по официальному протоколу. Это когда иностранные послы или государственный совет. — Давай. — Тогда и ты давай. Ногу давай. — Зачем, — тревожно спросила Золушка, все так же убирая ноги под грубо сколоченный табурет. — Если мерить… то есть примерять, уже ничего не нужно? — Именно что будем на этот раз мерить, а не примерять — решительно ответил Принц, извлекая из кармана портновский метр. — Ногу будем мерить! Посмотрел в испуганные глаза Золушки, вздохнул и уточнил. — Хрустальные туфельки тебе на заказ делать будем. Легендирование отрабатывать. Должна же наша сказка закончиться так, как написано в ориентировках. Иначе — что наши оперативные работники будут на ночь рассказывать своим детям? © Сергей Носов #АвторскиеРассказы

Врачебная ошибка. В январе к Антоновне пришел климакс. Поначалу никаких особых проблем это событие не принесло. Не было пресловутых приливов и отливов, потливости, учащенного сердцебиения, головных болей. Просто прекратились месячные и все: здравствуй, старость, я твоя! К врачу Антоновна не пошла, и так много читала и знала что к чему. Да и подруги о себе часто рассказывали, делились ощущениями. Тебе, говорили, Антоновна, крупно повезло. Это же надо, так легко климакс переносишь! Как сглазили подруги. Стали вскоре происходить с Антоновной странные вещи. Понимала она, что это гормональные изменения в организме, которые бесследно не проходят. Отсюда, наверное, и беспричинная смена настроения, и головокружение, и слабость. Все труднее стало Антоновне наклоняться к внучке Лизоньке, аппетит пропал, спина болеть стала как-то по-новому. По утрам часто отекало лицо, а по вечерам -- ноги. Какое-то время на свои недомогания Антоновна особого внимания не обращала. Первыми забили тревогу невестки: какая вы, мама, квелая стали, бледная. Сходите к врачу, сделайте УЗИ, не тяните, с такими делами не шутят! Антоновна молчала. Сомнения, что с ней что-то неладно, и так уже давно поселились в ее душе. А тут еще стала сильно болеть грудь, ну просто огнем горит, не дотронуться. Низ живота тянет, спать не дает. Часто бессонными ночами под мерное похрапывание мужа, лежала Антоновна на спине, уставившись в потолок, и тихо плакала, думая о будущем и вспоминая прошлое. Ну как же не хотелось ей умирать! Ведь только пятьдесят два еще, до пенсии даже не дотянула. С мужем дачу начали подыскивать, решили на природе побольше побыть. Сыновья такие замечательные, на хороших работах. Невестки уважительные, не дерзят, помогают седину закрашивать, советуют, что из одежды купить, чтоб полноту скрыть. Внучка единственная, Лизонька, просто золотая девочка, не нарадоваться. Фигурным катанием занимается, в первый класс осенью пойдет. Рисует хорошо, уже вязать умеет – бабушка научила. Как же быстро жизнь пролетела! Кажется Антоновне, что и не жила еще совсем. Вот младшего сына только что женила, еще детей от него не дождалась, а тут болезнь, будь она неладна! Утирала Антоновна горячие слезы краем пододеяльника, а они лились и лились по ее щекам. По утрам под глазами образовывались синие круги, лицо потемнело, осунулось. *** Кое-как пережила Антоновна весну и лето, а к осени совсем ей плохо стало. Одышка, боль в спине страшная почти не отпускает, живот болит нестерпимо. Решилась, наконец, Антоновна записаться на прием к врачу и рассказать о своих страданиях мужу. В женскую консультацию Антоновну сопровождала почти вся семья. Муж, Андрей Ильич со старшим сыном остался в машине, а обе невестки ожидали ее в коридоре. С трудом взобравшись на смотровое кресло и краснея от неловкости, Антоновна отвечала на вопросы докторши: когда прекратились месячные, когда почувствовала недомогание, когда в последний раз обследовалась. Отвечала Антоновна долго, успела даже замерзнуть на кресле, пока докторша заполняла карточку, мыла руки, натягивала резиновые перчатки. Докторша осматривала Антоновну основательно, все больше хмурясь и нервничая. Потом бросила короткое «одевайтесь» и подсела к телефону. Антоновна трясущимися руками натягивала непослушную юбку и с ужасом слушала разговор докторши. -- Онкодиспансер? – кричала та в трубку. – Это из пятой. У меня тяжелая больная, нужна срочная консультация. Срочная! Да, да… Видимо, последняя стадия. Я матки не нахожу. Пятьдесят два… Первичное обращение. Да, не говорите… Как в лесу живут. Учишь их, учишь, информация на каждом столбе, а лишний раз к врачу сходить у них времени нет. Да, да, хорошо, отправляю. Закончив разговор, докторша перешла к столу и стала оформлять какие-то бумаги. -- Вы сюда одна приехали, женщина? -- Нет, с мужем, с детьми, на машине мы, -- тихо ответила Антоновна онемевшими губами. Только сейчас почувствовала она сильнейшую боль во всем теле. От этой боли перехватывало дыхание, отнимались ноги, хотелось кричать. Антоновна прислонилась к дверному косяку и заплакала. Акушерка выскочила в коридор и крикнула: -- Кто здесь с Пашковой? Зайдите! Невестки вскочили и заторопились в кабинет. Увидев свекровь, все поняли сразу. Антоновна плакала и корчилась от боли, словно издалека доносились до нее обрывки указаний докторши: немедленно, срочно, первая больница, онкология, второй этаж, дежурный врач ждет… Вот направление, вот карточка… Очень поздно, сожалею… Почему тянули, ведь образованные люди… В машине ехали молча. Андрей Ильич не стесняясь шмыгал носом, время от времени утирая слезы тыльной стороной ладони. Сын напряженно всматривался на дорогу, до боли в пальцах сжимая в руках руль. На заднем сидении невестки с двух сторон поддерживали свекровь, которую покидали уже последние силы. Антоновна стонала, а когда боль становилась совсем нестерпимой, кричала в голос, вызывая тем самым у Андрея Ильича новые приступы рыданий. Иногда боль на несколько мгновений утихала, и тогда Антоновна успевала увидеть проплывающие за окнами машины пожелтевшие кроны деревьев. Прощаясь с ними, Антоновна мысленно прощалась и с детьми, и с мужем, и с внучкой Лизонькой. Уж не придется ее больше побаловать вкусными пирожками. А кто теперь поведет ее в первый класс, кто встретит родимую после уроков? Кто обнимет ее крепко-крепко, поцелует, восхитится ее первыми успехами?.. *** В диспансере долго ждать не пришлось. Антоновну приняли сразу. Семья в ужасе, не смея присесть, кучкой стояла у окна. Андрей Ильич уже не плакал, а как-то потерянно и беспомощно смотрел в одну точку. Невестки комкали в руках платочки, сын молча раскачивался всем телом из стороны в сторону. В кабинете, куда отвели Антоновну, видимо, происходило что-то страшное. Сначала оттуда выскочила медсестра с пунцовым лицом и бросилась в конец коридора. Потом быстрым шагом в кабинет зашел пожилой врач в хирургическом халате и в бахилах. Затем почти бегом туда же заскочило еще несколько докторов. Когда в конце коридора раздался грохот, семья машинально, как по команде, повернула головы к источнику шума: пунцовая медсестра с двумя санитарами быстро везли дребезжащую каталку для перевозки лежачих больных. Как только каталка скрылась за широкой дверью кабинета, семья поняла, что это конец. Андрей Ильич обхватил голову руками и застонал, невестки бросились искать в сумочках сердечные капли, у сына на щеке предательски задергался нерв. Внезапно дверь кабинета снова распахнулась. Каталку с Антоновной, покрытой белой простыней, толкало одновременно человек шесть-семь. Все возбужденные, красные, с капельками пота на лбах. Бледное лицо Антоновны было открыто. Ужас и боль застыли в ее опухших глазах. Оттолкнув невесток, Андрей Ильич бросился к жене. Пожилой врач преградил ему дорогу. -- Я муж, муж, -- кричал Андрей Ильич в след удаляющейся каталке. -- Дайте хоть проститься. Любонька, милая моя, как же так, мы же хотели в один день… -- Дохотелись уже, -- медсестра закрывала на задвижку широкую дверь кабинета. – Не мешайте, дедушка, и не кричите. Рожает она. Головка вот-вот появится... *** В родильном зале было две роженицы: Антоновна и еще одна, совсем молоденькая, наверно, студентка. Обе кричали одновременно и так же одновременно, как по приказу, успокаивались между схватками. Вокруг каждой суетились акушерки и врачи. Пожилой профессор спокойно и вальяжно ходил от одного стола к другому и давал указания. -- И за что страдаем? – спросил профессор у рожениц во время очередного затишья. -- За водку проклятую, она во всем виновата, зараза, -- простонала студентка. -- Ну, а ты, мать? -- обратился профессор к Антоновне и похлопал ее по оголенной толстой ляжке. Антоновна помолчала немного, подумала, а потом тихо, ибо сил уже не было совсем, прошептала: -- Да за любовь, наверное. За что ж еще? Вот день рождения мой так с мужем отметили. Пятьдесят второй годок. Побаловались немножко… -- Не слабо, нужно сказать, побаловались, -- усмехнулся профессор. -- Так неужели, и правда, не замечала ничего или хитришь? -- Да что вы, доктор! Если б я знала, если б только подумать могла!.. Стыд-то какой! Ведь я уже бабушка давно. И толстая такая с самого детства, меня-то из-за фигуры по имени с двадцати лет никто не звал, только по отчеству... Уверена была, что у меня климакс и онкология в придачу. Вот и в консультации матки не нашли, сказали, что рассосалась, рак, последняя стадия... -- Срак у тебя, а не рак, -- профессор раздраженно махнул рукой. – Все мы живые люди, и, к сожалению, врачебные ошибки еще иногда имеют место быть. Но хватит разговаривать. Тужься, мать, давай, тужься. Твоя ошибка хочет увидеть свет! *** Акушерка вышла из родильного зала довольная и исполненная важности. Будет что подружкам рассказать –- не каждый день в наше время бабушки рожают. -- Пашкова Любовь Антоновна. Есть родные? -- Есть, -- хором ответила семья, делая шаг вперед. -- Поздравляю, -- с откровенным любопытством разглядывая мужскую часть семьи, сказала акушерка. -- А кто отец-то будет? -- Я, -- хрипло, не веря еще всему происходящему, прошептал Андрей Ильич. -- Он, – одновременно ответили невестки, указывая на свекра. – Обалдеть, -- не удержалась от эмоций акушерка и добавила уже с явным уважением. -- Мальчик у вас. Три пятьсот. Рост пятьдесят один сантиметр. Накрывайте поляну, папаша. Еще бы часик и неизвестно, что было бы… К самым родам поспели. Вот чудеса так чудеса. Зачем только в онкологию везли, не понимаю... #рассказы

Советы друзей 👍 (звук)

Работник зоопарка помог черепашке, но есть нюанс... 😱

Хозяюшка 🥰

Начнем свое утро с @yaplakal

А мама молодец! Смекалистая