ЭКСКЛЮЗИВ

Одна девушка – красавишна ждала-ждала прынца на коне на белом, а прискакал почтальон и вручил пенсию…

Своё 84 летие отмечает сегодня Светлана Светличная. Светлана Афанасьевна Светли́чная — советская и российская актриса, заслуженная артистка РСФСР (1974).

17-летняя Норма Джин до того, как она стала известна как Мэрилин Монро (1943).

Своё 50 летие отмечает сегодня Анна Михалкова. Анна Никитична Михалкова  — российская киноактриса, кинопродюсер, кинооператор, телеведущая; заслуженная артистка Российской Федерации (2019). Член Общероссийской общественной организации «Союз кинематографистов Российской Федерации» в Москве.

Ещё раз про любовь. Я влюбилась... Да- да, при живом муже, почти сорокалетнем стаже семейной жизни и в возрасте" 50 с хвостиком", причем, хвостик довольно внушительный. Но сердцу не прикажешь! Впервые я увидела его на скамейке в парке. Очень элегантный, в белых перчатках (вы много видели представителей мужского пола в перчатках?!), черный волос отливал благородной сединой. Глаза....Ах, эти глаза! Цвет их был прямо- таки медовым, они магнетически притягивали взгляды прохожих. Я не стала исключением. Едва я взглянула в этот медовый омут, сердце пропустило удар...и вот она, Любовь!!! На следующий день я снова пошла на прогулку в этот парк, на ту же аллею. Он сидел на скамейке, блаженно щурясь под последними тёплыми лучами осеннего солнца. С тех пор я стала ежедневно ходить на прогулку в одно и то же время. Были дни, когда я его не видела. Тогда в голову лезли мрачные мысли и время до следующей встречи тянулось, словно резиновое. Погода постепенно портилась, но он все так же ежедневно сидел в парке, иногда зябко вздрагивая, иногда кутаясь в свой неизменный черный наряд с белой бабочкой под тяжёлым мужским подбородком. Видно было, что спешить ему некуда и не к кому. Ко всем прохожим, в том числе и ко мне, он относился безразлично. Впрочем, иногда, оглядываясь, я видела, что он провожает меня взглядом. Но в этом взгляде не было ни призыва, ни надежды, ни хотя бы заинтересованности. Просто поворот головы. Однажды я решилась и присела на скамейку рядом с ним. Медовый взгляд ...взмах перчаткой...и все. Он не отодвинулся от меня, но и не сел ближе. Редкие снежинки кружились в воздухе, оседая на его пышных усах. Да, я никогда не любила усатых, но в его усах я находила необъяснимую прелесть! Наверное, так всегда бывает, что у любимых все прекрасно... Долго так продолжаться не могло- эмоции переполняли меня, требовали выхода, и я решила рассказать обо всем мужу. Взахлёб я описывала свои чувства, рассказывала о возлюбленном: говорила о глазах цвета меда, о благородной седине, о перчатках (явный признак аристократии!), о пушистых усах, о черном наряде с бабочкой. Когда я, перечисляя достоинства любимого, пошла на третий круг, муж спросил: " Скажи прямо, чего ты хочешь?". И я, словно рухнув с обрыва в ледяную реку, сказала:" Хочу, чтоб мы жили втроём!"..... Мой понимающий, мой замечательный, почти неконфликтный муж согласился!!! Так в нашей семье появился кот: черный, с белой бабочкой на шее, в белых перчатках на передних лапках, с пышными усами и медовыми глазами. P.S. назвали Базилем, ибо имя Васька ну никак ему не подходило. Автор Ольга Савельева

Ломоносовские щи Легенда гласит, что однажды к Ломоносову на обед неожиданно пожаловала сама императрица. А он в грязь лицом не ударил и угостил Екатерину II щами. Государыня осталась супом довольна, а потом и сама учёного во дворце таким же блюдом потчевала. Рецепт: Говядину (750 г) в течение двух часов варят с половиной луковицы, половиной моркови, половиной корня сельдерея и половиной корня петрушки. Отдельно в глиняном горшке квашеную капусту (примерно 600 г) заливают кипятком (2 стакана), добавляют 1 ст. л. сливочного или топлёного масла, накрывают крышкой и томят в духовке до мягкости капусты. Горшок вынимают из духовки, добавляют в капусту отварную говядину и процеженный бульон (половинки кореньев из бульона выбрасываются). Отдельно 5 сухих белых грибов заливают холодной водой (2 стакана), добавляют 1 большую картофелину, разрезанную на 4 части, и доводят до кипения. Грибы сразу вынимают, нарезают соломкой, опускают обратно к картофелю и доваривают до готовности. Соединяют грибной бульон с мясным (со всем содержимым). Добавляют 1 луковицу, 1 репу, половину моркови, половину корня сельдерея, половину корня петрушки. При этом всё, кроме лука, нарезают соломкой. Затем кладут лавровый лист (3 шт.), перец горошком (8 шт.), майоран (1 ч. л.), соль. Варят 20 минут. В конце снимают щи с огня, добавляют чеснок (5 зубчиков), укроп (1 ст. л.), зелень петрушки и сельдерея, закрывают крышкой, укутывают тёплым полотенцем и дают настояться 15-20 минут. При подаче в каждую тарелку сначала кладут крупно нарезанные солёные грибы (1-2 ст. л.), наливают щи и добавляют сметану со сливками (на 100 г сметаны 1 ст. л. сливок).

У одного мужчины была нелюбимая жена. Он давно ее разлюбил; жили вместе ради детей и из-за квартиры. Взяли эту большую квартиру в ипотеку на много лет, теперь платить надо. И слишком много хлопот ради того, чтобы разъехаться. Проще по разным комнатам разойтись, метраж позволяет. Мужчина этот женился еще в юности. А потом понял, что не любит жену. Она не очень красивая. Толстая стала, не следит особо за собой. Сварливая. Все время недовольная какая-то. Занята исключительно хозяйством и детьми. И своей никчемной работой, за которую получает копейки. Даже голос противный у нее. И ходит, шаркает тапками, в каким-то халате застиранном. Но он молчал и жил себе в семье. Детей он любил, а к жене относился как к соседке по коммуналке. Давал деньги, вздыхая. И смотрел фильмы, в которых длинноногие и пылкие красавицы играли главную роль. И в жизни поглядывал на таких красавиц, если честно. Он не любил жену. Совсем не любил. Однажды этот мужчина с друзьями поехал на рыбалку. Он всегда ездил везде один, без нелюбимой жены. Только летом с семьей выезжал к морю, - ради детей. И там было ужасно скучно, жена все считала деньги, тревожилась, что много потратили, раздражалась, делала замечания... И ходила такая толстая, в сарафане и шлепках. Вот и весь отдых. Он потом летал с друзьями, - другое дело, сами понимаете. Ну вот, на рыбалке пили напитки и закусывали. Смеялись и сыпали мужскими шутками. И один друг стал едко шутить над женой этого Виктора. Мол, надо же так обабиться, так себя запустить. Скоро захрюкает, - всякое такое. Неприятно писать. Но все хохотали. И предлагали Виктору развестись, - зачем губить себе жизнь вот с этой вот. Он же сам иногда жаловался, что нет понимания и любви. Что вот дети вырастут, а тогда... И тут до этого мужчины дошла простая вещь. Предать можно и нелюбимого. Неважно, любишь ты человека или не любишь, - можно предать нелюбимого. Это точно такое же предательство, ничем не отличается. Даже еще гаже, потому что такое предательство мы оправдываем нелюбовью. Неприятного, некрасивого, нелюбимого можно предать, вроде бы, именно потому что он нам неприятен, нелюбим нами и вообще не нравится. Виктор встал, очень грубо сказал, чтобы все замолчали и не смели говорить о его жене. Это его жена. Мать его детей. Замолчите. И уехал на автобусе, дошел до остановки пять километров. Он же приехал на машине друга, а друг выпил. Потом Виктор долго ехал в тряском автобусе по грязной дороге. Мимо деревень, тоже не с картинки деревни. Мимо толстых коров на лугах. Мимо лошадок, коз, баранчиков... Мимо полей, лесов, холмов и рек...Какая долгая дорога домой была. Он зашел в квартиру, усталый и печальный. Жена вышла в халате, смотрит круглыми голубыми глазами, совсем детскими. Удивилась, что он рано вернулся, - она давно ни о чем не спрашивала. А Виктор сказал: "я вернулся домой!" и обнял ее. Почему-то обнял. Теплую, живую, свою. Так и стояли в коридоре, обнявшись. Предавать никого нельзя. А любовь - она разная. Иногда только на грани предательства понимаешь, что любишь. Считаешь своим. И не делаешь шаг, - и тогда остаешься человеком. Анна Кирьянова

Михаил Иванович полюбил. Мужику за пятьдесят, убеждённейший холостяк, а вот, поди ж ты. Ровесница Жанна Михайловна растопила его кирпидон в груди красотой и аристократической неприхотливостью. Кажется, она с удовольствием питалась одними анекдотами, которые цитировал Михал Иваныч, когда они прогуливались в парке. За три дня однообразного шатания женщина не попросила вареную кукурузу иль сбитень с пирожком, коими вовсю торговали в осеннем парке. Нарезает с красным носом по аллеям и хавает воздух. Сама, так и заявила: – Михал Иваныч, – говорит, – воздух-то какенский! Сладкий. И кукурузы не надо. – и хохочет. И Михал Иваныч хохочет счастливый, что покупка откладывается. Точно это не кукуруза, а меховое пальто. Мужик был на седьмом небе, что повстречал бабу кушающую воздух, а не бабки и мозг. Это был его идеал! Такая неприхотливая и миниатюрная, что Иваныч не сомневался в практичности её содержания. Почитай не ест, одеваться может в секции школьного платья для девочек 10-12 лет. И при этом, у неё славная, большая грудь. Два будильника «Ереван» под кофтой грозили оторваться, когда она подпрыгивала за гроздьями рябины. – Попробуйте, какая вкусная и сытная. Как кукуруза… – угощала она кавалера ягодой. Тот покорно жевал с коровьим лицом, и соглашался. Кажется, он решил задарма сорвать первый поцелуй. Накинулся на спутницу на скамье под полыхающим апельсиновым клёном... С трудом отстранив Михал Иваныча, вся раскрасневшаяся от удушья, Жанна хапнула кислороду и брякнула: – С тобой, Михал Иваныч, только в кино целоваться. Во тьме кромешной. Тот считал себя первоклассным мужчиной, и снисходительно пошутил: – Чё, такой страшный? – Страстный... – ответила та и игриво швырнула ему в лицо кленовый гербарий, сбив роговые очки и кепку. – Богиня, а-а! – простонал влюбленный, накинул оправу и мигом составил сто двадцать шестой гербарий во славу любви. За три дня лесопаркового романа этот последний романтик собрал и преподнёс Жанне столько листвы – уборщик с садовым пылесосом курит. А большего ждать не приходилось. Ибо, Михал Иваныч был конкретный жлоб и эконом – умереть бы от зависти старине Плюшкину! Лампочку в холодильнике вывернул, а на зиму вовсе его отключал. Держал провизию за окном. А чтоб не тратиться на фанеру и гвоздочки для ящика, повесил снаружи внешний блок кондёра без начинки, который припер с мусорки. Эстетично и практично. И у этого господина была ещё уйма ухищрений по части экономии средств в быту. – Хотя, – вздыхает Жанна, – какое нынче кино, одни драки. Вот раньше... Ах, Раба любви, Пираты двадцатого века. А сейчас, цирк, а не кино. Верно? Иваныч верноподданнически раскрыл варежку, и… встал как вкопанный. Закрались подозрения – его хотят раскрутить на цирк с дорогим буфетом и двумя антрактами. И с медведями-аферистами. И на великах они тебе, и жонглёры, и на турнике, а в гардеробе вещички пропадают! А Жанна продолжает: – Посмотришь, – говорит она. – «Притяжение», и тянет в кабак напиться. Верно? Тут Михаил осознал, что не смотря на опцию хавать столичный смог, избранница – обычная баба. Ей хочется в кино, цирк и даже посидеть где-то хоть с баночкой газировки. Разум подсказывал – беги, но, любовь уже попросила пристегнуться и запустила безжалостный таксометр. Минуя лишние траты, Михаил сразу пригласил Жанну в ресторан. Был соблазн сэкономить – пригласить даму сразу к себе, но не тот случай – Михал Иваныч задумал жениться на Жанне и мега-экономно зажить под боком доброй тётки. На её территории, а свою площадь сдавать. У неё-то трешка, дача, и дочь давно съехала. Поэтому мелочиться было нельзя. Собираясь на свидание, Иваныч обдумывал, как оглушить Жанну размахом. – Какой ещё букет! – подбадривал он себя. – Нарочно опоздаю немного. Совру, стояк прорвало – не квартира, а Рыбинское водохранилище. Вот и не успел за розами. Поверит, дурёха. Чтобы не тратиться на жратву и выпивку, покушал макарон и принял двести водочки. – А чтоб на такси не провожать, скажу, была сводка – на районе объявился таксист маньяк, о! Довольный собой, Иваныч накинул пиджак и прошел к комоду, где деньги. Коснувшись купюр, он замер. Промелькнула привычная спартанская мысль: "Может, ну его нафиг?" Но, трехкомнатные хоромы и дача, стояли в мозгу. Неохотно отсчитал баснословную сумму. Только, чтобы картинно раскрыть бумажник при расчёте, – намекнуть бабе где сила, и чувствовать себя развязней в постели. – Что вы, Миша, какие ещё цветы, когда у вас стояк! – по-свойски отмахнулась интеллигентная женщина, взяла его под локоть, и подвинула к входу в ресторан. – Идёмте, вам необходимо выпить… Сели. Подали меню. Цены… Цены натянули Михал Иванычу непринужденную, но какую-то мёртвую улыбку… Жанна пришла на выручку, говорит: – Чур, уговор, Мишель. У меня принцип, – плачу за себя сама, мы не настолько близки. Но, надеюсь, сегодня это рассосётся… – и взглянула туманно. От таких громких коммюнике об экономическом сотрудничестве, у Михал Иваныча даже поднялось все внутри. Совладав с эмоциями, он всё же настоял разделить траты поровну. Жанна согласилась, мило пожав плечиками, призналась: – Я сегодня такая голодная, – слона сожру. С хоботом и ушами. Хо-хо. "Да хоть двух слонов..." – с нежностью усмехнулся про себя Михал Иваныч на её безобидный аппетит и лёгкий нрав. Кликнул человека и покровительственно откинулся на стуле, – наблюдая, как зайка водит пальчиком по прейскуранту. – Что желаете закусить? – спросил официант. – Порция оливье, рюмка водки. – бросил Иваныч. А Жанночка отчеканила: – Двести Хенесси ВСОП, блины с чёрной икрой, карпаччо из оленины, балычок белуги, салат с крабами и раковыми шейками, дайкири. У Михал Иваныча вытянулось лицо. Он даже пошуровал мизинцем в туговатом ухе. Нет, не послышалось, официант слово в слово проговорил заказ и исчез. Мигом принесли всё. Жанна закусывала и щебетала, а Иваныч перемешивал оливье и силился представить, что может стоить балык... О деликатесной белуге в силу аскетизма он не слыхал. Было ещё каре ягненка под трюфельной подливой и вино, осетринка, тирамису, ликер. Три дня на свежем воздухе, и Жанну Михайловну как подменили. За ушами трещит – такой аппетит нагуляла. – Очуметь… – не верил глазам Иваныч. – Может, это глисты…?! Не успел опомниться, как подали счёт. Михал Иваныч взглянул и по-брежневски рапортовал об успехах: – Се-семнафцать, ты-тысясь… Язык не слушался. Он тяжело опрокинул в рот водку, уронил руку со стопкой на колени. Глаза намокли, охватила дурная слабость. – И недорого напополам. Верно? – улыбнулась Жанна и нырнула в сумочку, что-то мурлыча. – Мишель! – весело говорит через мгновенье. – Я взяла не тот ридикюль. Кошелёк остался дома. – Ну-ну… – без сил промолвил Иваныч. – Не на …не надо… – Еще чего! – вспыхнула Жанна. – Сейчас едем ко мне, и я отдам. Никаких не надо! Человек, такси по первому разряду! По совести, Михал Иваныч хотел сказать «не надо врать». А теперь, лишь слабо махнул рукой и вытянул бумажник с баснословными двадцатью кусками. Расплатившись последними за мотор бизнес-класса, покинул автомобиль, и пошатываясь, тронулся за Жанной. У подъезда та топнула ногой: – Мишель! Поздравляю, – ключи от квартиры, разумеется, в сумочке, где и кошелек. А дверь я захлопнула! Вот умора! Верно? Ха-ха-ха! Михал Иваныч по-турецки сел на асфальт, и раскачиваясь, то ли заплакал, то ли стал молиться, спрятав лицо в ладонях. – Не переживай, Мишель. Я у подруги перекантуюсь, в соседнем подъезде, у тебя ж потоп. Завтра позвоню, сочтёмся – у меня принцип. Спасибо за чудный вечер. Поцеловала в макушку и ушла… Больше он её не видал. Номер не отвечал. Михал Иваныч дежурил у дома с молотком за пазухой целую неделю – никого. Его банально развели. Автор Алексей Болдырев (читаем за чашкой кофе)

Однажды перед четой Рейганов выступал знаменитый пианист Владимир Горовиц (получивший больше Грэмми, чем сэр Пол Маккартни). В тот самый момент, когда Рональд Рейган встал, чтобы поблагодарить великого музыканта, случилось ужасное: Супруга президента Нэнси Рейган, сидевшая на краю небольшого подиума, забывшись, отодвинула свой стул и кубарем, задрав ноги, полетела со стулом в стоявшие под ней букеты хризантем. В гробовой тишине Рейган, убедившись, что пострадали только цветы и подавая жене руку, произнес: «Дорогая, мы же договорились исполнять этот трюк, только когда я остаюсь без аплодисментов». Президента Рейгана многие не любили за его политику, но и убежденным противникам сложно было устоять перед его личным обаянием. Будучи в свое время самым пожилым в истории США главой государства, он мог быть искренним и веселым как ребенок. Чувство юмора не изменяло ему в самых отчаянных обстоятельствах. Даже лежа на операционном столе после почти удачного покушения, когда он чудом остался в живых, президент не лишил себя удовольствия спросить обступивших его врачей: “Надеюсь, вы все республиканцы?”. В политических дебатах Рейган обезоруживал оппонентов добродушием и веселым нравом, а также обладал бесценным для политика качеством – самоиронией. На этапе президентской кампании противники Рональда без конца муссировали тему его возраста, но бывшему актеру удалось обратить свою старость в козырную карту. Он сам начал шутить на тему, что ему триста лет в обед, и неизменно зарабатывал очки на веселье публики. Вообще, за Рейганом замечали, что он запросто вставляет в речь слова своих старых киногероев, а также может приврать, рассказав малоизвестный случай из кино как реальный. Это, а также использование анекдотов, позволяло ему эмоционально сильно воздействовать на публику, качая ее от слез высокого патриотизма до смеха над грубой шуточкой. “Разве актер может быть президентом?” - спросили его однажды. “Разве президент может не быть актером?” - ответил он. Был у Рейгана еще один секрет – он был очень трудолюбив и тщательно готовился к каждому выступлению. В этом смысле он был настоящим актером, готовящимся блестяще отыграть свою роль. К примеру, Рейган, несмотря на свой опыт выступлений, опасался вопросов, на которые ему будет нечего ответить. Поэтому перед каждой речью он пытался сформулировать все возможные вопросы к нему и не ленился найти ответ на каждый. По его собственной статистике, из десяти предполагаемых вопросов четыре и правда были заданы, и ловкие готовые ответы помогали ему оставаться на плаву в любой полемике. Вообще Рональд Рейган вовсю использовал свои актерские навыки, например, хорошую память. А еще он умел мастерски надеть на себя образ и вжиться в него так, что даже видавшие виды журналисты попадались на крючок его кажущейся искренности. Например, журналисту советской газеты на вопрос, в чем секрет его остроумия, Рейган на голубом глазу ответил, что в детстве ему подарили сборник русских пословиц, и он выучил его наизусть. Остроумно, правда? И это прозвучало так искренне, что газета напечатала, а специалисты КГБ потом отдельно анализировали, где здесь правда. Рейган, конечно, был лютым антисоветчиком (что не помешало ему наладить контакт с Михаилом Горбачовым и совершенно его очаровать) и считал СССР самым большой в истории угрозой Америке. При этом он изучал антагониста с неожиданной стороны – собирал не только антисоветские анекдоты, но и русские анекдоты про себя самого. Одним из его любимых был такой: Рейган вскакивает среди ночи в холодном поту. Нэнси Рейган спрашивает: “Ронни, что случилось?”. “Какой мне приснился кошмар! - отвечает Рейган. - Будто сижу я в зале, а на трибуне Брежнев, и говорит: "Дорогие товарищи, мы заслушали доклады о положении дел на Брянщине и Орловщине. Теперь хотелось бы услышать, как дела на Вашингтонщине. Слово предоставляется первому секретарю Вашингтонского обкома КПСС товарищу Рейгану." А я сижу и чувствую - не готов!..

Дурной человек старается оправдать свою ошибку, хороший — ее исправить. Японская мудрость.