Аномалии мистика и не только

Вчера возвращалась из Риги в Юрмалу на электричке В вагон вошёл молодой мужчина с тростью и собакой поводырём. Разместились они на первом сидении, мужчина достал поилку с водой для собаки, а она устроилась на полу, положив голову ему на ботинки. Я убрала телефон и с какой-то невероятной нежностью наблюдала за их отношениями, а они - ВЫСОКИЕ! Это что-то совсем другое, в её взгляде было столько любви!, а он, как будто видит... и отвечает ей, нежно теребя загривок... Я наблюдала за ними с улыбкой и теплотой в душе, но тут появилась контролёр, отсканировала у него билет и посмотрела удостоверение. Молодой человек улыбнулся ей и говорит: - Я не могу разобрать название станций (а запись и правда была с шумами и неразборчивая, вагон старый). - Не могли бы вы мне подсказать, когда будет станция Дубулты? Ответ вернул меня на землю : - Я контролёр и меня тут не будет. Сухо, резко и ушла восвояси. Не кидайте в меня тапками - я понимаю, что у неё работа, но можно же попросить помощи у людей? Он один на двойном сидении и дальше по вагону людей немного, вразброс - он же их не видит. Я покраснела, мне стало стыдно за весь человеческий род, я тихо подошла, тронула за плечо и спокойно сказала, что я рядом, и скажу ему станцию когда будем подъезжать... .И тут это золотистое чудо (а собака занервничала после слов контролёра...)лизнула мне руку. Я присела на корточки и общались мы до самой станции Дубулты - все втроём! Причём на равных! Чудесный человек, с чудесным другом и помощником! - А правда у неё глаза красивые, как с макияжем? - Да! Ответила я - И невероятно добрые и глубокие, прям душу видно... Я закрыла поилку, дала в руки, мы подъезжали, а мне жаль было с ними расставаться. - Спасибо вам, вы НАМ очень помогли! И тут я в довесок получила шершавый поцелуй золотистого чуда прямо в нос. Я открыла им двери вагона, погладила чудо на прощанье и пожелала ДОБРА. Пишу сегодня, наверное потому, что тепло этой встречи греет меня до сих пор. Пусть у них всё сложится, а людям..., людям есть чему у них поучится. Давайте будем добрее, ведь мир прекрасен во всех его сложностях, даже если ты его не видишь...А "незрячими" мы - люди, стали в большинстве своём. Как-то так ... Автор: #ТатьянаМорозова

ЧУТЬ НЕ УБИЛИ Наверное, каждый из нас хоть раз в своей жизни да произнес эти слова, чудом выскочив из ситуации, угрожавшей жизни. Сам я недавно отметил круглый юбилей, оглянулся на прожитое, вспомнил кое-что, и с запоздалым ужасом подумал: а ведь я запросто мог не дожить до этого своего юбилея. Как, кстати, уже половина моих одноклассников, рано ушедших из жизни большей частью не по своей воле. Сейчас я понимаю, что за прошедшие годы смертушка не раз и не два обдала меня своим ледяным дыханием, но в последний момент нашлось, видимо, кому заступиться, почему я и могу сегодня писать эти строки. Самый первый такой случай настиг меня в таком возрасте, что сам-то я об этом решительно ничего не помню. Но о том происшествии частенько вспоминала моя мама, и каждый раз костерила отца и благодарила Бога, что оставил меня, ее первенца, в живых. А произошло вот что. Мне было всего три или четыре месяца, я еще даже и не сидел (ну, ну – как вам не стыдно, друзья: на пятой точке!). Отец очень любил меня тетешкать – то есть как бы подбрасывать на руках. И вот в один из таких приступов отцовской нежности ему пришло в голову поднести меня к натянутой через всю кухню бельевой веревке, а я как будто только ждал этого и уцепился за нее обеими руками. Отец потянул меня от нее – я не выпускал веревки. Тогда батя приспустил руки, на которых я у него сидел, вниз – я не отцеплялся. - Вот зараза, какой цепкий! – пробормотал мой папашка. – А так? И на мгновение убрал от меня руки. Я висел! - Мать, смотри: висит! – восхищенно заорал отец, повернув голову к накрывающей стол матери. На это у него ушла секунда. Может, две. Но их хватило, чтобы я почувствовал себя уставшим («что я вам, акробат, что ли?»), и разжал пальцы. Батя обернулся на глухой стук. И нашу хату огласил тройной рев: мой, отца и матери. Потом я затих и посинел. Еще бы: практически грудной младенец грохнулся на пол почти с двухметровой высоты. Меня, видимо, спас половичок. Он был хоть и не толстый, но не дал расколоться моей черепушке. И удивительно – я оклемался! Потом жизнь моя протекала вроде бы без особых происшествий. Но затем два раза подряд я вновь оказывался на грани жизни и смерти. Первый раз - это когда тринадцатилетним пацаном решил переплыть Иртыш. Он у моей деревни не особенно широкий, может быть, метров триста-четыреста. Но течение у Иртыша достаточно сильное, и с учетом того, что тебя во время заплыва сносит далеко, приходится в общей сложности преодолевать не меньше километра. Для взрослого это, может быть, и пустяк (хотя не для каждого – нужно все-таки иметь хорошие навыки в плавании, чтобы преодолеть столь серьезную реку), а для пацана такой заплыв – большое испытание. Я сначала долго тренировался на другом водоеме – нешироком пойменном озере Долгое, переплыв его несколько раз подряд без роздыху. И потому в один прекрасный июльский день на ту сторону уже Иртыша я переплыл без особых проблем, «на махах». Когда уставал, плыл боком, на спине, «солдатиком». Но долго отдыхать было нельзя – течение могло снести меня черт знает куда. Я и так уже не видел пацанов, с кем пришел на рыбалку в тот день и кто стал свидетелем моего героического заплыва – меня снесло за поворот. Спустя минут сорок я нащупал ногами илистое дно и на цыпочках, пока еще по горло воде, пошел к пустынному берегу, заросшему в десятке метров от песчаной полосы тальником и шиповником. Когда выбрался на сушу, у меня от слабости дрожали ноги, от холода прыгали губы, хотя день был жарким. Я упал на горячий песок и неподвижно лежал минут двадцать, отогреваясь и набираясь новых сил для возвращения назад. Меня кусали комары, жалили оводы, но сил отбиваться от них почти не было. И я с отчаянием и страхом думал: а как же я вернусь обратно, когда не могу пошевелить ни рукой, ни ногой? Они у меня стали как ватные. Переплыть с кем-нибудь реку обратно на попутной лодке и думать было нечего – на этой стороне Иртыша поселений поблизости не было. Во-вторых, это бы означало, что я таки сдрейфил и не одолел Иртыша, который к названному мной возрасту считал своим долгом переплыть всякий уважающий себя «чебак» - так называли коренных обитателей моей деревни, потомственных прииртышских казаков. Я не был потомственным казаком, но и меня «до кучи называли» чебаком. А что за чебак, боящийся реки? И я лежал и лежал под тихий шелест лениво набегающих на берег волн, под негромкий шорох шевелящихся на ветерке тальниковых зарослей, щебетанье скачущих по их ветвям каких-то пичужек. И набирался новых сил. В конце концов, я почувствовал себя вполне сносно, помню еще, что жутко захотел при этом есть, вскочил на ноги и сначала пошел, а потом и побежал по берегу вверх по реке, шлепая босыми подошвами по влажному песку. Обогнув поворот реки и завидев на той стороне, под высоким крутояром одинокие фигурки пацанов, замахавших мне кто руками, кто удилищем, я глубоко вдохнул и пошел в желто-зеленую и теплую у берега иртышскую воду. Когда вода стала мне по грудь, я поплыл. Течение снова стало меня сносить за поворот. Я был уже на середине реки, когда силы вновь стали покидать меня. И я лег на спину и стал отдыхать, уставившись в знойное бледно-голубое небо с редкими облачками на нем. Болели обожженные на солнце плечи, яркое солнце слепило глаза. Хотелось спать. И тут в погруженных в воду ушах послышался какой-то негромкий зудящий звук. Он быстро приближался и превращался в знакомый гул. «Ракета»! Как же я позабыл про нее. Как раз в это обеденное время, в два пополудни - часы можно было сверять, - этот скоростной пассажирский теплоход на подводных крыльях шел мимо нас на из Омска на Павлодар. Скорость у нее – дай боже, спокойно выжимает 60. Не успеешь оглянуться, а она с ревом пролетает мимо, и если не успел убрать удочки, червей и улов, то огромными волнами все смывает в реку. Лови их там потом! А еще мы любили, заслышав гул «Ракеты», заранее заплыть подальше от берега, чтобы покачаться на высоких ее волнах. Но сейчас был не тот случай, чтобы радоваться появлению «Ракеты»: она неслась прямо на меня. Солнце светило капитану в глаза, и он вряд ли видел мою одинокую башку, пляшущую среди мелких барашков бликующих волн. Я бестолково заметался на воде, стал махать руками и, захлебываясь, что-то орать изо всех сил. Бесполезно! Белоснежная «Ракета», горделиво задрав острый нос и опираясь на широко расставленные стойки подводных крыльев, по-прежнему летела на меня, угрожающе увеличиваясь в размерах. Я из всех сил поплыл к своему берегу. Но чертова «Ракета» тоже заворачивала туда же. Я, задыхаясь, развернулся и поплыл в обратную сторону. А «Ракета» - вот она, рукой подать. Сейчас наскочит на меня, всего изломает, перемолотит… Мне оставалось только одно. Я глубоко вдохнул, перевернулся головой вниз и, ударив ногами по воде, нырнул с ускорением. Под водой я мог тогда продержаться полторы минуты – засекал. В речной толще стоял такой страшный грохот от проносящегося надо мной судна, что я испугался за барабанные перепонки – думал, они лопнут. Вынырнул, практически теряя сознание. И увидел корму «Ракеты» метрах в пяти-семи от себя, оставляющую в воде глубокую продавленную траншею, увидел несколько сидящих на корме стремительно удаляющегося теплохода пассажиров и открытый рот какой-то девчонки с развевающимися на ветру волосами, с изумлением смотрящую на меня и теребящую за руку мужчину – видимо, отца. А главное – я вновь увидел и почувствовал нещадно наяривающее июльское солнце и противоположный родной высокий издырявленный норками стрижей берег, то открывающийся, то вновь скрывающийся за высокими волнами, оставленными после себя «Ракетой». Я жив! Я перехитрил эту стальную махину, чуть было не раздавившую меня. А вот что могло случиться : буквально в метре от меня вдруг всплыл отчаянно загребающий грудными плавниками разрубленный пополам винтом «Ракеты» огромный, килограмма на три, язь с опущенной вниз головой и обнаженным кровоточащим местом переруба с торчащей из него белой тряпочкой спущенного пузыря. От язя осталась половина, и он, не понимая, что же с ним такое, пытался уйти вглубь, но у него ничего не получалось. И уже не получится: сейчас. как только я отплыву подальше, его с воды подберут или патрулирующий свой участок мартын, или плавающий высоко в небе зоркий коршун. Прощай, язь! Очень жаль, что тебе не повезло. А я поплыл домой! И минут через двадцать я был уже на берегу и рассказывал недоверчиво таращившимся на меня пацанам, как только что чуть не сшиб «Ракету»… Или вот тоже занятный случай. Нас, нескольких подростков, достигших 14-летия, возили в райцентр принимать в комсомол. Кто вступал, тот знает: в свое время это был знаковый момент в жизни кажинного советского гражданина. Ну как же – тебя принимают в резерв партии. Там, глядишь, и в саму КПСС со временем вступишь, и перед тобой открыты все дороги в светлое будущее! В райкоме все прошло нормально, хотя и тряслись под дверью, ожидая вызова на собеседование: а вдруг что-нибудь спросят не то, что ты заучил, и все, прощай, комсомол!.. Но нет, спросили какую-то фигню из устава, и я эту фигню, хоть и с запинками, но рассказал. Рассказали и остальные вступающие, и мы, радостно гомоня, погрузились в дожидающуюся нас машину. А ехать надо было 25 километров в открытом кузове грузового ГАЗ-51, правда, оборудованном деревянными лавками. Но лавок на всех комсомольцев не хватило: пока мы канителились в райкоме, все козырные места позанимали возвращающиеся домой из разных присутственных мест наши взрослые односельчане. Так что я и еще пара пацанов ехали, сидя в конце кузова на запасном колесе. Проехать по шоссе с ветерком 25 километров майским теплым деньком – сущий пустяк. Но наш совхозный водила Колька Т. почему-то поехал не по шоссе, а глубоко в объезд, по ухабистой грунтовке. А летел с такой же скоростью, как по шоссе, под женский визг и гогот мужиков. Меня поначалу тоже забавляли эти скачки на упругом колесе. Но когда я пару раз чуть не вылетел за борт, я озаботился тем, как бы перебраться поближе к кабине, где трясет все же поменьше. Но не успел. На каком-то очередном ухабе машину так подбросило, что запаска взлетела высоко вверх вместе со своими седоками. Я увидел вдалеке березовый колок, прячущийся за ним казахский аул Енбекжол и выпученные глаза грузного тракториста дяди Саши, уцепившегося за борт машины побелевшими пальцами с той стороны – вылетел из кузова, чудом успел ухватиться за борт и сейчас пытался вскарабкаться обратно или хотя бы удержаться до остановки машины. А потом я упал на дно кузова и следом на меня обрушился страшный удар, от которого я провалился куда-то в темноту. Очнулся я уже дома, на кровати. Около меня хлопотала наша участковая фельдшерица и плакала рядом мама. Оказывается, меня в чувство в кузове привести не удалось, возвращаться в райцентр было уже далеко, и вот так, в бессознательном состоянии привезли домой и срочно вызвали фельдшерицу. У меня страшно болела голова и горело лицо. Мне жутко повезло: подлетевшее кверху запасное колесо обрушилось мне не прямиком на голову, а ударило вскользь, по скуле. Сантиметров пять левее – и меня бы точно убило. А так – одним комсомольцем все же стало больше. И одним водителем меньше. У Кольки Т. навсегда отняли права. Оказывается, он в тот день крепко употребил в райцентре, и потому и повез нас обратно проселочной дорогой, а не по шоссе. Это был не первый его прокол, почему он и лишился профессии. И вот что странно: он потом еще долго дулся на меня, будто я нарочно лег под брошенную им в кузов машины запаску. Ну и напоследок еще одна история, в которой чуть не загнулись сразу два человека: я и шофер редакционной машины. Причем самым страшным образом. Я в то время уже работал в нашей районной газете, куда был принят после возвращения из армии (писал туда кое-что, им понравилось, вот и пригласили). Как-то на редакционном «Москвиче» я отправился по заданию редактора за материалом в ближайший совхоз. В машине нас было двое – я и водитель Ермек (фамилию не помню). И вот на выезде из райцентра нам наперерез, под прямым углом, по грунтовке устремляется трактор «Беларусь» с навешенным стогометателем. Мы едем по главной, ежу ясно, что этот механизатор с огромными блестящими «вилами» стогометателя должен нас пропустить. И Ермек едет себя, что-то мне рассказывая и не обращая внимания на трактор. А тот, то ли пьяный, то ли рассчитывая, что успеет нас пропустить, не спеша съезжает вначале в кювет, потом поднимается на насыпь шоссе, чтобы пересечь его. И в это же время на его пути оказывается наш «Москвич». Я курил в открытое окно, и смотрел перед собой, рассеянно слушая треп Ермека. И в это время у меня что-то сверкнуло перед глазами, и в салон машины влетел крайний зубец стогометателя. Он скользнул по моей груди, прошел под подбородком Ермека и воткнулся в верхний угол кабины над дверью, с треском порвав жесть. По тормозам одновременно ударили и Ермек, и тракторист. Вот так мы и замерли на месте: трактор и практически повисший на зубце его мирного вроде, но в некоторых ситуациях очень страшного агрегата, наш бедный «Моквичок». И мы в нем, не скажу в каких штанах. Потом тракторист, кстати, тоже казах, бывший смуглым, а ставший пепельно серым, вылез из кабины МТЗ и стал орать: «Куда вы прете?». Мы тоже хотели вылезти и надавать по соплям этому наглецу, но нам мешал зубец стогометателя, проткнувшего нашу машину и самым чудесным образом пощадившего нас. И мы, в свою очередь, орали из машины на тракториста: «Сдай назад, козел!». И еще не осознавали, что только что были на волосок от гибели. Что было дальше, спросите вы? Оказалось, что Ермек и этот чудик с вилами – дальние родственники. В общем, потом разошлись краями. Машину починили в два дня в «Казсельхозтехнике», где у этого лихого тракториста были родственники, и она стала даже лучше прежней. И эти два дня мы бешбармачили у родича Ермека, чуть не убившего нас. Так нам был возмещен и материальный, и моральный ущерб… Так что жизнь человеческая – она всегда висит на волоске. Одному Богу, наверное. известно, когда и как она оборвется. И лучше жить, не думая об этом. Хотя при этом не мешает все же самому не лезть на рожон. Или я не прав? #МаратВАЛЕЕВ.

Колодец Мне было 13 лет, была я девица мелкого размера, но очень уверенная в себе. Выглядела как дитя совсем: маленькая, худенькая - "бледная, но вредная", по словам моей мамы. На самом деле я была значительно крепче, чем казалось со стороны. Если кому коня остановить или там в избу горящую - я была всегда готова. Но жизнь меня берегла: ни коней, ни изб особых не подворачивалось. Школа, друзья, походы. Обычная жизнь обычной семиклассницы. В то лето все мои походные планы закончились не начавшись. Моя старенькая бабушка умирала в Москве. 93 года, рак, три операции, незаживающие свищи, обезболивание, перевязки. Осталось несколько недель, может быть месяц-другой. Нужен был постоянный уход, бабушку ни на минуту не оставляли одну. Она жила с ее младшей дочерью, моей тетей Люсей, и ее мужем - дядей Левой. И так случилось, что как раз в этот момент дядюшка попадает в больницу с сердечным приступом. Тетушка, разрываясь между двумя любимыми людьми, бегает по маршруту дом-больница-работа-больница-дом. Ничего не успевает, случайно падает и ломает ногу. Мой двоюродный брат Юра в этот момент находится на практике где-то в Сибири, куда не могут ни дозвониться, ни каким другим образом дотянуться. Тетушка звонит моим родителям, срочно собирают телефонный семейный совет. Все ближайшие родственники на данный момент недоступны - в отъезде - или сами старенькие. Мой папа замотан на работе и ближайшие пару недель не приедет (он был в Армении, насколько я помню), а у моей мамы на руках был мой больной младший брат с очередным гнойным отитом. Одна я была доступна, здорова, энергична и полна планов на начавшееся лето. Было это, как сейчас помню, 26 мая. А на следующий день я была уже в Москве и сменила у постели бабушки тетину знакомую, которая за бабушкой ухаживала, пока семья соображала, что ж такое на нас навалилось и что делать дальше. Так как выбора особого не было, все закрыли глаза на то, что я еще девочка совсем и нагрузили проблемами так, что я слегка даже испугалась в первый момент. Приходящая медсестра показала как менять бабушке повязки, как и когда давать лекарства, рассказала быстрой скороговоркой "что нельзя и что нельзя ни в коем случае". Тетина знакомая и соседка показали как кипятить белье и чем отбеливать, как готовить то, что бабушке можно есть. Посочувствовали "ах, бедный ребенок!" и оставили меня одну с бабушкой в московской квартире. Тетя была на постоянной телефонной связи "если что". Дядюшка меня тоже по телефону постоянно поддерживал и подбадривал. Бабушка была очень мне рада, я всегда была ее любимицей. Бабушка была человеком терпеливым, на все смотрела с юмором и поддерживала меня как могла. К концу второго дня я была измотана, сцепила зубы и дала себе слово, что "продержусь сколько надо!", о чем и сообщила бабуле: "Ты не беспокойся, я сильная, ты же знаешь!". Бабушка посмотрела на меня с сомнением, но ничего не сказала, только предложила конфеты взять "вооон там в комодике". На следующее утро бабушка объявила, что она хочет поехать "домой". Тетушка на том конце провода сначала пришла в ужас, а через полчаса сказала мне "может оно и разумнее". К вечеру была найдена машина и доброволец из числа многочисленных знакомых дядюшки, а утром следующего дня нас уже увезли за 500 км от Москвы в маленький городок на Волге, где бабушка прожила всю жизнь. Нам открыли дом, стоявший нежилым с прошлого лета. Включили отопление в подвале "на всякий случай", хотя дни стояли на редкость теплые. Устроили бабушку в ее спальне, натаскали мне воды "на первое время", оставили запас московских продуктов и уехали. Тетушка обзвонила соседей (телефонов в домах не было тогда, но на работе были почти у всех), чтоб, если что, мне было куда бежать за помощью. Вечером к нам на минуточку зашли почти все - поздороваться с бабушкой и посочувствовать мне. Я была рада переезду. В доме мне и бабушке было намного легче, чем в маленькой квартирке. К вечеру я уже бодро и уверенно гремела посудой и ведрами на кухне, бабуля лежала у открытого окна и смотрела на свой любимый вишневый сад, хорошо кушала и спокойно заснула вечером. Все было неплохо, но через пару дней закончилась питьевая вода. Воду для стирки я таскала из Волги, благо до реки было рукой подать, а вот за питьевой водой надо было ходить на колодец за три улицы от дома, довольно далеко. Там был какой-то ключ или родник, вода была всегда очень холодная, чистая и "хорошая", как бабушка говорила. Колодец был очень-очень старым. Над колодцем был сделан домик, освещение не предусмотрено и там всегда стоял полумрак. Внутри было очень гулко и страшно. Колодца я боялась с детства. Колодец был очень глубокий и когда тяжелое окованное железом ведро с толстой цепью падало вниз, у меня замирало сердце и хотелось убежать как можно дальше. Мне постоянно казалось, что это не ведро падает, а я. Пугалась до слез. Поэтому за водой меня никогда с собой не брали, а если вдруг случалось, что я увязывалась за дядюшкой или братом, то сидела на улице, на лавочке, и слушала отдаленный грохот железной цепи и скрежет ворота, слегка пугалась, но не сильно. А вот теперь пришлось идти к колодцу и добывать воды. Самой. День был теплый, но пасмурный, внутри колодезного домика было почти совсем темно, пахло водой и холодом, ведро мокро блестело, дверь скрипела и норовила плотно закрыться. Я решила опустить ведро осторожно, чтоб оно не грохотало, но оно оказалось ужасно тяжелым, я не удержала ручки, едва не получила тяжелым воротом снизу в челюсть, чудом отпрыгнула, прижалась к стене и там замирала бесконечно долгое время, пока ведро грохотало внутри темноты. Потом мучительно медленно и тяжело крутила ворот и почему-то очень боялась посмотреть на ведро с черной водой. И боялась наклониться над колодцем, чтоб ухватить ведро и потянуть на себя. Мне казалось, что я его не удержу и оно утащит меня внутрь. Держалась на упрямстве, почти плакала, но все ж справилась с собой и с ведром. Наливая воду, расплескала большую часть. Пришлось повторить все сначала. К концу процедуры я уже откровенно ревела, костяшки пальцев были сбиты воротом до крови, а на плече набухал синяк. Ведро все еще было не полное, но я уже больше не могла здесь оставаться, выскочила из колодезного домика и поплелась к дому. Ведро было тяжелое, резало руку, сразу заболела спина. В довершение всех бед откуда-то из-за угла появилась компания мальчишек "с соседней улицы", с которыми мы с детства были "в контрах". Компания увидев мое зареванное лицо и в целом жалкий вид, скрюченный под тяжестью ведра с водой, пристроилась сзади и так и сопровождала меня до дома, осыпая, естественно, не комплиментами. Я гордо молчала и старалась поскорее добраться до дома, вода плескалась из ведра, и я донесла до кухни до обидного мало колодезной воды. Поняв, что мне теперь придется на колодец ходить постоянно, я села на пол на кухне и хорошенько поревела "в коленки" над своей тяжелой долей. Ночью я спала плохо, все болело и ныло: плечо, спина, пальцы на правой руке. Снились какие-то тяжелые сны, бабушка несколько раз за ночь просыпалась и просила пить. Я несла ей воды, попутно отмечая, что воды осталось совсем мало и завтра придется снова идти к колодцу. Утром первым делом я всегда ходила в маленький местный магазин - в прод.лавку - за молоком и свежим хлебом. Продавщица, тетя Паня, была женщина большая и добрая. Каждое утро она расспрашивала, как бабушка, очень переживала за нее и сочувствовала. В этот раз увидев мою ободранную чуть не до костей руку, разохалась и спросила: "Где ж ты так уделалась?". Я ей пожаловалась на колодец, на то, что там страшно и ворот тяжелый... Тетя Паня запричитала что-то вроде "нешто можно туда дитя посылать? Куда соседи смотрят, нет чтоб помочь...", очередь сочувственно заворковала: "Да, надо ж как-то помогать! Совсем ребенок..." На что я гордо ответила: "Сама справлюсь, не маленькая!" Все одобрительно обрадовались и перешли к сплетням. Пока мне наливали молоко и выбирали хлеб поподжаристей, я узнала, что колодец на самом деле хороший, в плохом не замечен. Раньше девки туда чуть не в очередь вставали, поскольку вода из колодца, как считалось, красоту дает и женихов приманивает. Только надо колодцу что-нибудь подарить, говорят - золото хорошо дарить, если не жалко. Раньше, говорят, девки туда колечки да сережки бросали, чтоб счастья себе добыть. Недавно даже кто-то пытался дно у колодца проверять на предмет золота, только не нашли ничего, там же родник, дна и нету совсем. И за столько лет в колодце не утонул никто, три раза туда кто-то падал, всегда выживали, хотя падали - специально топились. Но не утопли, вытащили люди. С молоком, хлебом и двумя сливочными тянучками в кульке я, естественно, помчалась прямиком к хорошему колодцу. Оставив продукты на улице, чувствуя, что страх снова подкатывает, зашла внутрь колодезного домика. Из золота на тот момент у меня были только серьги в ушах, мамин подарок на день рождения. Крупные красивые серьги старой работы с настоящими рубинами. За право их носить я боролась, как лев, все две последних четверти в школе и из упрямства не снимала украшение никогда. Так и ходила с ними последние полгода. Девушка я была не жадная, так что расстегнула одну серьгу и бросила в колодец, затем вторую отправила туда же. Потом решила, что серег будет мало, надо же еще и поговорить. С трудом выдавила: "Вот, это подарок... тебе." А потом как прорвало: уселась на лавку рядом с ведром и выдала все печали за последние полгода. Бабушка болеет, тетя и дядя по больницам, папа занят, мама с братом, я ничего не умею, ведро тяжелое, мальчишки противные, высоты боюсь, бабушка пить просит, спала плохо, голова болит, стирки много, рука вся в ссадинах и кожа облезает, все вокруг чужие, постоянно хочется плакать, жизнь тяжелая. Если бы кто заглянул в этот момент в домик, боюсь, меня бы в больницу отправили - сидит в темной комнате дитя над ведром, обнимает его и, слегка подвывая, разговаривает непонятно с кем. Тем не менее полегчало. Кажется, я даже уже и не плакала, только носом шмыгала. Сказала что скоро вернусь, так как воды мне хоть как, а добыть надо. И хотите - не хотите, а приходить мне придется каждый день, поскольку я воды могу принести всего полведра, а это мало совсем. Даже два раза буду приходить, а что делать-то. Сейчас вот молоко домой отнесу и вернусь. Мальчишки как ждали. Пристроились сзади и всю дорогу остроумничали на тему "нынче на колодец с бидончиком ходят, молоко в колодце добывают, какие идиотки эти городские". Гордо молчала, даже не взглянула на них. Взяла ведро в чулане, пошла к колодцу. Противные мальчишки меня снова ждали. В предвкушении продолжения развлечения снова пристроились сзади. Всю дорогу обсуждали отсутствие дамских достоинств в моей хилой тушке. Молча желала им подавиться и заткнуться. На колодце я была не одна. Там обнаружился дяденька, который жил за три дома до нашего. Он мне воду добыл, разговорами развлекал, мальчишкам пообещал оторвать уши и прочие запчасти, ведро мое и свое понес сам, проводил меня до ворот и сказал "а мальчишек коромыслом надо", распрощался и ушел. На следующий день я сняла со стены сарая старое бабушкино коромысло, нацепила на него два ведра, рассудив что два раза по полведра - это ж целое ведро! С коромыслом было очень удобно идти. Я себя ощущала прям красивой: спина прямая, иду ровно, чтоб ведра не качались, тренируюсь для обратного пути, чтоб меньше расплескать. Больше всего я боялась сталкивать ведро в колодец, старых страх. Решила так - столкну и выскочу наружу, пока падает, потом вернусь и буду ворот крутить. Пришла и с удивлением обнаружила, что вода в колодце поднялась и теперь ее уровень всего метра на полтора ниже сруба. Ведро опустилось и зачерпнуло воду почти беззвучно, вытянулось легко. За две минуты я уже была готова идти в обратный путь, не забыв сказать колодцу "спасибо!" и себя не помня от радости. Коромысло на плечо легло, как родное, ведра показались легкими, идти было просто радостно и приятно. Мальчишки, увидев меня с коромыслом, пооткрывали рты и забыли зубоскалить на какое-то время. Потом вспомнили, но я отмалчиваться не стала, а пообещала "если что, коромыслом-то по спине дам, мало не покажется". Вселив во врагов сомнения, плавно удалилась. Походы за водой с коромыслом на плече стали просто развлечением. Колодец больше не пугал, уровень воды, ко всеобщему удивлению, держался высоким. Вода была чистая. Я повадилась прям там на колодце пить холодную воду и умываться, зачерпывая ладошками из старого ведра, это было очень приятно, не знаю почему. Мальчишки меня больше не дразнили, даже если встречало, ничего обидного не говорили, смотрели задумчиво. Воды я приносила в достатке, даже бабушкины свищи стала обмывать колодезной водой, а не кипяченой речной, как раньше. Бабушка стала себя чувствовать лучше, даже иногда вставала и выходила в сад - посидеть под вишнями. Дела хозяйственные наладились и даже появилось свободное время - просто посидеть, поговорить с бабушкой. Нам было очень хорошо вместе. Соседи забегали, передавали приветы от тетушки и дядюшки, которые регулярно звонили - узнать "как мы там". А мы были очень даже хорошо. Погода была чудесная, лето теплое, но не жаркое, в саду все цвело, клубника лезла на грядках сама по себе, всякие травы и овощи колосились в сорняках, которые я не успевала выпалывать, хотя и старалась. Под руководством бабушки я даже посадила сколько-то картошки - в подполе нашлась корзина со старой проросшей картошкой. Получила первый урок садоводства и огородничества. Прошел месяц, начался второй. Опуская подробности, мы с бабушкой прожили там все лето, до самых сентябрьских холодов. Бабушка окрепла и прожила еще несколько месяцев до следующей весны. А я, к удивлению, окружающих, за несколько недель и "совсем ребенка" преобразовалась в "девушку", так меня и стали называть в магазине. Что забавно, нельзя сказать, что формы стали пышные или красота вдруг пришла необычайная, вроде все осталось как было, резко изменилось отношение окружающих. Понаехавшие молодые дачники, завидев меня с коромыслом, собирались небольшими табунками и наперебой предлагали помощь. Иногда я даже соглашалась и мне приносили столько воды на стирку, что можно было на пару дней забыть о ведрах. В начале августа к бабушке пришла соседка на предмет "поговорить". На самом деле пришла сватать своего Вовку. Вовка был другом моего двоюродного брата Юры, учился в Москве на врача, приехал к матери - а тут я с коромыслом. Вовка был сражен наповал, даже спать не мог. Меня он не узнал и пару дней маялся неизвестность - кто ж эта нимфа с косой до пояса, в сарафане и с коромыслом. Когда мама его ему глаза открыла, Вовка застеснялся и отправил маму на предмет узнать "не занято ли сердце красавицы". Я очень смеялась, но Вову к хозяйству приспособила, на правах старого знакомого, - сорняки дергать, воду из реки носить, бабушку развлекать, когда я занята. Замуж выходить отказалась, ссылаясь на недостаточный возраст, но пообещав подумать потом. Когда к нам наконец-то доехали тетушка с дядюшкой, которым я была очень рада, так как обоих очень люблю, оба меня подозрительно рассматривали и расспрашивали. По их словам я выглядела непривычно здоровой девочкой - куда-то подевалась всегдашняя бледность, на щеках образовался румянец, спина прямая, руки плавные, походка лебедем. Тетушка сделала глубокий вывод о пользе деревенской жизни для городского ребенка: свежий воздух, то-сё. Приехавший за мной папа меня оглядывал с сомнением. В целом высказался как "ты очень повзрослела". Списали на то, что у меня было "нелегкое лето". В каком-то смысле, это правда, легко мне не было, учитывая что работать приходилось как взрослой. Но лето это всегда вспоминается мне, как подарок. И ощущение холодной свежей воды в ладонях, и запах чистоты, и чувство покоя и уверенности в себе. Да, что интересно, несмотря на тяжелую работу, постоянную стирку, уборку, готовку, прополку и прочее руки у меня были гладкие и белые. Все ссадины и ранки заживали к утру, как и не было, мозоли не образовывались, кожа оставалось мягкой без всяких кремов. Это уже мама заметила, когда мы приехали домой. Она ожидала, что я появлюсь уставшая и замученная, с "уработанными" руками, а я появилась "как из санатория". Тем не менее родители написали в школе какую-то бумагу, и я на весь сентябрь уехала с папой в Сухуми, добирать каникулы, которых у меня не было. #мистическиерассказы

Трое математиков и трое физиков собираются ехать на поезде в другой город на конференцию. Они встречаются перед кассой на вокзале. Первой подходит очередь физиков и они, как все нормальные люди покупают по билету на человека. Математики же покупают один билет на всех. «Как же так?» — удивляются физики — «Ведь в поезде контроллер, вас же без билетов оттуда выгонят!». «Не волнуйтесь» — отвечают математики — «У нас есть МЕТОД». Перед отправкой поезда физики рассаживаются по вагонам, но стараются проследить за применением загадочного «метода». Математики же все набиваются в один туалет. Когда контроллер подходит к туалету и стучит, дверь приотворяется, оттуда высовывается рука с билетом. Контроллер забирает билет и дальше все они без проблем едут в пункт назначения. После конференции те же вновь встречаются на вокзале. Физики, воодушевившись примером математиков, покупают один билет. Математики не берут ни одного. — А что же вы покажете контроллеру? — У нас есть МЕТОД. В поезде физики набиваются в один туалет, математики — в другой. Незадолго до отправления, один из математиков подходит к туалету, где прячутся физики. Стучит. Высовывается рука с билетом. Математик забирает билет и возвращается к коллегам. МОРАЛЬ: Нельзя использовать математические методы, не понимая их! #рассказы

Мать... Мать бросила Ольгу, когда ей было пять лет. Нет, девочку не отдали в детдом. Мать удачно вышла замуж, и новому супругу чужой ребёнок был не нужен. Потом Ольга поняла, как ей повезло, что бабушка согласилась воспитывать внучку, иначе мать точно отдала её в казённое учреждение. Женщина несколько раз приезжала, и дочь с плачем прижималась к родному человеку. Бабушка молча смотрела, как радуется ребёнок, а потом отправляла внучку в кровать. -Ну бабушка, ну пожалуйста, ну ещё чуть чуть. -Нам с твоей мамой надо поговорить. Иди, деточка, ложись. -А мама ко мне придёт? -Посмотрим, - уклончиво отвечала пожилая женщина. Девочка делала вид, что отправляется в постель, а сама подслушивала за дверью, ожидая, когда мать зайдёт в комнату. И они как раньше будут разговаривать. Смеяться. Дурачиться. Она ей расскажет свои секреты, о которых не знает даже бабушка, а потом мама ляжет на диван, и они уснут. А утром - она проснётся, и первой, кого увидит, будет мама. Они пойдут гулять, держась за руки, а когда устанут, она покажет маме скамейку под плакучей ивой, в которой сидишь как в домике. Они с подружкой часто воображали, что находятся в волшебном лесу, а не в парке, до того тихое было место, вдалеке от тропинок... Ольга долго сидела под дверью, а потом засыпала, так и не дождавшись мать. Впоследствии она припоминала обрывки разговоров, уже в том возрасте, когда могла из анализировать и делать выводы. -Ты пойми, люблю я его. - То же самое ты говорила и про отца Оли. Люблю, рожу ребёнка, он обязательно на мне женится... -Мама, но сейчас любимый сделал мне предложение. Ну сама посуди, сколько со мной будет Оля? Лет тринадцать? А потом - замуж, и забудет про меня. А я останусь одна, без дочери и мужа. Бабий век короток, кому я нужда буду под сороковник. -Не суди по себе. Не всем рвёт крышу от штанов так, что они забывают о собственном ребёнке. -Ты не поймёшь, - грустно говорила мать. -Я всё прекрасно понимаю. Тебя позвал замуж мужик из большого города, с квартирой. -Вовсе нет, даже если бы он был обычным трудягой, живущий в общежитии, я всё равно бы в него влюбилась. Ты не представляешь, каково это - бояться потерять любимого мужчину, без которого не мыслишь своего существования. -Конечно, представляю. Ведь он - единственный на планете, и если ты от него откажешься, другого уже не найдёшь. -Так и знала, что бесполезно тебе объяснять. Не могу я без него. Думаешь, я не просила, чтобы он разрешил Ольке с нами жить? Просила, чуть ли не на коленях стояла. Не хочет он, мама. -Мужика я понимаю. Тебя - нет. Не жалко дочь? -Я уверена, что ты сделаешь для неё всё необходимое.... Бабушка закрывала за дочерью дверь, перекладывала уснувшую малышку на кровать, и ложилась сама. Завтра на работу. До пенсии ещё не скоро, дочь не помогает, и в дальнейшем не будет, у неё деньги между пальцев уходят. Надо откладывать уже сейчас внучке на образование. Немолодая уже женщина чувствовала свою вину. Где она упустила дочь? Почему она такой выросла? Нет, не злой. А безалаберной, не думающей на шаг вперёд, и живущей чувствами, а не мозгом. Или это и есть настоящее зло? В отсутствии эмпатии к человечку, который не простил, чтобы его рожали. Хорошо, не можешь полюбить ребёнка, ну так хотя бы скрывай это от неё! Проводи с ней время, познавайте вместе мир, общайтесь. Ребёнку нужна мать, пусть даже такая как ты! Но нет. Ольга стояла на пути к замужеству, а значит....Отодвинем её в сторону, чтобы не мешала и начнём жизнь с любимым человеком без докучливого напоминания о прошлом. И бабушка принялась аккуратно доносить до внучки мысль о том, что мама не приедет. Нет, не потому что ты плохая. У мамы новая семья. А у нас - своя семья, нам ведь и вдвоём неплохо. Немолодая женщина страдала. Она бы очень хотела, чтобы дочь хоть изредка навещала её и Ольгу, но Лидия перестала ездить вообще. Деньги...Бог с ними, она и сама заработает. Но почему ты не приезжаешь? Лидия звонила, спрашивала как дела. Нет, она не может приехать. Муж требует, чтобы жена сидела дома и жарила котлеты, а не разъезжала по родственникам. Немного погодя дочь забеременела, родила девочку, через год - ещё одну. И окончательно забыла про старшую дочь. Ольге десять лет. Она рассматривает социальные сети матери. Все профили - закрытые, и её не пускают, хотя она очень хочет. Мать раз за разом отклоняет заявку в друзья. Неверно, это не мама, а её злой муж не хочет, чтобы она дружила с мамочкой. Общалась. Обменивалась фотографиями. Девочка горько плачет от жалости к матери. Противный мужик её не любит и обижает, маме надо приехать к ним, чтобы с головой окунуться в дочернюю любовь. Ольге пятнадцать лет. Она всё поняла. Девушка создала фальшивые аккаунты и добавилась в друзья к сёстрам, которые не в курсе о её существовании. Зато она очень даже в курсе, и, злобно сжав кулаки, рассматривает фоточки девчонок из Турции. Египта. Куба и Тайланд. А своём городе - аквапарк, парки, кафешки. Мать обнимает дочек и Ольга с ума сходит от ревности. Как так? Она же тоже её дочь. И очень хочет обняться с матерью. И не нужны ей Кубы и Тайланды. Ей нужно то, что есть у девочек, и они воспринимают это как должное. Они росли с мамой. Им не приходилось умолять, чтобы она не уходила. Мама - всегда рядом. А значит, они росли с любовью, заботой и чувством защищённости. Ольге восемнадцать, и она готовится к экзаменам. Девочка давно не питает иллюзий. Она не просто ревнует. Её сжигает изнутри чувство злобы. Днём, занятая делами, она ещё в состоянии отвлечься от нехороших мыслей. Но ночью мозг, освобождённый от оков, показывает всё то, о чём она и сама боится себе признаться. Посредством снов, разумеется. Ей постоянно снится мать. Вот она с дочерьми сидит на берегу на пустынном пляже. Внезапно небо заволакивает тучами, и на них обрушивается ураган, смывающий всех троих в море. Несчастные женщины кричат, умоляя о помощи. А вот и она, Ольга. Стоит неподалёку, но помогать не спешит. Наоборот, ей нравится, что их уносит в бушующее море. Сновидения посещали девочку всё чаще, давая понять, что обиды не прошли, а, наоборот, усиливаются день ото дня. Обеспокоенная бабушка пытается воздействовать на внучку. Конечно, она понимает в чём дело. -Оля, не надо. Не держи на неё зла. Отпусти. Бог её накажет. -Бог не накажет, бабушка. Создать вселенную, планеты, разработать сложнейшую клетку, на основе этой клетки создать организмы, миллиарды лет их обкатывать, довести проект до организма с самоосознанием, отключить ему инстинкты и включить самообучение и заучивание реакций не по факту рождения, а по факту воздействия внешнего мира. А потом наказывать за плохое поведение....Делать ему нечего. -Ты бы лучше думала о поступлении... -Я о нём и думаю. Ты же знаешь... Бабушка знала. С недавних пор внучка стала учиться прекрасно. Другая бы радовалась её успехам, но немолодая женщина догадывалась, что послужило стимулом... Ольге двадцать три. Она закончила университет, и работает. Переехала в город, где жила мать, выходные проводит у бабушки. -Ты её разыскала? -Ага. Пару раз видела. Усаживалась с дочками и мужем в автомобиль. Злость, доведённая до высшего градуса накала может быть очень опасной. Как минимум, разрушает психику, а то и здоровье. Значит, надо как-то избавляться от неё, чтобы не сходить с ума от ревности и нехороших мыслей, грызущих днём и ночью. Она ничем не хуже этих девочек. Так почему же мать выбросила её на помойку, как щенка? Хотя не каждый человек и щенка выбросит, совесть потом замучает. Это ей повезло, что бабушка согласилась взять за неё ответственность, а то бы в детдом отдала, чтобы не мешала простому женскому счастью. Ольге двадцать пять, и она, наконец, стала хорошо зарабатывать. Молодая девушка сидит в комнате с парнем, продающим вполне определённые услуги за деньги. Большие деньги, что и понятно, ведь наряду с красивой внешностью и атлетической фигурой ему нужно обладать чутьём особого рода, той самой психологией, которой не научишься. Она должна быть врождённой. -Мой папа был кубинец, - с ленивой грацией говорит мужчина. - От него, наверно, досталось.... Действительно, обаяния и харизмы у него - выше крыши. Ему не надо даже раскрывать рот, чтобы соблазнить даму, достаточно посмотреть. Даже она почувствовала жар. Ольга расстегнула пуговку. Да, мать не устоит. Однозначно. -Окончательная сумма будет такой, - мужчина написал цифру и протянул Ольге. -беру оплату вперёд. За результат - ручаюсь. В противном случае - отдам деньги, у меня принципы. Впрочем, беспокоиться нечего, у меня ещё ни разу осечек не было, а тут по ней видно, что устала от мужа и быта, и не против прогуляться налево. -Пригласишь её к себе. Сделаешь видео, да такое, чтобы от стыда провалиться было можно. Отправишь мне. -Да понял уже, всё стандартно. Думаешь, ты одна такая? Сделаю в лучшем виде. Лидия возвращалась из фитнес клуба. Завтра у девчонок выступление. Обе делают успехи в художественной гимнастике. Несмотря на возраст, у них и звания, и награды. О их будущем можно не беспокоиться. Она решила посидеть в кафешке, после бассейна всегда так хочется есть. Вот в этом заведении прекрасно готовят форель. Самой ей лень возиться с рыбой, проще прийти туда, где её приготовят по всем правилам и подадут в красивой посуде.... Она достала телефон, чтобы написать подружке. -Можно? - за столик уселся мужчина, при виде которого ей захотелось немедленно сбросить десяток - другой лет. -Простите, если помешал. Скажу сразу, я не любитель растекаться мыслью по древу. Ты мне понравилась с первого взгляда. Понимаю, что звучит странно в наше циничное и злое время, но вот тем не менее. Сначала Лидия хотела возмутиться, но что-то её остановило. Возможно, безбашенный взгляд зелёных глаз, странно смотревшихся на загорелом лице. А может - хищные как у дикого зверя или домашнего кота движения, ленивые и несуетливые, но невыразимо прекрасные. -Можно тебя угостить? - фамильярность, которую она не потерпела бы ни от кого другого, в нём не раздражала, наоборот. Какие у него длинные аристократичные пальцы. А как замечательно сидит строгий офисный костюм! Ни разу она не видела, чтобы он шёл мужчине. А парфюм....Очень дорогой, и чувственный, с ноткой грехопадения и страданий. А голос! Негромкий неторопливый голос с интонациями, которые в дрожь бросают. У домашней хозяйки не было ни единого шанса против опытного в своём деле мачо. Ольга разослала позорное видео всем. Мужу Лидии (она не звала её матерью). Сводным сёстрам. Подругам Лидии. Конечно, она сделала это с левого номера. Теперь бабе не поздоровится. Ольга прислушалась к ощущениям. Кажется начинает отпускать. В эту ночь она впервые спала без сновидений, а наутро проснулась не от слёз, а оттого, что пора было вставать. С души как камень упал, и она весело напевала, собираясь на работу. -Ты сегодня как-то по другому выглядишь! - восхитился коллега. - В лотерею выиграла? -Гораздо лучше! -Может, тебе не с кем отметить это замечательное событие? - намекнул коллега, любуясь сияющим личиком девушки. -Да, я сама хотела предложить. Надо же, как у нас мысли в одну сторону работают... -Квартира добрачная, автомобиль на моей матери, девочки по суду останутся со мной, - перечислял супруг. - Чемоданы я собрал, дверь открыта.... -Дай мне поговорить с дочерьми. -Они ходят к психологу, Лида. А знаешь, почему? Потому что у них мать прос_титутка. Им выписали снотворное, они не могут спать после просмотра того видео. А если уснут, кричат во сне. Девочки забросили гимнастику, потому что тренер и другие гимнастки тоже получили видео, и они не могут с ними общаться, зная, что те в курсе.... Девочки даже слышать о тебе не хотят. Это того стоило? Кстати, устраивайся на работу, чтобы платить алименты. Я не нуждаюсь в деньгах, но за подобные поступки надо наказывать. Лидия постучалась в родной дом, где она прожила детство и юность. Откуда ушла много лет назад, будучи уверенной, что никогда сюда не вернётся. -Мы купили этот дом год назад у старенькой бабушки. Её внучка все документы оформила. -Адрес знаете? -Нет, но есть телефон внучки. -Давайте! -Привет, мамуля. Вспомнила про меня? - А я ведь про тебя не забывала. Это я заплатила Карлосу и разослала видео. А знаешь почему? Потому что ты выбросила меня ради своей новой семьи. Вы замечательно жили всё это время, а мы с бабушкой копейки считали. Они получили от тебя любовь и заботу, а я - только слёзы и бесконечное ожидание. Тебе жить негде? Какая жалость. Кстати, я взяла двухкомнатную квартиру в ипотеку, и купила дачу, чтобы бабушке было чем заняться летом. -Мне некуда пойти, муж меня вот вот выпишет по суду, - женщина ещё не осознала размеры катастрофы. -Очень этому рада. Теперь твоя очередь считать копейки и ощущать себя выброшенной на помойку, - согласилась Ольга. Она уничтожила симку. Не надо говорить бабушке об этом. Пожилая женщина догадывается, но одно дело предполагать, а совсем другое - знать точно. Матери в её жизни больше не будет. Кто придумал, что месть иссушает душу? Душу иссушают обиды, которые остались безнаказанными. Когда ты днём и ночью думаешь, что с тобой обошлись несправедливо и подло. И ты это исправляешь как можешь. Она чувствует необыкновенный подъём, будто сбросила с плеч тяжесть, давившую на неё всё это время. Тоска и кошмары, наконец, отступили. Она, наконец, начала жить. Возможно, выйдет замуж. И если родит ребёнка, то будет его любить. Никогда не бросит. И всегда будет рядом. Потому что очень хорошо знает, каково это - жить без матери. ✍Ягушенька #рассказы

Как обида лютая парнишке жизнь изменила В деревушке сибирской одной паренёк в школу ходил. В восьмой класс, ага. Он лучше всех в классе на турнике подтягивался и бегал. А вот науки ему не очень-то давались. Особенно русского языка учительница на него ярилась. Как будто каждой ошибкой своей он оскорбление наносил ей лично. И моду такую взяла. Напишет класс сочинение или, например, диктант. Так она поставит его у доски и все места неграмотные комментирует ехидно. А остальные, понятное дело, смеются. Кто так просто, а кто и чтобы к учительнице подлизаться, значит. Вот после диктанта очередного поставила она перед классом его, да и давай глумиться. И выходит по словам учительницы той, что ничего путного из него не выйдет. И ещё сказала она вещь обидную. Что, мол, был бы отец жив, так вот тот бы ему всыпал. А парнишка самой лютой порке был бы рад, лишь бы отец его с того света вернулся. В прошлом году ушёл на рыбалку один, а обратно-то его и не дождались. Теперь у парнишки обязанность рыбу да зайцев добывать, ведь у матери ещё трое на руках мал мала меньше. Да и по хозяйству помогать надо. Где уж всё успевать-то. Но учительница то ли чёрствая была, то ли просто в ситуацию его не вникала. И так сильно задели слова учительницы его, что не выдержал он да из класса и выскочил. Осень уж поздняя на дворе, а он раздетый куда глаза глядят мчится. Ноги-то сами его к реке и вынесли, в которой отец его сгинул. И видит он, что на льду фигурка маленькая копошится. Он ближе подбегает, а там девчушка лет пяти. Над полыньёй, которую чтобы сеть ставить пробили, наклонилась. В голос ревёт и братишку за руку тянет, который угодил в ту полынью-то. Парнишке до них метра три и осталось всего, да девчушка ослабла, видать, да руку-то и разжала. Мальчонка моментально под лёд и ушёл, его течением и потащило. Парень кроссовки скинул – и за ним. И ведь спас же! И догнать смог, и назад вернуться, на лёд мальца выпихнуть и сам забрался. Так босой его к деревне и понёс. На берегу ему сосед встретился, он парнишку ему отдал, а больше ничего уж и не помнит. В больнице очнулся только. Месяц с лишним болел, но выкарабкался. И вот он дома уже, а всех в клуб зовут. А за ним председатель сельсовета пришёл лично. Стоит он на сцене, подходит к нему человек в военной, стало быть, форме. И надпись на ней – «МЧС». Слова благодарственные говорит да грамоту и часы дарит. И сказал ещё, что с радостью в отряд спасательный примут его как подрастёт немного. С той поры у парнишки цель жизненная и определилась. Не всем же профессорами учёными быть или бизнесменами, например. Кто-то ведь и людей спасать должен. © Helina Bentsioni #рассказы

Привычка... Мусю предала мама. Вот так, просто — уехала в областной центр к сыну, а кошку скинула на соседей. Квартиру закрыла, Мусю оставила за порогом с мешком корма рядом. Соседке сказала: — Ты уж, Вера, корми её, можешь пускать к себе, если не сложно... Я вернусь через пару недель. Не вернулась и через месяц. Муся привыкла с малолетства ходить на улицу, но спать любила на диване... Двухлетняя кошка не понимала, почему не открывается родная дверь и корм насыпают в её синюю мисочку возле чужой квартиры? Она сидела на подоконнике своего окна, только теперь с наружной стороны и заглядывала внутрь. Там было пугающе пусто. По привычке Муся до блеска намывала свою черную шубку и гоняла дворовых котов. Кошка была стерильной и не воспринимала их, как «женихов». Конкуренты по территории! И ждала маму... Вера жалела Мусю, но у нее была собака, которую кошка не признавала категорически! На исходе второго месяца Вера позвонила Мусиной хозяйке: — Привет. Ты возвращаться собираешься? — Ой, нет! У меня же внук родился, я им помогаю сейчас. — Галя, а как же кошка? — А что с ней? — Ничего, что она бездомная теперь?! — Вера начинала злиться. — Ну, я не знаю... Вер, ну забери себе! Но Вера уже отключилась. Она все поняла. Нужно искать Мусе дом. Женщина обзвонила нескольких знакомых, но тщетно... Разместила объявление в соцсетях. Через день, в дверь раздался звонок. В «глазок» Вера увидела девушку из соседнего дома. Она не знала её имени, но часто видела выходящей из машины. — Здравствуйте. Меня зовут Настя. Я хотела бы забрать Мусю! — сказала незнакомка. — Добрый день, заходите. Вы прочитали объявление? — спросила Вера. — Понимаете, я часто вижу её на окне... Очень люблю черных котов! К сожалению, мой Плутон умер от старости три месяца назад... А сегодня увидела ваше объявление и очень надеюсь, что не опоздала! — Взрослую кошку не так уж просто пристроить! — грустно улыбнулась Вера. Они вышли из подъезда. Муся так же сидела на подоконнике своего окна. Настя осторожно протянула к ней руку: — Мусенька, Муся, красавица! Кошка обнюхала руку и боднула головой — девушка ей понравилась. Тогда Настя взяла Мусю на руки и спросила: — Пойдешь ко мне жить? Вот сюда, совсем рядом — напротив дом... Муся запела песенку... Вера с Настей рассмеялись! И кошка переехала в новый дом. Она привыкла к Насте и квартире, полюбила новый диван и новую маму... Но по привычке ходила посидеть на старый подоконник и посмотреть в пустое окно. Она ещё ждала... Спустя год, августовским вечером, во дворе припарковалось такси. Из машины выбралась Галя, шофер выгружал сумки из багажника. Женщина зашла в подъезд и стала греметь ключами, открывая дверь. Вера выглянула на шум: — Приехала? Здравствуй. — Да, вот вернулась. Хочу квартиру продать и уехать обратно. — Понятно... Мусю я пристроила в соседний дом, хорошей девушке. — А? Мусю? Хорошо, спасибо. Галя равнодушно пожала плечами и скрылась за своей дверью. «Кошка и кошка. Нашли дом и слава богу... Мне сейчас о другом нужно думать!». На утро Галя мыла окна в квартире. Подняв шторы на окне спальни — обалдела! По ту сторону стекла сидела Муся и внимательно смотрела на неё. Женщина открыла окно: — Муся, иди покормлю! Кошка не двигалась. Она не отводила взгляд от глаз Галины. Та не выдержала: — Ну, что ты так глядишь? Не могла я тебя взять с собой! Забот сколько и без котов! Кошка спрыгнула с окна в грядку и пошла в сторону своего нового дома, не оглядываясь. Больше Муся никогда не сидела на этом окне — избавилась, как от вредной привычки... QUEEN of WANDS #рассказы

ИСТОРИЯ ОТ УЧАСТНИЦЫ ГРУППЫ Нам то и дело втирают, что дети для женщины – святое, что любая женщина по умолчанию мать и она даже за чужого ребенка жизнь отдаст. Не то, что эти самцы – сделал дитенка и в кусты. Достаточно посмотреть на комментарии в соцсетях к постам и фотографиям, касающимся детей. Как женщины восторгаются растущими детьми! Как они восхищаются при виде толстого детского улыбающегося личика! А уж как они негодуют, прочитав очередную статью про то, как врач-убийца не вылечил маленького Ванечку (мудро не упоминая, что мама этого Ванечку окунула в крещенскую прорубь и денно и нощно молилась, пока тот задыхался от пнемонии). Злобой пышут комменты под статьей про то, как физрук-извращенец развратил Машеньку (не важно, что Машеньке уже 15-16 лет и в узких кругах она широко известна как записная малолетняя проблядь). Чуть ли не из трусов выпрыгивают, комментируя пост про учителя-садиста, заставившего Петеньку мыть пол (опять же умалчивая, что Петенька захаркал даже стены). А единичные комментарии адекватных пользователей обоих полов тонут в потоке перлов типа «гори в аду, тварь!», «а если бы вашего ребенка так!», «у тебя, видно, своих нет, вот родишь, тогда и рассуждай». Самое печальное, что среди этого кудахтанья встречаются и комментарии пользователей мужского пола… А вот как порой в жизни проявляется неземная любовь ко всем на свете детям, основанная на врожденном материнском инстинкте. Обычное дежурство по стационару. Вечер, где-то примерно одиннадцатый час. Отделение затихло, отошли ко сну. Надо было проверить одну девочку, у которой тяжело и болезненно заживает перелом, как она там после инъекции обезболивающего со снотворным. Палату наполняла лучшая в мире музыка: сопение спящего носа. Вернее, двух носов – находящаяся рядом с девочкой мать тоже спала без задних ног, даром, что полулежа на двух стульях. Женщину пришлось разбудить, шепотом спросить, как дела и, выслушав «все хорошо, вроде спит», удалиться. Шагая по коридору, я услышал, как в ординаторской надрывается внутренний телефон. Надо сказать, что зам по АХЧ нам поставила препротивнейшую тарахтелку «а-ля Смольный», звон которой проспать невозможно. Такая штука если уж начнет под ухом дребезжать – вскакиваешь, как ошалелый. Вызов в приемник или еще куда точно не проспишь, а то прежний нежно журчащий девайс, был грех, не слышали, умаявшись. Приходилось долбиться к нам в дверь, а нам выслушивать матюги бравого персонала приемного отделения. И не ответишь на них – сами виноваты… В трубке сказали спускаться в приемник «с чемоданом» - на нашем слэнге так говорится, когда надо все бросать и мчаться вниз, сломя голову и сшибая всех встречных. Значит, дело серьезное. Конечно, никакого чемодана не надо, да и нет его у нас, это просто чтобы не в меру бдительные мамы с папами не начинали кирпичи откладывать раньше времени. Конспирация, ага. Дело действительно было совсем швах – меня ожидал полуторалетний мальчишка с разбитой головой, весь в крови и одетый черт-те во что, в какие-то засаленные тряпки на рыбьем меху. Рядом стояла фельдшер «Скорой» в ожидании, когда я ее отпущу. Она мне сказала, что полиция пацана вытащила из какой-то алкашно-наркушной конуры в частном секторе, пока его не в меру принявшим на грудь, с позволения сказать, родителям полиция объясняла, что воспитывать полуторалетних детей по их методикам, мягко говоря, не следует. Их общение продолжилось в «ментовозе», куда предков мальчишки потащили с целью пропаганды курса партии. Все же иногда бдительность соседей приносит хорошие плоды. Состояние ребенка было плохое. Из моего тут были сломанные ребра (слава Асклепию, без смещения) да вывих голеностопа, остальное работа нейрохирурга. Он то и дело терял сознание, приходилось держать его в наклоненном положении, дабы он не захлебнулся рвотой. Правда, ее ни разу при мне не было, но судя по судорогам горла могла начаться в любой момент. Забегая вперед, скажу – я подозревал сотрясение мозга, а нейрохирург, молодой, но грамотный парень (и чего мы с ним не ладим?) поставил более тяжелую травму – ушиб мозга. Но это как бы между прочим. И вот такая у нас развлекуха на ночь глядя: мы всем персоналом пляшем вокруг мелкого, тащим в перевязочную, ждем нейрохирурга, где его, дьявола, нелегкая носит? И тут нам дорогу преграждает некая «онажемать». Ей, видимо, неохота было мять жопу на коридорной скамейке (замечу, что против обыкновенного в тот день коридор был пуст, как пустыня Сахара). Лет ей было где-то 20-22 и на руках у нее важно восседал упитанный щекастый бутуз примерно того же возраста, что и уносимый нами в перевязочную бедняга. — Доктор, а кто нас осмотрит? – капризным тоном протянула она. — Подождите, не до вас, вы видите? – раздраженно отмахнулся я. – Освобожусь и к вам подойду. — Вы что, не понимаете! – баба стояла бастионом, словно не видя, что вокруг творится. – Не могу я долго вас ждать, нам быстро надо. У вас тут заразы нахватаешься, а у меня ребенок маленький! — Женщина! Тут у всех дети, и вот это, – я ткнул пальцем в сторону закрывшейся двери перевязочной, – Тоже ребенок. В очень плохом состоянии. А у вас что? — Нога, вот, – баба стянула с ноги своего щекастого отпрыска толстый носок. Голеностопный сустав действительно был припухший, я тронул рукой, пацан захныкал. – Что у вас случилось? — Да мы вот ножку подвернули, а в травмпункте очередь, мы не можем ждать, выпишите нам, что надо. Вот если что документы, – она сунула мне файл с бумажками чуть ли не в зубы. — Женщина, тут стационар, а не амбулатория. Идите обратно в травмпункт, там вас примут. Ваша травма не смертельная, а мне некогда с вами заниматься, извините. Я обошел ее и пошел к двери перевязочной. Баба пошла за мной и прямо-таки внаглую вперлась следом. — Да вы нас побыстрее посмотрите, а потом своими делами занимайтесь. — Выйдите отсюда! – скомандовала перевязочная медсестра. — А ты мне не приказывай, я ваще не с тобой разговариваю! – таким тоном «онажемать» обратилась к женщине, годящейся ей в матери, – Мне доктор нужен, вы что, не понимаете, это МОЙ ребенок! — А это не ребенок? – обернулся я к ней, уже еле сдерживаясь. — Где его родители? – приказным тоном спросила баба, – Я хочу поговорить с ними. — Его родители в полиции, за вот эти дела, – указал я рукой на лежащего на столе окровавленного малыша, – Они с ним это сотворили. Выйдите отсюда, не мешайте нам. Я, честно говоря, думал, что у наглой молодой бабы хотя бы что-то человеческое осталось. Поэтому и сказал все это. Как же я ошибался! — А-а-а, так это алкашня! Ну так вот вы должны моего осмотреть, мы нормальные, а потом к этому (слово «этому» она произнесла так, словно слизняка коснулась) подходить. От него вы нам заразу какую-нибудь принесете. Я вас тогда засужу. Бросьте его, быстренько нас посмотрите. — Или ты сейчас же выметаешься к хренам собачьим или я вызываю ментов! – заорал я, потеряв последнее терпенье. Меня именно вот такое «так это алкашня» и добило! - Переворачиваю тут все и говорю, что это ты! (Баба, раскрыв было рот, моментально осеклась) – И доказывай ментам, что это не ты. Девчонки подтвердят, а камера в коридоре покажет, что ты тут была. Вали в травмпункт, а я тебя не приму, можешь жаловаться, плевал я на тебя и твои жалобы! Все, проваливай! — Да ты знаешь, кто мой муж!... – начала было она. — Да мне наплевать, кто он такой, так ему и передай. Вали и передавай! Все, выметайся! Ребенок этот умрет – все на тебя повесим! Нас много – ты одна! — Ну мы еще встретимся… — прошипела она, но судя по поспешности ретировки, до нее наконец-то дошло, что она тут лишняя. Когда все утихло и пострадавшего отвезли в реанимацию (настолько плохо было дело!), я прошел в травмпункт и поинтересовался, была ли у них такая-то дама. Да, сказали, была, дело там совершенно плевое, могли бы и дома полечиться. Растяжение связок сустава. Как она тут вела себя, спрашиваю. Сперва лезла вперед очереди, «яжымать», но ее такие же бабы быстро обломали и она заткнулась. Для утреннего рапорта взял ее Ф.И.О. и домашний адрес и уже глубокой ночью в ординаторской с телефона нашел ее профиль в Одноклассниках и пошарил по нему от нечего делать. Бог мой, сколько там было слюняво-сопливых комментариев под фотками детских рожиц! В стиле «утю-путю, какие мы балсые!», «расти, малыш, дай тебе Бог здоровья!» и прочее, в том же духе. И чуть ли не в каждой ленте – фотка ее Килюски (Кирюшки, если я правильно понял): «мы какаем», «мы кушаем», ну и другая всякая овуляшечья хрень. На фотографиях – явно перекормленный ребенок с паратрофией (разновидность детского ожирения) с уже начавшимися деформироваться коленными суставами – еще бы, мягким детским костям такой вес держать на себе не комильфо. Жалобы на меня так и не поступило. До сих пор, а значит уже и не будет. Рапорт с подписями медсестер был отправлен главному, тот, узнав о том, что я все же сорвался, поморщился, сказав: «все-таки, сдерживайся, хотя я все понимаю, но ты ж не сопливый студент». Ребенок наш жив, уже переведен в палату. Заходил я вчера к нему, посмотреть, как его нога и заживающие ребра. Худенький, бледный до прозрачности, глазенки как бездонные озера, он поднял дикий рев, увидев меня, а когда я уходил, запустил в меня маленькой подушечкой, а то ишь, расходился тут всякий. Ну да это хорошо, только вот куда его потом? Ведь вполне могут обратно вернуть, по нашим-то законам… Да, еще сделал замечание женщинам из соседней палаты, чтобы не закармливали, а то возиться с несварением потом не им. Да и при черепно-мозговой аппетита особо не бывает, так что он у вас, говорю, и есть особо не будет. «А-а-а, а я хотела ему колбаски дать…» — протянула одна. Блин, ты б его еще шашлыком накормила! Возможно, меня можно осудить «за грубость и хамство», это уж кому как угодно. Да, был несдержан, хотя обычно за мной такого не водится. Но как бы вы поступили на моем месте? #ЮлияРыбникова

Умирать не страшно

Маша не понимала, почему её сын темнокожий. Правда открылась через 3 года. "Нет, ну ты только погляди на него - темный, как шоколадка. И за что же нам такое наказание? Говорила я тебе, сынок, что Машка твоя - та ещё вертихвостка. Вот и наставила тебе рога, какой позор! Что теперь людям говорить? Как в глаза смотреть?" - причитала свекровь, выходя из роддома. Она сразу обвинила в неверности невестку, даже толком не поговорив и не проанализировав ситуацию. Сын Павел, то есть Машин муж, молча плелся рядом. Он очень ждал рождения своего малыша - первенца. А когда ещё и узнал, что это будет сын, так вообще возгордился. Ходил довольный, хвастался на каждом шагу, что в августе у него появится наследник, с которым он и на рыбалку махнет, и в шахматы играть будет. Паша мечтал, отчаянно и от всей души, как мечтает каждый мужчина, который становится отцом по великой любви и большому желанию. Но увидев мальчика, он не поверил своим глазам: - Маша, кто это? - растерянно пробормотал он. - Сын твой.. наш... - чуть не плача отвечала жена. Видно было, что она сама в шоке от такого поворота судьбы. - Так может перепутали и он чужой? - надежда теплилась в сердце Павла. Но она была разрушена врачом, принимавшим роды. "Сын Марии, могу вас заверить. Что касается вас, Павел, то тут все вопросы или к супруге, или к родственникам. Возможно, они согрешили, а вам не сказали", - тайком в коридоре сказал медик мужчине. Паша, конечно, задумался. Жена его уверяла, что всегда была ему верна, она и сама не понимала, как такое могло случиться. К сожалению, дело было в далёкие 90-е. Тогда ни о каком тесте ДНК никто не слышал, а если и слышал, то процедура была практически недоступной. Поэтому Паше оставалось только верить. Муж очень любил Марию, поэтому сначала был на ее стороне. Несмотря на едкие сомнения, он воспитывал мальчика целых полгода. Он его даже успел безумно полюбить и привык к необычному виду младенца, но его мама все никак не могла успокоиться. От внука свекровь отреклась сразу, а вот сыну звонила регулярно, повторяла, что его жена изменила и нагло это отрицает. Вода, как говорится, даже камень точит. Не выдержал такого давления и Павел - в один прекрасный день он собрал чемодан и уехал к родителям. Маша плакала, умоляла его вернуться, даже пару раз к свекрови домой ходила, но ей только указывали на дверь. Со временем женщина смирилась с тем, что воспитывать ребенка и ставить его на ноги ей придется в одиночку. Тем временем мальчишка, которого назвали Давидом, рос очень красивым малышом. Он был мулатом с огромными карими глазами и нежными чертами лица. А ещё он был очень умным - в детском саду первым научился читать, производить несложные математические действия. А ещё он рисовал такие картины, что воспитатели только охали и советовали маме отправить его работы на какой-нибудь конкурс. Ведь Давид - настоящий талант. Маша много работала, чтобы дать своему сыну все самое лучше. Было очень тяжело, но женщине помогали родители. А спустя 4 года в ее двери позвонили - там стоял Павел, виновато опустив голову. Сначала Мария не хотела его даже слушать, но взяв себя в руки, решила впустить. Все-таки он отец ее ребенка - в этом-то она, в отличие от других, не сомневалась. И не пожалела - то, что молодая мама услышала, повергло ее в большой шок. Павел рассказал, что все это время скучал и постоянно думал об этой ситуации, искал выход и верное решение. Он признался, что мама его почти убедила в неверности жены, но до конца он ей все равно не поверил. Поэтому все эти четыре года искал зацепки - рылся в родительских архивах, поднимал какие-то старые бумаги родственников. Знакомый врач ему подсказал, что гены - штука непредсказуемая. И, возможно, кто-то из его предков был темнокожим, а результат проявился только через поколения. Муж Марии сразу заподозрил своих родителей. Его насторожило то, что никаких писем или фотографий из молодости его мамы не сохранилось. Все контакты ее студенческих лет были уничтожены. Поэтому совсем случайно, когда мужчина уже отчаялся найти ответ, поиски привели его к давней маминой университетской подруге Ольге. Через знакомых удалось узнать ее новый адрес, повезло, что она все еще проживала в их городе. Паша взял подарок и придумал более-менее правдивую историю о том, что мать вспомнила подругу и решила передать ей презент, позвонил в ее двери. Ольга Николаевна очень обрадовалась - она давно и сама мечтала связаться с его мамой, которая была ее близкой подругой, но все как-то времени не хватало. Ничего не подозревая, женщина поила Пашу чаем и показывала ему старые фотографии студенческих лет, ярко комментируя и вспоминая особо забавные эпизоды. Паша внимательно смотрел на снимки, пытаясь найти зацепку. И он ее нашел - на одном фото его мама стола в обнимку с чернокожим парнем. "Это Эдмонд, наш однокурсник. Как же он красиво ухаживал за твоей мамой - подарками засыпал, цветы со всех городских клумб приносил. А какой галантный, добрый. Но учеба закончилась, и он вынужден был вернуться на родину - в те времена он не имел возможности остаться в нашей стране. А мама твоя быстро вышла замуж. И потом у нее родился ты", - так прокомментировала этот снимок Ольга Николаевна, которая оказалась довольно разговорчивой. Паша сразу все понял. Приехав домой, сын махал перед матерью фото, сыпал фактами, услышанными от подруги, и женщина сдалась. Но не в первый день, и даже не через неделю. Она долго и стойко отрицала все, но сын был терпелив и напорист. Поэтому только через месяц сквозь рыдания она наконец-то призналась, что Эдмонд - настоящий его отец. Выйдя скоропостижно замуж, мама таким образом надеялась скрыть следы своего "преступления". Она знала, что шанс родить чернокожего малыша был очень высок, но терять ей было нечего, поэтому она и решилась на такой обман. Женщина очень надеялась, что ребенок унаследует ее гены - и ей повезло. Паша родился беленьким - обычным русским малышом. Муж принял его за своего сына и души в нем не чаял. Женщина выдохнула спокойно и уже почти забыла о той истории. Но увидев внука, поняла, что ее обман теперь может раскрыться. Эгоистично думая только о своем браке и о муже, который до сих пор носил ее на руках и хорошо обеспечивал, она приняла дерзкое решение - обвинить невестку. К тому же своенравную Машу она никогда не любила. Но она никак не ожидала, что собственный сын не поверит и начнет искать правду. И найдет ее... Отец, которому Паша рассказал всю правду, ушел от жены. От сына он не отказался - мужчина очень его любил, воспитывал, поэтому Павел для него навсегда остался родным. А вот с бывшей супругой он категорически не захотел общаться. Да и сам сын не желал видеть мать - она чуть не разрушила его семью, оклеветала его любимую жену и разлучила с сыном. Маше хватило женской мудрости и любви, которая все еще горела в ее сердце, чтобы простить мужа. И Давид постепенно начал называть его папой. Павел еще долго просил прощения у жены, виня себя, что не поверил ей и поддался на мамины уловки. Он понял, что каждая семья - закрытая территория, куда не следует пускать посторонних, даже собственных родителей. Все проблемы муж и жена должны решать сами, без советов со стороны. Наталья Рябицкая #авторскиерассказы