Аномалии мистика и не только

Красота через боль. На что шли китайские женщины, чтобы иметь «ножки-лотосы».

Встретила свекровь пустым холодильником. “Даже картошки нам не сварила”

Расскажу я вам свою историю. Причем это 100 % реальная история из моей жизни. Середина 80-х годов. Россия. Дальний восток. Я умышленно не называю город и поселок, т.к эти названия никому ни о чем особо не расскажут. Со своей первой женой мы жили в частном доме в поселке на окраине города. Этот дом нам купили мои родители. Мы туда с радостью переехали только бы жить отдельно. Для полноты картины я расскажу сразу о том, что дом нам достался с собакой. Собака была лайка-медвежатник. Огромный, мощный кобель, который ловил и жрал (другого слова я не нахожу) кошек. Притаскивал их в дом и здесь их сжирал. Видимо, в связи с тем, что кобеля силой Бог не обидел, ни одна собака пройти мимо нашего дома спокойно не могла. Особенно доставалось большим кобелям. Описание нашего кобеля нужно для понимания произошедшего потом. Мы были тогда студентами, и мы с женой были одногодки. Жена только только закончила педагогический ВУЗ, а я еще учился в техническом ВУЗе на вечернем. Днем я работал на заводе, а жена работала в детском садике. Я тогда был полный атеист. Комсорг цеха, спортсмен. Жена была родом из поселка расположенного далеко от нашего города. Была у неё мать (моя теща), которая жила в этом поселке и к нам не приезжала, т.к. она к тому времени сильно болела. Наш дом стоял около завода, т.е. около заводского забора. На территории завода были кучи угля, и на этих кучах постоянно обитали стаи бродячих собак. Вели они себя тихо и мирно. Но однажды вечером я обратил внимание на странные, как бы повизгивания этих собак. У меня тогда мелькнула мысль - как по покойнику, но я себя успокоил.что по покойнику собаки должны выть, а они визжали. Утром неожиданно приезжает теща. Ну приехала и приехала. Я на работу. После работы я решил сходить за водой. Вода у нас была на заброшенном соседнем участке в колодце. Вот отсюда и начинается самое необычное и что-то дикое для моего понимания. Значит открываю я калитку, чтобы выйти, и вдруг вижу: какая-то черная собака ходит около нашей калитки. Странность в том, что ни одна собака спокойно ходить около нашего дома не могла в принципе, благодаря нашему кобелю. А эта собака спокойно сидит около калитки, а наш кобель на неё даже ухом не ведет. Я тогда, мягко говоря, удивился и пошел за водой, сидит, ну и пусть себе сидит. Возвращаюсь назад, эта собака вдруг на меня ощерилась, хвост трубой, на меня кидается, короче, не дает зайти в дом. Причем ощерилась не просто гавкая, а именно ощерилась и как-то яростно зубами клацает. Короче, картина для меня тогдашнего более, чем странная. Мне пришлось взять палку, чтобы отогнать эту пришлую собаку от нашей калитки. Зашел в дом - говорю что, мол странно как-то. А кобель наш все также и ухом не ведет в сторону той собаки. Ладно. Легли спать. Просыпаюсь утром и первым делом смотрю в окно. Окно в нашей спальне выходило на калитку. Смотрю и глазам не верю - собака уже находится около нашего дома (т.е. она зашла в калитку и легла около полисадника). Лежит рядом с нашим кобелем, их разделяет только невысокий заборчик. Я, естественно, в недоумении говорю жене: "Что за такая странность?". Теща, видимо,услышала наш разговор и говорит из своей комнаты; "Это,мол, к прибыли" (дословно).Мне пора на работу, я собираюсь, иду со двора. Собака меня спокойно выпускает. Где то в районе обеда ко мне на работу прибегает наш сосед (с соседнего участка) и говорит что, мол, теща умерла. Я в шоке. Иду домой. Первой меня встречает около калитки пришлая собака. Гавкает и не пускает. но уже без вчерашнего остервенения, просто гавкает. Я прошел в дом. Посидели с женой, подумали - из нас никто, никогда, никого не хоронил на то время (слава богу). Решили, я поеду к родственникам в город. Нужна помощь в организации похорон. И вот следующая странность. Собака эта впереди меня побежала и больше я её никогда не видел. Теперь следующая странность Жена попросила меня, чтобы я уговорил медбрата в морге не делать теще вскрытие. Я с родственниками приезжаю в морг - даю медбрату сколько-то денег. Но он отказывается, т. к. у тещи было подозрение на рак. Раньше в паспортах ставили специальный штамп таким людям. Мы с родственниками посидели в машине подумали. Они мне говорят: "Не говори, мол, жене, что теще все-таки вскрытие сделали. Она же не будет проверять". Так и решили. Уже темнело. Они привезли меня в дом и уехали. Я жене соврал, и сказал, что вскрытие не делали. Мы ложимся спать. Утром просыпаюсь. а мне жена рассказывает свой сон. Она в поселке, в их квартире. Звонок в дверь. Жена подходит к двери, смотрит в глазок, там стоит её мать. Жена не помнит, что ее мать умерла, и она по привычке открывает дверь и вдруг вспоминает, что мать-то умерла. Жена говорит матери: "Мама, ты же умерла, иди, мол,отсюда". А та ей так настойчиво отвечает: "Ты ,мол, посмотри,что у меня в животе". Жена от страха проснулась. Можете себе представить моё состояние? Естественно я ей все рассказал про то, что отменить вскрытие не удалось. Еще одна странность. Похоронили мы тещу на старом кладбище. Я. несмотря на свой атеизм, вызвал из православной церкви батюшку для отпевания. Вечером сидим дома. А когда легли спать, вдруг начали трещать обои. Не просто трещать, а так щелкать, примерно так, когда обои клеят неправильно, а они начинают отрываться от стен, вот точно также только щелчки раза в 2 сильнее. (Только щелкать они не могли по определению, мы этот дом купили- обои были уже приклеены. Т.е. они держались ни один год и никогда не щелкали.) Я не выдержал, оделся и ночью пошел к соседке на другой конец поселка. Соседка эта была глубоко верующая. Я значит прихожу к ней и рассказываю ей про эти обои. Она послушала и говорит (дословно): "Это бесы радуются, что душу получили.Ты, не боись, мол, завтра церковный праздник, как только солнце встанет, так все разом пропадет". И что вы думаете - как только солнце взошло, всё разом смолкло. Были еще какие-то мелкие странности. Но, так как прошло очень много времени, я уже их подзабыл. Сейчас мне слава Богу уже 49 лет. Я уже давно не атеист. Живу со второй женой уже более 20 лет. Детишки взрослые. Я всегда вспоминаю тот дом, нашу тогдашнюю жизнь. Советую всем молодым - не надейтесь на то, что за окном 21 век. Прогресс. Цивилизация. Смотрите за приметами. Природа это очень великая сила. Для неё достижения человечества - семечки. Плевать она на них хотела. Если решит, что будет так - значит будет именно так. И никакой прогресс и цивилизация не спасут и не помогут. Окажешься один на один. И вот тогда поймешь. Я еще раз повторюсь- это реальный случай из реальной жизни. Моей жизни. #МистическиеРассказы

Мать... Мать бросила Ольгу, когда ей было пять лет. Нет, девочку не отдали в детдом. Мать удачно вышла замуж, и новому супругу чужой ребёнок был не нужен. Потом Ольга поняла, как ей повезло, что бабушка согласилась воспитывать внучку, иначе мать точно отдала её в казённое учреждение. Женщина несколько раз приезжала, и дочь с плачем прижималась к родному человеку. Бабушка молча смотрела, как радуется ребёнок, а потом отправляла внучку в кровать. -Ну бабушка, ну пожалуйста, ну ещё чуть чуть. -Нам с твоей мамой надо поговорить. Иди, деточка, ложись. -А мама ко мне придёт? -Посмотрим, - уклончиво отвечала пожилая женщина. Девочка делала вид, что отправляется в постель, а сама подслушивала за дверью, ожидая, когда мать зайдёт в комнату. И они как раньше будут разговаривать. Смеяться. Дурачиться. Она ей расскажет свои секреты, о которых не знает даже бабушка, а потом мама ляжет на диван, и они уснут. А утром - она проснётся, и первой, кого увидит, будет мама. Они пойдут гулять, держась за руки, а когда устанут, она покажет маме скамейку под плакучей ивой, в которой сидишь как в домике. Они с подружкой часто воображали, что находятся в волшебном лесу, а не в парке, до того тихое было место, вдалеке от тропинок... Ольга долго сидела под дверью, а потом засыпала, так и не дождавшись мать. Впоследствии она припоминала обрывки разговоров, уже в том возрасте, когда могла из анализировать и делать выводы. -Ты пойми, люблю я его. - То же самое ты говорила и про отца Оли. Люблю, рожу ребёнка, он обязательно на мне женится... -Мама, но сейчас любимый сделал мне предложение. Ну сама посуди, сколько со мной будет Оля? Лет тринадцать? А потом - замуж, и забудет про меня. А я останусь одна, без дочери и мужа. Бабий век короток, кому я нужда буду под сороковник. -Не суди по себе. Не всем рвёт крышу от штанов так, что они забывают о собственном ребёнке. -Ты не поймёшь, - грустно говорила мать. -Я всё прекрасно понимаю. Тебя позвал замуж мужик из большого города, с квартирой. -Вовсе нет, даже если бы он был обычным трудягой, живущий в общежитии, я всё равно бы в него влюбилась. Ты не представляешь, каково это - бояться потерять любимого мужчину, без которого не мыслишь своего существования. -Конечно, представляю. Ведь он - единственный на планете, и если ты от него откажешься, другого уже не найдёшь. -Так и знала, что бесполезно тебе объяснять. Не могу я без него. Думаешь, я не просила, чтобы он разрешил Ольке с нами жить? Просила, чуть ли не на коленях стояла. Не хочет он, мама. -Мужика я понимаю. Тебя - нет. Не жалко дочь? -Я уверена, что ты сделаешь для неё всё необходимое.... Бабушка закрывала за дочерью дверь, перекладывала уснувшую малышку на кровать, и ложилась сама. Завтра на работу. До пенсии ещё не скоро, дочь не помогает, и в дальнейшем не будет, у неё деньги между пальцев уходят. Надо откладывать уже сейчас внучке на образование. Немолодая уже женщина чувствовала свою вину. Где она упустила дочь? Почему она такой выросла? Нет, не злой. А безалаберной, не думающей на шаг вперёд, и живущей чувствами, а не мозгом. Или это и есть настоящее зло? В отсутствии эмпатии к человечку, который не простил, чтобы его рожали. Хорошо, не можешь полюбить ребёнка, ну так хотя бы скрывай это от неё! Проводи с ней время, познавайте вместе мир, общайтесь. Ребёнку нужна мать, пусть даже такая как ты! Но нет. Ольга стояла на пути к замужеству, а значит....Отодвинем её в сторону, чтобы не мешала и начнём жизнь с любимым человеком без докучливого напоминания о прошлом. И бабушка принялась аккуратно доносить до внучки мысль о том, что мама не приедет. Нет, не потому что ты плохая. У мамы новая семья. А у нас - своя семья, нам ведь и вдвоём неплохо. Немолодая женщина страдала. Она бы очень хотела, чтобы дочь хоть изредка навещала её и Ольгу, но Лидия перестала ездить вообще. Деньги...Бог с ними, она и сама заработает. Но почему ты не приезжаешь? Лидия звонила, спрашивала как дела. Нет, она не может приехать. Муж требует, чтобы жена сидела дома и жарила котлеты, а не разъезжала по родственникам. Немного погодя дочь забеременела, родила девочку, через год - ещё одну. И окончательно забыла про старшую дочь. Ольге десять лет. Она рассматривает социальные сети матери. Все профили - закрытые, и её не пускают, хотя она очень хочет. Мать раз за разом отклоняет заявку в друзья. Неверно, это не мама, а её злой муж не хочет, чтобы она дружила с мамочкой. Общалась. Обменивалась фотографиями. Девочка горько плачет от жалости к матери. Противный мужик её не любит и обижает, маме надо приехать к ним, чтобы с головой окунуться в дочернюю любовь. Ольге пятнадцать лет. Она всё поняла. Девушка создала фальшивые аккаунты и добавилась в друзья к сёстрам, которые не в курсе о её существовании. Зато она очень даже в курсе, и, злобно сжав кулаки, рассматривает фоточки девчонок из Турции. Египта. Куба и Тайланд. А своём городе - аквапарк, парки, кафешки. Мать обнимает дочек и Ольга с ума сходит от ревности. Как так? Она же тоже её дочь. И очень хочет обняться с матерью. И не нужны ей Кубы и Тайланды. Ей нужно то, что есть у девочек, и они воспринимают это как должное. Они росли с мамой. Им не приходилось умолять, чтобы она не уходила. Мама - всегда рядом. А значит, они росли с любовью, заботой и чувством защищённости. Ольге восемнадцать, и она готовится к экзаменам. Девочка давно не питает иллюзий. Она не просто ревнует. Её сжигает изнутри чувство злобы. Днём, занятая делами, она ещё в состоянии отвлечься от нехороших мыслей. Но ночью мозг, освобождённый от оков, показывает всё то, о чём она и сама боится себе признаться. Посредством снов, разумеется. Ей постоянно снится мать. Вот она с дочерьми сидит на берегу на пустынном пляже. Внезапно небо заволакивает тучами, и на них обрушивается ураган, смывающий всех троих в море. Несчастные женщины кричат, умоляя о помощи. А вот и она, Ольга. Стоит неподалёку, но помогать не спешит. Наоборот, ей нравится, что их уносит в бушующее море. Сновидения посещали девочку всё чаще, давая понять, что обиды не прошли, а, наоборот, усиливаются день ото дня. Обеспокоенная бабушка пытается воздействовать на внучку. Конечно, она понимает в чём дело. -Оля, не надо. Не держи на неё зла. Отпусти. Бог её накажет. -Бог не накажет, бабушка. Создать вселенную, планеты, разработать сложнейшую клетку, на основе этой клетки создать организмы, миллиарды лет их обкатывать, довести проект до организма с самоосознанием, отключить ему инстинкты и включить самообучение и заучивание реакций не по факту рождения, а по факту воздействия внешнего мира. А потом наказывать за плохое поведение....Делать ему нечего. -Ты бы лучше думала о поступлении... -Я о нём и думаю. Ты же знаешь... Бабушка знала. С недавних пор внучка стала учиться прекрасно. Другая бы радовалась её успехам, но немолодая женщина догадывалась, что послужило стимулом... Ольге двадцать три. Она закончила университет, и работает. Переехала в город, где жила мать, выходные проводит у бабушки. -Ты её разыскала? -Ага. Пару раз видела. Усаживалась с дочками и мужем в автомобиль. Злость, доведённая до высшего градуса накала может быть очень опасной. Как минимум, разрушает психику, а то и здоровье. Значит, надо как-то избавляться от неё, чтобы не сходить с ума от ревности и нехороших мыслей, грызущих днём и ночью. Она ничем не хуже этих девочек. Так почему же мать выбросила её на помойку, как щенка? Хотя не каждый человек и щенка выбросит, совесть потом замучает. Это ей повезло, что бабушка согласилась взять за неё ответственность, а то бы в детдом отдала, чтобы не мешала простому женскому счастью. Ольге двадцать пять, и она, наконец, стала хорошо зарабатывать. Молодая девушка сидит в комнате с парнем, продающим вполне определённые услуги за деньги. Большие деньги, что и понятно, ведь наряду с красивой внешностью и атлетической фигурой ему нужно обладать чутьём особого рода, той самой психологией, которой не научишься. Она должна быть врождённой. -Мой папа был кубинец, - с ленивой грацией говорит мужчина. - От него, наверно, досталось.... Действительно, обаяния и харизмы у него - выше крыши. Ему не надо даже раскрывать рот, чтобы соблазнить даму, достаточно посмотреть. Даже она почувствовала жар. Ольга расстегнула пуговку. Да, мать не устоит. Однозначно. -Окончательная сумма будет такой, - мужчина написал цифру и протянул Ольге. -беру оплату вперёд. За результат - ручаюсь. В противном случае - отдам деньги, у меня принципы. Впрочем, беспокоиться нечего, у меня ещё ни разу осечек не было, а тут по ней видно, что устала от мужа и быта, и не против прогуляться налево. -Пригласишь её к себе. Сделаешь видео, да такое, чтобы от стыда провалиться было можно. Отправишь мне. -Да понял уже, всё стандартно. Думаешь, ты одна такая? Сделаю в лучшем виде. Лидия возвращалась из фитнес клуба. Завтра у девчонок выступление. Обе делают успехи в художественной гимнастике. Несмотря на возраст, у них и звания, и награды. О их будущем можно не беспокоиться. Она решила посидеть в кафешке, после бассейна всегда так хочется есть. Вот в этом заведении прекрасно готовят форель. Самой ей лень возиться с рыбой, проще прийти туда, где её приготовят по всем правилам и подадут в красивой посуде.... Она достала телефон, чтобы написать подружке. -Можно? - за столик уселся мужчина, при виде которого ей захотелось немедленно сбросить десяток - другой лет. -Простите, если помешал. Скажу сразу, я не любитель растекаться мыслью по древу. Ты мне понравилась с первого взгляда. Понимаю, что звучит странно в наше циничное и злое время, но вот тем не менее. Сначала Лидия хотела возмутиться, но что-то её остановило. Возможно, безбашенный взгляд зелёных глаз, странно смотревшихся на загорелом лице. А может - хищные как у дикого зверя или домашнего кота движения, ленивые и несуетливые, но невыразимо прекрасные. -Можно тебя угостить? - фамильярность, которую она не потерпела бы ни от кого другого, в нём не раздражала, наоборот. Какие у него длинные аристократичные пальцы. А как замечательно сидит строгий офисный костюм! Ни разу она не видела, чтобы он шёл мужчине. А парфюм....Очень дорогой, и чувственный, с ноткой грехопадения и страданий. А голос! Негромкий неторопливый голос с интонациями, которые в дрожь бросают. У домашней хозяйки не было ни единого шанса против опытного в своём деле мачо. Ольга разослала позорное видео всем. Мужу Лидии (она не звала её матерью). Сводным сёстрам. Подругам Лидии. Конечно, она сделала это с левого номера. Теперь бабе не поздоровится. Ольга прислушалась к ощущениям. Кажется начинает отпускать. В эту ночь она впервые спала без сновидений, а наутро проснулась не от слёз, а оттого, что пора было вставать. С души как камень упал, и она весело напевала, собираясь на работу. -Ты сегодня как-то по другому выглядишь! - восхитился коллега. - В лотерею выиграла? -Гораздо лучше! -Может, тебе не с кем отметить это замечательное событие? - намекнул коллега, любуясь сияющим личиком девушки. -Да, я сама хотела предложить. Надо же, как у нас мысли в одну сторону работают... -Квартира добрачная, автомобиль на моей матери, девочки по суду останутся со мной, - перечислял супруг. - Чемоданы я собрал, дверь открыта.... -Дай мне поговорить с дочерьми. -Они ходят к психологу, Лида. А знаешь, почему? Потому что у них мать прос_титутка. Им выписали снотворное, они не могут спать после просмотра того видео. А если уснут, кричат во сне. Девочки забросили гимнастику, потому что тренер и другие гимнастки тоже получили видео, и они не могут с ними общаться, зная, что те в курсе.... Девочки даже слышать о тебе не хотят. Это того стоило? Кстати, устраивайся на работу, чтобы платить алименты. Я не нуждаюсь в деньгах, но за подобные поступки надо наказывать. Лидия постучалась в родной дом, где она прожила детство и юность. Откуда ушла много лет назад, будучи уверенной, что никогда сюда не вернётся. -Мы купили этот дом год назад у старенькой бабушки. Её внучка все документы оформила. -Адрес знаете? -Нет, но есть телефон внучки. -Давайте! -Привет, мамуля. Вспомнила про меня? - А я ведь про тебя не забывала. Это я заплатила Карлосу и разослала видео. А знаешь почему? Потому что ты выбросила меня ради своей новой семьи. Вы замечательно жили всё это время, а мы с бабушкой копейки считали. Они получили от тебя любовь и заботу, а я - только слёзы и бесконечное ожидание. Тебе жить негде? Какая жалость. Кстати, я взяла двухкомнатную квартиру в ипотеку, и купила дачу, чтобы бабушке было чем заняться летом. -Мне некуда пойти, муж меня вот вот выпишет по суду, - женщина ещё не осознала размеры катастрофы. -Очень этому рада. Теперь твоя очередь считать копейки и ощущать себя выброшенной на помойку, - согласилась Ольга. Она уничтожила симку. Не надо говорить бабушке об этом. Пожилая женщина догадывается, но одно дело предполагать, а совсем другое - знать точно. Матери в её жизни больше не будет. Кто придумал, что месть иссушает душу? Душу иссушают обиды, которые остались безнаказанными. Когда ты днём и ночью думаешь, что с тобой обошлись несправедливо и подло. И ты это исправляешь как можешь. Она чувствует необыкновенный подъём, будто сбросила с плеч тяжесть, давившую на неё всё это время. Тоска и кошмары, наконец, отступили. Она, наконец, начала жить. Возможно, выйдет замуж. И если родит ребёнка, то будет его любить. Никогда не бросит. И всегда будет рядом. Потому что очень хорошо знает, каково это - жить без матери. ✍Ягушенька #рассказы

10 самых знаменитых изречений знаменитых людей перед смертью. 1. Оскар Уайльд умирал в комнате с безвусными обоями. Приближающаяся смерть не изменила его отношение к жизни. После слов: «Убийственная расцветка! Одному из нас придётся отсюда уйти», он ушёл. 2. Королева Мария Антуанетта, поднимаясь на эшафот, оступилась и наступила палачу на ногу: «Простите, пожалуйста, месье, я сделала это случайно». 3. Императрица Елизавета Петровна крайне удивила лекарей, когда за полминуты до смерти поднялась на подушках и грозно спросила: «Я что, всё ещё жива?!». Но не успели врачи испугаться, как всё исправилось само собой. 4. Американский драматург Юджин О`Нил: «Я так и знал! Я так и знал! Родился в отеле и, чёрт побери, умираю в отеле». 5. Шпионка-танцовщица Мата Хари послала целящимся в неё солдатам воздушный поцелуй: «Я готова, мальчики». 6. Английский писатель-прозаик Сомерсет Моэм: «Умирать — скучное и безотрадное дело. Мой вам совет — никогда этим не занимайтесь». 7. Американский прозаик и драматург Уильям Сароян: «Каждому суждено умереть, но я всегда думал, что для меня сделают исключение. И что?» 8. Знаменитый английский хирург Джозеф Грин по врачебной привычке мерил свой пульс. «Пульс пропал», — сказал он. 9. Английский писатель и критик Литтон Стрейчи: «Если это и есть смерть, то я от неё не в восторге». 10. Русский писатель-сатирик Салтыков-Щедрин приветствовал смерть вопросом «Это ты, дура?». #ПростоИнтересно

«Мужчинам советую не читать». «Слезинки. Записки старой девы» В. Лариной, 1914 год Сегодня для Вас нашла сочинения некой «старой девы» В. Лариной. Её полное имя пока что даже не удалось расшифровать, но от этого мнения неизвестной гувернантки и шляпницы кажутся ещё интереснее. Она как будто говорит от имени непредставленного и обделённого женского меньшинства начала XX века, объясняя, почему не следует выходить замуж, какие несчастья ожидают женщину в сугубо «мужском» мире и по каким причинам льются женские слезинки. "Уже с детства я начала скептически относиться к замужеству, потому что все те, которых я больше всех тогда любила, были несчастливы в браке. Так, напр., одна пожилая барыня, которая любила меня как дочь, и в которой я души не чаяла, жила со своим мужем врозь. Умерла она в 1882 г., когда ей было 75 лет. Она рассказала мне, что её выдали замуж в 14 лет, когда она ещё играла в куклы, за инженера, и когда муж её уходил на службу, она доставала куклу из сундука и играла с ней. Наигравшись же, снова прятала её в сундук, чтобы муж не видал, а то, пожалуй, осмеёт. .. С годами я всё больше вникала в окружающую меня жизнь и нашла, что замуж лучше не выходить, потому что идеал свой слишком трудно найти, а если даже и найдешь такого действительно хорошего, честного и порядочного человека, с которым можно было бы прожить всю жизнь, то или он тебя не любит, или же умирает, вообще в конце концов жди какую-нибудь гадость, которая отравит всю любовь и жизнь. А совсем хороших мужчин действительно трудно найти, большей частью они деспоты, драчуны, пьяницы или норовят жениться на каком угодно уроде, лишь бы получить побольше денег. В провинции мужчины всё же гораздо лучше, чем в столицах, потому что там они больше стесняются, так как каждый их шаг там известен. Выйдя замуж, должна давать отчёт в малейших своих поступках, превращаешься в какую-то рабу и часто, имея даже хорошее приданое, которое, по большей части, муж забирает себе, должна клянчить у него каждый грош, потому что редкий из них догадается давать что-нибудь жене на её личные расходы. Я знавала мужчин, которые всегда сами покупали женам платья и шляпки, не спрашивая их совета. Хорошо ещё, если у мужа есть вкус, а другой нарядит тебя настоящим попугаем. Да, что касается нарядов, то русский муж если и любит колотить свою жену, зато уж и наряжает всем на диво, и, конечно, не сколько из любви к жене, сколько из самолюбия. Недаром говорят, что англичанин свою милую уважает, француз обожает, немец воспевает, русский наряжает, а испанец с итальянцем обижают. Эти последние, верно, раз десять на день устраивают ей сцены ревности. Старая дева, по крайней мере, совсем самостоятельна, живёт и одевается как хочет и на задних лапках перед каким-нибудь деспотом не ходит. Конечно, был бы рай с мужем хорошим, но где же его, этого идеального мужа, найдёшь, они по большей части бывают идеальны только первый год после свадьбы, а потом… Молодая девушка, выходя замуж, радуется, думая, что теперь она пристроилась и счастливо проживет до самой смерти, но тут-то страда и начинается. Даже если ей и удастся благополучно обойти все подводные скалы в виде неприятностей с супругом, детьми, няньками, кормилицами, докторами и т. п., и, дожив с мужем до 50 лет, она всё-таки не может быть уверена в семейном своём счастье. Я знавала пресимпатичную парочку, прожившую душа в душу 25 лет и отпраздновавшую свою серебряную свадьбу. Мой знакомый преподнёс им даже прочувствованные стихи своего сочинения, в которых поздравлял их и говорил, что в наш век так трудно найти супругов, которые жили бы так счастливо! И что же! в течение этого же года господин этот на старости лет влюбился в какую-то девицу и бросил свою жену, которая чуть с ума не сошла от огорчения. Многие женщины, имея мужа деспота, мирятся с подобной жизнью, но это те, у которых не хватает мужества жить собственным трудом и у которых нет самолюбия, так как готовы выносить всякие унижения, лишь бы муж кормил и наряжал, или, наконец, те, которые чувственные удовольствия ставят выше всего. Мужчины постоянно нас упрекают в том, что мы, женщины, не создали ничего великого ни в литературе, ни в искусстве, но что же тут удивительного: в умную мужскую голову уже сколько веков всячески вбивают всякую премудрость, тогда как от нас сколько веков требовалось только, чтобы мы хорошо детей нянчили, хорошо умели бы стряпать, чтоб получше накормить своего повелителя, и ходили бы за ним, как нянька за малым ребёнком, иначе он, отправляясь в гости, сунет в карман вместо платка носок или тряпку, которой только что вытирал лампу, не доверяя прислуге, что уже бывало с моими знакомыми. Гимназии, а тем более высшие курсы открыты сравнительно недавно, так что в учении мы, конечно, отстали, но будут учить. Многим мужчинам это очень не нравится, и они всячески стараются ставить нам всякие преграды — так, напр., в некоторых учреждениях принимают женщин, только кончивших гимназию и знающих языки, тогда как мужчины сплошь и рядом сидят там с двух- и трёхклассным образованием. Ещё странность: выдают женщине диплом на звание адвоката, а защищать не позволяют. Только недавно наконец разрешили. Мы видим женщин в различных профессиях прекрасно и добросовестно исполняющих свои обязанности, и часто видим мужчин, которые, конечно, считая себя гораздо умнее и сильнее нас, при этом нисколько не стесняются сваливать всю работу на свою соседку по службе или на жену в домашнем хозяйстве. Даже сейчас, в XX веке, я знаю двоих мужчин из интеллигенции, которые решительно не могут видеть книгу или газету в руках жены: — Брось, — говорят, — ты и так умна. Так, я пришла к заключению, что вместо того, чтобы обзавестись мужем, детьми или любовником, гораздо лучше обзавестись мартышкой, что я и сделала и в чем нисколько не раскаиваюсь, потому что она своим милым нравом всех очень забавляет и отвлекает от серьёзной умственной работы, не причиняя при этом никаких огорчений, как это всегда бывает с близкими людьми, отчего я чувствую на душе полный покой". #жизненныеистории

Средство от свекрови

Отличный семьянин Я была более чем настроена решительно. Пусть с ним разбирается прокуратура. В который раз уже шеф недоплачивает мне зарплату. Пробовала поговорить с ним, но он находил всевозможные отговорки. Почему я должна получать меньше, чем другие медсестры? Вадим... ...Постучав в дверь, я вошла и увидела полного мужчину в форме, возвышающегося над столом. — Степанова Ксения Андреевна? Присаживайтесь. Я Баран Вадим Петрович. Должен задать вам несколько вопросов. Вы в стоматологической клинике медсестрой трудитесь? — произнес он. Его голос показался мне знакомым до жути. Я кинула на него взгляд и... Боже мой! Я узнала! Узнала его! Прошло двадцать пять лет, но эти глаза, этот голос... Я НЕ МОГЛА ОШИБИТЬСЯ! И за доли секунды я вспомнила все… Двадцать пять лет назад... Мне было двадцать три, я жила с мамой и трехлетней дочуркой. Отца я не знала, а муж трагически погиб, когда Катюше был годик. Работала медсестрой, растила дочку, ухаживала за больной мамой. Работа с восьми утра до восьми вечера выматывала до крайности. Да и жили мы на окраине города, так что с дневного дежурства домой я возвращалась очень поздно. Однажды, совершенно случайно, я познакомилась с приятным молодым человеком. В тот день мы с подругой договорились встретиться в кафе, но она не пришла. Вдруг ко мне подошел симпатичный парень, сел за столик. Мы познакомились. Звали его Вадим Баран, студент юрфака. Разговорились, Вадим был на машине и предложил подвезти меня. А по дороге он купил мне розы. Расспрашивал о работе, о семье... Парень мне понравился, и я откровенно все о себе рассказала. Когда он довез меня до дома, то проводил до квартиры, попросил номер телефона. Домашнего у нас не было, и я дала ему свой рабочий. Через четыре дня, когда была очень тяжелая смена, пришлось задержаться, и домой я возвращалась затемно. Пытаясь сократить путь к дому, я побежала через напрямик. Я почти уже миновала пустырь, когда услышала рев мотора. И визг тормозов оглушил меня. Обернувшись, я увидела машину Вадима и обрадовалась, что не придется топать пешком. В машине кроме него сидели еще двое парней. Я села в машину, и он сказал: — Не волнуйся, Ксюша! Сейчас ребят доброшу и отвезу тебя. Вернувшись в город, мы остановились возле какого-то дома. — Ксюша, зайдем на пару минут, кофейку выпьем. Заодно конспекты у Коляна заберу, — предложил Вадим. Вчетвером мы поднялись в квартиру. Один из них запер дверь, и мы прошли в комнату. — Ну что, красавица? Сама разденешься или помочь? — дохнул мне в лицо один из них. Я похолодела.. — Это шутка такая? Вадим, что происходит? — растерялась я. — Ты че, оборзела, в натуре, кобыла? Кирпич, Бяша, помогите ей, — приказал один из них. Кирпич и Вадим-Бяша швырнули меня на кровать и стали срывать с меня одежду. Я сопротивлялась изо всех сил! Но что могла сделать одна против троих? Мне удалось укусить Бяшу за руку, и за это я получила от него кулаком в лицо. Из разбитого носа ручьем хлынула кровь. Третий подонок грязно выматерился. — Бяша, урод, блин! Она же мне всю квартиру кровью зальет, сучка! — Вареный, да она кусается! — виновато пробурчал Бяша. — Дернешься — убьем! Смирно лежать, тварь! — рявкнул Кирпич и ударил меня по ребрам. — Отпустите... У меня ведь дочка маленькая... Я ничего никому не скажу... — бессильно плакала я. Вареный грязно ухмыльнулся: — Конечно, не скажешь. Дочка твоя, Катя Степанова, в детсаду «Ромашка», в младшей группе. Или ты хочешь, чтобы мы с ней позабавились? Где ты живешь, мы знаем. Где работаешь — тоже. Мамашка твоя древняя совсем. Если вякнешь, то завалим ее и все. Расслабься и получай удовольствие! — тупо заржал он. Они насиловали меня по очереди, до утра. А я молилась. От страха, что эти подонки убьют меня, я молилась! Хотя уже и не верила, что они меня отпустят! Ближе к обеду, натешившись, ублюдки приказали мне одеться, погрузили в машину, вывезли на пустырь и вышвырнули из машины. Еле-еле поднявшись, оборванная, грязная и избитая, я притащилась домой и сразу прошмыгнула в ванну. Потом... Мама вышла из Катиной комнаты, и я собрала всю свою волю в кулак... Только б не разреветься. Правду рассказывать нельзя! — Мама, я ночевала у подруги. А когда возвращалась домой, меня машина сбила. Да не запомнила я номер. Не разглядела. Мама, пожалуйста, мне и так плохо. Оставь меня, пожалуйста, в покое. Катюша где? С тех пор я жила в постоянном страхе, а ночами меня мучили кошмары. Я уволилась с работы и забрала дочку из садика. Мама недоумевала: «Почему, зачем?» А я твердила, что хочу сама воспитывать свою дочь. Подумывала даже уехать куда глаза глядят, но мама наотрез отказалась. Рассказать ей все я не могла. С ее-то сердцем... Она бы не перенесла этого. Спустя какое-то время я поняла, что беременна. Беременна от кого-то из тех трех подонков! Мне не нужен был этот ребенок! Не нужен, потому что он будет вечным напоминанием о том, что со мной тогда произошло! И я решилась на аборт. Втайне от мамы пошла к врачу, сдала все анализы и в назначенный день явилась на операцию. Но, изучив результаты анализов и осмотрев меня, доктор наотрез отказался оперировать. Мне сказали, что есть серьезные проблемы с моим здоровьем и я могу не перенести аборт. В тот день я едва не покончила с собой. Закрывшись в ванной, я уже и веревку в руках держала... Но подумала вдруг о Катюше, о маме. «Если меня не станет, кому будут нужны моя дочь и моя мать?! Детский дом? Дом престарелых?» И я поняла, что не имею права умирать. Я просто обязана жить! Жить ради своей дочурки и ради своей матери! Про беременность маме я так и не сказала. Откладывала до последнего, но так и не успела. Однажды утром она просто не проснулась. Мама умерла во сне. После похорон жить нам с Катюшей стало не на что. Я устроилась сиделкой на дому и дочку постоянно брала с собой. Сын родился в положенный срок. Тяжелая форма ДЦП. Еще в роддоме врачи мне посоветовали оставить ребенка. Да я и сама подумывала над этим, но не смогла! Взяла в первый раз его на руки... Теплый, беспомощный комочек... Он был настолько слабеньким, что даже плакать не мог! Как же я могла его бросить? Ведь малыш этот ни в чем не виноват! И я забрала Мишеньку домой. Вскоре ко мне переехала мать покойного мужа, моя свекровь. Приехала, чтобы помочь мне с детьми. И хотя Миша не ее внук, относилась она к нему как к родному. Я опять устроилась медсестрой в частную стоматологическую клинику. Эта работа меня очень даже устраивала: рядом с домом и график удобный. Миша рос слабеньким, постоянно болел. Довольно часто у него случались эпилептические припадки. Я моталась с ним по больницам и даже к знахаркам возила. Но мальчик мой так и не излечился от своего страшного недуга: по-прежнему не ходил и не разговаривал. А год назад Мишенька умер ночью, во сне, как и когда-то моя бедная мама... И до сих пор в его смерти я виню себя! И вот спустя двадцать пять лет — такая встреча! — Ксения Андреевна? Вы меня слышите? — вежливо окликнул меня Баран. Холодно и совершенно спокойно я взглянула ему в глаза: — Ну здравствуй, Бяша! Узнал меня? Как живешь? Прежним промыслом уже не занимаешься? Рука, я смотрю, зажила. Помнишь, как я просила отпустить меня? Помнишь? А ведь я тогда родила сына. Мальчик родился больным, с ДЦП. Возможно, ты и есть его отец! Или это кто-то из твоих подельников. Год назад сын умер. Ему было всего 24. Вы... Вы испоганили мое тело, но не душу! Я выжила и жива до сих пор! А ты? ТЫ? У тебя есть дети? Как же ты в глаза им смотришь?! Бяша молчал, беспомощно хватая ртом воздух, как рыба, выброшенная на берег. Он съежился и побелел в один миг, и даже глаза его побелели. Схватившись за сердце, он пытался что-то сказать, но я повернулась и ушла. Я шла и плакала, но слез у меня почему-то не было. Подонки сломали мою жизнь, изгадили и вывозили в грязи мое тело! До сих пор я физически ощущаю на себе ЭТУ ГРЯЗЬ, от которой мне не отмыться! Я больше никогда не была с мужчиной! Никого не любила и никто не любил меня! Все эти годы я считала себя грязной! У меня только одна отрада: моя дочь и мои внучки! Катя вышла замуж и подарила мне двух чудесных внучек! Они украсили мою жизнь, озарили ее своим счастливым смехом! Они дают мне силы жить дальше! Мои девочки — самое дорогое, что у меня есть! Прошло две недели. Я уволилась с прежней работы и устроилась на новую. Сегодня у меня выходной. Включив телевизор, и вдруг: «Сегодня, в своем кабинете, застрелился заместитель прокурора города Баран Вадим Петрович. Честный, безукоризненный работник. Добрый и душевный человек. Отличный семьянин. У него осталась жена и две дочери. Прокуратура города выражает искренние соболезнования семье и близким покойного»... © Copyright: #ИринаКашаева, 2018 Свидетельство о публикации №218052501872

Чужая корона Если бы не тот уазик, то может Максим и не увидел бы больше бабы Любы и даже не скоро узнал бы о её смерти. Впрочем, недоброе предчувствие всё же появилось у него в тот день, как послевкусие кошмара. Самого сна он почти не запомнил – лишь что бабка стояла рядом и говорила ему что-то важное. Но вдруг видение исчезло, откуда-то полезли тёмные мохнатые твари, от которых он потом спасал птицу, попавшую в силок. Одна из тварей прыгнула прямо на него, но в тот же момент зазвенел сотовый, и Макс проснулся, отмахиваясь. — Ну ты как? Собрался? — спросил Натан, а попросту Нафаня. — Куда? — прохрипел Макс, ещё в реалиях сна. Он разлепил глаза и посмотрел на часы. Было восемь утра. — Вроде сегодня не учимся. — За машиной! — голос Нафани звучал так, словно он говорил: “ты идиот”. — Электричка через сорок минут! И Макс вспомнил. Вчера после семинара в университете обсуждали поездку на фестиваль. Мэрия решила провести праздник на южной окраине города у леса. Кампания желающих поехать из их группы собралась не большая, но и не маленькая, а болтаться по автобусам никому не хотелось. Даже Джессика присоединилась к остальным и обсуждала варианты. — А разве тебя твой папик не хочет подбросить? — ядовито спросила Лидочка, растопыривая пальцы с чёрными ногтями. — Он не папик! — возмутилась Джессика. — Он фотограф и блогер! Селебрити, между прочим. И фигли ещё поршу на наших дорогах убивать! И вдруг, словно вспомнив, повернулась прямо к Максу: — Слушай, рябчик, а ты говорил, что у твоего деда в деревне буханка есть? Максим, выхваченный из толпы этой репликой, почувствовал себя, как кролик в свете фар. Он задохнулся от неожиданности и покраснел. Джессика, предмет его грёз и недостижимая мечта, Джессика, звезда инстаграма, вослед которой засматривались все представители мужского пола вне зависимости от возраста… А он – всего лишь “рябчик”. Как его только не дразнили в детстве – рябым, пятнистым и даже уродом. Он не был уродливым. Просто некрасивым – худым, с большим носом и крупными скулами и невозможно веснушчатым. Яркие пятна покрывали всё лицо, шею и руки. Девочки обходили его стороной, мальчишки посмеивались сквозь зубы. Но ко всему привыкаешь, и Максим привык. А вот ко вниманию Джессики не привык. — Не у деда, а у бабки, – ответил он, справившись со спазмом. — Дед помер два года назад. И машина вроде мёртвая. Давно стоит. — Максик, а давай я посмотрю? — предложил Нафаня, — может и не мёртвая ещё? Бабка-то разрешит? — И правда, пусть Нафаня посмотрит! — просияла Джессика и бросила на него взгляд полный надежды. Макс неловко кивнул — и вопрос сочли решённым, так как Нафаня был мастер на все руки и машины запускал на раз-два-три. Весь вечер Джессика болтала не умолкая и время от времени даже обращалась к нему, а у Макса в висках словно работали два отбойных молота. * Баба Люба ему была очень дальнего родства, а может и не родня вовсе, но почему-то родители Макса оставляли его с ней на каждое лето пока он был маленький. Она давно уже записала его в родные, а своих детей у неё не было. Она была так счастлива, что не знала, куда их усадить и чем накормить. И Максу было жутко стыдно видеть, как согнули её годы. И как с трудом она ходит — уже опираясь на палку. И что он давно не приезжал. И тем более стыдно было задавать вопрос и развеивать миф, что они заехали просто повидаться. Но она и сама видно смекнула, и когда поставила перед ними по тарелке пельменей, спросила весело: — Ну колитесь, зачем приехали-то? Не навещать же, взаправду? Пока Макс «кололся», потея и краснея, Нафаня бессовестно уминал угощение. — Ну и правильно! — махнула рукой бабка. — Если запустите, то и хорошо. А что ей там стоять-то без дела? Вход в гараж зарос лопухами и подорожником. Дверь открылась не сразу и с ужасным скрипом. Но в гараже Нафаня нашёл и инструмент, и масло, и всё остальное, что ему было нужно, и начал колдовать над коробкой передач. Максу там было делать нечего, и он вышел во двор, вспоминая. Всё такое родное и обветшалое — каждая щербина в плитке дорожки, каждая грядка знакомы. Словно свет из детства. — Ты что тут делаешь? — резкий вопрос вывел его из задумчивости. Макс оглянулся. Над забором нависал дядя Вова — большой, лысый, в пропотевшей майке. Вошёл во двор по-хозяйски, вытер руки о штаны, огляделся и увидел Нафаню в гараже. Покачал головой недобро: — Это ещё что такое? — Чиним, — неловко пожал плечами Макс. — А кто позволил? — Да я, — появилась бабка из дома. — А то стоит, ржавеет. Вдруг запустят. Хоть не зря пропадать машине. — А что мне не сказала? — дядя Вова не хотел сдаваться. Был он прижимист и строг, и бабке приходился единственным племянником. Потому добро её считал за своё и отдавать не хотел. — А я и говорила! — бабка упёрла руки в боки. — Сколько раз причём. Кажный год напоминаю, как картошку содить и как собирать. А тебе всё недосуг. Дядка покачал головой и хотел что-то ещё сказать, но бабка опередила, усмехаясь: — А ты всё смерти моей ждёшь. Всё ж твоё будет. Весь дом. Не жопься. — Тёть Люб, — остановился дядька, — я… это… — Знаю, знаю, — рассмеялась бабка, — недолго уж осталось! Иди! — Баба Люба, — возразил Максим, — не надо так… — Так ведь правда, — рассмеялась она и ушла в дом. Дядя Вова зыркнул зло исподлобья и тоже ушёл, а Максим остался стоять около калитки, не зная, чем заняться, но через несколько минут дядя Вова появился снова уже в сопровождении участкового – кругленького дяди Коли с красным носом и заплывшими глазками. — Максим, выдь на минуту, слово есть. Макс нехотя вышел за калитку, и дядя Вова обиженно обратился к представителю закона: — Вот, Колян, этот седьмая вода на киселе забирает у нас машину! — Если заведём. И то на время. И потом верну, — ответил Макс. — А хозяйка согласна? — спросил участковый. — Да хозяин тут я. Я единственный наследник… — Так всё-таки хоронишь меня! — воскликнула баба Люба появляясь у калитки. — Ох, недобрый ты мужик, Вовка! Может уж и прибьёшь меня сразу, чтобы не ждать? — Так, баба Люба, — встрял участковый, — чья машина-то? — Власа моего покойного. Ты же сам его просил на свадьбу дочке. Помнишь? А Вовка тут рядом не стоял. — Ну, да, помню… Что ж ты, Вован… Как-то… это… нехорошо… Дядька поиграл желваками и хотел что-то ответить, но баба Люба перебила: — Вовка, у вас своё хозяйство, у меня своё. И что хочу, то и раздаю. — Тёть Люб, — начал дядька, не желая сдаваться. — Мы тебе первая родня, а детей у тебя нет… — Детей нет, а права есть, — сказала бабка, как отрезала. — И вали отсюдова, пока я завещание не написала. А то вон всё ему оставлю, — она указала на Макса, а когда тот неловко запротестовал, то добавила, указывая на участкового, — или вон в наше село отпишу. — Добре, — обрадовался представитель закона, — хорошее решение! Дядя Вова обвёл всех злым взглядом, выругался сквозь зубы и удалился. Баба Люба покачала головой и усмехнулась: — Ох и жлоб! — потом повернулась к Максу и добавила, — ты, Максик, не серчай, он такой. Тебе не могу отписать, потому как он тебя по судам затаскает и со свету сживёт. А то и прибьёт в подворотне. — Да мне правда не надо… — бормотал Макс, смущаясь и не зная, что добавить. — Ну хорошо, тогда пойду вам пирожков напеку в дорогу, — ответила она, махнув рукой и добавила участковому, — и ты, Коленька, заходи вечерком, я тя тоже угощу. — О! Это здорово! — просиял участковый. — Спасибо, тёть Люб, Обязательно зайду! * Через пару часов буханка заурчала, выпустила облако вонючего дыма, но потом дым стал не таким чёрным — и она поехала! Сделала пробный забег по улице — всё более плавно и мягко, всё меньше кашляя, насколько это было по силам старому уазику, и Макс с Нафаней засобирались в дорогу. Баба Люба накормила их обильным обедом и вручила пакет с обещанными пирожками. Потом дождалась, пока Нафаня уйдёт в машину и заговорщицки подмигнула Максу: — Пошли, мне надо слово сказать… Она открыла старый скрипучий шкаф и достала плоский свёрток в обветшалой ткани: — Вот возьми. На память обо мне… — Да ты что, баба Люба, — начал было Максим. — Не спорь, — отрезала бабка решительно. — А то когда в другой раз приедешь? — Э… — начал Макс. — Вот именно. И сам не знаешь! — покачала головой бабка. — Потому бери. — Ну не надо… — ещё пытался Макс, но бабка опять остановила: — Да не тебе это. А дочке, если будет. Макс замолчал в ступоре, а бабка зашептала: — Вовке нельзя, он продаст. Он всё продаёт. А ты не продавай. Ты передай, как запросит. — Кто запросит? — Корона! — сказала бабка таинственным шёпотом, похлопывая по свёртку нежно, — вот как она запросит, так и передай. По женской линии. — А если дочки не будет? — спросил Максим, удивлённо пытаясь понять, почему корона, так как свёрток скорее походил на узкую книжку неровной формы, завёрнутую во много слоёв мягкой ткани. — Будет. Не дочка, так внучка. Или правнучка. Или просто соседка. На зов придёт. И передашь. Оберегом для неё будет. И на недоумённое молчание Макса добавила: — Как придёт время, так и знак тебе придёт! — закончила она строго. И перекрестила его двумя пальцами по-старообрядчески. И Максим пожал плечами, взял свёрток, положил в сумку и вышел из дома. — Что забрал? — окликнул его сердитый голос дяди Вовы. — Пирожков на дорогу! — отрезала бабка, махнув на племянника полотенцем. Но дядя Вова не ушёл. Стоял и смотрел, пока Максим обнимал бабу Любу на прощанье. И взгляд его был с недобрым прищуром. И что-то защемило у Макса на сердце, заскребло. Вспомнился сон с мохнатыми тварями. И хотелось что-то сказать, но не знал, что. * Праздник получился знатный. С шашлыками, водкой, песнями, обнимашками. Эдик и Вадик с гитарами, Лидочка и Верочка с горами закуски, Джессика… Ах, Джессика — в микро-шортиках, микро-маечке. Бобби, её персональный фотограф и любовник по совместительству, который щёлкал её во всех ракурсах в разной степени раздетости до почти топлесс — на радость всем парням в округе… Единственное, что портило настроение, это Лидочка, которая обиделась на своего парня и весь вечер клеилась к Максу. Подсаживалась рядом, прижималась горячим бюстом – мягко, призывно. Какой-то чёртик внутри подзуживал – воспользуйся, раз уж она так лезет. С Джессикой тебе ничего не светит. Но не мог себя пересилить. Чёрные ногти Лидочки приводили в содрогание, а луково-алкогольное дыхание напрочь отбивало даже желание поцеловать. И если бы, конечно, он выпил, то может и не устоял бы. Но так как он был за рулём, то приходилось оставаться трезвым. И когда от Лидочки стало совсем невмоготу, ушёл в машину, пахнущую землёй и старой картошкой. Сел на заднее сиденье, достал айфон и стал смотреть инстаграм Джессики. И сам знал, что ничего в ней нет настоящего, и не понимал, почему в нём так ноет и свербит… Урод. Рябчик. Для неё — никто. И для всех никто. Если он исчезнет с лица земли, то мир не перевернётся. Даже не вспомнит. И не изменится ничего, ровным счётом ничего. Разве что баба Люба затоскует… Вдруг какой-то шорох раздался в темноте машины. Совсем рядом. Макс оглянулся и заметил, что его сумка начала сползать с сиденья на пол. И в полутьме почудилась мохнатая лапка, которая эту сумку тянет. Макс замер от неожиданности, дёрнул сумку на себя. Никакой лапы. Всё в порядке. Показалось? Несколько секунд ему понадобилось, чтобы убедить себя в этом. Наконец набрался храбрости и заглянул под сиденье, надеясь увидеть там только грязный пол и несколько сумок. Да, грязный пол, сумки и… два красных глаза. Сверкнули злобой из темноты и исчезли в одно мгновенье. Макс от неожиданности задохнулся, схватил сумку, выскочил из машины в наступающий светлый вечер – и на душе отлегло. Показалось, конечно. Привиделось. Снова зашёл в машину, заглянул под сиденье – ничего и никого. Сел, пошарил внутри своей сумки, и вдруг рука нащупала свёрток – бабкин подарок. Макс достал и развернул. Внутри многих слоёв дряхлой парчовой ткани с почти облетевшей позолотой находилась странная конструкция, сложенная, как книжка-раскладушка: на плотную ленту нашиты небольшие тяжёлые крупные пластины старого серебра. Ожерелье? Да нет же! Головной убор! И узоры по серебру чеканные, удивительные — рыбы, змеи, птицы и ангелы — то ли в языках пламени, то ли в потоках воды. Пластины заостряются кверху, действительно словно корона. Макс развернул венец, покрутил так, и этак, усмехнулся и надел на себя. Достал айфон и повертелся перед камерой. Вздохнул, увидев свой большой нос и впалые щёки в ярких пятнах веснушек. Урод и есть. А сейчас в этом кокошнике он выглядел ещё и глупо. Сложил обратно, убрал в свою сумку и снова вышел в набегающий вечер. В сознание вошёл шум фестиваля, среди которого вдруг пробился странный звук – где-то ухнул филин, потом ещё дважды. Солнце подкатилось совсем близко к горизонту, но активность на поляне только разгоралась. Сам лагерь на опушке леса тянулся на километры и кое-где выходил на берег реки. На освещённых платформах выступали музыканты. Толпы молодых людей шатались группами и отдельно от одной площадки к другой. И у всех было праздничное весёлое настроение. У всех, кроме одной девушки. Она шла совсем потерянная, испуганная и непрестанно озиралась по сторонам. Каштановые волосы растрепались, футболка и шорты перепачканы, коленки разбиты. На шее косынка бело-голубая с якорями. Макс невольно зацепился взглядом за эту девушку, и она словно почувствовала и, как это часто бывает, секунду назад смотрела куда-то вдаль, и вдруг повернулась – и прямо в глаза! Словно выстрел прошёл через сознание. Макс даже вздрогнул. Но и тогда не смог оторвать взгляд. Так они и стояли, глядя друг на друга, несколько секунд. И вдруг девушка пошла прямо к нему. — Привет, — сказала она робко и удивлённо. — Привет, — ответил Макс, ещё более робко. — Ты кто? — спросила она. От такого вопроса Макс немедленно забыл, кто он. Словно ему сказали коан, а он, выбитый из иллюзии бытия, в этот момент должен был достичь просветления. Но не достиг. — Я имею в виду… — девушка тоже замялась, — ты меня видишь? — Э… вижу… — пробормотал Максим, озадаченный вопросом. — Слушай… Как здорово, — она вдруг попыталась схватить его за рукав, но её пальцы проскочили насквозь. Она вскрикнула и испуганно воззрилась на свои ладони. — Что… Что это? — Я не знаю… — Меня никто не видит… — у девушки дрожали губы. — Я ни до кого не могу дотронуться… Вот так же… — Я тебя вижу… — Макс попытался тоном успокоить, но и сам понимал, что это не тот случай. — Всё проскакивает насквозь, — прошептала она, — как в фильме… “Привидение”, кажется. Это когда его убили… Я умерла? — у неё в глазах дрожали слёзы, и одна слеза побежала по щеке. — Где? — нелепо спросил Макс. — Я не знаю… — всхлипнула она, и повторила громче, — я не знаю! Я не помню! Ничего не помню! — Но… Надо что-то… Как тебя зовут? — Маша! — вдруг воскликнула она, радостно вспоминая, — Маша Гринько. Восточный проспект, дом пять, квартира двадцать один. Это совсем рядом. — И вдруг заторопилась, — собаку! Покорми собаку, зовут Авоськой, ключ на трубе… — А вот ты где! — раздался пьяно-игривый голос Лидочки, и Макса сзади обхватили липкие руки с чёрными ногтями. И было ощущение, что это не руки, а мохнатые лапы. — Что? — воскликнул Макс, внезапно втянутый в обыденность. Он стащил с себя Лидочкины руки. — Кто? Что? Ты зачем? — Что зачем?! — пьяно удивилась та. Макс поднял глаза и увидел, что Маша уже исчезла. Огромное пустое пространство вокруг нельзя было преодолеть так быстро, и тем не менее, девушка словно провалилась сквозь землю. — Маша! — позвал Максим. — Какая Маша?! — возмутилась Лидочка. — Ах, я тебя не устраиваю, урод рябой! Скотина! — крикнула она и сорвала сумку с его плеча. — Отдай! — крикнул Макс, но та бросилась бежать. Макс нагнал её довольно быстро, но рядом оказались несколько парней, которые выхватили сумку из её руки и начали перебрасывать друг другу, гнусно и глумливо хихикая, и было ощущение, что это какие-то мохнатые тёмные твари. Макс пытался перехватить лямку, но те успевали перебросить добычу друг другу. И было ощущение, что всё это происходит во сне. В конце концов Макс исхитрился и вмазал в нос одному из шутников, и тот уронил добычу. — Ты! На кого! — взвыл парень, надеясь, что за него сейчас заступятся, но остальные вдруг замялись. Видно было, что они пошатываются. И неожиданно стали озираться, словно не понимая, что происходит, словно забыли и про сумку, и про игру. Макс оглянулся, но Лидочки рядом больше не было. И в голове всё поплыло, словно смена декорации сна. Он повесил сумку через плечо и пошёл по поляне, так же непонимающе озираясь. Что-то важное тикало в подсознании, но он никак не мог вспомнить, что именно, и что он должен сделать. — Тебе что сказали, балбес?! — вдруг раздался возмущённый скрипучий голос рядом. — А ты что наделал? Максим обернулся. Между деревьями стояла незнакомая старушка. Она была крошечная, седая, в белой косынке, душегрейке поверх платья и валенках. Валенки были настолько не ко времени, что Макс удивлённо воззрился на них и долго не мог понять, что ему говорят. — А что я наделал? — наконец вымолвил он, поднимая взгляд на старуху. — Ты зачем корону надел? — снова возмутилась она. — Ты зачем полез не в своё дело? Упустил девчоночку, теперь её тёмные схавают! — Кого? — потряс головой Макс, словно пытаясь проснуться. — Какую корону? Какую девчонку? — Какую корону?! — передразнила та, скривившись и презрительно плюнула в сторону. — Вот молодежь пошла тупая! Ну как с ей работать? — она всплеснула руками. — Не для тебя дадено! Тебе сказали, что дочке передать? — Сказали, — пробормотал Макс. — Но у меня нет… — А ты, болван, надел! — Мне не сказали, что нельзя… — Ну так кто же мог подумать, что ты такой дурак? Это же девичье! Может скажешь ишшо и филина слышал? — Слышал, — удивился он, вспомнив уханье. — Сколько раз? — теперь уже удивилась старушка. — Три… — ответил Макс, припоминая. — Ну вот! — она расстроилась, всплескивая руками в досаде. — Теперь-то што я с тобой делать буду? Уже не отвертеться! — От чего? — Дар! А его принять может только дева! Макс покраснел и даже немного обиделся, словно его лишили каких-то привилегий на гендерном основании. И пробормотал: — Ну а что такого? — Девственница, значит! — возмутилась старушенция. — Ну и я как бы… э… девственник… — упрямо заявил Макс, не зная, стыдиться ему или гордиться. Старушка даже запнулась: — Прям правда што ли? Те сколько годков-то? — Двадцать… два, — ответил Макс, всё-таки устыдясь. — И даже нецелованный?! — бабка уже явно издевалась. Макс промолчал, заливаясь краской. — Ох, мать моя, царица небесная… — старушка ударила посохом в землю с досады. — Вот влез же! И сам не сделал, и мне не дал! — Что я не сделал? — Первую свою не провёл. Проворонил. Утянули её тёмные. А не полез бы, то я бы её провела куда надо. А теперь всё… Пиши пропало! — она смачно плюнула в землю, развернулась и пошла вдаль, пробормотав напоследок, — вот и работай теперь. — Как? — Сам найдёшь, помощничек, — она остановилась и обернулась в полоборота. — Или тебя найдут. А плохо будет, так кликнешь бабку Моринью. — Кого? — Меня, значит, — воскликнула она и гордо и напевно повторила она по слогам. — Мо-ринь-ю. Глухой что-ли? И ушла, что-то гневно бормоча под нос и размахивая маленьким кулачком. — Как работай? — спохватился Макс. — Что делать-то? — Вот корону наденешь и узнаешь, — донеслось издали. Макс долго стоял и смотрел ей вслед, хотя смотреть было особо некуда — бабка словно растворилась среди редких деревьев в светло-синем вечере. И он всё пытался понять, что же случилось? Что он проворонил? И где-то в глубине души чувствовал, что она права. Что-то важное случилось, и это надо обязательно вспомнить, но словно во сне – не мог. Что? Что? — металась мысль в сознании. И вдруг в сознании всплыли слова бабки: “Вот корону наденешь и узнаешь”. Он оглянулся, но среди редкого леса никого не увидел. Он достал и снова надел на себя венец. И внезапно вспыхнуло то, что от него словно пытались заслонить. Маша! Потерянная девушка, про которую он почти забыл в этой суете. Какая-то часть сознания говорила, что всё ему померещилось. Словно сон. Может он действительно заснул и всё это просто привиделось? И вдруг ему нестерпимо захотелось проверить, понять. И другого способа он не видел. Что она там сказала? Восточный проспект, дом пять? Около машины толпились подвыпившие студенты, которых он начал выгонять. В ответ на крики: «Ты куда? Там вещи!» он выбросил всё из машины, сказал, что срочно надо и что скоро приедет. И умчался, словно его подгоняло что-то важное. Навигатор телефона показал, что это действительно близко. Он домчал за двадцать минут. Старые окраинные хрущёвки жалко прилепились к улочке, которая громко именовалась Восточный проспект. Дом номер пять встретил его железными дверями с кодовым замком. Но едва он подошёл к подъезду, как оттуда выскочили двое подростков, и Макс подхватил дверь и нырнул внутрь. Нужная квартира оказалась на первом этаже. За дверью под номером двадцать один его встретил собачий скулёж, который превратился в рыдание, как только Макс постучал. — Да нет её! — возмутилась женщина, открывая соседнюю дверь. — И я скоро милицию вызову из-за этой твари, которая тут лает и воет с утра! Спать невозможно! — Значит… Маши нет дома? — нерешительно спросил Максим. В ответ женщина фыркнула и захлопнула дверь. Ключ на трубе… — подумал Макс. И увидел частично выступающую из стены конструкцию, на которой была приступочка на уровне выше человеческого роста. Он протянул руку — и действительно нашёл там ключ. Едва он открыл дверь, как собака выскочила и понеслась вниз к подъездной двери, которая, как на грех, открылась — и несчастная псина, по виду небольшая белая в пятнах дворняга с примесью сеттера, вылетела на улицу прямо под ногами входящего гражданина, который испуганно подпрыгнул. — Авоська! Назад! — крикнул Макс, боясь, что четвероногая сейчас уйдёт за горизонт. Но увидел её торопливо делающей свои дела на ближнем газоне с выражением истинного блаженства на морде. Всё это время Макс стоял, держа дверь подъезда. И лишь когда собаченция, наконец, облегчилась, она встала, нерешительно оглядываясь. — Авоська, есть хочешь? — спросил Макс, и она побежала прямо к нему. В симпатичной хорошо прибранной квартирке, он нашёл собачий корм. Комната была уютная, чистая, на столе учебники по психологии и тетради. И бело-голубая косынка с якорями. Которая была на шее у Маши… Авоська оказалась дружелюбной и вполне ласковой собакой, разрешила себя покормить и потрепать. Но, понятно, ничего не могла сказать, куда пропала хозяйка и где её искать. И почему-то Максу пришла в голову странная идея. Он нашёл поводок, подхватил со стола косынку, вывел Авоську в машину и удивился, что уже навалилась ночь. До фестиваля долетели как на крыльях. Макс добежал до той поляны, где встретил Машу, и распустил поводок на полную длину, давая Авоське косынку под нос и простор для поиска. — Ищи хозяйку! Маша! Где Маша? Где твоя хозяйка? Ищи! И словно поняв, Авоська бросилась обнюхивать каждую кочку — и вдруг понеслась вперёд, а Макс бежал за ней, подсвечивая телефоном, в котором стремительно заканчивался заряд. — Эй, парень, — окликнули его из темноты. Одинокий охранник решил проявить бдительность, — здесь с собаками нельзя! Но поскольку Авоська по-прежнему неслась вперёд, а Макс бежал за ней, то у охранника включился режим преследования, и он припустил следом, активно общаясь по рации. Они бежали мимо торговых палаток, эстрадных площадок, кустов и отдельно шатающихся личностей, пока наконец не выбежали к обрывистому берегу реки, где Авоська резко затормозила и заметалась по берегу, глядя куда-то вниз и жалобно скуля. Макс хотел посветить вниз, но в это время телефон мигнул и умер. Макс несколько раз ударил его об ладонь, но было бесполезно — заряд закончился. — Эй, парень, — рявкнул подбежавший охранник, — стой, тебе говорят! — Фонарик есть? — спросил Макс, и тот опешил, — срочно, посвети! Сюда, сюда, — Макс махнул рукой вниз, в темноту с обрыва, — девушка пропала, мы боимся, что-то случилось! Охранник, внезапно выбитый из настроения погони, сразу растерял свой гнев. Он подошёл и посветил дальнобойным фонариком с обрыва. Берег оказался высотой метров пять-шесть, подмытый снизу рекой. Лишь небольшая полоска у воды сухая. Несколько ноздреватых меловых камней торчали из песка, а около одного из них лежала Маша. — Опа-на… — сказал охранник и замолчал, не зная, что ещё сказать. Но через пару секунд нужная программа всплыла в его голове, и он включил рацию. * Глядя, как Машу грузят в скорую помощь, Макс испытывал странное чувство. Авоська прыгала около его ног, удерживаемая поводком, и приходилось её всё время утешать. — Живая что ли? — раздался знакомый голос сзади. Бабка Моринья стояла, опираясь на клюку и с любопытством наблюдала суету. — Живая, — ответил Макс. — Молодец… Не отдал девчоночку-то… — пробормотала она. Потом вздохнула, — ну это не совсем наша работа… — А что такое ваша работа? — возмутился Макс. — И что мне было делать? Бросить её умирать? — Да нет, — рассмеялась Моринья. — Ты всё сделал хорошо, всё правильно, — добавила она, затихая. Потом, помолчав, продолжила, — проводники мы. Провожаем во свет, когда люди растеряны, испуганы, не видят дороги. Когда их окружают тёмные. А мы указываем путь. А ты… — Что я? — осторожно спросил Макс, снова готовый защищаться.. — А ты вона как повернул, — ответила она с заметной завистью. — Ну понятно, технологии там всякие. Смартфоны, машины, геолокаторы… — бабка произносила величественно и напевно окая. И немного иронично. — Собаки… — добавил Макс. Он опустился на колено и погладил беспокойную Авоську. — Ну молодец, признаю, — вздохнула Моринья. — Мне за мои годы ни разу не удалось обратно привести… Она помолчала и покачала головой задумчиво: — Может и правда время пришло? Может и не зря тебя призвали? Макс неловко пожал плечами, не зная, что отвечать, а Моринья добавила строго: — Только ведь это девственником быть! Нам чистоту нарушать нельзя! — Что, совсем? — удивился Макс. — Совсем, — строго отрезала Моринья, и добавила чуть мягче, — но ты не бойся. Если уж припрёт, то просто корону передашь другой. И цалуй кого хошь на здоровье. Ну пошли, я посвящать тебя буду. — Куда? — неловко спросил Макс. — Куда-куда? — ответила Моринья раздражённо. — Увидишь! Они вышли на большую лесную поляну и привязали Авоську к дереву на краю просвета. Звёзды еле пробивались среди облаков. Фестивальное поле затихало вдали, еле просвечивая сквозь лес, но здесь была уже глубокая темнота. — Надевай корону! — скомандовала Моринья. — Бери жезл! И Макс увидел, что сама старуха уже стоит в венце поверх платка и протягивает ему зелёную берёзовую ветвь. Макс, неловко поёживаясь, надел головной убор и ощутил внезапную тяжесть и мощь. Облака раздвинулись, словно по мановению волшебной палочки, и широкий месяц осветил окрестности. И Макс увидел, что хороводом вокруг поляны стоят женщины — пожилые и молодые, в старинных одеждах и в чём-то более современном, но все в таких же венцах и с ветвями в руках. Некоторые светились белёсым светом, другие ещё сохраняли краски, но все они были прозрачными. И всё же Макс видел их чётко и ясно. И вдруг заметил знакомое лицо. — Баба Люба! — испуганно позвал он, — как ты тут? Одетая в длинное тёмное платье, она совсем необычно выглядела в короне. Взгляд её, неожиданно серьёзный, смотрел испытующе и чуть удивлённо. — А я то думала, — сказала она, — почему же мне знак-то был тебе передать? Вот не ожидала… — и она покачала головой. — Какой знак? — спросил Макс. — А вот как время придёт, так и узнаешь, — тихо усмехнулась она. — Баба Люба, — вдруг забеспокоился Макс, — а с тобой-то всё хорошо? Как здоровье-то? — Да уже всё хорошо, — махнула рукой она. — Вот вижу, что корона в добрые руки ушла, значит всё хорошо. Береги её. — Заеду, машину верну… — пробормотал Макс. — Мне уже не надо, померла я, — рассмеялась она, — пора. Только и ждала, кому передать. — Что?! — Макс задохнулся. — Я же говорю, пора было. Время пришло. Послезавтра похороны. Придёшь? — К… Как?! — Максим ещё был не в состоянии говорить. — Да так. Но ты же видишь, что я тут и живая. А тебе дадена корона, чтобы ты провожал и помогал. Вот и помогай, — она улыбнулась и отошла к остальным женщинам. Макс долго не мог прийти в себя. Хотелось всё бросить и ехать срочно туда, в Завадское, чтобы… чтобы что? Узнать, что это правда? Вызвать скорую, которая уже не нужна? Чтобы что? Он посмотрел на бабу Любу, и она покачала головой. Указала ветвью на середину круга. — Повторяй! — провозгласила Моринья, возвращая его в настоящее. Она подняла свою ветвь и начала произносить нараспев, поворачиваясь в разные стороны: — Я, Моринья, царица полудня и полуночи… — Э… — прервал её Макс, — как бы “царица” для меня не совсем подходит… Она посмотрела на него нахмурясь, потом согласно кивнула головой. — Говори “царь”, а я для себя буду по-старому, — произнесла она и начала сначала. — Я, Моринья, царица полудня и полуночи… — Я, Максим, царь полудня и полуночи… — неловко пробормотал за ней Макс. — Зари вечерней и утренней, — пела Моринья, поворачиваясь в разные стороны и крестя ветвью ночь и хоровод женских фигур. — Повелеваю тенями и огнями, зверями и страстями. В ясный свет одетая, чистой росой умытая, силою облачённая. Откройся пропасть земная, высота небесная, тьма речная, бездна морская, приди ко мне сила огненная, дай мне разум и умение провести души невинные путём заповеданным, во свет божий и кущи райские под крыло самой матушки, царицы небес… Заговор продолжался как песня. Макс сначала запинался и робел, но потом вдруг влился в него, и уже не смущался. А потом даже полностью забыл, где он и кто. Все вопросы и неловкости растворились, и он стал просто одним из них. Просто тень или дух. Царь полудня и полуночи… * — Слушай, Максим, — неловко начал участковый, встретив его у калитки бабкиного дома, — тут у нас… это… происшествие… — и он замолк, не зная, как лучше сказать. — Что случилось? — спросил Макс, обозревая милицейский уазик, людей в форме около бабкиного дома и перепуганных соседок, которые о чём-то взволнованно перешёптывались. Утро было серым, и накрапывал дождь, постепенно усиливаясь. Словно природа плакала. — Ну… — замялся представитель закона. — Тётя Люба померла. — Как померла? — Макс был в шоке. Хоть и знал, хоть и сказала она сама, но до конца не хотелось верить. — Вчера же только… — Да, вот, вчера только видались, и на тебе… — покачал головой участковый. — И говорят, что ты… — Что? — Ну, что ты её… — Кто говорит? — Вован говорит. — Дядя Вова?! Макс выпрямился потрясённо. — Спроси его про пирожки, — вдруг рассмеялся голос бабы Любы. Максим оглянулся, но никого рядом не было. — Да не увидишь, не крутись, — произнёс её голос. Макс вздохнул и покачал головой и спросил: — Дядя Коля, она тебе пирожки давала? — Э… Да… — опешил тот. — Угощала. — Когда? — Ну вечером же… — Ты нашу машину во дворе видел, когда за пирожками заходил? — Да нет… — Вот именно. Уехали мы уже. После обеда и уехали. — Да-да, уехали они! — ворвалась в беседу одна из соседок. — Сразу после обеда. А вот Вовка к ней заходил к ночи! И кричал так страшно! Где, мол, серебро старинное?! — Какое серебро? — спросил участковый. — Да какое у ей серебро?! — включилась другая соседка. — Отродясь ложки ценной не было! Всё люменевые! — Ну что ж, ребята, — Николай обратился к милиционерам, — пошли-ка мы к Вовану, поспрашиваем теперь по-серьёзному… Тем более, что единственный наследник… * Похоронили бабу Любу на третий день, как она и говорила. Тихо, спокойно. И уазик починенный пригодился. — Меня в свет провожать не надо, — улыбнулась покойница Максу. — Я сама туда дорогу знаю. И если что, то зови. Приду помочь… * Через дорогу на крыльце больницы стоял мальчик лет пяти в серой пижамке. Огромные глаза его, окружённые болезненными тенями, выражали растерянность и удивление. Он теребил край своей рубашечки и неловко оглядывался по сторонам. Мимо почти вплотную прошли женщины и даже не заметили его. И Макс почувствовал… Да, просто почувствовал что-то. Что это к нему. — Рябчик, привет, — вдруг раздался голос сзади. Джессика подходила к нему игривой походкой, — как дела? — Привет, нормально дела, — пробормотал Максим и снова оглянулся на мальчика. И вдруг словно проснулся и добавил, – я не рябчик, я Максим. И где-то в памяти запел голос: “царь полудня и полуночи, зари вечерней и утренней…” И словно его обволокло облаком мелких иголочек, которые прошлись по спине и шее. Заставили распрямиться, расправить плечи. Джессика словно почувствовала и вдруг оробела, поёжилась, сделала шаг назад. — Ой, извини… Максим, конечно… Слушай, я хотела интервью сделать с тобой… Для инсты. — Интервью? – удивился Макс. — О чём? — Ну… ты девушку нашёл, спас. Вот… — и она замолчала, не зная, что ещё сказать. И вдруг неожиданно добавила, — а пошли в кафешку, посидим, поболтаем? Макс замер, озадаченный новой реальностью. Он посмотрел на неё с удивлением и даже сразу не нашёл, что ответить. И просто вслушивался в свои ощущения. Так давно он мечтал об этом, и вот перед ним открывалась дверь… “Передай корону и целуй кого хочешь,” как сказала Моринья. И Макс задумался, а хочет ли он потерять то, что обрёл так неожиданно? Ради Джессики? И словно увидел её впервые — неестественную походку, салонную косметику, ненатурально пухлые губы. И что-то тёмное мохнатое промелькнуло в глубине её глаз. И стало странно, что появилась она прямо сейчас, когда рядом тот мальчик… Чтобы отвлечь? Чтобы Макс забыл? Чтобы опять тёмные утащили добычу? И где-то внутри он сделал шаг назад. Словно спадала пелена с глаз. Или с души. И вдруг испытал странное облегчение. Он сделал глубокий вдох, покачал головой и ответил: — Знаешь, я очень занят. В больницу зайти, собаку покормить и выгулять. Домашку делать. Ну много дел, короче. Пока. Он повернулся, пошёл в сторону мальчика, и наконец поймал его взгляд. Тихо сказал: — Привет. — Привет, — удивился мальчик. — А ты меня видишь? — Вижу, — ответил Макс. — Никто не видит, — на глаза мальчика наворачивались слёзы. — Мама, бабушка… Все плачут… Я уже умер? — Может и умер, — вздохнул Максим, — но ведь вот ты, живой. Так? — Так… — пробормотал мальчик нерешительно. — Ну хорошо, пошли посмотрим, — Максим говорил тихим успокаивающим голосом. — Может ещё и не поздно… Может они ещё смогут что-то сделать. А если нет, то ты отправишься в путешествие. Большое, интересное. Там будет много детей и вы будете играть… — А мама? — Она тоже приедет к тебе. Только чуть попозже. И он пошёл в здание больницы, сопровождая мальчика в реанимацию. И вдруг подумал, а можно ли перевестись в медицинский? Наверное нет. Только если бросить свой технарь и поступать заново. А почему бы и нет? Мысль удивила и захватила его своей неожиданной заманчивостью, и он совсем забыл о Джессике. А она осталась на другой стороне улицы, провожая взглядом тощую фигуру, которая почему-то уже не казалась ни нелепой, ни робкой. Он уходил расправив плечи – свободный, уверенный в себе, и даже не отдающий себе в этом отчёта. И она вдруг впервые пожалела, что никогда его раньше не замечала. И понимала, что сейчас уже слишком поздно.

"Немедленно домой! Срочно!" История эта приключилась со мной прошлым летом. Приехала я к старшему брату в гости. У него свой дом в деревне, живет один, семьей пока не обзавелся. Разница в возрасте с братом у нас 10 лет. Когда я была маленькой он постоянно меня поучал, наставлял, следил, чтобы я не натворила чего-нибудь. Эта привычка сохранилась за ним и сейчас. Я уже выросла, а он постоянно навязывает мне свое "правильное" старшее мнение. Из-за этого мы бывает сильно ссоримся. Вот и в этот день брат начал капать мне на мозги. Мол не нравится ему мой ухажер, не подходит мне. Я сильно обиделась на братика, выбежала из дома и спряталась в сарае: пореветь и успокоить нервы. Сидела я там уже пару часов, домой идти не хотелось, опять выслушивать очередную "лекцию". Вдруг слышу голос брата зовет меня. Но я же на него обиделась, не разговариваю с ним, поэтому не стала откликаться и выходить. Снова слышу его, он уже кричит: - Светка! Немедленно в дом! Срочно! Я рассердилась, чего это он раскомандовался. Это просто наглость! Я сердито сопя, выхожу из сарая и направляюсь в дом. И в этот момент слышу позади себя грохот. Оборачиваюсь и вижу, что на том месте, где я только что была, груда обвалившихся досок с торчащими гвоздями. Я испытала настоящий шок, когда представила, что меня могло всем этим завалить. Я вряд ли осталась жива после такого. Позабыв все обиды, я побежала в дом поблагодарить брата за спасение. Вижу как он входит в ограду и бросаюсь ему на шею, реву в три ручья и говорю: - Спасибо, Сашенька, родненький! Спасибо тебе! Он просто ошалел, стоит не понимает ничего, спрашивает: - Что случилось? Я рассказала брату что произошло. Опять благодарю, что так вовремя позвал меня домой. И тут он сообщает мне, что его вообще не было дома. Он уходил к соседу и только что вошел во двор. Я опять в шоке! Я ведь четко слышала его голос и мне это не показалось. Не знаю, как объяснить произошедшее, и кто звал меня, когда во дворе никого не было. Но это сверхъестественное событие спасло мне жизнь. С тех пор наши с братом отношения улучшились и я стараюсь меньше на него обижаться. Ведь я знаю, что он любит меня и всегда придет на помощь! Даже в виде такого необъяснимого чуда! #МистическиеИстории