***
Запомни этот миг. И молодой шиповник.
И на Твоем плече прививку от него.
Я - вечный Твой поэт и вечный Твой любовник.
И больше - ничего.
Запомни этот мир, пока Ты можешь помнить,
а через тыщу лет и более того
Ты вскрикнешь, и в Тебе царапнется шиповник...
И - больше ничего.
* * *
Просто - наше шоссе и шиповник.
Дождь из облачка невпопад.
Как подошвы чьих-то шиповок,
лужи гвоздиками торчат.
Я всему говорю спасибо -
непосильного счастья боль,
непосильное небо синее,
непосильна земная соль.
* * *
Белый шиповник, дикий шиповник
Краше садовых роз,
Белую ветку юный любовник
Графской жене принес.
Белый шиповник, дикий шиповник
Он ей, смеясь, отдал.
Листья упали на подоконник,
На пол упала шаль...
Для любви не названа цена
Лишь только жизнь одна
Жизнь одна, жизнь одна...
Белый шиповник, страсти виновник,
Разум отнять готов,
Разве не знаешь, графский садовник
Против чужих цветов.
Что ты наделал, милый разбойник,
Выстрел раздался вдруг...
Красный от крови, красный шиповник
Выпал из мертвых рук.
Для любви нe названа цена
Лишь только жизнь одна
Жизнь одна, жизнь одна.
Их схоронили в разных могилах
Там, где старинный вал.
Как тебя звали, юноша милый,
Только шиповник знал.
Тот, кто убил их, тот кто шпионил,
Будет наказан тот,
Белый шиповник, вечный шиповник
В память любви цветет.
Для любви не названа цена
Лишь только жизнь одна
Жизнь одна, жизнь одна...
* * *
Погадай, возьми меня за руку,
а взяла — не надо гадать...
Все равно — престол или каторга —
ты одна моя благодать!
Бог — с тобой, ты — созданье Бога.
И, пускай он давно не со мной,
нарисована мне дорога
по ладони твоей золотой.
Ты одна на роду написана.
Но читать подождем.
А отклонится линия жизни —
я ее подправлю ножом.
* * *
Не возвращайтесь к былым возлюбленным,
былых возлюбленных на свете нет.
Есть дубликаты — как домик убранный,
где они жили немного лет.
Вас лаем встретит собачка белая,
и расположенные на холме
две рощи — правая, а позже левая —
повторят лай про себя, во мгле.
Два эха в рощах живут раздельные,
как будто в стереоколонках двух,
всё, что ты сделала и что я сделаю,
они разносят по свету вслух.
А в доме эхо уронит чашку,
ложное эхо предложит чай,
ложное эхо оставит на ночь,
когда ей надо бы закричать:
«Не возвращайся ко мне, возлюбленный,
былых возлюбленных на свете нет,
две изумительные изюминки,
хоть и расправятся тебе в ответ...»
А завтра вечером, на поезд следуя,
вы в речку выбросите ключи,
и роща правая, и роща левая
вам вашим голосом прокричит:
«Не покидайте своих возлюбленных.
Былых возлюбленных на свете нет...»
Но вы не выслушаете совет.
* * *
Ты мне прозвонилась сквозь страшную полночь:
"А ты меня помнишь?"
ну, как позабыть тебя, ангел-звереныш?
"А ты меня помнишь?"
твой голос настаивал, стонущ и тонущ —
"А ты меня помнишь?" "А ты меня помнишь?"
и ухало эхо во тьме телефонищ —
рыдало по-русски, in English, in Polish —
you promise? Astonish…а ты меня помнишь?
А ты меня помнишь, дорога до Бронниц?
И нос твой, напудренный утренним пончиком?
В ночном самолете отстегнуты помочи —
Вы, кресла, нас помните?
Понять, обмануться, окликнуть по имени:
А ты меня…
Помнишь? Как скорая помощь,
В беспамятном веке запомни одно лишь —
"А ты меня помнишь?"
* * *
Прикрыла душу нагота
Недолговечной стеклотарой.
Как хорошо, что никогда
Я не увижу Тебя старой
Усталой - да, орущей - да,
И непричёсанной, пожалуй...
Но, слава Богу, никогда
Я не увижу тебя старой!
Не подойдёшь среди автографов,
Меж взбудораженной толпы -
Ручонкой сухонькой потрогав,
Не назовёшь меня на "ты"
От этой нежности страшенной,
Разбухшей, как пиковый туз,
Своё узнавши отраженье,
Я в ужасе не отшатнусь.
Дай, Господи, мне проворонить,
Вовек трусливо не узнать
Твой Божий свет потусторонний
В единственно родных глазах.
* * *
Не исчезай
Во мне ты навек,
Не исчезай на какие-то полчаса...
Вернешься ты вновь через тысячу, тысячу лет.
Но все горит
Твоя свеча.
Не исчезай
Из жизни моей,
Не исчезай сгоряча или невзначай.
Исчезнут все.
Только ты не из их числа.
Будь из всех исключением,
Не исчезай.
В нас вовек
Не исчезнет наш звездный час,
Самолет,
Где летим мы с тобой вдвоем,
Мы летим, мы летим...
И мы летим,
Пристегнувшись одним ремнем,
Вне времен, —
Дремлешь ты на плече моем,
И, как огонь,
Чуть просвечивает твоя ладонь...
Не исчезай
Из жизни моей,
Не исчезай невзначай или сгоряча.
Есть тысячи ламп,
И у каждой есть тысячи свеч.
Но мне нужна твоя свеча.
Не исчезай
В нас, Чистота.
Не исчезай,
Даже если наступит край.
Ведь все равно —
Даже если исчезну сам, —
Я исчезнуть тебе не дам.
Не исчезай.
* * *
У края поля, в непроглядном веке
ты прислонилась к тёмному стволу,
как белая струна натянута на деку.
Ты чувстуешь, что рядом я стою.
Я не стреножил жизнь твою и волю,
у алтаря не брал руки твоей.
Нас обручило дышащее поле
и твой алтарь дыхательных путей.
Не станет нас. Ты белое относишь.
Относишь жизнь упругую и стать.
Но ты была струной горячего озноба.
Над полем будешь продолжать дрожать.
* * *
Ты меня на рассвете разбудишь,
проводить необутая выйдешь.
Ты меня никогда не забудешь.
Ты меня никогда не увидишь.
Заслонивши тебя от простуды,
я подумаю: "Боже всевышний!
Я тебя никогда не забуду.
Я тебя никогда не увижу".
Эту воду в мурашках запруды,
это Адмиралтейство и Биржу
я уже никогда не забуду
и уже никогда не увижу.
Не мигают, слезятся от ветра
безнадежные карие вишни.
Возвращаться плохая примета.
Я тебя никогда не увижу.
Даже если на землю вернемся
мы вторично, согласно Гафизу,
мы, конечно, с тобой разминемся.
Я тебя никогда не увижу.
И окажется так минимальным
наше непониманье с тобою
перед будущим непониманьем
двух живых с пустотой неживою.
И качнется бессмысленной высью
пара фраз, залетевших отсюда:
"Я тебя никогда не забуду.
Я тебя никогда не увижу".
* * *
Ты мне никогда не снишься.
Живу Тобой наяву.
Снится всё остальное.
И это дурные сны.
------------------------
(12 мая 1933 — 1 июня 2010)
Присоединяйтесь к ОК, чтобы подписаться на группу и комментировать публикации.
Нет комментариев