Я памятник себе воздвиг нерукотворный,
К нему не зарастет народная тропа,
Вознесся выше он главою непокорной
Александрийского столпа.
Нет, весь я не умру — душа в заветной лире
Мой прах переживет и тленья убежит —
И славен буду я, доколь в подлунном мире
Жив будет хоть один пиит.
Слух обо мне пройдет по всей Руси великой,
И назовет меня всяк сущий в ней язык,
И гордый внук славян, и финн, и ныне дикой
Тунгус, и друг степей калмык.
И долго буду тем любезен я народу,
Что чувства добрые я лирой пробуждал,
Что в мой жестокий век восславил я Свободу
И милость к падшим призывал.
Веленью божию, о муза, будь послушна,
Обиды не страшась, не требуя венца,
Хвалу и клевету приемли равнодушно
И не оспори
А снилось мне, что жизнь идет к концу,
И тикают последние минуты,
И понял я, что больше не смогу,
И прошлое мелькнуло кадром крупным.
Увидел много бесполезных дней,
И важных дел, отложенных на завтра,
И будто мой корабль сел на мель,
Которой нет на путеводных картах.
И в тот момент понятие пришло,
Что ценностью являются поступки,
Не унесешь с собой мирское барахло,
Там все всерьез и там уж не до шутки.
Для исправления больше шансов нет.
Возможности даются лишь при жизни.
Не важно сколько прожито тобою лет,
А важно чтоб они были со смыслом.
И захотелось чуточку пожить,
Чтобы доделать начатое дело.
Хотел я снова потянуть за нить,
Чтобы опять вокруг все завертелось.