Часть 1
- Немедленно подпиши! - приказала Эмма Марковна, положив перед дочерью лист бумаги, заполненный аккуратным крупным почерком.
- Что это? - вскинула глаза Мира.
- А то ты не знаешь! - раздраженно огрызнулась Эмма. - Подписывай немедленно! Я кому сказала?!
- Мама, ты опять... - Мира решительно отодвинула от себя бумагу.
- Будет так, как я говорю! - сквозь зубы процедила Эмма ледяным тоном.
- Но мама... - не выдержав, тихо заплакала Мира. - Я люблю его и он не сделал ничего плохого! Как ты так можешь?! Ты что же, ничего не понимаешь?
- "Не сделал ничего плохого"?! - заорала Эмма дурным голосом. - То есть по-твоему это нормально?! Нормально?! Тебе всего семнадцать, а ты уже беременна! Идиотка! Безмозглая потаскуха! Ты ставишь крест не только на всей своей жизни, но и на нашей с отцом! Только и научилась что раздвигать ноги! И кто-то должен за это ответить! - распалившись, праведница влепила девушке увесистый подзатыльник, больно ущипнула за ухо, не удовлетворившись, дёрнула за волосы, собранные в высокий хвост.
-Мама! - Мира попыталась было встать, но Эмма схватила её за плечи, с силой прижала, придавила к стулу:
-Сейчас же подпиши, дрянь такая, затем приведи себя в порядок и собирайся! Все, я сказала! Разговор окончен! - Эмма хлопнула по столу жёсткой, шершавой ладонью.
-Я никуда не пойду! - едва слышно, но вполне внятно произнесла Мира, закрывая руками лицо.
-Ещё как пойдёшь! - низко склонившись к дочери, злобно прошипела Эмма. - А будешь выделываться, поволоку насильно, пусть весь двор полюбуется.
-Мама-а-а! - снова воскликнула Мира, в голосе которой сквозило отчаянье.
- Собирайся! Пошла! Живо! - крикнула мать и ударила дочь по спине крепко сжатым злым кулаком.
Всё то время, что жена и дочь выясняли отношения, глава семейства трусливо отсиживался в гостиной. Плотно прижавшись к двери, замирая от ужаса, Александр Савельевич жадно ловил каждое слово деспотичной, бескомпромиссной супруги.
"Только бы меня не привлекала. Только бы не трогала, чёртова ведьма... " - думал мужчина, содрогаясь от ужаса и отвращения. Жену свою он боялся до такой степени, что не стал бы перечить , вели она ему выпрыгнуть в окно. Как и когда Александр напрочь утратил волю и превратился в существо желеобразное, бесполое, жалкое, бесправное и зависимое, он не помнил. Казалось, так было всегда. Впрочем, жить под крепким каблуком геукротимой Эммы оказалось удобно, не нужно было брать на себя ответственность, не нужно принимать никаких решений. Плыви себе потихоньку, но не высовывайся, а рот держи на амбарном замке.
Робкий Александр Савельевич правила игры безоговорочно принял и приноровился к тому укладу, образу жизни, что диктовала волевая, никогда и ни в чем не сомневающаяся жена.
Эмма Марковна была женщиной выдающейся, не смотря на поистине крошечный рост и весьма худосочную, угловатую, плоскую как доска, подростковую фигуру. В тщедушном этом теле жила невиданной силы мощь Торнадо, горел огонь, бушевали нешуточные страсти. Сомнений Эмма не ведала никогда и ни при каких обстоятельствах, считала себя вправе и правой, невзирая на объективную реальность.
А уж если дело касалось членов семьи, то тут вообще говорить не о чем. Суровая Эмма всегда знала как лучше и решения её были продиктованы ничем иным, как благими намерениями.
Когда бестолковая Мираслава связалась с дворовым хулиганом Сергеем Ворониным, Эмма едва не захлебнулась от праведного гнева:
-Ты знаешь из какой он семьи?! Знаешь, кто его отец?!
-Кто? - одними губами спросила Мира, вытянувшись в струну от привычного страха.
-Дальнобойщик! Его отец даль-но-бой-щик! Надеюсь, не нужно объяснять ЧТО это значит? Прозвучало так, словно речь шла о чем-то не просто недостойном, но в высшей степени непристойном, постыдном.
-Не понимаю, Эммочка, дорогая моя, милая, какое это имеет значение? - осмелился вдруг поинтересоваться тишайший Александр Савельевич.
Эмма молниеносно изменилась в лице и, повернувшись к мужу, смерила того презрительным, ничего хорошего не предвещающим тяжелым взглядом. Непостижимо, но ей удавалось смотреть на домашних сверху вниз, и это при том, что как муж, так и дочь были значительно выше ростом.
-Если вы сами не понимаете, я поясню. - словно бы нехотя, через силу, проговорила Эмма скрипучим голосом. - Эти люди неизмеримо ниже нас по определению и этого факта абсолютно достаточно для того, чтобы держаться от них подальше. Если узнаю, что якшаешься с Сергеем, мало не покажется. Это, полагаю, понятно?
-Но мама... Мира едва не плакала, её била крупная, нервная дрожь.
-Я на этом закончила! - припечатала Эмма.
-Папа... - прошептала Мира, в тщетной надежде обрести поддержку у того, кто не оказал её ни единого раза.
Как и следовало ожидать, Александр Савельевич, по обыкновению, молчал, опустив долу трусливые, бледно-серые, бегающие глаза.
Однако Мира влюбилась, а любовь, как известно, подобна стихии и остановить влюбленную девушку Эмме оказалось не под силу, что бы она о себе ни воображала. Любовь - дама капризная и требовательная, если ей мешать, обозлится, покажет острые зубы, а то и покусает нещадно. Благодаря своенравному чувству, Мира вдруг стала изощренной, матерой лгуньей, бегая на тайные свидания, изобретала все новые версии своего отсутствия, да так складно, убедительно и ладно, что Эмма ничего не почувствовала, подвоха не заподозрила.
Сергей был старше на пять лет, уже совсем взрослый парень, высокий, синеглазый, красивый, недавно отслуживший армию, устоять перед ним не смогла бы ни одна девушка в городе от пятнадцати до тридцати пяти.
Тайком встречаясь с любимым, Мира испытывала такое многообразие противоречивых ощущений, такую феерию чувств, начиная от животного ужаса перед разоблачением и заканчивая страстным желанием быть рядом, что голова её соображала слабенько, вяло, если вообще соображала.
Надежда Ровицкая
Продолжение следует
#НадеждаРовицкая_опусыИрассказы
Комментарии 15