Предыдущая публикация
ПЕРО ПТИЦЫ СЧАСТЬЯ
– Мама, это правда, что баба Нюша была колдуньей? – доставая с полки старую книгу в кожаном переплете со странными знаками и буквами, поинтересовалась Катюша.
По состоянию книги можно было сказать, что она читана и перечитана не один раз. На обложке кожа в некоторых местах протерлась до дыр, листы были ветхими и обтрепанными.
– Катюша, с чего ты взяла? – удивилась Марина.
– Здесь в деревне поговаривают, – ответила дочь. – Ее все считали странной. Не от мира сего. Мне Лена и Дина сказали, что к бабе Нюше, если кто заболеет, ходили за травками. Она кошек, собак, коров тоже лечила. Вот ты, мама, врач, и лечишь людей, но лекарствами. Пилюли и таблетки всякие прописываешь, а она без всякого образования на ноги людей ставила.
– Деревенские много чего говорят, но не всему надо верить. Я на врача очень долго училась, а баба Нюша, правильней сказать, была знахаркой или, вернее, ведуньей, а не колдуньей, – поправила дочь Марина. – Ей знания тоже не с неба свалились.
– Ну, ведуньей… Не одна малина? Не доктор же. Как она могла знать от чего людей лечить?
– Народные медицина и мудрость. Знаешь, к ней последнее время не часто приезжала, а она не любила ездить в город. Вот когда маленькой была, то меня сюда каждое лето привозили.
– А кто она нам? – спросила дочь.
-– Катюшка, не знаю. Может какой-то дальней-дальней родственницей приходилась, но не помню по чьей линии. Да, и сейчас уже не важно это.
– Короче седьмая вода на киселе? – переспросила дочь. – А почему тогда она нам дом завещала? И продавать не велела?
– Катюша, не знаю. И ничего не понимаю. Это наследство как снег на голову. Но ты же помнишь условие "Если в течении полугода не появятся иные наследники, удостоверяющие факт наследования первой очереди," – процитировала Марина фразу из завещания бабы Нюши.
– А если появятся, что тогда? – настаивала дочь.
–Тогда все им. Через три дня будет ровно шесть месяцев после ее смерти, и никто из родственников не появился. А ведь был у нее...
– Что?
– Нет, ничего. Баба Нюша, с детства травы изучать стала. Говорили, когда была ребенком, то потерялась в лесу. Ее лесовик из леса вывел и на тропе оставил, но что с ней случилось, она не помнила. Так моя мама рассказывала, твоя бабушка. А потом стали происходить с Нюшей странные вещи.
– Мама, а она всю жизнь так и прожила одна?
– Одна... Сколько помню, с самой первой встречи показалась мне уже старушкой. Совсем седая, сухонькая такая, но очень подвижная. У нее были добрые глаза и ласковые руки, от прикосновения которых уходила боль из ушибленных коленок, останавливалась кровь на порезанном пальце. Я, наверное, тогда и решила, что стану доктором.
– Раз дом нам завещала, значит одна. Печально, – задумчиво произнесла Катя, продолжая листать старую книгу.
– Дочь, положи-ка книгу на место. А то, того и гляди, она развалится.
– Мамуль, она такая интересная. Картинки, странные цветы, знаки и буквы необычно написаны. Как кружева, буковка за буковкой...
– Катя, положи от греха подальше.
– Мама, с каких пор стала такой суеверной? Ты же материалистка, знаешь где и почему болит, все можешь объяснить. Неужели веришь во всю эту чепуху с колдовством?
– Не верю. Положи книгу на полку. Если листы выпадут, потом не соберешь, а их путать нельзя, иначе можно жизнь запутать. Так Нюша говорила еще много лет назад, когда я маленькая из любопытства в нее залезла и уронила. Видишь на страницах нет нумерации. Нюша несколько ночей при свечках сидела и восстанавливала, чтобы не прервалась нить.
– Она тебя ругала?
– Нет, но просила очень бережно относиться к этой книге и по пустякам не трогать.
– Странная книга. Такое ощущение, что живая. Теплая, – гладя обложку книги, произнесла дочь.
– Нюша мне тогда подарила перо. Красивое такое. Сказала, что перо птицы счастья. Это сейчас знаю, что оно было павлинье. Только вот ума не приложу, откуда оно у Нюши взялось... Павлинов здесь никто не держит и не держал, не магараджи. Зоопарка нет в округе на триста километров. А оно было у нее. Может, кто из знакомых привез. Я тогда верила, что оно действительно от птицы счастья, – протирая полку для посуды, рассказывала Марина.
– Мама, а где оно это перо? – не унималась Катя.
– Я и не помню. Вроде здесь и оставила. Забыла в спешке. Да потерялось оно уже давно. Сколько лет прошло! Наверное, лет тридцать. Мне тогда десять, кажется, было.
– Эх, мама, мама, свое счастье здесь оставила, – вздохнула дочь.
– Какое счастье оставила? Мое счастье – это ты, Катюшка. Нюша два раза к нам приезжала. Первый раз, когда я замуж выходила, а второй раз, когда ты родилась через пять лет. Это она назвала тебя так – Катенька, Катюша...
– А что она сказала, ну, тогда на твоей свадьбе? Что-то же пожелала, наверное, – вдруг спросила дочь.
– Ничего не сказала. Не помню я, – отмахнулась Марина.
– Быть такого не может! Ты все помнишь. Наверное, баба Нюша оказалась права, раз мы вдвоем живем. Ведь был же у меня отец, теперь-то знаю, что детей не аисты приносят. Как ты мне в детстве говорила, а я, глупая, лет до пяти верила в аистов.
– Катька, не путай божий дар с яичницей! Так бывает. Любят, любят, а потом вдруг встречают другого человека, и понимают, что любовь вот она, а все, что до этого было самообманом от боязни одиночества.
– Это ты про кого? Про себя или про папу?
– Про нас обоих.
– Странная жизнь у вас, взрослые, - вздохнула Катюша.
– Это сложно. Когда-нибудь расскажу. Обязательно.
– Не могу понять, как так можно: если любят двое друг друга, а потом раз и их осенило, что не любовь была, а просто в сад погулять вышли. Не понимаю своим маленьким умишком, хоть тресни, мамуль.
– Знаешь, когда я выходила замуж, Нюша сказала, что делаю не то, а счастье свое у нее на лавке забыла. Тогда не понимала, да и сейчас не пойму, что она имела ввиду.
– Вот возьми книгу, а я пойду погуляю. Там меня подружки ждут. Мы договаривались. Только, чур, без меня чердак не разбирать. Хочу помочь с его уборкой, а заодно посмотреть, что там такое у бабы Нюши хранилось. Обещаешь?
– Ладно, беги. Обещаю, дочь, обещаю. Да, сегодня туда и не полезу, устала и без него, – вздохнула Марина.
Дочь, схватив с вешалки ветровку, выбежала на улицу. Марина расставила тарелки, блюдца, чашки на полке и села на диван. Она оглядела комнату, которая еще два дня назад казалась совсем не жилой от пыли и паутины, скопившейся за полгода после смерти бабы Нюши, и осталась довольна своей работой. Теперь можно было передохнуть, а когда вернется Катюшка, пожарить картошки и нарезать салат из свежих овощей на ужин.
Внимание Марины привлек старый альбом с фотографиями, который она случайно нашла под грудой ненужных вещей в шкафу. Странно, зачем его туда засунула Нюша? Марина помнила, что раньше, при ее жизни, всегда лежал на полке рядом с той старой книгой. Она бережно взяла его в руки и стала листать.
Вот Нюша и мама Марины стоят обнявшись, счастливые и молодые. Свадьба мамы и папы. А вот уже и сама Марина - с огромным бантом на голове сидит на стуле под яблоней, а рядом сестры Таня и Оля придерживают ее за руки. Она листала альбом, а картинки из детства всплывали в памяти одна за другой. Перевернула еще пару страниц, и вдруг ее сердце екнуло от неожиданности. Она закрыла альбом, будто в надежде, что вот сейчас опять откроет, и этот цветной кусочек картона исчезнет сам собой. Но чуда не случилось. С задорной улыбкой вихрастый парень смотрел на нее с фотографии, будто спрашивая: "Ну, что не получился фокус?"
Марина вспомнила то лето, четырнадцать лет назад, когда, прожив со Стасом пять лет, поняла – семейная жизнь начинает трещать по швам. Он стал задерживаться после работы, от него иногда пахло дорогими духами. На все вопросы, что это значит, Стас отвечал: "Ну что ты хочешь, детка, это издержки профессии. Я фотограф и сейчас в тренде. А это другой уровень, милая."
Она уговорила мужа поехать куда-нибудь в отпуск, надеясь, что это снимет напряжение в отношениях, но вместо отдыха на море, он собрался в Москву на какой-то суперский показ мод. Марина тогда решила поехать к Нюше, чтобы отдохнуть от городской жизни и суеты. Стас решение поддержал обеими руками, считая, что сельский воздух пойдет на пользу. И самолично отвез в деревню.
Через неделю после ее приезда, к Нюше вдруг приехал племянник Саша, ровесник Марины, о котором она никогда ничего не слышала. Стас был старше на десять лет и относился к ней как к кукле, что ей не нравилось. Александр, был другим – иногда резким и прямым как линия партии, со своим мнением, принципами и взглядом на жизнь, веселым и открытым. Скоро выяснилось, что у них масса общих интересов: им нравилась одна и та же музыка, книги, фильмы. Они бродили по лесу, много спорили, иногда даже ругались, но быстро мирились и опять спорили. Марина потянулась к нему всей душой, и он отвечал тем же.
Тогда показалось, что она находится в других измерении и времени, потеряв ощущение реальности. Отношения были легки и просты как в каком-то неведомом эфире. Через несколько дней они уже не могли обойтись друг без друга. Это было странное ощущение. Такого Марина не испытывала никогда. Она поняла, что именно этой легкости и воздушности не было с самого первого дня в ее отношениях со Стасом. Он всегда давлел над ней, диктовал свою волю, указывал как одеваться, как вести себя, что говорить, что приготовить на ужин или обед. Муж принимал все решения единолично и не давал свободы выбора.
Александр, Саша... Они в тот день пошли за грибами, но, когда возвращались назад, начался дождь. Нет, это был настоящий ливень, как из ведра. Они бежали по лесу мокрые до нитки, пока случайно не наткнулись на старую заброшенную избушку лесника. Она замерзла так, что зуб на зуб не попадал. Саша прижал к себе, взял в руки ее ладошки и стал согревать дыханием. Что случилось потом Марина плохо помнила, но это было похоже на взрыв. На следующий день он неожиданно уехал. С тех пор Марина его больше не видела. Нюша только качала головой, поглядывая на нее, и вздыхала: "Ох, девка, девка... Везде спешишь впереди паровоза, но что сделано, то сделано..."
Прошла неделя и за ней приехал Стас, увез в город, а через месяц она поняла, что беременна. Узнав, муж с каким-то ледяным спокойствием сказал: "А ты мне изменила... Я не могу иметь детей. Не знаю с каким ты дедом Мазаем кувыркалась в деревне. Как домработница меня устраиваешь. Только в этом качестве можешь здесь остаться. Я человек творческий, и не потерплю в доме пеленок и писка... Так что от ребенка придется избавиться, дорогуша. И, вообще, у меня уже давно есть другая женщина."
Тогда она узнала о существовании Лауры. Стас не стал ждать развода и привел ее в дом. Он, как всегда, спокойно и обстоятельно объяснил Марине, что у них давно с Лаурой «творческие отношения», а теперь и скрывать их больше нечего.
Марина собрала вещи и ушла к родителям, но надо было думать, как жить дальше. После рождения Катюши, с большим трудом удалось восстановиться на четвертом курсе мединститута и закончить обучение. Развелись они со Стасом тихо, как говорят, интеллигентно без скандалов и ссор, хотя, в какой-то газетенке и мелькали мелкие заметки о "разводе одного из талантливейших фотографов современности..."
И вот она сидит теперь на старом скрипучем диване в том доме, где по словам бабы Нюши, оставила свое счастье. Марина еще раз посмотрела на фото, с которого ей весело улыбался Александр, и решительно перевернула страницу. Катюшка – его дочь, и баба Нюша знала, но эту тайну унесла с собой в могилу.
Вечерело. Вернулась Катя и развила бурную деятельность на кухне. Она резала овощи для салата, а Марина жарила картошку на большой чугунной сковороде.
-– Мама, зачем так много картошки? Мы ее не съедим, – бурчала Катюшка.
– Отцвели уж давно хризантемы в саду, – напевала Марина, ловко переворачивая поджаристый картофель на сковороде. – Не знаю, почему так много получилось. Не оставлять же...
Она не успела договорить, как ее прервал громкий стук в дверь и мужской голос спросил:
– Эй, кто в доме?
Они переглянулись.
– Кто там? – спросила Марина.
– Хозяин этого дома! – в открытую дверь прокричал мужчина. – Разрешите войти.
– Хозяин и спрашивает разрешение?! Входите, если не шутите! – ответила Марина.
– Хозяин? Какой еще хозяин? А мы тогда кто? А завещание? Мама, это что за...- возмутилась Катюша.
– Дочь, подожди, сейчас все выясним. Входите, входите, – продолжала Марина, а ее рука непроизвольно потянулась к скалке, лежащей на столе.
Сначала в проеме появился высокий мужчина лет сорока, потом откуда-то с боку вынырнул парнишка лет двенадцати и встал рядом, прижавшись к его руке, а потом за его плечом нарисовалась молодая девица в смешной шляпе с пером. Марина оглядела вошедших: "Хм... Целое семейство наследников пожаловало... И прямо к ужину... Просто супер! Однако... Мальчишка может быть его сыном, а вот девица уж больно молода для его матери, но чем черт не шутит в наше время. Ботоксы и прочая химия творит чудеса..."
– Здравствуйте! Однако, теплый прием, – громко сказал мужчина, увидев женщину со скалкой в руке и девочку с ножом.
– Привет! – с вызовом ответила Катюшка. – Вы кто такие?
– Ну, вот, я же говорила, что надо сразу ехать, а ты все потом, потом. Вот тебе и потом! Чистой воды рейдерский захват частной собственности, – заверещала девица, смешно дунув на перо, свесившееся со шляпы и лезущее в глаза.
– Эльвира, помолчи. Думаю, нам объяснят, что к чему и кто такие, – оборвал ее тираду мужчина.
– Это я хотела бы знать – кто вы такие, – взяв себя в руки, спросила Марина.
– Мы наследники. Вернее, он, – ткнула пальцем в сторону мужчины девица, все так же дуя на перо.
– Аааа, – протянула Катюшка, положив нож на разделочную доску. – Значит наследники. И совсем не грабители.
– Может ужином накормите наследников? Я бы не отказался, – улыбаясь, сказал мужчина. - С утра едем, то пробка на трассе, то мост перекрыт. Маковой росинки во рту не было, честное слово.
– Ну, не знаю. У нас все просто, по-деревенски разносолов нет. Мы не рассчитывали на наследников, а то бы ужин из ресторана заказали, а так жаренная картошка и салат. Не торжественно, как-то получается. Хотя не званный гость, – с сарказмом заметила Марина, оглядывая семейство с ног до головы.
– Знаю, знаю... Жареная картошечка – это же мечта голодного путника, – ответил он.
– Я не буду. На диете. В жареной картошке холестерин, и вообще канцерогены. - Вот если только салатик. А где руки можно помыть? – пропищала девица.
– Все удобства во дворе. Там рукомойник висит. Только будьте осторожны, у крыльца вторая ступенька надломилась. Не дай бог, упадете, – предупредила Марина.
– Знаю, где он висит. Идемте, – ответил мужчина и повел всю свою компанию мыть руки.
– Мама, что это было? – вдруг спросила Катюшка.
– Пока не знаю, но кажется, что сегодня нам придется потесниться, а завтра будем разбираться что по чем. Утро вечера мудренее, – ответила дочери Марина.
Так же гурьбой вся эта весела троица вернулась в дом. Девица наконец сняла шляпу и бросила ее на диван хозяйским небрежным жестом. Мальчик все так же жался к отцу и внимательно разглядывал то Марину, то Катюшку. Только мужчина вел себя свободно, будто он прожил в этом доме всю жизнь.
– Руки помыли, напрашиваетесь на ужин, а представиться забыли. Вам не кажется? – в конце концов не выдержала Марина. – Я не знаю кто вы. Помню, что у бабы Нюши…
– Был племянник. Это я! Александр. Мой сын Димыч. А это Эльвира - моя… - но не договорив фразу, махнул рукой, будто совсем не важно кем ему приходится эта молодая особа. – Должен вас спросить – кто вы такие? Точно знаю, что у Нюши я был единственным родственником.
– Ясно! – воскликнула Марина, а про себя подумала: "Он меня не узнал. Неужели так сильно изменилась, но, наверное, это и к лучшему." – Марина Сергеевна. А это моя дочь Катерина. Прошу к столу. Поздно уже разбираться. Знаете ли в деревне рано ложатся спать, а встают засветло. Утром поговорим о делах.
Марина долго ворочалась на скрипучем жестком диване, и, поняв, что не заснуть, вышла на крыльцо. Небо было бархатно-черным с редкими вкраплениями переливающихся звезд. Полная луна медленно выплывала из-за пригорка, заливая холодным серебристым светом землю.
Женщине даже показалось, что где-то там на опушке леса завыл волк. "Бедолага... Полнолуние. Воет от одиночества... Я бы сейчас тоже повыла с ним за компанию," – подумала она, закутываясь в теплый клетчатый плед. Она задремала, привалившись к перилам крыльца. Вдруг чьи-то руки легли ей на плечи. От неожиданности вскочив на ноги, она оступилась и стала падать вниз, но эти же сильные руки ее подхватили.
– Тихо, тихо. Не бойся. Это я, – услышала Марина шепот Александра.
Он прижал ее к себе и поцеловал. От испуга Марину била дрожь, а сердце готово было выскочить из груди. Еще не совсем понимая, что происходит, попыталась его оттолкнуть от себя, но он держал так крепко, что она едва могла сделать вдох между поцелуями.
Когда Марина перестала сопротивляться, он усадил ее на ступеньку и прошептал:
– Так-то лучше. Извини, я тебя напугал.
К ней вернулся дар речи:
– Что вы себе позволяете? Напугал... Это не то слово. У меня сердце ушло в пятки, – прошипела она.
– Уже вернулось?
– Что? – не поняла Марина.
– Сердце. Марина, ты думаешь я тебя не узнал? – пытаясь обнять ее, прошептал Александр. – Я, может быть, все эти годы только и мечтал вот так вот обнять и прижать тебя к се...
– Мечтатель. Долго мечтал. Убери руки. Я сюда тебя не звала, –оборвала она его на полуслове.
– Не мог заснуть. Вспоминал, как мы с тобой встретились. Злишься? Раньше не была такой сердитой и злой. Веселая, смешная, наивная...
– Вот именно, что наивная. Зачем приехал? Тебе нужен этот дом? Раз проявился, значит он твой без вопросов. Вот только найду одну вещь.
– Если дом мой, то и вещи все мои.
– Нет, это моя вещь, ее здесь однажды забыла, – будто оправдываясь, начала Марина.
- Я получил копию завещания Нюши и к нему было приложено письмо для меня лично, – перебил Александр. - В нем просила найти тебя. Там было еще кое-что, но требующее доказательств.
– Что именно?
– Нюша написала, что Катерина – моя дочь.
– Глупости. Она дочь своего отца, – почти закричала Марина.
– Тише, тише, а то всю деревню криком разбудишь, и у коров пропадет молоко, – полушутя, полусерьезно ответил Александр. – Знал, что так ответишь, но мне нужны доказательства, что Катюша не моя дочь, помня, что между нами с тобой было.
– Между нами ничего не было. Не парься, как говорит нынешняя молодежь, – прошипела она. – Дела давно минувших дней.
– А сторожка? Нюша просто так бы не написала.
– Слушай, ерундой не занимайся! Если бы Катюша была твоей дочерью, я бы тебе первому сказала.
– Не убедила, Мариша. Хочу знать правду, – настаивал Александр.
– Нюша ошиблась. Она же не эксперт по ДНК. А совесть можешь успокоить, если она еще мучает тебя. Как тогда смылся не прощаясь, так и сейчас можешь собрать всю свою ораву и смотаться без объяснений. Я не обижусь.
– Нет... Тогда меня Нюша выгнала. Уехать не могу. Я же теперь наследник.
– Сейчас можно все на нее валить, все равно уже не ответит. И убери свои руки, – отодвигаясь, съязвила Марина. – Значит, мы завтра уедем. Дом маленький, места мало, погостили и хватит.
– Я, может быть, все эти годы тебя вспоминал. Если бы не обещание, данное Нюше, что оставлю тебя в покое и не буду ломать течение жизни... Я бы еще тогда увез с собой, и твой муж никогда не нашел.
– Свежо предание, но верится с трудом. Уехал, даже "прощай" не сказал, а теперь вдруг письмо Нюша перед смертью написала. Не надо сказок. Тоже мне, Шарль Перро нашелся.
– Не веришь?
– Ни единому слову. И целую группу поддержки с собой прихватил.
– Эльвира моя падчерица, а Димка... У нормальных мужчин бывают дети. Физиология, как известно…
– И жены. Я не спорю! Все нормально, все хорошо. Претензий нет! Спокойной ночи. Утром решим все вопросы, – Марина встала и быстро ушла в дом, улеглась на диван, накрывшись пледом и сделала вид, что заснула.
Александр зашел минут через пятнадцать. Она слышала, как он подкрался к дивану, постоял рядом, и только потом под ним в соседней комнате жалобно заскрипела старая кровать.
Встав с первыми петухами, Марина сходила к соседке за парным молоком и свежим хлебом для завтрака. Половицы в доме скрипели, как разлаженный оркестр, и были лучше всякого будильника. Сначала проснулась Катюша и собралась на утреннюю пробежку. Следом за ней из своей комнаты на кухню вышла Эльвира. Катя шутя ей предложила:
– Мадам, не желаете ли пробежаться по росе и подышать утренней прохладой?
– Мадемуазель, – поправила ее Эльвира. – Нет, не желаю. Бег – это не мое стихия.
– Я желаю составить компанию юной леди, – с какой-то наигранной веселостью сказал Александр, внезапно появившийся в дверном проеме.
– Ну бежим, – фыркнула девочка.
– Пойду еще полежу, – и Эльвира походкой царицы направилась в свою комнату, но тут раздался ее душераздирающий вопль: – Ах ты мерзкое животное! Как ты посмел?! Кыш, кыш…
Марина влетела на крик в комнату и увидела, что черный кот, которого она приютила два дня назад, лежал на шляпе с пером и со всем своим кошачьим удивлением в ярко-зеленых глазах смотрел на махающую руками Эльвиру, но, самое главное, это его нисколько не пугало.
– Вот страна не пуганых зверей, – ворчала девушка, пытаясь спасти свою шляпу. – Кыш, кыш...
Эти уговоры на кота подействовали. Он, потягиваясь и выгибаясь дугой, встал, выпустив несколько раз когти царапая по злополучному перу, вальяжной походкой направился на кухню, в надежде найти там миску с молоком.
– Что-то Катюша сегодня забегалась, – Марина только успела это сказать, как дверь с шумом распахнулась и на пороге появилась испуганная дочь.
– Мама, мама... Там этот... наследник упал и, кажется, не дышит.
– Где?
– Да тут не далеко, на тропинке рядом с камнем.
– Он ударился головой о камень?
– Не видела. Он за мной бежал. Только его вскрик слышала, оглянулась и все. Он лежит и не шевелится. Мама, ты же врач, пойдем посмотрим, что с ним.
Марина схватила с полки пузырек с нашатырем и выбежала следом за дочерью. Почти у самой калитки, рядом с большим валуном лежал Александр. Она нащупала пульс.
– Жив. Видно ударился головой. Сейчас очнется, – сказала Марина и поднесла прямо к его носу пузырек с нашатырем.
Придя в себя, Александр закашлялся, застонал и открыл глаза:
– Где я?
– На земле, – ответила Марина. – Сколько пальцев?
– Два. Голова кружится. И нога болит.
– Молодец, значит жить будешь. Скорей всего легкое сотрясение. Вставай, – и она подала руку.
Идти он сам не смог, и они практически втащили его в дом. Уложив на диван, осмотрев голову и ногу, Марина сказала:
– Постельный режим, тугая повязка на лодыжку и все пройдет. Катюша, давай собирай вещи. Мы уезжаем. Хозяин дома нашелся, нам здесь делать нечего.
– Что? – вдруг раздался вопль Эльвиры. – Вы уезжаете? А кто будет за папой присматривать? Его, наверное, лечить надо. Я не доктор. Тоже здесь не останусь. Сейчас позвоню маме. Пусть приезжает.
– И это правильное решение! Он очень нуждается в заботе близких людей, – поддакнула Марина. – Мама здесь как раз необходима и срочно.
– Но вы же нас не оставите, пока она не приедет. Если вы уедете, что нам с Димычем делать? – продолжала вопить и метаться по комнате Эльвира.
Тут вышла Катюшка с сумкой:
– Мама, я готова. Едем?
– Едем, – ответила Марина и направилась к двери, но остановилась, услышав стон Александра.
Эльвира повисла у нее на руке:
– Нет, вы не имеете права так уйти. Оставить больного без помощи. А если он умрет? Вы не подумали об этом. Я знаю, что за неоказание помощи больному есть статья в уголовном кодексе.
– У него ничего серьезного не нашла. Растяжение и, может быть, легкое сотрясение мозга, – стала оправдываться Марина.
Эльвира вдруг закричала:
-Вот именно, сотрясение мозга! Нас бросаете и уезжаете. Бросаете троих беспомощных людей... А, еще врач!
– Не кричи... Поверь, моему опыту, у него ничего страшного, это как врач говорю. Гематом нет. Может защемление нерва? Бывает и так. Надо везти в город. Хорошо, останусь до приезда вашей мамы. А там с ней решите, что делать дальше.
– Вы еще не знаете мою маму, – вздохнула Эльвира, но на слова никто не обратил внимания.
Марина почти целый день просидела рядом с Александром. Он то приходил в себя, то засыпал, но стоило только отойти, начинал стонать, что-то бормотать, чем пугал Димыча, тихо сидевшего у него в ногах. Эльвира извела всех своими воплями, что Катюша не выдержала и вытолкала ее на улицу проветриться.
Часов в пять вечера в дом, как фурия, влетела ярко разодетая женщина. Первым делом она накричала на Эльвиру, задавая ей один и тот же вопрос, какого черта она делает в этой дыре, и как здесь оказалась. Та что-то пыталась объяснить про отца, но в ответ женщина кричала: "Отец... Да какой он тебе отец, если потащил детей в такую дыру, где даже нормальных дорог нет, одни ухабы..."
– Вот и прекрасно! Вся семейка в сборе. Приятного вам вечера. Мавр сделал свое дело, мавр может уходить. Катюша, мы уезжаем, – воскликнула Марина. – А вы уж тут сами как-нибудь, сами.
– Позвольте, позвольте! Это мы уезжаем! Моя дочь не сиделка для этого... И, вообще, не понимаю, как моя девочка оказалась здесь, – воскликнула дамочка.
– Как вы уезжаете? Вы же его жена? – удивилась Марина.
– Да, жена, но…– она не успела договорить.
Александр очень тихо сказал:
– Матильда, тебя сюда каким ветром занесло? Только не говори, что попутным. Кто может сравниться с Матильдой моей…
– Раз он шутит, значит у него все хорошо. Просто претворяется, – констатировала Матильда.
– Раз шутит, значит будет жить, – усмехнулась Марина и направилась к двери.
– Нет, постойте, – остановила ее Матильда. – Я не договорила... Я его бывшая жена, а это меняет дело. Я не обязана с ним сидеть. Я не из красного креста, а артистка кабаре. И у меня выступление. Эльвира, поехали домой. И ты, Дима, собирайся. Нечего тут рассиживаться! – она топнула ножкой, но Димыч схватил руку отца, и ни какие уговоры матери на него не подействовали.
– Яблоко от яблони не далеко падает. Весь в тебя, такой же упрямый. И оставайся. Сам приползешь и его вернешь, – крикнула она в сердцах, громко хлопая дверью.
Потом раздался визг тормозов и рев сорвавшейся с места машины. В доме вдруг наступила необыкновенная, почти звенящая, тишина.
– Ну, и нам пора домой, – почти шепотом сказала Марина дочери, будто боялась спугнуть своими словами эту самую тишину.
– Останься, пожалуйста, – очень тихо, почти шепотом, попросил Александр. – Ты нас с Димычем не можешь бросить.
– Пожалуйста, останьтесь. Помогите папе. Пожалуйста, не уезжайте, – попросил мальчик.
– Ладно. Мы остаемся, но на пару дней, а там видно будет.
– Спасибо, Марина. Извини, что упал. Я на это не рассчитывал. Знал бы где упаду, соломку подстелил.
– Обедать-то сегодня будем? Кроме картошки у нас все равно ничего нет, а местный лабаз еще со вчерашнего дня закрыт. Так что и на ужин опять жареная картошка. Мальчики-девочки чистят картошку, – распорядилась Марина.
Дети помыли посуду после ужина и разошлись по своим комнатам. Марина, думая, что Александр заснул, тоже тихо встала и на цыпочках пошла в комнату дочери.
– Не уходи, посиди со мной еще, – попросил он.
– Думала, что ты уже спишь. Как голова?
– Почти не болит. Марина, расскажи, как ты жила это время.
– Как-то жила. Это не интересно. Лучше ты расскажи. Почему тогда уехал и не попрощался?
– Утром пришла ко мне в комнату Нюша и устроила выволочку, как нашкодившему пацану. Она на меня кричала и ругалась.
– Это не правда! Она не умела ругаться и кричать, – воскликнула Марина.
– Умела, и еще как. Выгнала и сказала, чтобы не смел к тебе приближаться, пока ты живешь в доме. Ты же не сказала, что замужем. Когда узнал, то какие только мысли мне не лезли в голову. Дал себе слово, что больше не хочу тебя видеть.
– Ты поэтому уехал не прощаясь?
– Да. Потом встретил Матильду. Глупо все с ней получилось. Она сидела без работы, маленькая дочь на руках, без денег. Мы поженились. Потом ей предложили танцевать в кабаре, и она стала ездить на гастроли. Эльвира почти все время была со мной, пока не подросла. Что-то делал, чего-то достиг. Родился сын. Прожили мы с Мотей тринадцать лет, а потом она решила, что я не пара ее творческой натуре – слишком земной, черствый, грубый. Подала на развод. Еле уговорил Димыча на учебный год оставлять у меня. Потом приехал к Нюше. Она меня успокоила. Тетка вообще была душевным человеком, доброй и отзывчивой, но под конец перед отъездом, какую-то чепуху понесла. Старая, наверное, стала. С памятью или с чем там у нее плохо уже было. Дала какое-то перо и сказала, что это перо счастья. Та, которая его будет искать, моя вторая половинка. А еще прощения за все попросила, будто знала, что видимся в последний раз.
– А где это перо?
– Ты веришь в сказки?
– Нет, но очень давно, когда мне было десять лет, Нюша подарила перо. Только я забыла его здесь на лавке.
– Перо у меня в подставке для ручек на рабочем столе живет. Так значит ты и есть та, которая ищет это перо?
– Выходит, что, да. А может у меня было другое? – улыбнулась Марина.
- Скажи честно, Нюша не обманула в письме, что Катя моя дочь?
– Нет, не обманула. Мы тогда с мужем через три месяца развелись. Так что она носит фамилию моих родителей, а отчество у нее Александровна.
– Ну, и что мы с этим будем делать? – поинтересовался он.
– С чем?
– С этим пером.
– Ничего. Оставим все как есть. Зачем что-то менять? У тебя своя жизнь, которая бьет ключом, а у нас своя. В одну воду не войти дважды. Зачем ворошить прошлое? Пусть Нюшин запрет и остается.
– Ты так считаешь?
– А ты нет?
– Я бы хотел... – и он замолчал, будто подбирая слова, которые точнее выразят его желание, но тут из комнаты выбежала Катюша и заговорила быстро, быстро:
– Мамочка, давай уедем отсюда. Давай уедем прямо сейчас. Я все слышала! Я не хочу, чтобы он был моим отцом! Ему запретили, он согласился. Мамочка, ты, что не понимаешь, что он тебя еще тогда предал, и меня тоже предал. Он не искал тебя. Он не любил тебя, раз женился на Матильде.
У девочки началась истерика.
– Тише, Катюша, тише. Уедем, конечно же уедем, только не сейчас, а утром. Успокойся и иди спать. Я сейчас приду к тебе.
– Как ты можешь разговаривать с предателем? – продолжала твердить дочь, всхлипывая и шмыгая носом. – Нам так было с тобой, мамочка, хорошо. Я хотела знать, кто мой отец, но не думала, что он трус и предатель.
– Катюша, не надо его так называть. Так сложилась жизнь.
– Я любил твою маму тогда. Честно! – вдруг сказал Александр.
– Не надо все списывать на жизнь! Я не понимаю, если любил, то почему уехал. Хорошо, уехал, но почему тогда не искал, не нашел? Разве это любовь? Мама, если мы сейчас не поедем, то я пешком пойду. Не хочу оставаться под крышей дома этого человека. Он не может быть моим отцом! Я ему не верю! – и Катюша направилась к двери.
– Извини, Александр. Все возвращается на круги своя. Забудем прошлое, как будто его и не было. Прощай. И давай поставим точку в нашей истории, – Марина встала, подхватив свою сумочку, и вышла вслед за дочерью.
– Нет, я бы хотел поставить запятую. Ну, что же, факир был пьян и фокус не удался. Отрицательный результат, тоже результат. И значит мы пойдем другим путем, правда каким, еще не знаю, но пойдем точно, – сказал он сам с себе.
Тут из темной комнаты вышел заспанный Димыч:
– Папа, с кем разговариваешь?
– Ты чего не спишь?
– Они уехали? – задал вопрос сын.
– Да... Уехали, сделав свой выбор. Ничего, прорвемся, сын. Если дверь не открывается в одну сторону, то значит надо попробовать ее открыть в другую, – улыбнулся ему отец.
– Тебе нравится тетя Марина?
– Когда-то я в нее влюбился… Сейчас понял, что все еще люблю. Будто этих лет и не было, а она решила оставить все как есть. У каждого своя свадьба… Вот так вот.
– А ты ей сказал, что любишь? Женщина никогда не уйдет от мужчины, если он скажет о своей любви, – сев рядом с отцом, как-то совсем по-взрослому, сказал Димыч.
– Нет, не говорил. Не поверила бы... Хочу, чтобы она мне доверяла... Она уехала, а я даже не узнал где они живут... Слушай, ты где этого нахватался?
– Я же театральный ребенок... Целых три месяца в году почти живу за кулисами. Папа, я номер телефона взял... Мы с Катей болтали, когда мыли посуду... Она играет в сети в ту же бродилку, что и я... Как себя чувствуешь?
– Нормально... Прости, сын, что напугал... Я больше притворялся, чем на самом деле. Просто хотел удержать Марину подольше рядом с собой, но, увы... Не получилось.
– Получится! Папа, а ты меня маме не отдашь? Хочу жить всегда с тобой, даже летом.
– И эту проблему постараемся решить. На повестке дня два вопроса... Какой решать первым, подскажет сама жизнь.
***
Прошло три месяца. Марина возвращалась с работы. Все было как всегда, если не считать, что это был день ее рождения. Она уже несколько лет не отмечала его, хотя коллеги по работе никогда не забывали поздравить. Вот и сейчас она несла в руках большой букет из роз – их подарок. По дороге домой зашла в магазин и купила любимый Катюшкин торт со сливками. Марина открыла дверь. Квартира встретила ее бездонной тишиной.
– Катюша! Я пришла! – прокричала она, но дочь не ответила. – Опять на тренировку унеслась...
Марина зашла на кухню, открыла кран, налила в вазу воды и поставила розы.
"Надо отнести в зал, там им самое место. Странно, закрыта", –удивилась она, открывая дверь. Вдруг захлопали хлопушки и несколько голосов закричало:
– С днем рождения! С днем рождения! С днем рождения!
Дверь широко распахнулась, а Катюшка в пестром колпаке со смешным клоунским носом стала ее обнимать и кричать:
– Мамочка, с днем рождения! Мы решили тебя поздравить все вместе! Смотри кто к нам пришел!
Марина увидела Димыча и Александра в таких же пестрых колпаках с красными поролоновыми носами.
Она от неожиданности остановилась и потеряла дар речи, а дочь, махнув рукой, шепнула на ухо:
– Не сердись, я тебе все потом объясню!
Тут она заметила, как Катюша и Димыч подталкивают Александра, при этом приговаривают:
– Ну, иди же! Скажи ей, скажи.
У него вдруг, как у фокусника, из ниоткуда появился в руках букет из крупных бело-голубых цветов.
Он подошел:
– Я выгляжу как клоун. Глупость все это. Марина, с днем рождения!
– Спасибо! – она взяла цветы. И в этот момент какая-то невидимая туго натянутая струна лопнула, а Александр вдруг заулыбался.
– Я так боялся, что ты не возьмешь этот букет. Марина, – он помолчал несколько секунд, глубоко вдохнул и на одном дыхании выпалил:- Я люблю тебя и прошу стать моей женой.
Она была несколько ошарашена, но вдруг заметила, что на нее смотрят очень пристально и внимательно в ожидании ответа три пары глаз...
– Знаешь, это как-то совсем неожиданно. Мы же решили еще там, в Нюшеном доме, поставить на всем точку и забыть.
– Это ты тогда решила, а Катюша просто помогла, – с грустью сказал Александр.
– Папа, я тогда многого не поняла из того, что вы говорили, но мне было обидно, – стала оправдываться Катюша.
– Подслушивать взрослые разговоры не очень хорошее занятие, – в один голос сказали Александр и Марина.
– Знаю, но так получилось, – пожала плечами девочка. – Ну, виновата. Спасибо Димычу, что он меня побил.
– Что? – опять в один голос спросили взрослые.
– Не фигурально, а виртуально! Мы с ней дрались до последней жизни на желание! И я ее победил! – засмеялся мальчик. –- Она согласилась встретиться с папой, а потом они подружились! Вот так вот!
– Я не знала, как тебе сказать. Короче, что тут долго говорить! Женитесь, что ли. Я же видела, какая ты стала после этой "веселой" поездки в деревню. Совсем сама не своя. То суп пересолишь, то картошка у тебя с котлетами подгорит. То посуда бьется. На работу опаздывае?
Следующая публикация
Комментарии 8