Предыдущая публикация
Наши страсти связали нас тысячью паутинок.
И мы лежим, как Гулливер, связанный лилипутами.
Каждая их верёвка в отдельности для нас смешна.
Подумаешь, лень. Подумаешь, полежал под одеялом подольше или съел лишнего, или гадость послушал, или чушь рассказал.
Но собранные вместе, паутинки становятся канатами.
Пост силён их порвать. Неприятности на работе, холод в семье, сосущая тоска под сердцем, упадок веры, тяжесть ума, житейские неудачи — это ведь всё оттуда, от рабства страстям, от бесовской карусели, на которой крутится наша мысль. Отсюда все внутренние и внешние несчастья.
Поэтому пост многое изменит. Многие цепи спадут, не только у тебя, но и у многих твоих сестёр и братьев.
Это будет не твой личный подвиг, подвиг гордого одиночки.
Это будет общее дело, сорокадневная непрекращающаяся литургия*, благородная битва всех тех рабов Христовых, которых ты знаешь и не знаешь.
Их маленькие победы лягут в общую копилку и всех обогатят. Церковь опять вздохнёт полной грудью и обновится.
(* Литургия в переводе с греческого — «общее дело»).
Конечно, со дна сердца поднимется такая муть, что не раз и не два руки невольно опустятся, и кто-то невидимый слева прошепчет: «успокойся, смотреть противно, как ты на небо лезешь».
Но уже на следующий день или в тот же вечер ты прочтёшь молитву святого Ефрема и опять ободришься. Господь всякий раз будет говорить тебе: «Дерзай, чадо! Я близко».
Бескровные проповедники сладких сказок столетиями трудились над тем, чтобы превратить христианство в пресное и безвкусное месиво.
А Церковь каждый год зовёт тебя на хорошую драку, потому что наград без войны, и войны без ударов, и ударов без боли — не бывает.
Терпи боль и трудись над сердцем.
Это цена свободы.
Пасха, к которой мы движемся, — это пир, на который нас пригласили. Мы стали перед зеркалом и с ужасом поняли, что в таком виде нас на пир не пустят.
Не только одежда стара, но и шея грязна, и руки в смоле, и нос чумазый.
Нам надо причесаться, вымыться и переодеться. Кто умоется слезой и оденется в добродетели — перед тем тихо и торжественно растворятся двери пиршественной залы.
Он услышит своё имя, названное громко, и с замиранием сердца переступит порог.
Протоиерей Андрей Ткачев
Следующая публикация
Нет комментариев