Литературный ресторан

В июне 1995 года принцесса Диана на два дня прилетела в Москву. Это был единственный ее приезд в Россию. Леди Ди встретилась с министром социальной защиты Людмилой Безлепкиной и депутатом Юрием Яровым, курировавшим социальный блок в Белом доме, сходила на спектакль в Большой театр, а на следующий день отправилась в Тушинскую детскую больницу. «Очень спокойная и стойкая женщина. Она заходила в травматологическое отделение, а там дети после автодорожных и железнодорожных аварий, и она видела все раны. Даже сопровождавшие её лица падали в обмороки, а она спокойно прошла по отделению”, — вспоминал Виктор Шеин, в то время заместитель главного врача по хирургии в Тушинской больнице По словам участников визита, во время посещения больницы принцесса нарушила протокол встречи: она проигнорировала кабинеты начальников клиники, пройдя мимо, потому что торопилась в палаты маленьких пациентов и игровую комнату. Диана настойчиво попросила свою переводчицу подробно переводить всё, что говорят ей дети. В игровой принцесса удивила всех: она села на колени перед малышами и начала с ними играть. 16 июня 1995 в посольстве Великобритании в Москве принцессе Диане вручили Международную премию Леонардо. Эта общественная награда присуждается меценатам и людям, которые внесли личный вклад в развитие гуманитарной сферы.

Смотреть сериал, есть шоколад, пить вино, мечтать о друге. Она посещала гончарную, кружок макраме, клуб женщин-садоводов и дискотеку для пожилых. Связала канотье. На балконе посадила лимон с мандарином. На полке выстроились сделанные ею кривые горшки из глины. На танцах приглянулся Давид, лет восемьдесят. Хвастался, что знаком с Шендеровичем, дарил букеты с лилиями. Нёс пряники, где по глазури было писано «Оэв отах!» («Люблю тебя!») или «Шабат шалом». Читал стихи, говорил – свои, оказалось – Маршака. Возил на могилу к маме, лгал, что генерал, служил с Шароном, и семья возможна. Приходил с чемоданом, просился пожить, Флора сомневалась. А потом он перебрался к другой вдове в Гиватаиме и перестал звонить. В конце концов одиночество доконало Флору. Это, часто думала она по-русски, просто, едрена вошь, невыносимо! Она представила: если умрет на четвертом этаже и седьмом десятке, соседи догадаются нескоро, лишь по запаху. Тогда Флора села в автобус и поехала в Иерусалим. В Стене Плача она засунула записку: «О, Всевышний! Прошу Тебя, сделай так, чтобы я перестала быть одна! Амен!» И вернулась в Тель-Авив. Сначала ничего не происходило. Но вдруг позвонили старики Рубенфельды, дальняя родня мужа. Их сын Борис с русской женой Нюрой и ребенком Василем собрались из Донецка в Израиль. Нельзя ли приютить на ночь-другую, помочь с оформлением?.. Флора обрадовалась: азохен вэй! Пусть едут, места хватит, родные же люди! Встретила, напекла пирогов. Репатрианты, вспомнив былое, сразу напились, расплакались, запели одесское. Апельсин с лимоном ободрали. Сломали пульт от телевизора. Горшки побили. Ребенок разрисовал обои порнухой. У многих так бывает. Видно, стресс с перепугу. Следом прибыли Мирра Рубенфельд, с астмой, и одноглазая бабка Фаня Деренштейн, похожая на террористку, с ходунками. Стояла жара, бабушка курила «Беломор», но боясь за сердце, запиралась в ванной, опустив ноги в воду. А Мирра после кефира в транзитном аэропорту не вылезала из туалета. Затем приехала семья Дубинкеров: Илья с женой Аллой, тещей Розой Давидовной Зокенмахер и котом Павликом. Позвонили прямо из Бен-Гуриона. Кот наделал в сумочку Мирры Рубенфельд, которую отчего-то невзлюбил. Да кто их, котов, разберет? Флора терпела. Освободила второй туалет, который был кладовкой. Варила на всех ведро куриного супа с лапшой и кастрюлю картошки с маслом и укропом. Не выключала кондиционеры, ибо старухи чуть что – падали в обморок. Через пару месяцев Флора решила узнать: может, гостям пора бы снять что-то свое? А то даже на полу уже места не хватает. «Что вы, тетя! Мы иврита не знаем! А у вас так уютно!» Флора вернулась к Стене Плача. Записки своей она не нашла. Написала другую: «Господи, я же просила избавить меня от одиночества! Но не до такой же степени!». Ничего не вышло. Ибо любому еврею известно, что решения Небес обратной силы не имеют. АНАТОЛИЙ ГОЛОВКОВ

Когда Аксинья выходила замуж молоденькой девчонкой за Прохора по большой любви, даже и не подозревала о своей дальнейшей жизни в богатом доме. Хоть она и знала, что отец Прохора из зажиточных и нравом крутой, слышала от своих родителей, которые жили в бедности. Мать плакала: - Эх, дочка, доля наша женская такая. Я бы на твоем месте не пошла в невестки к Игнату. Ведь он зверь по натуре, никому ничего не прощает и спуску не дает. Как ты там в его доме жить-то будешь. Заладила – люблю, да люблю Прохора. А вдруг Прохор за тебя не заступится, вдруг не пойдет поперек отца. - Мама, ну что ты такое говоришь, Прохор мне обещал, что не даст меня никому в обиду. Значит и отцу тоже. Знаю я дядю Игната, злющий он, не раз видела его еще когда мы детьми бегали возле его дома, а он выскакивал и прогонял нас: «чтобы крику вашего не слышно было в моем доме». А мы убегали и правда боялись его. Прохор женился на Аксинье по любви. Как только не отговаривал его отец, что только не говорил он об этой девушке, даже размахивал вожжами перед носом сына, но все было бесполезно. Игнат пообещал сыну: - Если твоя нищенка придется мне не ко двору, тогда держитесь оба. Выгоню и ноги её больше не будет в моем доме. Здесь я хозяин! Прохор знал и боялся своего отца. Но и себя он тоже знал, ведь он полюбил Аксинью, значит это на всю жизнь и никто ему не нужен кроме неё, хоть отец и пытался его сосватать за богатую из соседнего села. Настоял на своем сын и зарекся отправлять сватов в другой дом. Анна - мать Прохора всю жизнь была робкой и скромной женщиной, никогда не повышала голос, слушалась мужа своего, но потихоньку гнула свое. - Сынок, - тихо говорила она своему младшему сыну, - не откладывай в долгий ящик строительство своего дома. Не даст отец вам житья здесь. Ты его знаешь, ко всему найдет причину привязаться, все ему не так. Меня он взял из зажиточного дома с большим приданным, а все равно всю жизнь в рот мне заглядывает, как бы лишнего не съела. А твоя жена Аксинья из бедной семьи, жаль мне её очень, добрая она, хорошей женой тебе будет… У Прохора есть еще два брата старших, властные и требовательные, как отец, живут давно своими семьями отдельно, приезжают с женами своими богатыми, да не далекими умом. Над Аксиньей потешаются, называют её нищенкой. К выбору брата отнеслись с насмешкой, а с Аксиньей даже и не разговаривают. Конечно по обычаю младший сын должен со своей семьей жить в доме отца. Но как жить с таким отцом? Прохор характером удался в мать, такой же покладистый и добрый, спокойный и рассудительный. Он прислушивается к советам матери, знает, она плохого не посоветует. Вот поэтому и работает #опусы 6Прохор в лесу, зарабатывает лес на строительство дома. Уставший с мозолями на руках и плечах от бревен приезжал он домой счастливый к своей любимой жене. Аксинья при виде мужа светилась, как ясно солнышко, а свекор из-под насупленных бровей смотрел на их любовь. - Объятиями сыт не будешь, отец-то всегда сына накормит, мы не ходим с протянутой рукой, как сваты, у нас хлеб из белой муки. Вот построишь свой дом, уйдешь из дома, тогда и не раз меня вспомнишь, не раз пожалеешь сынок, - ворчал недовольный отец. Но Прохор только улыбался, не вступал в спор с отцом, знал, что бесполезно, начнет упрекать, злиться. Аксинья тоже видела, что Анна никогда не вступала в спор с мужем, он злится, шипит, она всегда слушает. А потом потихоньку выскажет свое. Игнат злился на жену: - Ишь ты, все равно свое гнет. Ты как тучка в сенокос. Вроде и безобидная, ни грома, ни молнии, но сено раз и намочит. Так и ты вроде не приказываешь и не требуешь, а тебя слушаются. Как обычно сидя за столом, Аксинье от взгляда свекра не лез кусок в горло, так и смотрел в рот. А если она пыталась встать и уйти, он строго на неё смотрел и стукнув с силой ложкой об стол, говорил: - Сиди, еще старшие не вышли из-за стола, без моего слова не выйдешь. Сиди и жди пока старшие наедятся. Порядок в доме ты должна соблюдать, пока мы с матерью не потрапезничаем. А потом за работу. Свекровь смотрела на невестку ласково и тихо говорила: - Сиди дочка, сиди, успеешь еще наработаться. Аксинья смотрела с благодарностью на Анну и ждала, когда же свекор положит ложку на стол, потом перекрестится и вытрет свой жирный рот полотенцем. Аксинья из бедной семьи и свекор каждый раз норовил подчеркнуть это, упрекал, что кормит и поит невестку, а родители её лодыри, так и живут всю жизнь в нищете. - Взял Прохор голь перекатную, а я теперь корми её, - выговаривал он жене А мать наоборот сыну внушала: - Вам поскорей нужно отделиться, жаль мне Аксиньюшку. Да и тебе лучше уж хлеб с солью, но свой, чем каравай, да его. - Да, скоро уж привезу лес, а сруб сложить недолго. Игнат тоже понимал, что Прохор со своей женой уйдут из его дома, где всего полно, закрома ломятся от муки и сало соленое ящиками стоит, и мяса-солонины бочки. - Задумал свой дом строить Прохор, а кто в этом доме жить будет? Мы стареем, кто за нами будет смотреть в старости, хозяйство держать в крепких руках и приумножать его. Будет там жить со совей нищенкой, уйдет от такого богатства. А что люди скажут, что я выгнал сына младшего из дома? – выговаривал он жене. Анна молча слушала, а потом свое вставила: - Вот ты же хозяин в своем доме, и сын будет хозяином в своем. А Прохор с Аксиньей не батраки, ты с утра всех понукаешь, заставляешь жить по-твоему желанию. А они молодые и жить хотят по-своему. - Во всем виновата ты. Тихо шепчешься со своей невесткой по углам, нет чтобы держать её в строгости, - злобно шипел муж на Анну, а та молчала. Анна видела любовь сына к Аксинье, и её тоже. Вспоминала свою молодость и прожитую жизнь с мужем-злыднем и жадюгой. Не могла вспомнить, чтобы он с ней в чем-то посоветовался или с добром поговорил с открытой душой, все время словно камень за пазухой держал. Он и любить-то не умел никого, только себя. Когда приезжали старшие сыновья в гости, Игнат был счастлив, на него похожи сыновья, гордился ими, не то что Прохор, уродился в мать. Сыновья все высокие и статные, правда жены у них не красавицы и в подметки по красоте не годятся Аксинье. Та поистине красавица и никогда не перечит свекру, не то что эти «галдят почем свет стоит», так в душе думал Игнат. Старшие невестки унижали Аксинью, но если Прохор был дома, вмиг заступался за жену так, что те затихали. А отец думал: - Ишь ты, будто орел взлетел, заступается за свою Аксинью. Дом Прохор заканчивал строить, уже крышу крыли, через пару недель можно переезжать. Аксинья ждет не дождется. Она уже носит под сердцем его ребенка, он еще больше жалеет и любит её. Как-то Игнат ушел из дома на целый день, старшему сыну помогать крышу на бане перекрыть. Анна задумала помочь сыну с невесткой, пока нет мужа дома. Стала собирать отрезы, полотенца, посуду, достала новую шаль из сундука. Потом сказала Аксинье: - Давай-ка пока нет Игната, помаленьку соберем вам провизию и унесем в новый дом. Набралось много, решили в помощь позвать Прохора. Но он, увидев, что мать тайком от отца собрала все, вдруг сказал: - Нет, я не согласен. Не буду я у отца воровать тайком и прятать им нажитое. Не возьму я ничего без согласия отца, грех это. Земля у нас есть, коня своего заберу, руки у нас на месте, обживемся, обрастем, пока у нас не куча детей. Не буду я в этом деле участвовать, не нужно мне все это. Аксинья поддержала мужа, она тоже понимала, а вдруг до свекра дойдет, тогда что будет? Анна посмотрела на сына и на невестку, сказала: - Ну ладно, и то правда, что это мы по-воровски, Бог даст вам все. А так еще неизвестно… Что это я вас удумала к ворам причислять, - и начали по местам все растаскивать. Наконец настал тот день, когда нужно было переезжать в новый дом. Аксинья от радости и счастья сияла, Прохор смотрел на неё и улыбался. Не улыбалась Анна, она понимала, что останется вдвоем с Игнатом, ни радости, ни ласкового слова. Она понимала, что это её судьба, а невестка здесь ни причем, почему она должна, как батрачка на свекра работать, спину гнуть. А тому все неладно, все недоволен. Успокаивало её то, что сын с невесткой будет жить совсем неподалеку, всегда в гости придут и помогут. А уж когда они постареют, тогда и посмотрят, кто из сыновей их приютит. С утра начались сборы, Анна дала сыну в руки икону, невестка взяла кота и петуха. Анна что-то из вещей. Игнату было тяжело смотреть на все это. Думал, но вида не подавал, тоже шел кое-что нес из вещей: - Прохор дом построил в два раза меньше, чем мой. Ведь и здесь хватило бы всем места, так нет, оба бегут вприпрыжку из родительского дома. Да и Аксинья не объела бы, ведь ест-то, как мышка. А я её обговаривал, а она вон какая улыбчивая, да красивая, да и зла на меня видимо не держит. Идет рядышком с мужем счастливая. Анна-то умнее меня в этом деле, ишь как Аксинья с ней щебечет, любит её, уважает. Анна, как наседка возле них, обогрела и накормила. Вот теперь Игнат поживи ты один без сына и нищенки. Игнат понимал, что вернется в пустой дом, ведь рядом с сыном и снохой веселей было. А с женой вдвоем жить будут, и он будет себя чувствовать одиноким стариком. Потому что Анна-то и не очень с ним разговаривает, все больше молчит, он сам так приучил жену. Аксинья войдя в дом улыбнулась счастливо: - Ну вот Проша наши хоромы, хорошо-то как, - прижимаясь к мужу говорила она, а он тоже улыбался счастливо. Кот походил по дому и облюбовал себе место, петух закукарекал, поклевав зерно, Анна весело сказала: - Ну вот все будет хорошо, все, как и полагается по обычаю с новосельем вас, дети мои. Игнат обошел дом - большие сени, печка правильно поставлена и сложена, большая комната, спальня с окном, высокие потолки, пол доска к доске, пазы между бревнами крепко заделаны паклей, тепло будет. Крякнул Игнат от удовольствия, что Прохор не подвел, оказался хозяйственным. Усадьба большая, баню поставит сын и сарай для скота построит. Посмотрел на жену и сказал: - Хороший дом, ну пошли домой Анна, пусть молодые новый дом обживают. А ты там свои сундуки потряси, да поделись добром с Аксиньей, негоже нашей невестке-красавице быть хуже других. А я подводу соберу, кое-что из провизии, привезу им. Пусть живут не хуже других, я этого не позволю. Анна ушам своим не верила, а сама радовалась: - Ну это мы с Аксиньей победили Игната, наверное стыд и совесть в нем проснулись. Да еще страх, ведь боится Игнат остаться в одиночестве под старость. От старших-то сыновей мало чего дождешься. Автор: Акварель жизни. Дзен

Когда Люся сделала ремонт в своей крохотной полуторке и переставила мебель, выяснилось, что стена в комнате как-то пустовата. Что-то просто просилось быть повешенным на эту стену. И Люся поняла, что именно и где это найти. По выходным художники оккупировали сквер. Реализмом там и не пахло. На пьяной улице танцевали пьяные развеселые дома, странная многоногая лошадь скакала по фиолетовому полю, и на фоне занавески цвета запекшейся крови сидела еще более странная женщина — одновременно и в фас, и в профиль. И сами художники были под стать своим произведениям. Не сразу Люся нашла то, что надо. На картинах у солидного дядьки в берете красивые девушки вбегали в набегающие волны, выглядывали из-за белоствольных берез, лежали, жарко раскинувшись в разнотравье, глядя на зрителя со скромным лукавством. Правда, смущало то, что девушки были голыми, а та, что вся в лютиках и васильках, напоминала хрестоматийные строки: “под насыпью, во рву некошеном, лежит и смотрит, как живая”. — А вы пишете портреты? — спросила Люся. — На счет раз, — ответил художник. — А сколько это будет стоить? Художник ответил. Люся про себя ахнула, но не отступила: — А с котиком на руках можно? — Хоть с крокодилом, но за котика придется доплатить. И хоть у художника и было заказов по горло, но как раз сейчас он оказался немного свободен, так что начнет портретирование уже сегодня вечером. Художник пришел, как договаривались, но не с кистями, красками и мольбертом, а с дешевой “мыльницей”. — Сейчас так все делают. Вот Никас Сафронов — страшные тысячи за портрет берет, а тоже по фотографиям, — объяснил художник. — Ну, давайте пожелания. — Знаете, — сказала Люся, смущаясь, — я бы хотела быть на портрете помоложе. Немножко. Чуть покрасивее. В голубом платье — любимый цвет. Потом, вот волосы, у меня, видите ли, аллергия на любую краску, а всегда хотелось быть с такой рыжинкой. Ну, вы понимаете? — Чего ж тут не понять, — сказал художник. — Все так хотят, чтоб с рыжинкой. Идите, переодевайтесь. И кота берите. Люся замялась: — Платье я не купила. Такие цены. Что платье — сносишь, и как не было. А портрет на всю жизнь. Вы уж как-нибудь сами платье, пожалуйста. А котик у меня такой, знаете, своеобразный. Пушок! Пушок! Художник только крякнул, увидев Пушка, подобранного в младенчестве и за два года превратившегося из трогательного, жалобно мяукающего комочка в наглую, бесчувственную и прожорливую скотину (и безо всяких там глупостей, типа уютных мурлыканий на коленях у хозяйки), причем все эти качества явственно читались на его шкодливой морде. #опусы Но Люся его нежно любила. — Котика тоже подправим, — решительно сказал художник. Нафотографировал Люсю и кота и ушел с авансом. Но не исчез, не обманул, через неделю принес портрет. Тетки из Люсиной бухгалтерии, пришедшие посмотреть и ремонт, и портрет, проглотили свои раздвоенные языки. С портрета со скромным лукавством глядела сидевшая в кресле молодая красивая женщина, с рыжеватыми волосами, в открытом голубом платье, немножко похожая на Люсю, а на руках у нее был огромный рыжий кот чрезвычайно умильного вида. Но было на портрете кое-что еще, отчего заткнулась даже главная кобра Кира Семеновна. Рядом с креслом на картине был придуман дверной проем в прихожую, и художник даже нарисовал в этой прихожей вешалку, на которой висели мужской плащ, мужская куртка и черная мужская шляпа. Все-таки это был очень хороший художник... Наталья Волнистая

«Дорогой, любимый, золотой мой цыплёнок! Ты знаешь, что я очень сильно – сильнее быть не может – люблю, люблю, люблю... Ты моё чудо! Самая красивая моя сказка! Самый красивый рисунок! Я не могу жить без тебя! Твой утёнок...» Так писал с детства известный всем нам художник-сказочник Владимир Сутеев своей возлюбленной. В 40-х он преподавал на курсах мультипликаторов при «Союзмультфильме». Там и повстречал иллюстратора Татьяну Таранович. Влюбился сразу, едва увидев. Ему 43, ей 30. Он разведён. Она – счастлива замужем, растит дочь. «Тебе ничего не светит: у Тани прекрасная семья. Устраивай свою жизнь иначе. Ждать нечего», – убеждали коллеги. Сутеев послушал... и кардинально изменил свою жизнь. Он уволился с «Союзмультфильма» и женился на другой. Сутеев стал для супруги Софьи верным мужем, но продолжал приходить на работу к Татьяне, просто постоять рядом, посмотреть. Не мог без нее. Писал добрые, ласковые письма, на которые Таранович не отвечала, но сохранила в семейном архиве. А в начале семидесятых тяжело заболел муж Татьяны, Сергей. Его не стало в 56. Через несколько лет супругу Сутеева парализовало. Художник ухаживал за ней сам. И лишь изредка позволял себе встретиться с любимой. «Маленький, худой, неухоженный, он буквально светился счастьем, когда появлялся на пороге нашего дома. А уходя, обязательно смотрел на бабушку. И непременно что-нибудь забывал — то портфель, то беретку с хвостиком. Нарочно, наверное. Чтобы вернуться»,– написала потом внучка Татьяны, свидетельница тех свиданий. В 1982-м Сутеев стал вдовцом. Они с Татьяной поженились, когда Владимиру было 80, а ей – 67, и прожили 10 счастливых лет. Оба умерли в один год, в 1993-м. Их близкие до сих пор помнят, как выйдя из загса, Владимир Григорьевич сказал: «Наконец-то!» /из ИНЕТ/

Был у мeня коллега по имeни Костя. Бабник и балагур. Ни с однoй подругой он не появлялся на корпоративах дважды. Если на Новый Год он приходил с Таней, то уже к 8 марта его coпровождала Катя. А летом, на пляже Костю видели с какой-то Мариной. Бывало, что Таня, Катя и Марина цapапали друг другу физиономии в то время, как Костя на очередном бaнкете выгуливал Полину. Вероятно в прошлой жизни он был кастрированным псом. И эта реальность ему дана, чтoбы наверстать упущенное. Так сказать поиметь вceх, у кого прощупывается пульс. — Кocтя, почему ты так часто меняешь подруг? — интересовались знакомые — Скyчно… — отвечал Костя Помимо полигамности Костя обладал наглостью и обхаживал дам по одному и тому же сценарию. Заученные фразы, универсальные комплименты, одни и те же шутки. Обычно за столом он дaвал новой подруге в руку свою вилку и когда девушка вопросительно на него смотрела, говорил: «Ткни мне в глаз». В ответ на замешательство заливисто смеялся и добавлял: «Подай огурчик». Это было весело до тeх пор, пока Костя не привёл в нашу компанию Свету, которая набухалась в лоскуты. По доброй традиции Костя произнёс любимyю шутку, но засмеяться не успел — Света ткнула вилкой Косте в глаз. Когда пострадавшего сажали в машину скорой помощи, его спyтница с постной рожей жевала огурец: — А шо? Он же прocил… я и ткнула. — Ты, что, мля, Таня, Катя, то есть… Света! Ты что, дypная?! Он же пошутил… , — не очень громко кричали сослуживцы, потому что всем было страшно повышать голoc на Свету. Врачи вызвали полицию, но уголовное дело не возбудили, так как Костя сказал, что сам упал на торчащую вилку. Глаз спасли. О происшествии напоминал лишь маленький шрам под бровью. Спустя пару месяцев мы снова собрались по какому-то весёлому поводу и чуть не обосрались от страха, когда Костя опять привёл Свету. — Может он ей дeнег должен… много, — задумчиво произнёс наш дирeктор и закурил… По прошествии ещё нескольких месяцев Костя жeнился… На Свете… На свадьбе Света отобрала у тамады микрофон и спела песню «Лебединая вернoсть», а потом всекла мужу за то, что он жрал и невнимательно слушал. Наш директор сказал, что, пожалуй, тут дело не в долгах. Просто Косте бoльше не скyчно!

Говорят эта сказка времен СССР Вы верите?

Интернет чуть не сломал Лидии Степановне жизнь. Началось все с того, что муж нашей героини начал уделять ей меньше внимания. Прекратились утренние пощипывания за попу. Раньше было от пяти до десяти пощипываний, за тот час, пока Иван Степанович собирался на работу, теперь всегда был ноль. А ведь именно эти пощипывания долгие годы были мерилами любви и страсти. Потом он отрастил бороду. Борода была так себе-редкая рыжая бородёнка , прости Господи, как у козла. Когда муж с бородой ел щи, то капуста повисала на бороде и вместо козла он становился похож на моржа. Муж стал суров, записался в спортзал и по утрам, вместо яичницы на сале, требовал фреш из сельдерея. Лидия Степановна запаниковала. Семейная лодка явно трещала под тяжестью бороды, сельдерейных палок и висящей капусты. Паника, паника охватила все 110 кг Лидии Степановны. Лидия Степановна взяла себя в руки и начала гуглить. Это ведь раньше ходили за советом, делились своими проблемами, а теперь все проще- гугли себе в уголочке. Гугл выдал тысячи статей на тему «как вернуть внимание Ивана Степановича». Опытные неизвестные женщины сидящие на форуме: « почему он ушёл у другой. Будь он проклят» - быстро объяснили Лидии Степановне, что брак её трещит по швам и у её мужа явно роман с юной девой. Лидия Степановна зарыдала, но на форуме её быстро успокоили. Они же надавали ей ссылок на модные статьи по возвращению мужей домой. Лидия Степановна статьи проштудировала. Лидия Степановна взяла лист формата А4 и начала конспектировать. Что что, а вычленять главное из вороха информации она умела на её взгляд прекрасно. Ещё в институте её конспекты считались лучшими на курсе. Все по её конспектам экзамены сдавали. Через несколько часов родился план. Она так его и назвала: «план по возвращению в лоно любви Ивана Степановича». План был краток, но на взгляд нашей героини заключал в себе все важнейшие постулаты для счастливой семейной жизни в нынешних реалиях: 1.Из меня должен переть секс. Движения мои должны быть похожи на движения кошек или других представителей семейства кошачьих. 2.Дома нужно ходить красиво, а не абы как. 3.Иван Степанович должен чувствовать, что у него есть конкуренты. 4. Пища должна в изобилии содержать афродизиаки. 5.каблук делает женщину игривой. 6. Шёлковое постельное белье вызывает прямые ассоциации с сексом. 7. Мужчины, которые начальствуют на работе-дома желают быть униженными и под каблуком. Доминируй. План Лидии Степановне понравился. Все было понятно и лаконично. А главное легко осуществимо. Весь следующий день Лидия Степановна запасалась подсобным материалом согласно плана. Было куплено: постельное белье из чего то похожего на шёлк алого цвета, туфли леопардовые на огромных каблуках, платье леопардовой расцветки, морепродукты, артишоки. Дело осталось за малым. Нужно было купить что то типа хлыста. Ну, чтобы уставший на работе муж, мог четко понять, что доминировать сегодня будут над ним. Но тут кончились деньги. Кончились все деньги, которые были отложены на постройку теплицы. Ничего, подумала наша героиня, что нибудь придумаем, где наша не пропадала. Иван Степанович устало брёл домой. Последние месяцы жизнь его была тяжела и беспросветна. Иногда у него складывалось впечатление, что все сошли с ума. На работе у него сменился начальник. Вместо Старого и понятного Иванова пришёл молодой и резвый Иванова сын. Сын был накачан, бородат и как сказала Петрова из отдела кадров « прости Господи хипстер». Новый начальник провёл собрание и сказал, что ему на предприятии нужны люди новой формации, а не старый хлам застрявший здесь со времён советского союза. Как показалось нашему герою, Иванов сын смотрел в этот момент прямо ему в глаза. Все сотрудники запаниковали. Запаниковал и Иван Степанович. Он проработал на этом месте больше двадцати лет в должности завхоза. У него была нормальная зарплата, две уборщицы в подчинении и возможность тырить по мелочи. Иван Степанович понимал, что подобного места он больше не найдёт. Что делать? Иван Степанович решил гуглить. Гугл выдал множество всего и у Ивана Степановича родился план. Надо было показать новому начальнику, что он Иван Степанович, не старый пень, а тоже хипстер. Для этого была отрощена бороденка, которая противно чесалась и вечно пачкалась. Для этого был куплен абонемент в спортзал рядом с работой. Каждый вечер Иван Степанович строил там из себя великого качка и пару раз встречал там даже Иванова сына, который одобрительно ему кивал. От спортзала болело все тело. Для этого же дома Иван Степанович пил мерзкий сельдереевый сок- чтобы убрать не хипстерский животик. Сил больше не оставалось ни на что. Ничего, все потом, говорил себе наш герой, главное сейчас на месте удержаться. Единственной оставшейся в жизни Ивана Степановича радостью была жена. Его Лидия Степановна, его островок счастья в этом безумном мире новой формации. Мягкая и уютная Лидия Степановна, любимая им ещё со школьной скамьи. За годы брака она не поменялась, так и осталась той пухленькой стеснительной и улыбчивой девочкой которую он встретил первого сентября в девятом классе. Повезло ему с женой. С этими мыслями Иван Степанович повернул ключ в замке и зашёл домой. В коридоре он увидел нечто! Вернее в коридоре он увидел огромную, ярко накрашенную женщину в обтягивающем платье африканской кружочковой расцветки. Женщина пошатываясь шла на него. В руках у неё был собачий поводок. В углу коридора сидела на попе охреневшая от происходящего старая спаниель Марта и не понимала, зачем её поводком машут в воздухе. Гулять то явно не собираются. Женщина рассекла поводком воздух и с придыханием произнесла : « ну здравствуй!#опусы Твоя кошечка ждала тебя! Сегодня я буду главная! Никаких других мужчин не ждала, а они б поверь хотели. Придумай стоп слово и начнём» Ивану Степановичу стало страшно и захотелось плакать, ибо в женщине он узнал дражайшую свою супругу. Мир вокруг него окончательно сошёл с ума. С кухни вдруг запахло чем то отвратительным. Так пахнет когда аквариум протух и рыбки в нем померли. «Ой, морские гады горят. Стой здесь и не шевелись»- прокричала женщина и держась за стенку попыталась ползти в сторону кухни. Огромные каблуки не давали ей бежать, цеплялись за подол платья и через несколько шагов она грохнулась. Падая, она откинула поводок в руке и он как раз металлическим карабином заехал Ивану Степановичу в глаз. Иван Степанович от неожиданности упал на старую Марту, которая от неожиданности взвыла утробным голосом. Судя по запаху, на кухне сгорели гады. Ивану Степановичу стало плохо с сердцем. Дальше была скорая , которая уколола какой то укол и Ивану Степановичу, и Лидии Степановне. У обоих было высокое давление. Поздно ночью супруги лежали на голом матрасе, шелковую хрень сняли, после того как Иван Степанович упал с неё прямо на пол на старую Марту. Наперебой они рассказывали друг другу и про Гугл советы и про свои попытки быть в тренде. Смеялись и плакали. Было уже за полночь, когда Иван Степанович обнял супругу, ущипнул её за попу и сказал: « ничего мать, на теплицу новую накопим, сковородку с гадами сгоревшими выкинем, поводок у Марты забирать не будем, белье это проклятое на дачу отвезём, а вот платье это ты носи иногда. Ты в нем на леопардицу гордую похожа.» Хорошо, пробормотала супруга, а ты бороду сбрей, а то леопардица с козлом парой быть не могут. А про себя Лидия Степановна ликовала: «работают! Работают интернет советы-ущипнул же за попу! Эффект достигнут, если все выполнять четко и по конспекту.» «Что это было? По моему они сбрендили оба»- думала старая спаниель Марта лёжа на коврике у кровати и держа зубами свой поводок на всякий случай. Сеть.

К стенам домов в Каталонии, с внешней стороны домов прибиты стулья. Дело в том, что в средние века, ведьмы и другая нечисть сильно докучали жителям этого города. Ходят слухи, что уставшие от перелетов нечистые силы залетали в окно спящим горожанам, не давая тем нормально спать. Поэтому жители решили пойти на встречу ночным хулиганам и приколотили стулья на стенах домов, чтобы уставшие ведьмы и нечисть могли присесть и отдохнуть, не залетая в окна к спящим. Так сказать- " и вашим, и нашим".