Литературный ресторан

Раньше в деревнях у женщин не было депрессии. Артрит, радикулит был, а депрессии ни, ни, не было! Выскочит утром Федора в поле, а детей семеро по лавкам, и пашет день не приседает. А ещё коровка, бычок и тёлочка, всех напоить, подоить и в поле выгнать. А там и кабанчик со свинкой визжат. Одной рукой пот трёт, другой серпом машет. Какая там депрессия, хроническая усталость, Да! Но только не депрессия. Ей бы бабе с поля домой поскорей, дров принести, печь вытопить, да накормить всё семейство. И упасть бездыханно на кровать, и заснуть богатырским сном. А теперь время не то, и Фёдора не та! Туфли новые не купила-депрессия! Бой френд не позвонил-депрессия! Беременность-дерессия! Родила-дерессия! Не было депрессии с родни! Голод, холод, нищета, детей семеро-это было! А депрессии не было! Клюковки маханут, и давай песни горланить про долю бабскую, про судьбу нелёгкую. Одной рукой слезу утирают, а другой в пруду стирают. Ничего не было, ни квартир, ни маин ни посудомоек, ни ванн, ни джакузи ни депрессий! Была хата о десяти ртах, пруд, лес, вот и всё богатство! Да руки натруженные и ноги простуженные и работы невпроворот, но депрессии не было! А теперь есть всё:уютные квартиры, машины, красивые города, депрессия и шикарно подобранные антидепрессанты... Автор: Kиpа Рингoльд

Вот такие раньше были школьницы. Ностальгия 🤗

НАВАЖДЕНИЕ У Павла не было причины не доверять Олесе. Ну да, бывало, что они ругались из-за всяких пустяков, типа кто первый пойдет в душ или какой смотреть фильм. Главное, что в основных вопросах они были практически единодушны – ребенка заводить еще рано, сначала нужно пожить для себя и хотя бы немного сократить ипотечный кредит, а выходные каждый волен проводить по-своему, не нужно спорить, что лучше: заедать хороший фильм пиццей, доставленной из ближайшего ресторана, или поехать на фестиваль уличного театра. Если бы его спросили, счастливый ли у них с Олесей брак, он бы не задумываясь ответил бы, что да, очень счастливый. *** Олеся так и не призналась никому в том, что брак у нее оказался несчастливый. Когда они познакомились, Паша показался ей таким веселым, легким на подъем. Они проводили вечер в одной компании, и подружка Олеси сказала, что ей нужно на дачу, собрать малину, пока та не обсыпалась. Отпускать подружку никто не хотел – она была с гитарой и здорово пела. И тогда Олеся вызвалась поехать и собрать малину. А Паша, которого она знала на тот момент часа два, легко согласился составить ей компанию. Она и сейчас помнила вкус переспевшей малины и то, какими липкими были ее пальцы и его губы. Сейчас Пашу уже никуда не вытащить. Да, она понимает, что он много работает, и работа его связана с постоянными разъездами. А у нее, наоборот, крошечный кабинет и никакого разнообразия. Поэтому в выходные так хочется поехать куда-нибудь и посмотреть что-нибудь новое... Ладно, если бы он согласился на ребенка, тогда бы Олесе было куда тратить свою кипучую энергию. Но ребенка Паша не хотел, вечно находил какие-то отговорки. *** Он совсем не удивился, когда Олеся купила резиновые сапоги и корзинку, будто сошедшую с картинки сказки про Красную Шапочку. Сказала, что поедет с одноклассницами собирать грибы. Павел только посмеялся – да ты же их терпеть всех не можешь, что, решила увести их в лес к Серому Волку? - Дурак! Мы грибы будем собирать. Белые. Поедешь с нами? Что-то в ее голосе насторожило Павла, обижается она, что ли? Неужели и правда придется ехать с ней в лес? Подобные мероприятия он терпеть не мог – ехать на электричке часа два, и это хорошо, если место сидячее будет, а потом еще по грязи шлепать неизвестно сколько, а грибов, как окажется, и нет совсем. - Ладно, не хочешь – дома сиди, – смилостивилась Олеся. – А про волка это смешно. Шапку красную одолжишь? На самом деле Павел не очень любил давать свои вещи даже жене. Тем более, жене – вечно она что-то теряет, ломает или вконец портит. Но тут решил не жмотиться и полез в ящик, искать лыжную красную шапку. Странно, он никогда и не замечал, как ей идет красный цвет! Она покрутилась перед зеркалом, улыбнулась ему, и Павел подумал – а, может, и правда, поехать за грибами? Но потом его взгляд упал на резиновые сапоги, и он передумал. *** С Ваном Олеся познакомилась в приложении для изучения языков. Вообще-то, корейский её не особо интересовал, она выбрала его заодно с подружкой уже после того, как полностью прошла курс английского. Ну а Ван учил русский, и сначала это было простой перепиской, которую можно вести хоть со школьником, хоть с восьмидесятилетней бабушкой. Но как-то со временем все изменилось, Олеся не успела это отследить, и в какой-то момент поняла, что ждет его сообщений гораздо больше, чем выхода новой серии «Игры престолов» или возвращения Паши с работы. Он сам предложил приехать, сказал, что давно мечтал посмотреть на Россию. То, что Олеся замужем, он знал, она еще в самом начале рассказала, но обсуждая общие планы, Пашу они оба деликатно обходили стороной. В первый раз они встретились в аэропорту – Олеся прилетела его встречать. Он оказался ниже, чем она думала, но при этом куда симпатичнее. Русский Ван успел выучить лучше, чем Олеся корейский, и говорили они на смеси русского и английского. Они пообедали в ресторане при отеле, потом пошли гулять. Когда они перебегали дорогу в неположенном месте, Ване взял ее за руку и больше не отпускал. Это она придумала ехать за грибами, потому что остальные его предложения были слишком опасными. Она не собиралась изменять мужу, она вообще ничего такого не собиралась делать и была уверена, что получится поддерживать отношения в дружеском формате. Не получалось. *** Без Олеси сразу стало тихо, и Павел прибавил звук на телевизоре, чтобы эта тишина не давила на уши. Вообще-то, он собирался посмотреть фильм, но тут вспомнил про футбольный матч и решил начать с него, и пока он не начался, прыгал с канала на канал, никак не мог ни за что зацепиться. Послушал новости про то, как мальчик спас брата, пригнув в ледяную воду и протащив брата на себе до самого берега, потом что-то про роботов и про преступника, которого разыскивают уже целый месяц – он напал на трех женщин, и всего одного типажа, очень на Олесю его похожие, так что Паша даже разволновался. Хорошо, что Олеся с одноклассницами пошла, наверняка этот кореец выбирает только одиноких женщин. Неужели его так сложно найти, внешность-то приметная? Павел встал, сходил до кухни и заварил себе чай. Заказанная пицца почему-то не лезла в горло. Нет, неужели она и правда обиделась? Может, нужно было с ней поехать? *** Сначала все шло более или менее – Ван на каждом шагу находил чему удивляться или восхищаться, и все время благодарил Олесю, что она показывает ему такую Россию. В лесу они встречали и других грибников, и кто-то, прям как Паша, назвал ее Красной Шапочкой. Грибов, правда, оказалось немного, но зато какие запахи, какие звуки! Ван же быстро выдохся и стал предлагать поехать обратно. Олеся указывала ему на корзину и объясняла, что без добычи возвращаться нельзя. В какой-то момент он поймал ее за руку, притянул к себе и спросил: - Долго ты будешь мне голову морочить? Поехали уже в гостиницу. Олеся попыталась высвободить руку, но он держал крепко. И в этот момент наваждение, точно так же крепко державшее ее, как и рука Вана, развеялось. Она поняла, что не хочет ходить с ним по лесу и собирать дурацкие грибы. А хочет домой, к Паше – есть пиццу и смотреть смешной фильм. *** За матчем следить так и не получалось – почему-то не выходила из головы Олеся в этой его дурацкой красной шапке. А вдруг они заблудятся там в лесу? Или гадюка ее укусит? #опусы Или клещ? Интересно, осенью есть клещи? Наверняка, куда им деваться-то. А эти девчонки глупые ни штанины в носки не заправят (некрасиво же!), ни спреем каким не обработаются, разве что Шанелью своей набрызгаются. Павел решил позвонить Олесе, узнать, как там она. Телефон был недоступен. Вообще-то, обычно дело в лесу, но Павлу стало не по себе. Он написал сообщение и положил телефон рядом – как доставится, он сразу увидит. Нет, действительно – почему он не поехал с ней? Как вообще так получилось, что выходные они стали проводить по отдельности? Да, Олеся любит всякие дурацкие мероприятия, а он – сидеть дома. Но можно же найти компромисс? Можно же одни выходные проводить дома, а вторые куда-нибудь ехать, почему ему раньше это в голову не приходило? Он проверял телефон каждые десять минут, но ничего не менялось. Даже решил попробовать позвонить одной из одноклассниц, но он не знал ни имен, ни номеров. Можно было, конечно, взять ноутбук Олеси и проверить там, но это было неправильно, он это понимал. Вряд ли бы ему понравилось, если бы она лазила в его ноутбуке, хотя ничего такого секретного там не было. Когда раздался звонок, Паша так обрадовался – Олеся, наконец-то! Но эта была не Олеся. Мужской голос, незнакомый, который представился майором полиции... *** Все случилось внезапно, прямо как в кино, только страшнее. Впереди показалась темная фигура, и сначала Олеся не испугалась, даже обрадовалась, потому что Ван отпустил ее руку. Она подумала, что еще один грибник. Только когда они поравнялись, и она столкнулась с колким ледяным взглядом светлых глаз, ей стало не по себе, а когда в руке у мужчины что-то сверкнуло, от страха в животе словно свинца налили. - Карманы выворачивайте, – потребовал он. Ван посмотрел на Олесю жалобно, словно маленький ребенок, и ей вмиг стало неприятно. Паша бы не испугался и не искал у нее поддержки. Он бы врезал этому мужику, использовал бы один из своих знаменитых приемов, которые так любил показывать Олесе – до семнадцати лет он ходил на айкидо, и даже пояс у него был какой-то, только Олеся не помнила, какой. - Я второй раз не повторяю, – проревел мужик и двинул Вану по лицу. Тот жалобно заскулил и принялся доставать из карманов телефон, карточки, документы... Олеся в это время прикидывала, как далеко были прошлые грибники, и в какую сторону нужно бежать, а еще какой лучше прием использовать, чтобы вырубить его наверняка. Подумав о том, как она будет рассказывать об этом Паше, Олеся широко улыбнулась – он точно будет ею гордиться... *** Первым, кого Павел увидел, был кореец. Тот сидел на лавочке, прижимая к одному глазу нечто похожее на полотенце. Павел догадался, что внутри полотенца лед, потому что левая половина лица явно встретилась с чьим-то кулаком. Павел сразу подумал, это о том новостном сюжете, и у него в буквальном смысле слова кровь застыла в жилах. - Олеся! – закричал он. – Где моя жена? Неизвестно что бы он сделал, если бы в этот момент не появилась Олеся. Бледная, с такими темными глазами, словно зрачки заняли их все, она шатающейся походкой двинулась к нему. Павел видел, что еще чуть-чуть, и Олеся расплачется, поэтому притянул ее к себе, принялся гладить по спутанным волосам и бормотать ей на ухо утешающие слова. Уже потом, когда она рассказала про нападение, про то, как она воспользовалась приемом, которому он ее научил, как вызвала полицию, Павел понял, что Олеся была одна. Без одноклассниц. Точнее, был еще этот кореец, который так и сидел на лавке прижимая мокрое уже полотенце к заплывшему глазу. Но как он оказался в компании Олеси? Смутные догадки, которые неприятно копошились в его голове, становились все яснее и яснее. Павел вспомнил и про приложение для изучения языка, и про то, как Олеся в первое время приходила к нему и с гордостью произносила выученную фразу на корейском. Кажется, она даже упоминала какого-то парня, с которым переписывается, чтобы помочь ему с русским. А потом вдруг все прекратилось – она больше не делилась с ним новыми выученными фразами и не упомнила корейца. Павел решил, что Олеся переключилась на очередное хобби, как с ней всегда бывало, но, видимо, нет. Оставался вопрос – насколько все это серьезно. Можно было устроить допрос прямо здесь – взять этого парня за грудки и вытрясти из него всю правду, он не был похож он на того, кто будет сильно сопротивляться. Или задать вопрос самой Олесе, глядя ей прямо в глаза – уж он сможет уловить в них даже малейший намек на ложь. Но спрашивать не хотелось. Хотелось сгрести ее в охапку и утащить домой, подальше от всех этих кошмаров. - Больше никуда тебя одну не отпущу. Эти слова вырвались сами собой, Павел не собирался их говорить. Олеся всхлипнула, вытерла ладошкой щеки. - Поехали домой? – спросил он. - Поехали. Только нужно отвезти Вана в гостиницу. Голос ее звучал равнодушно, словно она предлагала забросить коробки на заднее сидение. - Подвезем, – отозвался Павел. И больше ничего не стал спрашивать. Олеся взяла его за руку, и он вдруг подумал – а было бы классно вот так вести за руку дочку или сына. Захотелось сразу ей об этом сказать. Но он сдержался – такие разговоры не для посторонних ушей... Здравствуй грусть

Каб....но

«Милый мой, дорогой Иосиф! Прости меня за такое письмо, но я не могу больше молчать. Я должна сообщить тебе только правду... Я пострадала на фронте. У меня нет рук и ног. Я не хочу быть для тебя обузой. Забудь меня. Прощай. Твоя Зина». Написать такое жениху она смогла не сразу — только через несколько месяцев после операций и бессонных ночей... О чем думала искалеченная молодая женщина, когда диктовала эти строки, можно только догадываться. Но то, что ответ изменил её судьбу, сомнений не вызывает. С Иосифом Марченко Зина Туснолобова познакомилась весной 41-го, расписаться молодые не успели: Зина проводила его на фронт в первые дни войны. А сама ушла добровольцем в июле 42-го после того, как окончила школу медсестер. В первых двух боях Зина вынесла из-под огня 42 раненых и уничтожила 11 фашистов. За этот подвиг девушку наградили орденом Красной Звезды, а за 8 месяцев кровопролитных боев на Воронежском фронте она вынесла с линии огня 123 раненых солдат и офицеров. Февраль 1943-го разделил её жизнь на «до» и «после»... Спасая раненого командира, девушка была тяжело ранена. Чудом наши разведчики, возвращаясь из немецкого тыла, услышали её тихий стон. Тело девушки пришлось выбивать финками из замерзшего кровавого месива. Десять дней врачи боролись за её жизнь, но обмороженные руки и ноги спасти не удалось — началась гангрена. Восемь тяжелейших операций, страшные боли, полная беспомощность... Спустя несколько месяцев девушка надиктовала дежурной медсестре последнее письмо любимому, а сама стала, как могла, подбадривать других раненых — её переносили из палаты в палату. Однажды она упросила комсомольцев отнести её на «Уралмаш». — Дорогие друзья! Мне 23 года. Я очень сожалею, что так мало успела сделать для своего народа, для Родины, для Победы. У меня нет теперь ни рук, ни ног. Мне очень трудно, очень больно оставаться в стороне, — говорила она рабочим, лежа на носилках. — Товарищи! Я вас очень, очень прошу: если можно, сделайте за меня хотя бы по одной заклепке для танка. Через месяц на фронт ушли пять танков, которые рабочие выпустили сверх плана. На бортах боевых машин белой краской было выведено: «За Зину Туснолобову!» Главный хирург свердловского госпиталя Н. В. Соколов утешал её и обещал чуть позже «сделать» руку. Она отказывалась — слишком болезненны были эти операции. Но ответ, который прислал Иосиф, вдохнул в неё новые силы: «Милая моя малышка! Родная моя страдалица! Никакие несчастья и беды не смогут нас разлучить. Нет такого горя, нет таких мук, какие бы вынудили забыть тебя, моя любимая. И у радости, и у горя — мы всегда будем вместе. Я - твой прежний, твой Иосиф. Вот только бы дождаться победы, только бы вернуться домой, до тебя, моя любимая, и заживем мы счастливо… Писать больше некогда. Скоро пойдем в атаку. Ничего плохого не думай. С нетерпением жду ответ. Целую бесконечно. Крепко люблю тебя, твой Иосиф». Зина воспряла и согласилась на сложную операцию. Ей разделили кости левой руки и обшили их мышцами так, чтобы получились два сжимающихся «пальца». Она училась умываться, причесываться, брать предметы. На остаток правой руки ей сделали резиновую манжетку, в которую вставлялся карандаш, — и Зина заново научилась писать. В мае 1944 года во фронтовой газете напечатали её письмо к бойцам 1-го Прибалтийского фронта, приближавшегося к её родному Полоцку. Девушка рассказала свою историю и обратилась с призывом: "Русские люди! Солдаты! Я была вашим товарищем, шла с вами в одном ряду. Теперь я не могу больше сражаться. И я прошу вас: отомстите!» Это письмо читали солдатам перед штурмом Полоцка. Имя Зины Туснолобовой писали на стволах орудий, минометов, самолетах, танках, бомбах. Она, не имея рук и ног, била фашистов до самого конца войны. Они расписались сразу после победы — Зина встретила Иосифа, крепко стоя на ногах. У них родился сын Владимир, потом - дочь Нина. Зинаида научилась самостоятельно стряпать, топить печь и даже штопать ребятам чулки. "Мама не думала, что она - ущербная, она жила полной жизнью», — рассказывала в одной из телепередач её дочь.. Зинаида Михайловна не теряла в своей жизни ни одного дня. Работала диктором на радио, постоянно выступала в школах и трудовых коллективах, писала письма в разные концы огромной страны, научившись управляться пишущей ручкой с помощью локтей... Иосиф Марченко и Зинаида Туснолобова прошли жизнь вместе до конца. Они вырастили яблоневый сад, о котором мечтали в дни войны, подняли сына и дочь, были рады каждому мирному дню А Зинаиде Туснолобовой было присвоено звание Героя Советского Союза. «Родина»

Мать на смертном одре взяла с дочери обещание. (Две сестры) Небольшая спальня была погружена в полумрак. Плотные шторы задернуты. Только в углу комнаты сквозь одну из них пробивалась тоненькая полоска света. Полоска света, как полоса надежды. Надежды, которая у Наташи угасала на глазах. Угасала так же, как угасала тяжелобольная мать. Лежа на кровати в этой самой комнате женщина попросила задернуть все шторы, так как уже не могла выносить яркого света. Он будто бы делал её боли еще мучительней. Надежд ремиссию уже не оставалась. Сидя у постели тяжело больной мамы и видя, как та страдает, Наташа временами ловила себя на мысли, что хочет, чтобы это побыстрее закончилось. Закончились мамины мучения. Поймав себя на таком страшном желании, Наташа заливалась слезами и проклинала себя, а потом мама вновь начинала кричать от боли. И Наташа, так крепко сжав кулаки, что ногти впивались до крови, снова и снова хотела, чтобы для мамы всё наконец закончилось, чтобы её натужное лицо с набухшими на висках венами наконец разгладилось, обрело покой. А там, за дверью, в глубине квартиры протекала обычная, казалась, ничем не омрачённая жизнь. Четырнадцатилетняя сестра Наташи громко хлопала дверьми, общалась по телефону со своими друзьями. Один раз даже включила весёлую музыку. Наталья была в ужасе. Она выскочила и накинулась на Люду. -Ты что творишь? Ты не понимаешь, да? Не понимаешь, что происходит? Наша с тобой мама, она умирает... -А чем ей может повредить музыка? - невозмутимо спросила Люда. Наташа задохнулась от возмущения. Она схватила колонку и, судорожно тыча на кнопки, вырубила. Посмотрела на сестру. На долю секунды ей захотелось запустить этой колонкой Люде в голову. Почему она такая бесчувственная? Ей четырнадцать, она не маленький ребенок. Наташе самой-то только двадцать, но она не отходит от матери ни днём, ни ночью. А Люда ведёт себя так, будто бы ничего не происходит. Как-то ночью маме Наташи и Люды стало совсем плохо. Она уже не кричала, не могла, только дыхание её стало настолько тяжёлым и хриплым, что разбудило спящую в той же комнате, на диване, Наташу. В тусклом свете, горевшего на тумбочке ночника Наташа посмотрела на маму. Женщина еле заметно сделала знак рукой. Девушка поднялась с дивана, приблизилась. Мама дышала прерывисто, и вены на висках, казалось, вот-вот лопнут. -Присядь, Наташа, поговорить хочу, – зашептала женщина. Наташа пододвинула к кровати стул, села и низко склонилась над мамой, чтобы слышать все, что та шепчет. Мамина рука с худыми, обтянутыми кожей костяшками пальцев схватила Наташу за плечо и крепко сжала. Девушка удивилась, откуда у мамы такие силы. Но, видимо, женщина собрала свою волю в комок и старалась побыстрее донести до дочери то, что хотела. Она чувствовала, что силы ее покидают. -Наташа, Люда будет жить с тобой. Я договорилась. Я знала.... В общем, не оставляй её. Она ещё маленькая, глупая. Совсем глупая. Позаботься о ней. Обещай....обещай мне. Женщина всё сильнее сжимала плечо дочери, пока не услышала от неё. -Обещаю. Обещаю, мама. Я не оставлю Люду. Да, я буду о ней заботиться. Мама.... Не умирай, мама. Наташа сглотнула соленый комок. Женщина ослабила хватку, погладила ее по плечу и прошептала: -Иди ложись. Помни свое обещание. Дыхание женщины стала ровнее и, кажется, она даже задремала. Наталья тоже ушла на свой диванчик, ставший за последнее время ее постоянным постом. Здесь она и дневала, и ночевала рядом с умирающей матерью. А утром лицо мамы разгладилось. Когда Наталья проснулась и посмотрела на него сразу все поняла. Мама отмучилась... Страданий больше нет, как нет и матери. Девушка не заплакала. Она смотрела на это спокойное, умиротворенное лицо и в какой-то мере чувствовала облегчение вместе с нереальной болью от потери родного человека. Облегчение от того, что мама больше не страдает. Ей не больно... На похоронах народу было совсем мало. В основном немногочисленные дальние родственники. Одна из них всем руководила. Троюродная тетя Наташи. После кладбища она подошла к девушке. -Наташ, твоя мама звонила мне где-то месяц назад. Я знаю, что она договорилась заранее и Люда останется жить с тобой. Мама ваша за твою младшую сестру сильно переживала. И теперь я понимаю почему. Что с вашей Людой не так? -А что не так? Обычная девчонка. -Я бы так не сказала. Девочке четырнадцать лет, она мать потеряла и ни слезинки не проронила. Она на кладбище даже попрощаться не подошла. Разговаривала по телефону где-то в сторонке. Это как, по-твоему? Нормально? Наталья промолчала. Ей не хотелось сейчас ни оправдывать сестру, ни вообще что-то объяснять. Разговор происходил в маленькой столовой, куда пришли родственники, чтобы помянуть усопшую. Тетка показала рукой в глубину зала. -Вот смотри, где твоя сестра? Она же убежала куда-то, поговорив по телефону. Не осталась помянуть своей маму. Наталья неопределенно подернула плечами и ушла от тетки. Обсуждать поведение сестры ей сейчас хотелось в последнюю очередь. А поведение это, правда, становилось невыносимым. Люда осталась жить под опекой старшей сестры, но ни во что ее не ставила. Казалось, девчонка получила неограниченную свободу действий, начала гулять по ночам и делать все, что хочет. Наташу она слушать не хотела, а в ответ на попытки сестры ее образумить, фыркала, словно взбесившаяся лошадь. -Не указывай мне, ты мне не мать. Ты всего-то на пять с половиной лет старше меня. Не лезь в мою жизнь. -Люда, как я могу не лезть? Я за тебя отвечаю. Мама попросила меня заботиться о тебе. -Ну вот и заботься. Я есть хочу. Что ты нам сегодня сварила? Через три месяца после того, как не стала мамы, Наталью вызвали к директору школы по поводу поведения Люды. Директор - строгая, поджарая женщина средних лет, со строгими глазами молча выложила перед Натальей несколько пачек сигарет и пять курительных систем. В ответ на недоумевающий взгляд девушки, директор пояснила: - Это все было изъято у вашей сестры. Мало того, что она сама в таком возрасте курит, так она еще и приторговывает в стенах учебного заведения. Если бы я поймала за этим кого-нибудь другого, исключила бы из школы, не задумываясь. Но, я в курсе вашей нелегкой ситуации. Вам тяжело, вы лишились мамы. Поэтому я пойду навстречу и постараюсь замять это дело. Только, я умоляю, Наталья, поговорите с Людой серьезно. Она поштучно продает сигареты и вот эти курительные штуки. Уж не знаю, как их называют. Наташа кивала и обещала повлиять на сестру. Вернувшись домой, еле дождалась Люду, кипя от возмущения. Начала кричать едва та вошла: - Я была у директора. Ты хоть представляешь, что ты делаешь? Тебя исключат со школы. -Не исключат, - хитро прищурилась Люда. - Я сама была у директора и знаю что отделаюсь предупреждением. -Да ты что, какая непробиваемая? Ты что, сигареты перепродаешь? С ума сошла? -А что мне остается делать? - тоже начала кричать Люда. - Ты же мне денег совсем не даешь. Приходится вертеться, как могу. -А с чего я тебе должна деньги давать? - растерялась Наташа. - Я сама работаю, только недавно и с первой же зарплаты купила тебе новые кроссовки, потому что ты заявила, что старые порвались. Опять же - коммуналка, еда. Ты что думаешь, на нас это с неба валится? Имей совесть, я где тебе деньги буду брать? -Так вот и молчи тогда и не лезь куда не нужно, - огрызнулась младшая сестра. -Я стараюсь сама себя обеспечить раз уж ты не в состоянии. Я уже поняла свою ошибку. В школе больше продавать не буду. Разговор окончен. -А ничего, что мне директор еще сказала, что ты куришь? Это правда, Люда? -И что? - с вызовом задрала подбородок Люда. - Что, если курю? -Тебе только четырнадцать, - завизжала, Наташа. Мне двадцать первый год, и я никогда не пробовала. -Вот и молчи, святоша. Наташа окончательно вышла из себя и кинулась к сестре. Схватила за курку, стала выворачивать карманы. Как и ожидала, обнаружила там пачку сигарет. Хотела ее смять, но Люда не дала. Между сестрами завязалась возня, начинавшая напоминать драку. Первой опомнилась, Наталья. Отступила. Таким способом она никогда не добьется авторитета у сестры. Девушка сделала шаг назад и протянула руку. -Быстро отдала мне пачку. - А вот это видела, - показала Люда неприличный знак сестре. - Не ты мне ее покупала, не тебе и забирать. Пока Наталья набирала полную грудь воздуха, собираясь снова закричать, Люда, не стала этого дожидаться. Она швырнула на пол прихожей свой портфель, и выбежала из квартиры. В ту ночь Людмила опять не вернулась ночевать. Но, если раньше она хотя бы врала сестре, что ночует у подружки, то в этот раз, когда Наташа начала ей названивать сначала и трубку не брала. Потом все-таки ответила, но наглым тоном заявила: -Ночую где хочу, тебя не касается. Утром приду, не переживай, школу же прогуливать нельзя. Сказано все это было язвительным и не очень твердым голосом. Наташа испугалась, подумав, что Люда еще и выпивает. И это подтвердилось очень скоро, когда полиция после очередной ночевки вне дома привезла Люду к сестре в состоянии опьянения. Наталье объяснили, что полиция нагрянула туда, где намечалась списка. Вернее, как намечалась. Она уже вовсю шла. И в ходе проверки выяснилось, что Людмила несовершеннолетняя. Полиция ушла, а Наташа, посмотрев на состояние сестры, поняла, что разговаривать с ней сейчас бесполезно и уложила спать. Утром ни о каком походе в школу, естественно, и речи вести не моглось. Тем более, в квартиру к девушкам нагрянули две солидные тетеньки из инспекции по делам несовершеннолетних. Не разуваясь, они прошлись по квартире, заглянули в холодильник, в кастрюльку вчерашнего супа, стоящую на плите, и, наконец, добрались до комнаты сонной Люды. Девочка приподнялась на кровати, моргая, как сова и переводила взгляд с Наташи на строгих, выглядевших неприступными женщин. Одна из этих женщин подошла к письменному столу, брезгливо отодвинула в сторону разбросанные учебники и тетради, смахнула невидимую пыль со стула. Уселась на него и, достав из большой черной папки лист бумаги, начала писать, разговаривая, будто сама собой. -Так, тут все понятно. Старшая сестра не в состоянии справиться с опекаемой. -Почему не в состоянии? У нас все нормально, -пискнула Наташа. -Знаю я ваше "нормально", - подняла голову от листа женщина. - Вы что думаете, мы к вам просто так пришли? С полиции все сообщили. -И что теперь будет? - испуганно вопрошала Наталья. -Что, что? Детский дом до совершеннолетия. Только тут смысл происходящего дошел и до Люды. Она подорвалась с кровати, босыми ногами прошлёпала к письменному столу и положила ладошку на лист бумаги, не давая женщине писать. -Не надо в детский дом. Это больше не повторится, я вам клянусь. Это всё случайно вышло. Наташа хорошо за мной следит, и я буду её слушаться. Наталья моргала глазами, не узнавая свою младшую сестренку. Вот оказывается, как Люда умеет! Она умеет плакать? Люда плакала так жалостливо и выглядела такой безобидной в своей короткой, беленькой ночной сорочке, что женщины из опеки будто смягчились. -Ну ладно, ладно. Хватит реветь, - сказала та, что сидела за столом и пыталась писать. - Оставим тебя пока под опекой сестры. Но смотри, еще раз такое повторяется будет разговор короткий. Ты сразу поедешь в детский дом. -Спасибо, спасибо вам, - Люда едва не на шею кидалась строгим женщинам и Наталья удивлялась, насколько же лицемерной может быть младшая сестренка. Людмила вытерла свои крокодильи слезы едва за женщинами из опеки закрылась дверь. Посмотрела на Наташу совсем другими глазами и усмехнулась. -Чё пялишься? Да, в детдом я не хочу. Сколько сейчас времени? В школу пойду. Лучше опоздать, чем вообще не прийти. Худо-бедно, но Люда закончила девять классов и поступила в строительный техникум. Там уже не так строго следили за своими учащимися, и Людмила начала вести еще более вольный образ жизни. Она уже не прятала от сестры сигареты, легко могла появиться на глаза навеселе. Из-за этого между сестрами участились скандалы, и после одного из них Люда ушла из дома. Наташа плакала и корила себя. Ей казалось, это она во всем виновата. Не хватает у нее авторитета, чтобы повлиять на сестру. Наташа всегда была слишком мягкой.#опусы Вот сестра ее и не уважает. Наташа плакала до тех пор, пока не обнаружила, что вместе с сестрой из квартиры испарились и ее золотые серьги. Это было что-то новенькое. Раньше Люда, по крайней мере, не воровала из квартиры. Так и заявила сестре Наталья, когда спустя неделю Люда объявилась. -А в чем тут воровство? - ощетинилось, Людмила? - Да, взяла я твои серьги, и что? Эти серьги тебе купила мама, значит, я тоже на них право имею. Люда огрызалась и не желала объяснять сестре, где пропадала целую неделю. Да и Наташа уже, честно говоря, не очень хотела это знать. Она перестирала все грязные вещи сестренки, накормила ее и махнула рукой. А что еще она могла сделать? Но, нужно же держать обещания данные матери! И Наташа старалась, создавала в квартире уют, готовила еду. Каждый раз уговаривала себя не ругаться с Людой, пытаться достучаться до нее по-доброму. По-доброму не получилось, когда из кошелька Натальи исчезла вся ее зарплата. Разразился очередной скандал, и вновь Люда хлопнула дверью. На этот раз девушка отсутствовала месяц. А, вернувшись, не смогла попасть в квартиру. Потеряла ключи. Время перевалило за полночь, и Наташа, которой утром нужно было рано вставать на работу, уже спала. Раздался длинный звонок в дверь. Естественно, Наташа испугалась. Ночных визитеров, кроме Люды, быть не могло. А у Люды есть ключ. Так она думала, пока не открыла дверь. Людмила стояла, упершись руками в дверной косяк с низко опущенной головой, на которой спутанные волосы были собраны в неопрятный пучок. Одежда на девушке была порвана, грязна. Местами на ней виднелись огромные бурые пятна. То, что это пятна крови Наташа подняла, когда Люда тяжело подняла голову. Лицо девушки было сплошным синяком. Распухшие щелочки глаз смотрели недобро. -Отойди, - просипела она и Наташа поняла, что, видимо, нескольких зубов у сестры не хватает. -Кто тебя так? -Уйди! - Люда оттолкнула Наташу, заходя в квартиру. Доплелась до своей комнаты и тяжело упала на кровать. Ни на следующий день, ни потом Люда так и не рассказала, кто ее избил. А Наташа выхаживала сестренку. Заняла на работе денег, вставила ей выбитые зубы. Но, даже когда Люда стала походить на человека, ни разу она не сказала сестре "спасибо". Тем не менее, немного присмирела и до своего восемнадцатилетия жила спокойно, не напиваясь и не пропадая. Они почти не ругались с Наташей и старшая сестра выдохнула, решив, что наконец-то Людмила угомонилась, немного повзрослела. И опять Наташа ошиблась. Свой день рождения Люда решила отметить с размахом, но, видимо, денег не хватило, поэтому девушка, в отсутствие сестры, вывезла из квартиры стиральную машину и микроволновку. Наташа обнаружила это вечером, придя с работы. И уже даже и не удивилась. Она не стала звонить Люде, кричать, чего-то требовать. Всё и так было понятно. Людмила пропала в очередной раз. А у Натальи, тем временем, зарождалась личная жизнь. Она встречалась с парнем. Его звали Тимофей и он не блистал красотой. Но, как же ей нравился этот интеллигентный, увлекающийся наукой мальчик в круглых очочках! Он часами мог рассуждать о философии, а Наташа, не понимая большую часть из того, что он говорит, кивала и улыбалась. С ним было хорошо и спокойно. Это было именно то, чего Наталье так не хватало, живя бок о бок с беспокойной сестрой. Отношения с таким, как Тимофей, развивались очень медленно. Но, рано или поздно они стали близки. И Наташа сама уговорила парня переехать к ней, так как он, учась на последнем курсе университета, жил в общежитии. Для Тимофея это был очень серьезный шаг. Он вообще все делал рассудительно, поэтому прежде чем начать жизнь с девушкой отвез ее в свой город и познакомил с родителями, такими же интеллигентными людьми, как он сам. Наталья была в восторге. Предполагалось, что как только Тимофей закончит учиться, они сыграют свадьбу. А потом домой вернулась Люда. Конечно же, Наташа испугалась. А не отпугнет ли наличие такой взбалмошной сестры Тимофея? В этот раз Люда вернулась домой в приличном виде и, вроде как бы, даже при деньгах. Она критично осмотрела парня сестры и язвительно хмыкнула. -И откуда это к нам такого интеллигентного дяденьку занесло? Нет, серьезно, вы как друг друга нашли? Тимофей нервным движением поправил на переносице свои очки и уставился на Люду, словно на неведомую зверушку. Выглядела она очень вызывающе в своих обтягивающих кожаных брючках и коротком топе. Таких девушек Тимофей побаивался и предпочитал обходить стороной. Тем более, ему было странно, как сестрой его спокойной Наташи может оказаться эта.... Очередное возвращение блудной сестры внесло сумятицу в сердце Наташи, но она ни разу не упрекнула ее в краже стиральной машинки и микроволновки. Она не хотела, чтобы Тимофей об этом знал. Девушка постаралась сгладить острые углы. Сделать так, чтобы ее парень и сестра, если не подружились, то хотя бы начали нормально общаться. Видимо, перестаралась... Это она поняла, вернувшись один раз пораньше с работы и обнаружив средь бела дня Тимофея в постели с Людой. Бледное интеллигентное лицо парня пошло красными пятнами, когда он услышал звук открывающейся двери. Он пытался нашарить на тумбочке свои очочки когда Наташа вошла. Возникла немая стена, прерванная хохотом Люды. -Что застыли? Тимофей, ну скажи что-нибудь, типа: "ты все не так поняла". Парень постарался взять себя в руки, поднялся с кровати и смущенно натянул брюки. Не смея посмотреть Наташе в глаза, начал говорить: -Прости, так получилось. Между нами с твоей сестрой вспыхнули чувства. Мы виноваты перед тобой, но это было сильнее нас. -Чувства?!! - продолжала смеяться Люда. - Ты это серьезно? Да ты на меня слюни пускал, как только я вернулась домой. А я так, из жалости с тобой и дальше продолжать не собираюсь. Будешь всю жизнь вспоминать, что тебе удалось побыть с такой девушкой, как я! А мне было противно. Не произнесшая еще ни слова Наталья стояла за порогом комнаты, где застыла, как только открыла дверь. Ей не хватало воздуха. И она приоткрыла рот, втягивая его в себя. Людмилу это развеселило ещё больше. -Сестренка, что там как рыба рот разеваешь? Ты думаешь, он мне был нужен? Да тьфу, тут и посмотреть не на что. У меня такие парни бывали! Зачем мне сдался этот твой червяк? Это так, ради спортивного интереса. -За что ты меня так ненавидишь? Что я тебе сделала? - с трудом выговорила Наташа. Люда перестала смеяться. Серьезно посмотрела на сестру. -Ненависти нет, - сказала она. - Просто, ты всю жизнь так кичилась своим превосходством. Ты у нас всегда была хорошая, а я плохая. И сейчас, нашла себе этого заморыша и ходила нос задирала. Замуж за него собиралась. Типа, ты такая неповторимая, и у вас неземная любовь. Это ты еще спасибо мне должна сказать за то, что я тебе раскрыла на него глаза. Наташа потерла рукой грудь. Воздуха по-прежнему не хватало. Разговаривать было не о чем и не хотелось. Хотелось провалиться сквозь землю и не видеть, как стыдливо одевается Тимофей, как смеется в глаза сестра. -Уходите, уходите оба. Я не хочу вас видеть. -Эй, подожди, сестренка, а почему это я должна уходить из собственной квартиры? Я уже давно об этом думаю. А не пора ли нам с тобой разменять жилье, если мы никак не уживаемся вместе? -Ты прекрасно знаешь, что эта квартира не твоя, - отчеканила Наташа. Ее купила наша бабушка и записала на меня, когда ты еще не родилась. Так что, ничего разменивать я не собираюсь. Наташа хотела уйти в свою комнату, но там были вещи Тимофея, а она не хотела больше его видеть. Вообще никогда. Поэтому девушка ушла на кухню и сидела, закрывшись там, пока Тимофей не собрался и не покинул квартиру. Люда ушла тоже. Ушли ли они вместе или по отдельности, Наташа не знала и знать не хотела. Скорчившись в позе эмбриона, она лежала на диване и тоненько скулила, словно раненый зверек. Этому зверьку нужно было зализать свои раны. За диваном валялась брошенная Наташей сумочка, и в ней начал непрестанно пиликать телефон. Приходили СМС одна, вторая, третья. Девушка не поднялась и не посмотрела, кто ей там написывает. На следующий день девушка очень об этом пожалела. Эти эсэмэски были оповещениями из банка о списании средств. Наташа ужаснулась. Покопавшись в своем маленьком черном кошелечке она не обнаружила там банковской карты. "Все понятно" - горько усмехнулась она. "Наверное, глупо было при Люде снимать в банкомате деньги и вводить пин-код. Очень глупо." Теперь она осталась без жениха, без сестры и без средств к существованию до следующей зарплаты. Но, она справится, обязательно справится! Наталья прошла в ванную, открыла кран и поплескала себе на лицо холодной воды. Посмотрела в зеркало. Молодая девушка, а выглядит сейчас как старуха. Надо взять себя в руки. Жизнь на этом не закончилась. Наташа открыла настенный шкафчик, и ее взгляд упал на зубную щетку Тимофея, которую он забыл в стаканчике. Наташа яростно разломала ее на несколько частей и выкинула, стараясь вместе с этой поломанной щеткой выкинуть из головы все мысли о человеке, с которым хотела связать свою жизнь. От сестры не было вестей несколько месяцев. И объявилась она не сама. Это был звонок из больницы. Наталье сообщили, что Люда попала в автомобильную аварию. Находится в состоянии средней тяжести и лежит в хирургии. Наташа пошла к ней. Как не пойти? Это же родная сестра! Людмила выглядела не как обычно. И не только из-за забинтованной головы и гипса на ноге. Что-то поменялось в глазах. Люда молча протянула сестре руку. Та, немного поколебавшись, взяла руку Люду в свою. -Прости меня, Наташа, - глаза Люды смотрели скорбно, без обычного вызова. -Я виновата перед тобой, прости. Я тут подумала, у нас с тобой ведь нет никого, кроме друг друга. И Наташа простила. Это ведь правда, у них на белом свете никого больше нет. В конце концов, возможно, Люда изменилась и все осознала. Не изменилась и не осознала. Это Наталья поняла после того, как Людмила, вернувшись домой, набрала кредитов по документам сестры. Люда прикидывалась ровно до тех пор, пока сестре не начали поступать звонки из банков. И это оказалось только верхушка айсберга. Когда Наталья узнала, какую сумму она должна банкам и разным микрофинансовым организациям, она была в шоке. Людмилы, к тому времени, и след простыл. Рассчитываться было нечем. Тщательно все обдумав, Наташа продала квартиру. Погасила все долги. С оставшейся суммой денег уехала из города. Уехала как можно дальше, практически в другой конец страны, туда, где Люда её точно больше никогда не найдёт. Нет их больше друг у друга. И, наверное, никогда и не было. Это всё иллюзии Наташи. Перед отъездом девушка пришла на кладбище к матери. Плакала, стоя у могилы. -Прости меня, мама. Я не сдержала данное тебе обещание. Наверное, я плохая дочь и сестра. ©️Ирина Ас

СВЕКРОВЬ — Галя! Галина! Да что же это! Ты слышишь меня? Просыпайтесь! — закричала в трубку Софья Матвеевна. — У меня к вам очень срочный разговор, который не терпит отлагательств. — Миш, Миша, — Галя попыталась растормошить спящего мужа. — Возьми трубку. — Опять твоя бешеная мамаша ни свет, ни заря названивает. — М-мм, — муж не хотел просыпаться. — Отстань. — Возьми трубку, говорю. Я не собираюсь в шесть утра с ней разговаривать. Гале всё-таки удалось всучить сонному Михаилу сотовый. Свекровь на том конце кричала так, что не проснуться было просто нереально. — Что случилось-то? — спустя два часа Галя вышла из спальни к мужу, который уже орудовал на кухне, собираясь завтракать. — Что опять за пожар или потоп? Твоя мать - просто чемпион по ранним звонкам, возвещающим о катастрофах вселенского масштаба. — Ой, и не говори. Мама решила нас предупредить, что приезжает какая-то её дальняя родственница из провинции. Не то внучатая племянница, не то внучка двоюродной сестры. Я, честно, сказать, так и не понял. — Ну? А мы здесь при чём? Приезжает, и хорошо. Её что, встретить надо, что ли? Что такую рань звонить? — Если бы! Мама, видишь ли, всю ночь не спала - думала, как ей выйти из этой ситуации. И ничего лучше не придумала, как нас с тобой поднапрячь. - Так, ничего не поняла, если честно. Давай по порядку! - Галя налила себе кофе и села за стол, собираясь подробно выслушать мужа. - Мама сказала, что эта Вера или Варя, забыл уже, приезжает в наш город в какой-то медицинский центр для обследования. Что ей это жизненно необходимо. Но так как мама как раз на эти дни убывает в санаторий, она перепоручила эту женщину нашим заботам. - Слушай, ну как ты себе это представляешь? Она будет жить в квартире Софьи Матвеевны, которая находится в тридцати километрах от города. А мы её будем возить? Туда-сюда? Ей же в больницу какую-то надо, я правильно поняла? - Нет, Галя, жить она должна у нас. Именно это мне и сообщила мама в шесть утра. - У нас? Но у нас же негде! Ты ей сказал, что Максим живёт теперь с нами? - Сказал. Мама, кстати, очень удивилась. Но, тем не менее, ответила, что мы должны потесниться. Что родственные чувства - это очень важно. - Так. Ну, всё ясно! У меня складывается впечатление, что твоя мать до конца не понимает, на каких условиях с нами живёт твой младший брат. Она что же, думает, что я просто так согласилась бы пустить в свою семью постороннего человека, пусть и твоего родного брата? - возмутилась Галина. - Да ничего она не думает. Делает, как ей удобно, и всё! - отвечал Михаил. - Максима из его комнаты я выгнать не смогу. К детям эту неизвестную тётку тоже не поселишь. Остаётся только кухня. - Ну ты что! Вообще, что ли? Додумался! - Галя покрутила пальцем у виска. Михаил улыбнулся, мол, а что ещё остаётся? - Давай ещё в туалете кого-нибудь поселим, и будет полный комплект, - невесело пошутила Галя. - У нас ещё балкон остаётся незадействованным, - в тон ей отвечал Михаил, пытаясь всё свести к шутке. - Прекрати. Сейчас не до юмора. Ты сам не понимаешь, что ситуация ненормальная? Звони матери и всё объясняй. Иначе это сделаю я! - Да я ей пытался сказать, что нам неудобно… - Что значит - неудобно? Миш, ты меня удивляешь! - перебила его жена. - Это нереально сделать! Не неудобно, а нереально! - Я не хочу ругаться с матерью, Галь. Ты что её не знаешь? Сейчас всё бросит и сюда примчится. Сегодня выходной, мы дома. Будем целый день слушать её нытьё. Ты этого хочешь? - Нет, не хочу. А, по-твоему, лучше, чтобы тут у нас был вокзал? Или гостиница? Мало мне здесь твоего братца. Но тот хоть не за так живёт. - Мама не знает этого. - Как не знает? Почему? Ты что стесняешься ей сказать правду? А что тебя так смущает в этом? Или ты считаешь, что твой великовозрастный братец будет бесплатно занимать у нас целую комнату, не платя ни копейки за своё проживание? Мы что обязаны ему предоставлять жильё? - Галя, успокойся, - Михаил уже не знал, как утихомирить разбушевавшуюся жену. В это время раздался звонок в дверь. - Кто это? Только не говори мне, что это то, что я думаю! - с трагическим лицом произнесла Галина. - О, мама! - услышала она слова мужа из прихожей. Так и есть, свекровь приехала к ним. Пожаловала собственной персоной. Ей оказалось мало того, что она разбудила их в шесть утра в долгожданный выходной. Так она решила их добить ещё своим личным присутствием. - Здравствуй, Галина! - сурово произнесла Софья Матвеевна. - А что это ты не стала со мной разговаривать утром? Не считаешь нужным? - Я спала. - Долго спишь. У тебя семья. Муж, дети. Мы в своё время столько не дрыхли. У нас всегда находились дела и заботы по дому. А вы сейчас ничего сами не хотите. Всё за вас машины да автоматы делают. Еду и ту стали заказывать из ресторана. Уму непостижимо! - Я еду готовлю сама, - обречённо произнесла Галя. Всё, выходной испорчен. Она неплохо относилась к свекрови и даже уважала её. #опусы Но иногда её менторское поведение, бесконечные советы и поучения выводили Галю из себя. - Мам, а что это ты приехала, соскучилась? Вроде, ещё два часа назад не собиралась? - А приехала, потому что решила выяснить, почему вы не хотите принять у себя мою родственницу. Это что - так сложно, ответьте мне? - с обидой в голосе спросила она. - Это сложно. И если было бы по-другому, мы бы не отказали. Михаил может её встретить, свозить в больницу и отвезти к вам. Но жить у нас ей негде, - Галина попыталась объяснить всё свекрови. - Как это - негде? У вас огромная трёхкомнатная квартира! Или вам дворец нужен, чтобы бедных родственников приютить на недельку? - Софья Матвеевна, все комнаты у нас заняты. Нам совершенно негде будет даже спать положить вашу родственницу. - Мам, ну правда! Я же пытался тебе всё объяснить по телефону, - подключился к разговору Михаил. - Что ты пытался! Пытался он. Если бы ты был хозяином в своей семье, твой голос хоть что-нибудь да значил бы! - закричала свекровь. - У вас гостиная большая, там и положите Веру. - В гостиной живёт ваш младший сын Максим, - ответила Галя. - И что? Подумаешь. Барин какой! Уйдёт на это время куда-нибудь к друзьям. Или вон вообще ко мне будет ездить. Тридцать километров потрястись туда обратно - это что, так трудно для молодого мужика? - предложила свекровь свой вариант. - Ваш сын снимает у нас комнату. Он платит за неё, поэтому выгнать его мы не можем, - объяснила всё Галина удивлённой Софье Матвеевне. - Что? А ну-ка повтори! Вы берёте с Максима деньги за то, что он живёт вместе с вами? Вы совсем тут сдурели? - закричала свекровь. - Мишка, ты что это придумал? Своим криком она разбудила детей и своего младшенького, который всё это время мирно досыпал на своём диване. - Привет, мама? Ты что кричишь? Что тут у вас происходит? - спросил, зевая, Максим. - Максимушка, они что с тебя берут деньги? - спросила его мать. - Ну да, а чё такого? Плачу я им в два раза меньше, чем мои друзья, которые снимают жильё. Да и до работы мне отсюда ближе, - спокойно объяснил Максим. - Софья Матвеевна, вы же знаете, что мы с Мишей платим ипотеку. Да и коммуналка сейчас высокая. Потом, у нас двое детей, они требуют всё больше и больше средств. По-моему, это логично, что Максим нам платит за постой. - Логично? - свекровь покраснела от возмущения. - Логично, что родной брат платит родному брату за место на диване? - Он взрослый мужчина. Работает и получает зарплату, мама, - возразил матери Михаил. - Это было наше обоюдное решение. - А что, по-вашему, пусть он лучше эти деньги пропьёт в ночном клубе? - спросила у свекрови Галина. - Ну, это уж выше моего понимания! Стыд какой! - не унималась Софья Матвеевна. - Сынок, как же ты согласился? - обратилась она к Максиму. - Ма, успокойся. Что ты скандал раздула на пустом месте? Всё нормально. Это моё решение. А по поводу этой твоей Веры скажу, что тоже проблем нет. Если надо, я уйду на неделю к друзьям, там перекантуюсь. Или к тебе буду ездить. Ты не против? - сказал Максим. - Вот и правильно, сынок. Надо Веру уважить. Освободишь ей своё место, чтобы я могла с чистой совестью в санаторий уехать. Софья Матвеевна стала собираться домой. Всё, она решила вопрос, ради которого сюда приехала. - Мам, ты куда? У нас не побудешь разве? Обедать скоро будем. Да и внуков совсем ещё не видела, не общалась, - удивлённо сказал Михаил. - Нет, поеду. Дома поем. А то вдруг вы с меня за обед деньги потребуете. Вы же теперь всё деньгами мерите, ничего святого не осталось. - Ну что ты такое говоришь, мам? Прекрати! - Нет. Не уговаривай, Михаил. Поеду. Стыдно оставаться здесь. Живите, как знаете. Как вам совесть позволяет. А я поехала к себе. Свекровь уехала, а вся семья вздохнула облегчённо. Некоторых родителей лучше любить на расстоянии. Автор: неизвестен.

Изменяйте мужьям. Это полезно!)) Красотка, около тридцати. Так случилось, что год назад мы оказались вдвоем в Риме. По делу, по делу, ничего романтического. Сходили на званый ужин. Вернулись в отель. И вдруг она говорит: «Может, в бар, продолжим?» И глазки сверкнули как у вакханки. Но я не хотел пить, да и вообще подумал: на кой черт я, старый и полусонный, сдался этой девчонке? К тому же видел: ее провожал муж. Моя нравственность в последние годы взлетела до высот позднего Толстого. Нехорошо, думаю, пить в римском баре с чужою женой. И отправился спать. А когда мы летели обратно, она вдруг разговорилась. С мужем уже восемь лет, он хороший, но скучный. В субботу в гости к родителям, в воскресенье в кино. Я спросил: «Но ты любишь его?» Она сказала: «Да. Наверно. Не знаю». Идеальный женский ответ. И вдруг добавила: «Зря ты в бар не пошел». Тут я все понял: ей хотелось не в бар, ей хотелось измены. Нарушить режим, предаться греху, взбодрить уснувшие гормоны. Хотя бы со мною, раз подвернулся у фонтана де Треви. Измена очень полезна женщинам. От нее женщина несказанно хорошеет. Никакие бьюти-процедуры и кремики так не действуют, как страстный поцелуй с коллегой на заднем сиденье такси. С которым давно переглядывалась. Который бормочет: «Какая ты — ух!» Который глядит на нее восхищенно, который хочет ее, размазывая помаду по своим щекам. Женщина создана для страсти, любви, вибраций. Самый лучший муж способен надоесть. Женщина чахнет. Женщина блекнет. Волосы выпадают, глаза тускнеют, ногти слоятся. И не надо мне про мораль. Тут обычная физиология. Забота о внешности. Мужчине можно «пошалить», это простительно, а женщина чем хуже? На самом деле она гораздо лучше. Она не поедет спьяну по саунам и бл@дям. Если спьяну и поедет, то к человеку, который ей нравится. Просто не решалась до этого, прятала чувства в ящике офисного стола. Нет, девушки, изменять надо обязательно. Как только хандра или круги под глазами — сразу бросайтесь в измену. Измена улучшает гормональный фон, цвет кожи, поднимает настроение. Самый дорогой косметолог так не поможет, как краткий бурный роман. Тут все закричат: «Что ты такое несешь? А семья? А устои? Спокойно, граждане. На священные устои я не посягаю. Измена — это не развод. Измена — это приключение. Импульс. Забота о здоровье и тонусе. Разницу видите? Разумная женщина хорошего мужа не бросит. Она его ценит. И не обидит. Она изменит так виртуозно, что муж-лопух ничего не поймет. Помните фильм «Мосты округа Мэдисон»? Жила себе Мэрил Стрип в глуши, в Айове, муж, двое детей. Все чинно, благопристойно, скучно. Муж с детьми отъехали куда-то и тут — бац! — является Клинт Иствуд. Вот оно, женское счастье. Хотя бы на пару дней. «Измена!» — вскричали гормоны. А потом снова — муж, дети, глушь. Муж ничего никогда не узнал. #опусы А у Мэрил Стрип, то есть ее героини, были эти два самых счастливых дня в жизни. Изменять — это, конечно, искусство. Но женщины — те еще мастерицы. Актрисы. Лицедейки. Очень давно я жил с девушкой, практически мы были как семья. Вдруг я отбыл по делам на пару дней (да-да!), а к ней наведался старый приятель. Чего она от меня не скрывала. «Ну мы посидели, поболтали…» Но я был дико ревнив и по косвенным признакам заподозрил неладное. Умница-девушка засмеялась в ответ: «Да с ума ты сошел! Это вообще невозможно!» Короче, убедила. Лишь спустя двадцать лет я узнал: она-таки мне изменила с этим козлом! Но как, чертовка, сыграла? Как вдохновенно врала. Мои аплодисменты, букет, восхищение. В каждой женщине таится своя Мэрил Стрип, надо уметь ею пользоваться. Чтоб не разрушить мосты. Чтобы все осталось как прежде. Но с маленьким горячим счастьем внутри, с приключением, которого женщина так хотела. После которого вышла свежей и бодрой. Даже мужа вдруг полюбила сильнее, чем прежде, так разыгрался ее организм. Измена — она как кино, требует очень крепкого сценария. Чем тоже увлекательна. Это же не просто — завалиться в постель и погнали, на такие примитивные действия только мужчины способны. Нет, все надо продумать до мелочей. Потому что иначе проблемы. А зачем они женщинам? Вот очень давняя история не из кино, из жизни. Мой друг, спустя пять лет супружеской жизни, стал волноваться. Жена все время задерживалась у подруг. Он звонит подруге: «Где Катя?» — «Да уже выехала к тебе!» Мобильных тогда еще не было. И однажды Катя явилась глубокой ночью. Друг спросил: «Как ты добралась?» Катя ответила: «На метро, еле успела». И пошла себе в ванную. Муж взял ее туфли, внимательно рассмотрел. Подошвы были сухие. Существенная деталь: на улице в ту ночь шел ливень. Значит, кто-то ее довез до самого дома, понял муж. Катя, конечно, отпиралась, объясняла, что нашла сухую дорожку. Звучала не слишком убедительно. Но интрига в другом. Так сложилось, что я знал: Катя изменяет. И даже знал с кем. И какая у него марка машины. Конечно, молчал. А друг поделился со мной страшными подозрениями за рюмкой водки, рассказал про досадные подошвы. Передо мной встал выбор: быть честным другом или простым джентльменом. Сказать: да, изменяет! Или пожать плечами: да брось, не думай, не накручивай. Выбрал второе. Очень правильно выбрал. Они по-прежнему вместе. Трое детей. Катя вполне счастлива. А то приключение — да, было, приятно вспомнить. Катя не собиралась уходить от мужа, ей было с ним хорошо. В целом. Просто хотелось взбодрить гормоны, поднять самооценку, улучшить цвет кожи. Нормальные девичьи потребности. Но за подошвами, девушки, надо следить. В каждом мужчине таится свой Шерлок Холмс, как начнет «следствие», не сдобровать. Женщина способна простить измену, а мужчина — нет. Так мы устроены, такой у нас механизм. Шестеренки обратно не крутятся. Хотите флирта, секса, забав — ради бога. Только чтоб полная тайна. Никаких рассказов подружкам, никаких общих селфи, никаких смс среди ночи. Если вас даже приперли к стенке — отрицать. Не сдаваться. Пощады не будет. Женская измена — двигатель цивилизации. Человечество вымерло бы от тоски на уровне глубокой античности, если бы не измена. Верные жены — это прекрасно. Но какая же дикая тоска. Сидят, мрачные, дома. Вышивают бисером. Занимаются с детьми чистописанием. Смотрят «Давай поженимся». Оглянулись — жизнь прошла. Я уж не говорю об искусстве. Без драматичных женских измен не было бы ни «Декамерона», ни «Мадам Бовари», ни «Мастера и Маргариты». А как мы бы жили без Анны Карениной все того же Толстого? Ужас, девушки, ужас. …А та римская озорница вскоре развелась с мужем. И теперь думаю: не я ли тому виной? Ну развлеклись бы мы с ней в отеле, обоим было бы хорошо. Но главное — она получила бы желанные вибрации, необходимую процедуру. Римские приключения. Вернулась бы к мужу как новенькая, с приливом нежности и любви. Так я не спас семью. А мог. Алексей Беляков

11 мая - день рождения Сальвадора Дали (1904-1989) каталонского живописца, графика, скульптора, режиссёра и писателя, одного из самых ярких представителей сюрреализма.

Из цикла "Здравствуй, песня!.." МОЙ ГОРЬКИЙ МЕД... "Вот и все, я себя от тебя отлучаю.. Вот и все, я себя от тебя отучаю... Отучаю от встреч, Ровно в пять не встречаю... Отучаю от плеч, И от рук отучаю..." ... Вот такие строки прочла мне моя Первая Любовь на автовокзале города Тольятти ноябрьским вечером 1978-го года... Тогда ещё не написал композитор Олег Иванов проникновенной мелодии, но стихи Владимира Павлинова уже были... ... "Отучаю от рук, и от губ, и от взгляда. Отучаю от мук, хватит, больше не надо..." ... На этом у нас с Мариной все и закончилось... ... ...А начиналось все очень красиво!.. Девчушка приехала к бабушке в деревню на последние в своей жизни школьные каникулы... С самой Волги да в саму Сибирь!.. А тут я, патлатый гитарист и вожак местной молодежи, поющий на танцах до самого утра со своим ВИА... И она, с ямочками на щеках... Ну и завертелось: ночной пруд, комары, пересчет падающих звёзд под загадывание желаний, малиновый рассвет... Настоящее "Звёздное лето", о котором споёт Пугачева только через год... ... А потом пришел сентябрь, Марина вернулась домой и началась Эпоха наших писем!.. ... ...Я тогда так и не понял, ЧТО послужило толчком к разрыву отношений с ее стороны... Я не понял, почему она вдруг, - ни строго, ни с сего, - написала "не пиши и не приезжай!.." Это сейчас я такой умный и понимаю, что это был "бзик" 17-ти летней девушки, типа, хотела посмотреть, как я себя поведу в данной ситуации, а тогда... А тогда я был гордый!.. Я, конечно, тут же приехал!.. Приехал, чтобы услышать: "Унижаться любя, Не хочу и не буду. Я забуду тебя! Я тебя позабуду..." ... ...Я, не мудрствуя лукаво, за углом здания развел костер и бросил в него пол-мешка тех самых писем, приходивших ко мне от Марины в Сибирь по ТРИ штуки в день(!!!)... Три письма в день!.. Обалдеть!.. За три месяца этих писем накопилось столько, что костер не прогорал в течение часа!.. Я протащил эти письма в общем вагоне с дембелями сквозь бесконечные пьянки и драки на ТРЕТЬЕЙ полке у туалета трое суток из Красноярска до Куйбышева, а потом ещё три часа автобусом до Тольятти!.. Разве это не любовь?!. А мне вместо этого: "Отучаю от рук и от губ, и от взгляда. Отучаю от мук, хватит, больше не надо..." ... ...Обидно мне было до слез... Это Марине всего лишь 17, а мне-то уже был 21 год и я совершенно серьезно строил определенные планы... А мне: ба-бах в лоб: "Их никто не поймет, Их никто не оплатит. Слишком горек твой мед. Хватит. Кончено. Хватит!.." ... ...Три часа обратной дороги в автобусе до Куйбышева показались мне вечностью... Мне так хотелось как можно быстрее уехать от всего этого кошмара, что в кассе на ж-д вокзале я выпалил: - Один билет на ближайший поезд!.. - В каком направлении? - спросила сонная кассирша. - В любом!.. ... ...Но самое главное было потом!.. Возвращаться обратно в родительский дом я не стал, начал осваивать взрослую жизнь то здесь, то там, а где-то через год я, всё-таки, приехал к родителям, и приехал не один, а привез с собой мою будущую жену знакомить с родней и... Оказывается!.. (Как я узнал потом, года через три!..) Меня в тот момент на антрессолях ждал ...мешок писем от Марины из Тольятти!.. Полный мешок накопившихся за год писем!.. И пока мать на кухне отвлекающим маневром "заговаривала" мне зубы, отец этот мешок писем тайком, как диверсант, вынес в огород и там их все до единого спалил! Триллер!!!... Вот таким образом мой мудрый батя обеспечил мне счастливую жизнь в браке на целых двадцать лет!.. (Как мне он потом объяснил: - Уж слишком нам тогда твоя Иринка понравилась, Сашка!.. Лучше тебе жены было не сыскать!.. Да и мать пристала с ножом к горлу, мол, жги, Толя, письма скорей, пока Сашка их не нашел, сбежит ведь в свой Тольятти, позора не оберешься... Прости ты уж нас, стариков, сынок!..)... И батя, как всегда, оказался прав!.. ... А спустя тридцать три года после всех этих Тольяттинских перепетий моя уже нынешняя жена отреагировала на мои горячие воспоминания тем, что...нашла мне ту самую Марину(!!!)... Нашла!.. Я был в шоке!.. Протянула мне Лариса осенним вечером телефон: - На, Марина твоя... И вышла... ... - Алло...Я слушаю...Саша, это ты?.. ... И ушла земля из-под моих ног... ... ...А потом мы с Мариной несколько раз пообщались по телефону, обменялись письмами и... И отпустила меня моя Первая Любовь... Навсегда... ... "...Ты приносишь беду, Ты с ума меня сводишь... Только как я уйду... Если ты не уходишь..." ... ... .. Александр Волков...