Предыдущая публикация
— Не жизнь, а каторга, — нередко раздавалось в среде братии…
И умный игумен Мануил всегда находил слова, вразумлявшие братию.
— На каторге только подневольный труд, а нет страха за завтрашний день, за свою жизнь, все живут на готовом, обо всех заботится начальство, только воли нет свободной… А на что она монаху… А сейчас Господь послал такое время, что позавидовать можно и каторге… Трепетать приходится день и ночь, от страха работа валится из рук, молитва на ум и на сердце не идет, дрожим все, точно приговоренные к смерти… Не знаем, на что и для кого трудиться… Завтра придут жиды и все заберут, да вдобавок еще и убьют… Вот оно что! А откуда же трепет, откуда не знающий жалости к жертве страх?.. От маловерия! От непонимания, что значит нести Крест Господень и в чем сей Крест заключается!… Заключается же Крест Господень в скорбях, печалях и болезнях, в трудах и заботах, в досадах, огорчениях и неудачах, в туге душевной и телесной.
Многозаботливость и многопопечение увеличивает тяжесть Креста, а смелое предание себя воле Божией снимает эту тяжесть. Думайте не о грядущих напастях, а о том, что вы — дети Божии, хотя и окаянные и недостойные, а все же Его дети… Он ли, Милосердный, не попечется о вас?! Тогда и страха не будет…
На большевиков он смотрел так же, как смотрел на каждого бунтовщика и смутьяна в стенах своего Скита, и, не допуская соглашательства с последним, не мыслил иного отношения и к большевикам, возмущаясь общим пресмыкательством перед ними и жалуясь на то, что РУССКИЙ НАРОД БЕЗ БОЯ СДАЛ СВОИ ПОЗИЦИИ «страха ради иудейска».
В этом игумен Мануил был бесконечно прав, а своим собственным примером оправдывал свои теории.
Много представителей еврейства было в рядах революционеров-большевиков. После захвата власти в 1917 году, часть этих представителей заняла ответственные посты в большинстве правительственных учреждений. Это можно увидеть из некоторых списков состава комиссариатов тех 1917–1921 гг.
Следующая публикация
Нет комментариев