АНАТОМИЯ ЛИЧНОСТИ

У каждого мужчины есть своя femme fatale. Манкая как звездная пыль. Острая и пьянящая как пузырьки Moët в новогоднюю ночь...

Разврат, как бы он не был сладок, истощает душу, и как бы мы не пытались его разнообразить, он никогда не сможет заполнить её на столько, на сколько это способна сделать любовь, но весь парадокс в том, что мы не хотим признавать того, чего нам в действительности не хватает, пытаясь заполнить дыру чувств изобилием ничтожных эмоций.

Пробел уравновешивает осмысленность слова случайностью. Тубольцев Юрий Анатольевич

Очень много писалось о том, что надо беречь русский язык, обращаться с ним осторожно, не портить, не искажать, не вводить новшества. Призыв этот действует. Все стараются. Многие теперь только и делают, что берегут русский язык. Прислушиваются, поправляют и учат. - Как вы сказали? "Семь раз примерь, а один отрежь"? Это абсолютно неправильно! Раз человек меряет семь раз, то ясно, что вид надо употребить многократный. Семь раз при-ме-ри-вай, а не примерь. - Что? - возмущается другой. - Вы сказали - "вынь да положь"? Что это за "положь"? От глагола "положить" повелительное наклонение будет "положи", а не "положь". Как можно так портить язык, который мы должны беречь, как зеницу ока! - Как вы сказали? Надеюсь, я ослышался. Вы сказали: "я иду за вином"? Значит, вино идет впереди вас, а вы за ним следуете? Иначе вы бы сказали: "я иду по вино". Как говорят - "я иду по воду", - и так и следует говорить. Давят, сушат, душат! Думал ли кто-нибудь, живя в России, правильно ли он говорит? Приходило ли кому-нибудь в голову сомневаться в законности своего произношения или оборота фразы? Огромная Россия сочетала сотни наречий, тысячи акцентов. Каждая губерния, каждый уезд окали, цокали, гакали по-своему. Тот сухой академический язык, который рекомендуется нам сейчас, существовал лишь в литературе, когда автор вел речь от себя, потому что как только начинал писать языком живым, на котором люди говорят, перед читателем выявлялась личность, от которой слова шли. Под безличным, гладким литературным языком автор прячется, отрекается от себя, говорит "объективно" <> Литературный язык в разговоре безобразен потому, что мертв. В России все мы говорили на живом языке. Он всегда менялся, отбрасывал изжитое, впитывал новое, не боялся ничего. Все участвовали в создании его, в питании новыми соками. Никто никого не одергивал, не исправлял, не останавливал". "О русском языке", Надежда Александровна Тэффи (Лохвицкая) (1872-1952) - русская писательница и поэтесса.

Тема "от соседей" Знакомый биолог рассказала мне один факт, после которого моя жизнь никогда не станет прежней. И это не лож!

ЭТАЖИ. (из воспоминаний отца) Что случилось недавно, начиналось давно...

Вопросик....

Когда Люся сделала ремонт в своей крохотной полуторке и переставила мебель, выяснилось, что стена в комнате как-то пустовата. Что-то просто просилось быть повешенным на эту стену. И Люся поняла, что именно и где это найти. По выходным художники оккупировали сквер. Реализмом там и не пахло. На пьяной улице танцевали пьяные развеселые дома, странная многоногая лошадь скакала по фиолетовому полю, и на фоне занавески цвета запекшейся крови сидела еще более странная женщина — одновременно и в фас, и в профиль. И сами художники были под стать своим произведениям. Не сразу Люся нашла то, что надо. На картинах у солидного дядьки в берете красивые девушки вбегали в набегающие волны, выглядывали из-за белоствольных берез, лежали, жарко раскинувшись в разнотравье, глядя на зрителя со скромным лукавством. Правда, смущало то, что девушки были голыми, а та, что вся в лютиках и васильках, напоминала хрестоматийные строки: “под насыпью, во рву некошеном, лежит и смотрит, как живая”. — А вы пишете портреты? — спросила Люся. — На счет раз, — ответил художник. — А сколько это будет стоить? Художник ответил. Люся про себя ахнула, но не отступила: — А с котиком на руках можно? — Хоть с крокодилом, но за котика придется доплатить. И хоть у художника и было заказов по горло, но как раз сейчас он оказался немного свободен, так что начнет портретирование уже сегодня вечером. Художник пришел, как договаривались, но не с кистями, красками и мольбертом, а с дешевой “мыльницей”. — Сейчас так все делают. Вот Никас Сафронов — страшные тысячи за портрет берет, а тоже по фотографиям, — объяснил художник. — Ну, давайте пожелания. — Знаете, — сказала Люся, смущаясь, — я бы хотела быть на портрете помоложе. Немножко. Чуть покрасивее. В голубом платье — любимый цвет. Потом, вот волосы, у меня, видите ли, аллергия на любую краску, а всегда хотелось быть с такой рыжинкой. Ну, вы понимаете? — Чего ж тут не понять, — сказал художник. — Все так хотят, чтоб с рыжинкой. Идите, переодевайтесь. И кота берите. Люся замялась: — Платье я не купила. Такие цены. Что платье — сносишь, и как не было. А портрет на всю жизнь. Вы уж как-нибудь сами платье, пожалуйста. А котик у меня такой, знаете, своеобразный. Пушок! Пушок! Художник только крякнул, увидев Пушка, подобранного в младенчестве и за два года превратившегося из трогательного, жалобно мяукающего комочка в наглую, бесчувственную и прожорливую скотину (и безо всяких там глупостей, типа уютных мурлыканий на коленях у хозяйки), причем все эти качества явственно читались на его шкодливой морде. Но Люся его нежно любила. — Котика тоже подправим, — решительно сказал художник. Нафотографировал Люсю и кота и ушел с авансом. Но не исчез, не обманул, через неделю принес портрет. Тетки из Люсиной бухгалтерии, пришедшие посмотреть и ремонт, и портрет, проглотили свои раздвоенные языки. С портрета со скромным лукавством глядела сидевшая в кресле молодая красивая женщина, с рыжеватыми волосами, в открытом голубом платье, немножко похожая на Люсю, а на руках у нее был огромный рыжий кот чрезвычайно умильного вида. Но было на портрете кое-что еще, отчего заткнулась даже главная кобра Кира Семеновна. Рядом с креслом на картине был придуман дверной проем в прихожую, и художник даже нарисовал в этой прихожей вешалку, на которой висели мужской плащ, мужская куртка и черная мужская шляпа. Все-таки это был очень хороший художник... Наталья Волнистая

Мнoгие жалуются, что дeти с мужeм нос ворoтят от еды. То не хoчу. Это не нpaвится. Мeня батя по дeтству за oдин раз наyчил. Мне лeт 8 было. Гoняли по двoру в дoгонялки, футбол. Мaма зовёт покyшать. Я не хoчу. Один раз пoзвали. Вторoй. Трeтий. Батя говорит:"Не хочет, не надо. Прогoлодается - придет." Часoв в 9 вeчера я, естественно, домoй завaлился. А тогда из фастфуда только кoтлета на кyске хлеба была. А мнe суп предлагают. Не. Не хoчу и не бyду. А что хoчешь? Картoшки вареной. Пюрe. А батя мнe и говорит: "Вот и вaри, раз хочeтся." Взял я картoху, нoж. Кoе как пoчистил и в кастpюлю. И на огoнь. И сижу, в тeлик втыкаю. А тут палёным несёт с кyхни. Конкретно так. Мать на кухню а там картошка гoрит в кастрюле. Вoды - то я не налил. Спaлил кастрюлю. Тyт батя мeня за руку и по новoй. Только под его присмoтром. Начистил картошки. Причем на всю сeмью. Перeмыл её. И под батиным присмотрoм вaрил и пюрe сдeлал. И с тех пoр без выпендрeжа. Хочeшь что-то пoесть другoго? Вон хoлодильник и плита. Гoтовь. Пост автора Frоgbу.