Мефодий (Кульман) епископ
Толкование на группу стихов: Мф: 22: 45-45
Спаситель предлагает учение о Себе в виде вопроса, представляя им самим сделать заключение: итак, если Давид называет Его Господом, как же Он Сын ему? Как вы примирите это, что Давид своего Сына называет своим Господом? Если Мессия должен быть, как вы думаете простым человеком, потомком Давида, если он, Мессия, еще не существовал тогда, когда Давид писал о Нем, то как же Давид мог назвать Его своим Господом? Мог ли, например, Авраам назвать Исаака, Иакова, Иосифа или хотя бы того же Давида своим Господом? А если Мессия есть Господь Давида, если Он уже существовал в то время, когда жил Давид, то как же Он мог быть его Потомком? Не ясно ли, что Мессия по человеческому Своему происхождению — Сын или Потомок Давида, но по Своему Божеству, как воплотившийся Сын Божий, Он — Господь Давида? Называя Мессию Господом, Давид показал, что имеющий произойти от него Христос есть Владыка и Господь его, т.е. истинный Сын Божий и Бог; а сказав: "седи одесную Меня," указывал на Его человечество, ибо Сын Божий, как Бог, от века сопрестолен и соприсносущен с Богом Отцом а как Человек Он по вознесении Своем "воссел одесную престола величия на высоте" (Евр. 1:3), когда Его человечество восприяло ту же неизменную и неизреченную славу, какое имело Его Божество прежде всех веков и времен. Об этом Спаситель наш молился Богу Отцу Своему и перед страданиями; "ныне прославь Меня Ты, Отче, у Тебя Самого славою, которую Я имел у Тебя прежде бытия мира" (Ин. 17:5). "Посмотри, — говорит святой Иоанн Златоуст, — как благовременно предлагает Господь Свое учение о Божестве Своем. Сказав наперед, что Господь есть един, говорит потом о Самом Себе, что и Он есть Господь, и доказывает это не только делами Своими, но и свидетельством пророка; а вместе с тем возвещает, что Сам Отец отомстит врагам Его за Него, говоря: "доколе положу врагов Твоих в подножие ног Твоих."
Таким образом, Спаситель и этими словами доказывает Свое согласие и равное достоинство со Отцом, и заключает беседу Свою с фарисеями, представив им учение высокое, величественное и могущее заградить уста их. Ибо они действительно с того времени замолчали, не по собственному произволению, но потому, не могли сказать ничего вопреки; и, таким образом, им был нанесен столь решительный удар, что они уже не отваживались более нападать на Него, ибо сказано: и никто не мог отвечать Ему ни слова; и с того дня никто уже не смел спрашивать Его. Враги Его убедились, наконец, что довольно одного светлого луча Его Божественной премудрости, для того, чтобы рассеять всю темную мглу их хитросплетений.
"Этим кончились их состязания с Господом," говорит Иннокентий, архиепископ Херсонский. "Главные иудейские секты: фарисеи, саддукеи, иродиане — все как бы нарочито явились теперь перед лицом Иисуса Христа со своими вопросами и искушениями, чтобы показать, как ничтожна была их жалкая ученость перед Божественной мудростью мнимого Тектона (столяра) Назаретского. Вопросы ими предложенные ныне могут показаться не столь важными и трудными, но тогда они были таковы, что самые ученые раввины не знали, что отвечать на них. Святой Евангелист Марк присовокупляет, что с посрамлением книжников увеличились уважение и приверженность народа к Иисусу Христу. "И множество народа слушало Его с услаждением," — говорит он (12:37). Действительно, нельзя было без удовольствия и удивления видеть, как один Человек заставил молчать, обнаружил невежество всех, кто почитался тогда в Иерусалиме самым ученым и многознающим." И тем больнее было для неисправимых самолюбцев, гордых книжников и фарисеев, это обличение их невежества, что происходило оно всенародно, в присутствии множества любопытных слушателей, собравшихся со всех сторон мира на праздник Пасхи... Но едва ли они ожидали, что вслед за этими обличениями их невежества всегда кроткий и снисходительный к ним Галилейский Учитель с беспощадной правдой раскроет перед народом все богопротивное лицемерие, всю их пагубную ложь и отвратительное пустосвятство, и произнесет против них такую грозную речь, которую и теперь нельзя читать во святом Евангелии без сердечного трепета, — без того, чтобы читая это "горе," возглашенное древним фарисеям, не заглянуть и в свое собственное сердце; нет ли там чего-нибудь похожего на те пороки, коими были заражены фарисеи, — не таится ли в нас некий внутренний фарисей?... И страшно становится, когда подумаешь, как часто наше тщеславие, наше самолюбие похищает у нас цену и того малого добра, какое мы думаем делать во славу Божию, но обращаем потом в пищу нашему же идолу самолюбия!...
Присоединяйтесь к ОК, чтобы подписаться на группу и комментировать публикации.
Нет комментариев